ХРУСТАЛЬНЫЙ ГОРОД
Сверкнули застывшие льдом фонтаны, дрогнули хрустальные башни. Качнулось темное, усыпанное золотыми звездами небо.
Шар падал ужасно медленно. Пока он летел, Кир успел родиться, поступить в институт, заново пережить встречу с Катей и вдрызг с ней разругаться. Он бы, наверное, еще и на работу устроился, погрузнел, постарел и умер - но тут шар, наконец, упал и разбился на миллион стеклянных осколков, отливающих белым, голубым и лиловым.
Любимая и разлюбившая Катя. Последняя память о бабушке.
Кир смотрел на разлетевшуюся вдребезги жизнь, в глазах вскипали слезы. Очень хотелось, чтобы кто-то обнял - крепко-крепко, как в детстве, и сказал, что все будет хорошо.
Ребенок поверил бы и утешился. Но Кир, к несчастью, давно вырос. И потому знал, что хорошо уже не будет - никогда...
Лисса мяукнула и направилась к елке, покачивая рыжим хвостом. Порежется же, дуреха! Кир сгреб кошку в охапку, зарылся лицом в теплую шерсть и разрыдался - впервые за последние годы.
Праздник не задался еще с утра. Первая зарплата с подработки оказалась куда меньше, чем он рассчитывал, и на подарок уже не хватало. Он загодя присмотрел для Кати новый телефон, предвкушал, как принесет его домой и подарит - а пришлось ограничиться чехлом для старого и браслетом, купленным по соседству, в работающей допоздна ювелирной лавке. В супермаркете, куда он зашел за продуктами, очередь в кассу тянулась на половину зала, вдобавок он где-то потерял левую варежку. Кир пришел домой взвинченный, злой, голодный и плохо соображающий, что делает. Вместо того, чтобы сразу перекусить, зачем-то полез в шкаф, перерыл всю одежду, но запасных рукавиц так и не нашел - только осенние перчатки, в которых разве что по подъезду гулять. Приготовил ужин, пересолив суп и пересластив компот из яблок, долго пытался дозвониться до Кати и только потом вспомнил, что у нее сегодня пересдача зачета. Нервничал, ждал, курил, три раза грел ужин; к десяти не выдержал, похлебал в одиночестве супа и полез в Контакт.
Катя была в сети. Сдала наконец зачет, о чем громогласно оповещал брызжущий счастьем статус, и завернула с друзьями в кафе - отметить победу. Кир не написал ей ни строчки, наоборот, поскорее вышел, пока его не заметили. Зато когда она вернулась домой - ближе к двенадцати, сияющая, розовощекая с мороза, с шальным блеском в глазах - вывалил разом все, что накипело за вечер.
Хорошо, сказала Катя. Достали твои придирки, не желаю их слушать. И ты меня тоже достал, не пиши и не звони больше. Вот ключ, вещи соберешь сам, заеду на каникулах.
Все холодно, зло, расчетливо, будто сцена была отрепетирована заранее. Ни крика и слез, которые дали бы шанс что-то исправить, ни бодрого "Пока!" и обещания остаться друзьями. Просто хлопнула дверь, простучали по кафелю каблуки - и Кир понял, что теперь он один. Как в космосе или на глубине, когда вокруг темно, холодно и пусто, а в баллонах - воздуха на пару-тройку вдохов.
Он не стал истерить, звонить друзьям, бить посуду. Насыпал корма Лиссе, неодобрительно косящейся с дивана - кошка справедливо полагала, что с уходом Кати ей будет перепадать меньше вкусностей. Глянул на не до конца украшенную елку. Вспомнил о сваренных для оливье овощах, ждущих в холодильнике, и о забытой в пакете бутылке шампанского. Вздохнул, засучил рукава и взялся за дело.
Без пяти двенадцать салат был нарезан и заправлен, шампанское извлечено из морозилки, елка засверкала мишурой и тугими боками разноцветных шаров. Кир достал из коробки последний, самый главный шар, доставшийся в наследство от бабушки - и сам не заметил, как выпустил его из рук...
