Стойка в уличном баре смятеньем весны больна:
звон монет, голоса, струи джаза и грохот кружек.
По небесной лазури бежит за волной волна,
в клочьях облачной пены крикливые чайки кружат.
А внизу - кто блажит, кто хоронится в уголке,
кто помолвку гуляет, кто топит в стакане горе...
Сядь за стол к старику с синим якорем на руке -
он расскажет тебе, что любовь - это тоже море.
 
То в жару и безветрие синью искрит, едва
колыхаясь на отмели, светом, играя, брызнет,
то как йети бушует - но может околдовать
за десяток минут до конца непутёвой жизни.
Всё во власти стихии, где компас и карты лгут,
где расчёты и траверсы тонут в слезах и роме...
Строить лодки и планы вернее на берегу -
но что делать, когда только взгляд, и уже в Мальстрёме?
 
Борт волна захлестнёт - и обрушится, как вода,
сумасбродное чувство, важнейшее на планете.
Покорись - и смирись с невозможностью угадать,
гладь, грозу или шторм принесёт с горизонта ветер.
И над дышащей бездной качаясь до темноты,
жди рассветной звезды, что со смехом в прилив сорвётся:
вслед за крыльями чаек, под парусом из мечты -
к неизведанным землям, без мачт, якорей и лоций.