Свет.
Больничный, как будто.
Как будто, ещё живой -
не гадая о большем, не зная в свои семнадцать
ничего ближе солнца и неба над головой,
даже если они не ведут, а всего лишь снятся.
 
Трепет век.
Наяву - всё изломано, как во сне,
зачаровано угольно-белым и густо-алым -
но бессильные бледные руки на простыне
не забыли ни ярость ветров, ни тепло штурвала:
их призыв лишь слышнее сквозь обморок и бетон,
крик, и свой, и чужой, звон ланцетов и привкус ваты...
 
Бредишь? Умер?
Пускай не кончается этот сон,
где ты падаешь в небо, стремительный и крылатый,
точно зная - что даже разбившись, сгорев дотла,
рейс за гранью продолжишь: куда с верной трассы деться?
Пальцы датчики мнут, запуская конвертоплан,
как самолёт из тетрадной страницы в детстве. -
 
Грохот. Писк.
Ты взлетаешь: спокойный, как в первый раз,
не пугаясь дорог, что судьба до пике отмерит -
растворяясь на синем...
Ведь всем высота воздаст
не по списку грехов - а по силе, мечтам и вере.