Кошка фыркнула и начала вырываться. Кир разжал пальцы, и Лисса скользнула на пол - вылизывать мокрую шерстку. Покончив с умыванием, подобралась к осколкам, тронула верхний лапой.
Город уцелел - не иначе как чудом. На выгнутом лепестке с зазубренными краями сияла ночная площадь, а за ней возвышался замок: полупрозрачные летящие стены, сложенные из стекла или кварца, остроконечные шпили, высокие стрельчатые окна с витражами. Вокруг теснились дома, разбегались лучи улиц, пестрый лес фонарей золотил тугие струи фонтанов. То ли вода, то ли звезды падают с неба - успевай загадать желание, вдруг сбудется?
Кир каждый год с нетерпением ждал праздника, чтобы снова полюбоваться на город. Это было традицией - вынуть шар из набитой цветными лоскутами коробки, повесить на ветку и целых две недели жить в присутствии чуда. Кате он тоже нравился...
Хорошая была традиция - да жаль, вышла. Придется изобретать другую.
Кир отодвинул кошку и стал собирать осколки. Самые крупные, мелочь, совсем крошка...
С кончика носа упала слеза и звездой засияла на шпиле замка.
За окном распустился салют, в телевизоре громыхнули куранты. Кир дернулся, нарисованная площадь окропилась алыми брызгами.
Пораненную ладонь обожгло холодом. Холод тут же сменился жаром - казалось, стекло плавится на коже, испуская едва заметный дымок. Кир взвыл, стряхивая осколки куда придется, но им было не суждено долететь до пола: еще в воздухе они стали яркими и прозрачными, вспыхнули - и превратились в невесомые шелковые нити, в серебристый туман, мерцающий радужными искрами.
Туман сгустился, приняв форму яйца. В яйце что-то шевелилось, пытаясь выбраться из сковывающей его оболочки. Наконец, оболочка не выдержала и разошлась, выпуская на свет диковинное существо: орлиная голова, крепкое львиное тело и трепещущие за спиной крылья. Все - оттенка тумана, цвета водяных лилий и свежевыпавшего снега, только глаза, когти и кончик хвоста жарко сияют золотом.
"Вот те раз!" - ошарашено думал Кир, наблюдая, как новорожденное существо, вначале совсем крохотное, вырастает прямо на глазах. Ладонь ему стала мала, вот оно уже ростом с Лиссу, вот и самому Киру по пояс... - "И что же это за чудо-юдо такое? Гиппогриф? Гиппокамп? Грифон? Точно, грифон! Я таких в книжке видел!"
Когтистая лапа сделала шаг вперед, прочертив по линолеуму борозды. Золотые глаза чудовища - уже на одном уровне с глазами Кира - заглянули прямо в душу.
Лисса бросилась на выручку: уши прижаты, спина дугой, шерсть дыбом! Только тронь, злобно шипела она, хоть и непутевый хозяин, а свой, родной! Не дам в обиду!
Грифон скосил глаз на взбешенную кошку. Кир понял, что опять может шевелиться: пригвоздивший его к полу взгляд нашел новую цель. Долгие, растянувшиеся на вечность мгновения чудовище и Лисса играли в гляделки, а потом грифон отступил, всей позой изображая дружелюбие. Золотые глаза потускнели, даже белоснежная шерсть, казалось, немного выцвела. Из горла вырвался воющий клекот, будто большая птица пытается говорить по-кошачьи.
"Я не причиню вреда!" - прозвучало в голове у Кира. И он почему-то сразу поверил, без лишних вопросов и уговоров.
Что услышала Лисса, так и осталось загадкой. Но кошка тоже расслабилась: перестала шипеть, спрятала клыки и когти, лишь время от времени настороженно шевелила ушами.
