Ох, и начиталась я романов о любви, не перечесть! Однако, попробую."Ромэо и Джульетта"- раз.Впрочем, если примерить те события на наше время, то получится не очень убедительно. Влюбиться в тринадцать лет так, чтобы ядом травиться или кинжалом закалываться?! Я б ни за что не стала, нашла б себе занятие поинтереснее. Да что с них возьмёшь, с этих Монтекки и Капулетти! Вендетта! Только и знали, что интриги заводить да шпагами размахивать.Вот и Ромэо с Джульеттой,от нечего делать... Нет, при чём тут дела? Говорят, когда влюбляешься, то тебе уже ни до каких дел нет дела.Кто говорит? А моя подружка близкая, в смысле, рядом живущая.Так вот,она хоть и младше меня на целый год, а уже раза три сильно влюблялась и даже целовалась"взасос". А когда целуешься "взасос", по секрету рассказывала мне Адка,душа твоя куда-то исчезает, а ты летишь вслед за ней. Я же ни разу не целовалась.Впрочем,вру,целовалась,в пятом классе.Унас во дворе жил один мальчик, звли его Толик. Он часто околачивался под нашими окнами, и когда я выходила погулять, подкатывался ко мне и, наклонившись, шептал:
- Ленка, давай целоваться...
- Отстань! - отмахивалась я.
- Ну, что тебе, жалко?
- Жалко у пчёлки в попке! - ехидно отвечала я приставаке-Толику.
Но однажды я согласилась.Так, из любопытства. Он обрадовался, схватил меня за руку и повёл в соседний двор, где был садик и скамеечки.Усадив меня на одну из них, он устроился рядом. И тут я спросила:
- А зачем надо целоваться?
- Понимаешь, - стал объяснять вперёдсмотрящий Толик, - мы с тобой будем
тренироваться, ну, репетировать. И когда мы станем большими, то уже будем уметь...
- Что уметь? - насторожилась я, чувствуя, что мы собрались делать что-то запретное.
- Целоваться, вот что! - и он, обхватив мою голову руками, прижался к моим
губам своими, да так сильно, что у меня зубы заломило.
- Дурак! - я пихнула его и побежала со всех ног домой.
Но я думаю, что это не считается, это не целование и уж, конечно, не любовь.
А где же любовь? Настоящая, страстная, о которой не устаёт говорить моя
Адель.В"Консуэло" Жорж Санд? Но здесь всё так переплелось-перепуталось, и где там настоящая любовь- не разобраться...Так, где ещё я могла получить представление о любви? А, вот, в такой романтичной повести - "Дикая собака Динго". Когда её читаешь, испытываешь какое-то волнение и отчего-то щемит душа и становится грустно. Наверное, это похоже на любовь...
Кончаются каникулы, а любви всё нет... Я сижу у окна, смотрю на снующие туда-сюда разноцветные трамвайчики, издающие звонкие мелодичные звуки - треньк-треньк! - и жду её, любовь. А вдруг на трамвае приедет? Приезжал ведь когда-то принц к своей принцессе на сером коне в яблоках...Тут я огорчённо вздыхаю,потому что мне кажется,что мне далеко до принцессы:глаза у меня большие, губы яркие, очень красивые, но вот нос явно подкачал - с горбинкой. А всем нравятся исключительно носы курносые,ну,на худой конец,прямые.Мне и самой нравится курносый носик, и когда я была помладше,я всё старалась его исправить: надавливала на кончик носа и толкала его вверх, вверх, но ничего не помогало, - нос упрямо не хотел меняться.Ну и ладно, бог с ним, с этим носом! Зато глаза мои не такие,как у других: если я в комнате, они зелёные,а на улице - синие-синие. Может,потому,что я часто на небо смотрю - очень люблю его акварелью писать и следить,как из набухшей луковички беличьей кисти сочится голубой цвет и плывёт по влажному листу бумаги,натыкается на белые с розовым облака, перепутывается с зелёной листвой деревьев и растворяется в тёмно-синем... Но я отвлеклась от своего автопортрета. Этим летом, как я ни противилась, меня опять запихнули в пионерский лагерь,хоть я уже давно не пионерка и пока не комсомолка тоже.
