Кленарж Дмитрий
Рыжая Соня и Остров чародеек (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
      Еще из старенького, из эпохи увлечения "Кониной", но на этот раз по побочной ее ветви - циклу, посвященному Рыжей Соне, героине, жившей в мире Конана, но на пятьсот лет позже киммерийца, накануне великих потрясений, что должны были стереть Хайборийскую цивилизацию с лица земли.
      Заморожено...
  

[]

Глава первая

В которой Соня сидит на мачте, терпит кораблекрушение и теряет меч.

  
  
  Сегодня с самого утра Соня сидела на мачте. Так уж получилось.
  Дорогой сапожок красной туранской замши с бронзовыми подковками игриво покачивался, дразня раскрасневшегося толстяка, нелепо подпрыгивающего и машущего пухленькими ручонками двадцатью футами ниже, на палубе каравеллы "Иштар Великая". Весь гардероб рыжеволосой красотки, облюбовавшей в качестве насеста верхушку корабельной мачты, составляли короткая шелковая туника, едва достающая до середины бедер, красные замшевые сапожки и длинный меч в черных металлических ножнах.
  Еще два дня назад, едва поднявшись на борт аргосской каравеллы, идущей в Куш, Соня почти сразу же почувствовала на себе сладострастные взгляды дородного кофийского негоцианта Мифробузана из Хоршемиша, плывущего на этом же корабле в Кеми. Во время всего последующего путешествия означенный тип бесцеремонно пялился на длинные стройные ножки пассажирки, точеные плечики и обнаженные туникой руки с тонкими запястьями и красивыми пальцами. Впрочем, уже во время первого же совместного ужина пассажиров в кают-компании Соня четко дала понять наглецу, что ни в каком виде не намерена отвечать на его ухаживания. Тот надулся и после обеда долго о чем-то шептался с навклиром корабля. Если открытые приставания купчишки к девушке на этом и закончились, то это никак не мешало ему каждый день рассматривать Соню, прогуливающуюся по палубе или загорающую на растянутом между мачтами тенте.
  "Ну и пусть себе пялится, - лениво думала, разомлевшая на солнце гирканка, переворачиваясь на живот и, расстегивая тунику, чтобы обнажить спину. - А будет дальше приставать - отправится в Кеми вплавь, наперегонки с акулами". В этом месте Соню обычно одолевала навеянная жарой и ничегонеделанием дрема, и она проваливалась в легкий дневной сон.
  К утру третьего дня, после захода "Иштар" в порт Асгалуна, Мифробузан решился таки перейти к более решительным действиям, чем пожирание девушки глазами. Двое громил из охраны кофийского негоцианта поджидали гирканку у дверей ее каюты, когда на рассвете она по своему обыкновению вышла на палубу подышать свежим морским воздухом, чтобы нагулять хоть чуточку аппетита к завтраку. Почему они просто не вломились в каюту посреди ночи и не попытались спеленать ее спящей, Соня не понимала. Возможно, догадывались, что она не просто так носит меч, и уже на пороге их может поджидать коварный сюрприз-ловушка, который должен был стоить глаз как минимум одному наглецу, вторгнувшемуся в комнату спящей Сони без ее на то разрешения.
  Тем не менее, эти дюжие молодцы попытались таки пленить казавшуюся им хрупкой и беззащитной девушку и доставить ее своему хозяину. Напрасно. Один из нападавших практически немедленно оказался за бортом. Другой же рухнул на палубу, выплевывая зубы и, мысленно молясь о том, чтобы не выплюнуть все. Не желая устраивать на корабле ненужное кровопролитие - а некоторые из товарищей этих двух храбрецов, наблюдавшие за происходящим со стороны, уже обнажили клинки - Соня дикой кошкой взлетела на мачту, сбросила оттуда что-то отчаянно вопившего впередсмотрящего и принялась сверху подразнивать исходящего злостью толстяка.
  - Слезай немедленно, стерва! Я кому сказал?!