- Я пришел за тобой, - беззвучно сказал грифон, обращаясь уже только к Киру. - Мне нужна помощь. Нет, не так. Городу нужна твоя помощь.
- Городу? - переспросил Кир. Он не поверил, но сразу понял, что речь - о городе, изображенном на шаре, невозможном, чудесном и все же реальном, как и этот полуорел-полулев, сидящий сейчас перед ним. О городе его детской мечты. - Именно моя?
- Не только твоя, - покачал головой грифон. - Помощь всех, кто видел Город, кто в нем когда-то жил, кто не мыслит себя без него. Ты же когда-то хотел до него добраться, неужели не помнишь?
Если бы Кир не помнил. В детстве он бы дорого дал за то, чтобы забыть выросшие в небе башни, лучащиеся звездным светом, выточенные из хрусталя стены и молочные плиты, устилающие мостовую. Тогда тоже стояла зима, холодная и снежная, город казался ожившим чертогом Ледяной Королевы. А взрослые думали - ребенок перечитал сказок, вот и вообразил невесть что...
Ну да, он видел Город. Один-единственный раз. А потом долгие годы искал в небе сияющий абрис, чтобы убедить себя в том, что ему ничего не почудилось...
- И где же вы были раньше? - тихо спросил Кир. - Лет десять назад, когда я еще помнил и верил?
- Ты и сейчас веришь, - улыбнулся одними глазами грифон. - Иначе откуда бы столько злости? А прошлые обиды... что они стоят?
Зверь был прав. Кир думал, что чувства давно отгорели, что забыт и детский восторг, и отчаяние. Как же он ошибался! Стоило Городу поманить, и Кир снова готов окунуться в морок. Хотя, что ему терять, по большому-то счету?
- Считай, убедил, - криво усмехнулся Кир. - Так что мне делать?
Кошка с удивлением наблюдала, как хозяин взобрался на спину крылатому родичу. Как оба они исчезли... или не исчезли, а просто растаяли, как тает молоко в чашке, если лакать не спеша. Потянувшись, Лисса свернулась клубком и принялась ждать хозяина.
На часах замерла полночь между предпоследним и последним ударом курантов.
Это было лучше кино, игр и навороченных симуляторов. Окруженные коконом радужного тумана, они летели сквозь снег и звезды, позади вился серебристый сияющий след. Тугие перья дрожали от ветра, стремясь поскорее достигнуть цели, львиное сердце билось спокойно и ровно.
Мощные крылья рассекали пространство, нанизывая реальности друг на друга, и вот уже впереди показалась сверкающая громада: разноцветные крыши, украшенные флюгерами, ледяные стены дворца и бьющий на площади фонтан. Кир зажмурился, снова открыл глаза, но все осталось по-прежнему: это была его детская мечта, недосягаемый город из снов - еще величественней и краше, чем в воображении! Он почувствовал, что снова превращается в восторженного мальчишку, для которого существует только "здесь" и "сейчас" - и, не кривя душой, был рад такому преображению. Долой взрослые условности, долой сомнения и горечь!
Конечно, это не навсегда. Но как здорово хотя бы на время стать ребенком!
Грифон опустился на площади, толкнул его лапой - "иди!" - и застыл возле фонтана каменным изваянием. Кир с сомнением оглянулся, понял, что зверь ему не помощник, и решил справляться своими силами. Если бы Город считал, что у него в одиночку нет шансов - он бы его и не звал, верно?
Дворец был пуст. Бледная тень Кира скользила по хрустальным колоннам, по коридорам гуляло гулкое эхо. Иногда он натыкался на призраков, сотканных из ледяного тумана: может, это были настоящие призраки, может - такие же гости Города, как и он. Кир не спрашивал: он просто шел, куда указывали загорающиеся под ногами плиты, и не думал о том, что будет дальше. Существовали лишь звук шагов, пронизанная светом тьма и нить сияющих камней, ведущая его по лабиринту. В какой-то момент нить закончилась, и Кир обнаружил себя на пороге громадного зала. Зал был освещен множеством ярких, не оставляющих дыма свечей, по стенам были развешаны маски - смеющиеся, злые, довольные, испуганные, негодующие... И вокруг - ни души, способной дать ответ на вопросы.