Однажды ночью, прикинувшись спящими-храпящими и притупив таким образом бдительность нашей пионервожатой, заглянувшей к нам в палату, мы тут же, едва дождавшись, когда утихнет за дверью стук её каблуков, выскочили из-под своих одеял. Накидавшись подушками и набесившись вволю, мы все уместились на двух кроватях и стали рассказывать"страшилки". Навизжавшись от притворного страха, мы перешли на любимую тему - о любви. А потом стали выбирать самую красивую девочку нашего старшего отряда.Тут дружбе чуть не пришёл конец: начались крики, споры и даже слёзы.Чтоб окончательно не рассориться, решили составить сборный портрет красавицы. Нос взяли у Ольги - прямой и утончённый, лоб красивой овальной формы - у Лины, большие голубые глаза и стройную шейку - у Катюши, а губы, после тщательных и строгих сравнений, взяли мои. Вот так!
А что принцессы? "Откроем учебник истории Средних Веков", - зазвучал у меня в голове cильный и уверенный голос нашей исторички Тамары Михайловны, голос человека, знающего наизусть все даты бесчисленных исторических событий."Что мы там увидим, если внимательно посмотрим на портреты королев и принцесс?" - Это уже вопрошающе звучит в голове мой голос.И тут же я получаю ответ, ибо речь идёт не о том, с какого и по какой год длилась война между Белой и Алой Розой, здесь я бы призадумалась.Так что же мы видим? Почти у всех представительниц коронованных особ носы с горбинкой. И это не мешало им ходить в принцессах! Правда,такой нос они получали по наследству, а титул принцессы, я думаю, в утешение...
Зазвонивший телефон с трудом вырвал меня из "мира грёз",как очень сентиментально, но красиво,не правда ли? - писали когда-то наши романтичные предки.В тот момент мне и в голову не пришло,что звонок этот как-то связан именно с этими самими грёзами. Из той комнаты доносился мамин голос - восклицания, уверения: "Ну, конечно...А как же! Что за вопрос? Разузнаем... Поможем...Безусловно"...- И, напоследок, - "Пусть приезжает!"
Мама вошла в комнату и не увидела меня сразу, так как я, как обычно,сидела на подоконнике за шторой.Она уверенно подошла к окну и заглянула в моё укрытие, а я так хотела остаться незамеченной, что б подольше не спускаться с неба на землю...
- Ты знаешь, кто это звонил? Женя из Киева, моя школьная подруга.
- Да? - меланхолично спросила я, - и что?
- Дело в том, что она присылает сюда своего сына,Павла.Он закончил школу
и провалил экзамены в институт, математику на тройку сдал, и теперь вот хочет у нас попытаться.
- Так здесь он тем более провалит! - скептически сказала я, - ты же знаешь,
что в университет и особенно в мединститут принимают только"местные кадры", за редким исключением, конечно.Но твой будущий протеже,с его тройкой по математике, уж никак не относится к этой категории счастливчиков!
- Да он и не собирается пока в институт.Он в техникум будет поступать.Так что
Женя моя просит, чтоб мы ему помогли.
- Как это, помогли, у нас ведь никаких знакомств, или, может, уже появились,
и я о них ничего не знаю? - моё скептически-ироническое настроение набирало силы. - И, кажется, уже поздно, вступительные экзамены везде закончились.
- Ну, в техникумы бывают недоборы, тогда назначают дополнительные экзамены.Мы всё узнаем!
- Давай, узнавай, я - пасс, - пробормотала я.
Мою маму хлебом не корми, дай только повод сделать какое-нибудь доброе дело, думала я, втайне завидуя её неугомонности. Но вдруг я встрепенулась.Наверное,часть маминой энергии передалась всё-таки, и закидала её вопросами:
- А ты его знаешь, этого Павла, какой он? И где он будет жить, неужели у нас?
