Город не зря называют Вечным. В этих проулках не властны годы. Он ворожит, веселит и лечит, тень его славы - на Риме гордом.
Город не знает тюрьмы и кладбищ, гостю там, будто родному, рады. Ночью ли, днем - ты его узнаешь по мостовым цвета летних радуг. Воздух там слаще хмельного пунша, к звездам взлетают фонтанов нити... Он каждым камнем врастает в души всех, кто когда-то его увидел.
Он не касался земли с рожденья, путь его вольно струится в небе. Глянешь чуть пристальней - он исчезнет, словно мираж, колдовская небыль. Может быть, в брызгах соленой пены, в хмари рассветной, в лучах заката ты замечал из тумана стены, флаги на башнях его крылатых.
Да, ты не верил, отбросив мудро мысли, что стало темно и душно. Может, он снился тебе под утро, плавясь на мокрой от слез подушке. Ты не сдавался, твердил: "Болею, ваш город в небе - такое детство..." - и с каждый днем становился злее, втайне увидеть его надеясь. Сил одолжив у тоски с азартом, взвился бы к солнцу, свернул бы горы - если бы кто-то подкинул карту, где же искать этот чертов морок.
Ты забывал его, и однажды быль стала сказкой, а сказка - ложью. Памятью смутной о чем-то важном, лучшем, что в жизни случиться может. Стены развеялись белым дымом, лица осыпались горстью смальты; стало звенящее счастьем имя мелом, размазанным по асфальту.
Явь потеряла и вкус, и запах. Все мирозданье до дна прогоркло. Может, молитва тебя спасла бы, но вместо слов - волчий вой из горла. Вместо родства - паутина фальши, ночь беспросветная вместо полдня...
Если б увидеть его, как раньше! Если бы как-нибудь имя вспомнить...
Лишь через годы, устав быть битой в яростном споре души и мозга, память вернет россыпь звезд на плитах и фонарей разноцветных грозди, ломаный ряд флюгеров на крышах, росчерки чаек в лазурно-синем...
Ты позовешь - и тебя услышат.
Вечности впору любое имя.
|