- Так что мне делать? - неуверенно спросил Кир у ближайшей личины, показавшейся ему более-менее симпатичной. - И к чему все это?
Неживые губы шевельнулись, движение в унисон повторили все висящие маски.
- У города есть двойник, - выдохнул слаженный шепот. - Такой же, но темный, упрятанный глубоко под землей. Каждые двенадцать лет он выбирается на поверхность, и Городу нужно доказать свое право по-прежнему плыть в небе.
- Разве у вас нет правителя? Нет армии? - удивился Кир. - Зачем вам кто-то извне?
- Мы здесь живем. А судьбу Города решаете вы, люди.
Кир пригляделся: на стенах были маски взрослых, стариков и детей, ни одна не повторяла другую. Должно быть, здесь собрались все жители города, ожидая своей участи. Свечи разом погасли, под сводами заметалось эхо, повторяющее единственную фразу: "Отвечай - зачем Городу жить?"
Это была не просьба, а приказ. Кир понял, что не сможет сдвинуться с места, пока не найдет ответа. И это должен быть хороший, честный ответ: лгать бесполезно, вопрошающий сразу почувствует фальшь.
Воздух стал холоднее и гуще - словно само время застыло, ожидая его решения. Кир почувствовал, что рядом теснятся тени ему подобных, поставленных перед точно таким же выбором - думают, мучительно подбирают слова, боясь ошибиться. И от этой незримой поддержки ему стало легче, ответ слетел с губ по собственной воле:
- Потому что я люблю этот город. Какой смысл в жизни без чуда?
Повторенная тысячей голосов, эта фраза раскатилась по залу и вспыхнула в нем подобно новому солнцу. Тьма отступила в подземелья, в очистившихся небесах занялся робкий рассвет. Из стены выходили горожане, улыбались Киру и его случайным товарищам, здоровались с соседями и разбредались по домам - отдыхать. Шутка ли, провести столько времени в стекле или в камне!
Кир подумал, что и ему тоже пора. Дома ждет Лисса, наряженная елка и собственная бестолковая жизнь, которую надо как-то устраивать. Он еще немного побродил по улицам - когда еще выпадет такая возможность? - а потом решительно направился к фонтану.
Грифон посадил его на спину, сделал широкий круг, позволяя во всей полноте оценить сияющее великолепие Города, и предательски сбросил вниз с высоты.
Кошка уже заждалась. Она просыпалась целых три раза: дважды сквозь дрему ей чудилось, что хозяин уже близко, на третий она жутко проголодалась, добежала до кухни, но не нашла ничего нового. Еды оставалось чуть, но беспокойство грызло сильнее голода: вдруг с непутевым хозяином что-то случилось, зря не упросила родича взять с собой! Это были плохие мысли, и Лисса отмела их подальше пушистым хвостом - сейчас она еще немного поспит, а когда проснется, Кир уже будет дома!
Упрямица, каких поискать, кошка сдержала свое обещание и продолжала смотреть немудреные кошачьи сны, когда в доме и вправду запахло хозяином. И даже ухом не повела, почуяв потянувшийся с кухни дух свежей сметаны. Лишь когда выветрился темный, будоражащий шерсть на загривке аромат, а часы остепенились и принялись чинно отмерять время, Лисса рискнула приоткрыть левый глаз и оценить обстановку.
Хозяин дремал в кресле: живой, здоровый, чему-то улыбающийся во сне. Разбитый вечером шар ждал его под елкой - целый, как и положено настоящему чуду. А рядом с ним была записка от Кати - кошка пока читала с трудом, но эти духи вряд ли с чем спутаешь!
Лисса довольно мурлыкнула и отправилась завтракать. Год начинался просто отлично!
|