Надо сказать, что у нас часто останавливались родственники, и далёкие, и близ-
кие, и просто знакомые, а некоторые жили подолгу. И всех мои папа с мамой радушно принимали, помогали: кого на работу устраивали,кого в больницу,если надо и т.д. Так что я привыкла,что у нас в доме всегда имеется кто-то посторонний и не удивилась бы, если бы и этот незнакомец обосновался у нас. Но мама сказала:
- Нет, у него здесь бабушка есть, и он у неё будет жить. А какой он - не
знаю, я его видела в последний раз лет семь назад. Я тогда в Киеве в командировке была и к ним заходила.
И я позабыла об этом разговоре, пока однажды вечером в прихожей не раздался звонок.
Открыв дверь,я увидела незнакомого парня. Удивлённо подняв брови, я спросила:
- Вы к кому?
- К вам, наверное, - парень улыбнулся и протянул листочек.
Я заглянула в него,прочла наши фамилию и адрес и сразу догадалась,кто это.
- Ну,проходите,пожалуста. - Ма,это к тебе!
Из кухни уже шла улыбающаяся мама:
- Как же ты вырос, изменился! Если бы встретила тебя случайно,где-нибудь на улице,например, ни за что бы не узнала.
"Да неужели? Всего-то каких-то лет семь прошло", - насмешливо подумала я.
- А вот, познакомься,наша Леночка, уже взрослая почти, пятнадцать недавно
исполнилось! - с гордостью представила меня мама,чем вогнала меня в краску и вызвала во мне досаду, так как я совершенно справедливо считала, что возраст - это не достоинство и хвастаться здесь нечем...
- Ну, рассказывай, - мама усадила его за стол и уселась сама.
- Да что рассказывать...- Павел оглянулся назад, потому что я, проявив
явную невежливость, устроилась на диване, у него за спиной. Сама не знаю,почему, но я решила,что парень этот приехал исключительно к моим родителям,по очень серьёзному делу и ко мне никакого отношения не имеет.
...Мы пили чай с яблочным пирогом, который испекла мама. Разговор вился вокруг полуизвестных или совсем неизвестных мне людях. Ну и, конечно, о планах и намерениях Павла, о предстоящих экзаменах. Павел чувствовал себя явно неловко,сидел, опустив глаза,но когда говорил, то взглядывал на меня и обращался только ко мне,хотя я,из скромности,не задала ему ни одного вопроса. Ещё когда только он появился на пороге,меня поразили его брови вразлёт и глаза - большие, тёмнокарие,почти чёрные, опушённые длинными ресницами. И сейчас,за столом,когда я ловила на себе его взгляд, мне становилось не по себе.Я даже иногда теряла нить разговора,потому что всё время думала: "Никогда не видела таких красивых глаз... Быть может, у героев восточных сказок были такие красивые глаза." Потом я убедилась, что это у них фамильное: у его бабушки оказались точно такие глаза, не утерявшие блеска в семьдесят лет,и у его мамы тоже, а у его сестры вообще глаза в поллица...
В тот вечер Павел засиделся у нас до поздна, и мама поручила мне провести гостя до трамвайной остановки, чтоб он не заблудился в незнакомом городе. Мы с Павлом, взглянув друг на друга, рассмеялись, потому что остановка находилась ровно в двадцати метрах от нашего дoма, чего Павел не мог не знать, ибо только несколько часов назад на трамвае приехал...
Выйдя на улицу, мы тут же, естественно, оказались на этой самой остановке. Но мы, не сговариваясь, прошли мимо.
- Город у вас красивый, покажешь?
- Красивый? И когда ты успел это заметить? - немного ревниво спросила я,
потому что была влюблена в этот удивительный город с самого детства. По его древним улочкам-закоулочкам хотелось бродить бесконечно, на изящные башенки, венчающие его великолепные здания, хотелось смотреть в десятый и в сотый раз, кареатиды и могучие атланты притягивали взгляд, ажурные старинные фонари никого не оставляли равнодушными, зелёные дворики манили заглянуть в них, а подъезды домов поражали красивыми росписями сводчатых потолков и витражами на самом верху тяжёлых резных дверей. Но, к сожалению, витражи в некоторых подъездах, в том числе и в нашем, были разбиты, а росписи на потолках замазаны известкой... Ну кто будет возиться с реставрацией? Забелить гораздо проще... А дыры на месте выбитых синих, красных и оранжевых стёкол зашили ржавыми жестяными заплатами.И теперь остатки витража стали похожи на щербатый рот старой ведьмы. Обо всём этом я горячо поведала Павлу.
