Как всегда, первый миг заката вонзается в сердце ледяной иглой, делая интересную книгу пустой и скучной, божественный вкус кофе - отвратительным, а воздух в квартире - непригодным для дыхания. Я лихорадочно собираюсь и пулей вылетаю из подъезда, благословляя Небеса за отсутствие свидетелей моего помешательства.
Утомившееся за день светило лениво касается горизонта, по асфальту крадутся хищные тени, а в пронизанном светом воздухе трепещет ледяное дыхание умирающего августа. Мир сейчас похож на огромный кусок янтаря, в котором навсегда застыли мошки-деревья, мошки-дома, мошки-машины, мошки-люди. И мне чудится, что в этом окаменевшем мире осталось всего два живых существа - я и сумасшедшее небесное пламя, танцующее на западе. Не отрывая взгляда от медово-алого, подернутого по краю пеплом солнечного диска, я иду ему навстречу. А он зачем-то смущается, неудержимо краснеет и старается поскорее спрятаться за горизонт.
Сумерки настигают меня на окраине города. Я привычно бегу по узенькому бордюру тротуара, в наушниках гремит Queen. Плотные чернильные тени пожирают дома и деревья, одинокие такси проносятся мимо подобно оранжевым кометам. Человеческий прилив схлынул до утра, оставив после себя окурки, горы мусора и пустые бутылки. Под ногами шуршат подсохшие листья, над головой загораются окна, фонари и первые звезды. Запахи резки, как удары кинжалов. В хрустальной ночной свежести я попеременно ловлю то шлейф чьих-то духов, то кольца сигаретного дыма, то аромат раздавленного яблока, то духоту автомобильного выхлопа, то пряный запах увядшей зелени. Звуки умерли, душа поет от счастья вкушать тишину.
Редкие прохожие кажутся то ли призраками, то ли выходцами из Зазеркалья, то ли ангелами и демонами. Проказливые и безжалостные сумерки добавляют кому-то из них рога, кому-то - корону нимба, кому - то развернутые крылья или летящий за спиной темный плащ. Их шаги странно легки, их глаза сияют темными звездами, а улыбки вызывают озноб и восхищение одновременно. Впрочем, я тоже сейчас выгляжу ничуть не лучше. Едва касающиеся земли кроссовки, безнадежно растрепанные волосы, хищные черты лица, мечтательная улыбка, расширенные на половину радужки зрачки, в которых плещется восторг и безумие. Для полноты картины не хватает только увесистого файербола или окровавленного топора в руке. Случайно поймав свое отражение в освещенной витрине, я вздрагиваю всем телом и поскорее отворачиваюсь.
Я легко скольжу по безлюдной улице - еще одна сумеречная тень среди многих. Из открытых форточек звучат этюды человеческой жизни. Размеренный стук ножей и вилок - поздний ужин, равнодушно прохожу мимо. Надолго задерживаюсь у окна, из которого льется моя любимая песня, пока ее не сменяет новая. Слышу жалобное хныканье младенца, брошенного в одиночестве, через несколько томительно долгих мгновений - тихую ласку колыбельной, выводимой приятным женским голосом. Повезло тебе с мамой, малыш.
Резкий взрыв начавшейся ссоры - и почти видимая волна злобы отшвыривает меня на противоположную сторону улицы. Звонкие детские голоса, стук лото или домино. А здесь кто-то с упорством, достойным лучшего применения, пытается разучивать Лунную сонату на фортепиано. Морщусь от надругательства над шедевром Бетховена, но загадываю желание попробовать познакомиться с исполнителем. Это может оказаться занимательным, сейчас непросто встретить такого упрямого оригинала.
Ненароком заглядывая в освещенные провалы окон, я зачарованно рассматриваю движущиеся внутри силуэты. Кто вы и чем вы живете, актеры театра теней, играющие пьесу для единственного зрителя? Иногда окна наглухо задернуты шторами, и мне так сладко фантазировать, по мельчайшим доступным деталям воссоздавая облик обитателей этого замкнутого мирка. Но чаще всего мне попадаются пляшущие в окнах синеватые блики, верная примета беглецов в страну новостей, сериалов, рейтингов и прогнозов погоды. Я немного завидую вам, пленники голубых экранов, и мне вас немного жаль. Как можно сидеть дома, уставившись в телевизор, когда в мире царят сумерки, по улицам бродят несбывшиеся мечты, а воздух чист, как первая любовь?
По-настоящему я живу только в сумерках. Я - Владыка Сумерек и их ничтожнейший раб. Я смертельно ненавижу сумерки за ту власть, что они имеют надо мной. Я безумно люблю сумерки. Я - и есть сумерки. Неуловимая грань, хрупкий мостик между светом и тьмой, ложью и правдой, жизнью и смертью, святостью и подлостью, падением и полетом, вымыслом и реальностью.
В сумерках каждая кошка сера по-своему. В сумерках обе стороны Луны видны одновременно. В сумерках так легко найти ответ на самый важный для себя вопрос, и так легко забыть его за ненадобностью.
В сумерках так легко верить, что люди - на самом деле творения неведомой Высшей Силы, создавшей их по своему образу и подобию, и ничего при этом не напутавшей.