- А кому мешали эти витражи?
- Да пацаны соревновались в меткости, и выбивали камнями цветные cтёклышки.Дикари...
- Да ты, я вижу, просто больна своим городом!
- Ладно, я покажу тебе такие красивые места, что ты убедишься, что он того стоит. Ну, пока, а то мы уже в третий раз к остановке подходим.
- Я приду к вам завтра, твоя мама обещала узнать...
- Ну, обещала, значит, приходи... - Не дослушав его, я повернулась и пошла
к дому.Настроение, такое хорошее и светлое весь вечер, почему-то испортилось. Значит, он будет к маме ходить, по делам... Ну и пусть ходит, мне какое дело, - думала я, ворочаясь в постели.Сон не шёл, хоть я читала до рези в глазах, и было уже три часа ночи.
Проснулась я поздно.В доме тихо.Наверно, уже все на работу ушли, а я себе
валяюсь. Интересно, который теперь час? Как бы услыхав мой вопрос, в столовой раздались басистые звуки старинных напольных часов с тяжёлыми медными гирями.Я насчитала девять ударов. О,Боже, я проспала, мне же скоро на урок!
Наспех проглотив завтрак, я уложила в папку рисунки и наброски. Выскочив на улицу, я чуть не столкнулась с Павлом, стоящим на нашем крыльце с протянутой к звонку рукой.
От неожиданности я выпалила:
- Ты чего так рано? Дома никого нет, а я очень спешу! - и помчалась через
три ступеньки. Вслед мне раздался смех. Я резко обернулась. Павел насмешливо смотрел сверху вниз.
- Ну, здравствуй, для начала!-опять рассмеялся он, - и если не секрет, куда ты так летишь, чуть меня с ног не сбила!
- Я опаздываю, а если хочешь, посиди у нас, мама на обед придёт к часу,
- и я протянула ему ключи.
- А с тобой можно? - он спрыгнул сразу со всех семи ступенек.
- Чемпион по прыжкам... куда? - теперь я насмешливо смотрела на него.
- А в никуда!
- Ну, побежали, чемпион, мне на изостудию.
Я быстро пошла по направлению к центру. Павел шёл немного впереди, всё время заглядывая мне в лицо и задавая бесконечные вопросы.
- Ты что, умеешь рисовать?
- Учусь. Буду поступать в художественный, а что?
- Серьёзно, ты рисуешь? Я почему-то что-то такое предполагал...
Я смущенно хмыкнула и ускорила шаг.
- А что вы делаете на студии?
- Тебе врядли это будет интересно, потому что мы занимаемся скучными
для непосвящённых делами.
- Ну, а всё-таки, что? - настаивал он.
- Сейчас гипсы рисуем. Учитель поставит, например, капитель колонны в
Ионическом стиле. И это не так просто изобразить белый гипс на белой бумаге.
- А говоришь - неинтересно! Очень даже любопытно. А человека можешь нарисовать, меня, например?
- Слушай, не много ли вопросов для начала, а? - передразнила я его, хотя мне очень хотелось нарисовать его портрет, и эта мысль возникла почти сразу в тот самый момент, как я его увидела.
Так, болтая, мы незаметно дошли до Дома Культуры. Оставив Павла любоваться сквером и ансамблем зданий, что его окружают, я скрылась за тяжёлыми резными дверьми, которые охраняли атланты.
Когда я вышла, Павла на скамейке не было. Посмотрев по сторонам, я увидела
его у театра. Он стоял, задрав голову и рассматривал групповую скульптурную композицию, расположенную высоко на фронтоне здания.
- Есть на что посмотреть, правда? - cказала я, подойдя к нему.
- Ты права, этот город, наверное, для художников и создан.
- Знаешь,сюда часто приезжают киношники из Москвы. Ходят, стены да крыши рассматривают и восхищаются... Вообще, раньше, когда надо было Запад снимать, во Львов и в Прибалтику ездили, а недавно и наш город для кино открыли.
Павел стал бывать у нас почти каждый день. Мама разузнала, конечно, где ещё принимают документы.Павлу было всё равно, куда поступать.Как он нам объяснил, ему надо было этот год где-нибудь перекантоваться, а потом он опять будет на геологический поступать.А так как после смерти деда его бабушка осталась совсем одна, то на семейном совете решили, чтоб он поступал здесь, заодно и с бабушкой поживёт.
Мы бегали сдавать документы, узнали, какие будут экзамены и сели готовиться. Да, да, я помогала ему по алгебре, чем всех насмешила, потому что сама плавала в математике. Но некоторые азы этой самой алгебры у него почему-то испарились, а у меня, как ни странно, застряли, так что кое-что я знала лучше, чем наш гость.Но всем окружающим вскоре стало ясно, что дело здесь вовсе не в математике... Мы с Павлом тоже начали кое о чём догадываться, ибо нам совершенно не хотелось расставаться, нас тянуло друг к другу и нам было ингересно вдвоём. Вечерами мы бродили по городу, открывая каждый раз новые, и для меня тоже, места. Он навязался ходить со мной на этюды, устраивался в сторонке с книжкой и старался не смотреть, что там у меня получается. Я условие поставила - не мешать.Он и так меня смущал, одним своим присутствием, но я ужасно хотела, что б он всегда был рядом...
Как-то отец, придя с работы, похвастался, что их местком выкупил билеты в театр, как он шутливо выразился, для "окультуривания" рабочего класса, и ему досталось два билета. Я, конечно, их у него выклянчила, сказав, что рабочий класс в его лице может подождать, а Павлу просто необходимо показать наш замечательный театр, потому что в его Киеве такого театра нет! Отец только руками развёл, поражаясь моему напору.
Мы сидели в боковой ложе.Обтянутые старинным тёмно-бордовым бархатом стены её, приглушённый свет изящных бра с зеркалами в стиле барокко, мягкие сиденья, тоже обтянутые бархатом и бархатные же завеси, спускающиеся сверху и по бокам ложи тяжёлыми складками,увенчанными кистям из золотых кручённых нитей, - всё это создавало уютную, как бы интимную атмосферу.А какие изумительные росписи на потолке и над сценой, деликатные вкрапления скульптуры и лепнины, покрытой сусальным золотом! В этом театре невольно разговаривали вполголоса и держались достойно и немного чопорно... А в тот раз, как назло, приехавший на гастроли Московский театр давал пьесу о революции. По сцене ходили солдаты в длинных шинелях, отсвечивая алюминиевыми штыками, от которых по полу нервно метались голубоватые "зайчики"; шумные матросы время от времени выкрикивали что-то грозное перед кучкой людей, как видно изображающей народ, и постреливали в воздух.
Наклонившись к моему уху, Павел всё время отпускал ехидные реплики:
- Ты чувствуешь гармонию формы и содержания? Я - нет... Вон у того солдатика штык какой-то кривенький, а у того матроса патронташ пустой, без патронов...Успел уже в кого-то все пули всадить!.. И вообще, ты не находишь, что этот спектакль в таком театре просто нелепость!...- И оттого, что говорил он всё это с самым серьёзным видом, было ещё смешнее, и мне приходилось зажимать рот руками, чтоб не рассмеяться громко. Я толкала его в бок, умоляя замолчать, иначе нас могут выставить из театра! Нас спасло то, что мы сидели в глубине ложи, и на нашу возню никто не обратил внимания. А по дороге домой мы уж надурачились вволю! Павел смешно изображал то очередного просителя у ног вождя, то заблудшего интеллигента, а я, вытянувшись и туго обмотав юбку вокруг ног, играла затянутую в кожу секретаршу.
- Теперь понятно, почему билеты на этот спектакль сплавили профсоюзам, в кассе их мало бы кто купил! - смеялся Павлик.
Однажды, когда мы гуляли в парке, он спросил, есть ли у меня кто-то.- Я отрицательно покачала головой.
- А у тебя? - какая-то непонятная тревога вдруг возникла где-то"под ложечкой.".
- Да, - услыхала я.
- А-а... - протянула я.
А сама подумала, что вот, я позанимаюсь с ним этой дурацкой математикой, ещё разок в театр и в кино может быть сходим, а он сдаст экзамены и уедет в свой город, к своей подружке, или кто она там ему... И когда он вернётся, осенью, мы, конечно, больше не будем встречаться...
- Эй, ты где? - он тронул моё плечо, - я к тебе говорю, а ты словно не слышишь...
- Пошли домой, поздно как...
- Ну, что ты, мы позднее гуляли...
- Вот-вот, мама опять будет выговаривать и вопросы разные задавать.
Конечно, подумала я, зачем мне терпеть эти расспросы и какие-то намёки, если всё, что между мной и Павлом происходит (или мне только кажется, что что-то такое происходит?) к этим дурацким вопросам отношения не имеет...
На следующий день Павел пришёл только к вечеру. Я провалялась на диване с книжкой. Ну, вот и конец всему, - тоскливо думала я,пробегая глазами строчки, но совершенно не воспринимая смысла написанного.- Он, наверное, вспомнил о своей девчонке и больше не придёт... Мне казалось, что жизнь моя теряет смысл, но теперь я, кажется, начинаю понимть Ромэо и Джульетту...
Когда в дверь позвонили, я решила,что это мама раньше времени с работы вернулась. Но передо мной стоял виновато улыбающийся Павел.
- Привет, - сказал он, - меня бабушка полностью загрузила, на целый день.
Как она сказала, у неё, наконец, до меня "руки дошли"! - Он не сказал только, что до его бабушки какой-то слушок дошёл, и не помочь с уборкой она его попросила, а читала лекции о том, что ему ещё рановато с девочками гулять... Конечно, если её ненаглядный внук желает и в техникум провалить экзамены, то пусть, конечно, продолжает заниматься всякими глупостями! И т.д., и т.п., и так целых полдня нудных нотаций и советов... Но об этом я узнала много времени спустя, а сейчас я, пересилив грустное настроение, согласилась "смыться", пока дома никого нет.
В парке по узенькой тропинке мы прошли к группе скамеек, которые уютно прятались под густыми развесистыми ивами. Это было время, когда мамочки с колясками уже ушли, а для влюблённых парочек ещё было рановато.
- Вот здорово, пустые скамейки! - явно обрадовался Павел, потому что у нас с
ним всегда была проблема найти свободную скамеечку... Он нырнул под зелёные ветки и потянул меня за собой.
- Хочешь, я тебе что-то покажу?
- Что? - я посмотрела на негo: он улыбался, но в его взгляде и голосе чувствовалось какое-то напряжение. Господи, думала я, глядя, как переливаются в его глазах золотистые огоньки зажёгшихся фонарей, как я хочу их коснуться...
- Вот, смотри...- он вынул руку из кармана - на раскрытой ладони его лежала кучка из обрывков какой-то фотографии.
- Что это? Или кто...
- Не догадываешься?
Я вопросительно смотрела на него.
- Это - прошлое...
- А что сейчас? - беззвучно, одними губами спросила я.
Он не ответил, взял обе мои ладони в свои и тихо произнёс:
- Я хочу тебе сказать...- Он на мгновенье умолк, но потом проговорил шёпотом, - ты похожа на принцессу...
- Нет никаких принцесс! Они все прячутся между страницами учебника истории, - голос мой звучал иронично, а сама я очень расстроилась, потому что мне показалось, что он надо мной смеётся. Я попыталась вырвать свои руки из его, но он их не отпустил и внезапно стал целовать их, а потом прижался губами к серединке моей ладошки...Тогда я потянулась к нему и легко провела пальцами по его бровям, а потом чуть прикоснулась к его прикрывшимся глазам.... И когда он прильнул к моим губам, душа моя куда-то исчезла, и я, торжествуя, полетела вслед за ней...