  - Даже и не подумаю. Вот еще! - насмешливо фыркала в ответ рыжулька. - Чего я там не видела?
  - Сто первое кхитайское предупреждение, Рыжая! Не-то я прикажу Тубланку подстрелить тебя!
  Светловолосый коринфиец, возглавлявший охрану негоцианта в этот момент как раз был занят решением сложной моральной дилеммы - а именно, пытался убедить свою совесть заткнуться и заверить самого себя, что когда произошла вся эта грязная история с нападением на полоумную рыжую девчонку с мечом, он, вообще-то, спал. А потому не мог ни запретить своим людям принять участие в по-медвежьи изящных ухаживаниях кофийца, ни потребовать у навклира остановить корабль, чтобы подобрать выпавшего за борт Бастли. Следовательно, он вовсе не обязан чувствовать себя в чем-либо виноватым и может с чистой совестью - если, конечно, оная гадость изволит заткнуться - отправиться досыпать дальше. Мол, пусть без него разбираются.
  Впрочем, упоминание его имени купчишкой заставило его оторваться от своих мыслей. Смерив хозяина презрительным взглядом, Тубланк демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая, что его контракт не распространяется на сердечные дела толстяка.
  - А шкурку мне подпортить не боишься? - медовым голоском поинтересовалась Соня, проводя ладонью по упругой коже бедра.
  Толстый ухажер подавился слюной и весь буквально порозовел, не в силах отвести взгляд от манящего бедра девушки, маячащего на недосягаемой высоте и, силясь заглянуть под короткую тунику.
  - Мне все равно от чего ты будешь кричать, шлюшка - от раны в ноге или от... или от... от... - Мифробузан несколько раз запнулся, еще больше порозовел и зло прошипел: - Слезай живо!
  - С чего ты взял, что под твоей тушкой кто-то вообще может кричать? - рассмеялась Соня. - Ну разве что от удушья?
  Столпившиеся на палубе моряки и охранники засмеялись и заулюлюкали, пальцами показывая на нелепого в своей бессильной ярости толстяка. Причем, даже охранники негоцианта не считали нужным выказывать должное почтение попавшему в затруднительную ситуацию хозяину. Окончательно побагровевший от стыда и насмешек кофийец огляделся вокруг, поймал насмешливый взгляд начальника своей охраны и яростно прорычал, обращаясь к девушке на мачте:
  - Ну, тварь, ты у меня месяц не сможешь сидеть! Будешь как бегимотиха с боку на бок переваливаться после того, как я пропущу через тебя всех своих парней по десятому разу! Только сначала ты у меня под плеточкой повоешь! И не только! Посмотрим, задохнешься ты или нет? Тубланк! Сними ее оттуда! Если надо, подстрели! Но аккуратно...
  - Да пошел ты, дядя, знаешь куда? - вкрадчиво попросил его Тубланк.
  - Что-о-о?? - опешил Мифробузан.
  - Тебе надо - ты и лезь. Или стреляй, - продолжал коринфиец...
  Соне стало окончательно ясно, что ничем хорошим эта дурацкая история уже не закончится. Она давно уже могла бы спрыгнуть вниз, отправить назойливого купчика за борт, устроить небольшой разбор полетов и угрозами заставить команду высадить ее где-нибудь на побережье Шема. Но она еще какое-то время надеялась на благоразумие навклира корабля, рассчитывая на то, что тот даст Мифробузану немного покричать, выпустить пар, а затем прикажет унять пыл и оставить его пассажирку в покое. Однако время шло, а навклир с помощниками как ни в чем ни бывало стояли на юте и с улыбками наблюдали за безуспешными попытками кофийца добиться благосклонности строптивой красотки таким нецивилизованным способом. Словно бы на их глазах и не происходило банальное разбойное нападение на девушку!
  Меж тем, события внизу приняли крутой оборот: Тубланк схватил коротышку за ворот парчового халата и нещадно тряс его, выговаривая за то, что тот стал причиной гибели какого-то Бастли. Толстяк молотил в воздухе ручками и ножками, и громко верещал, призывая на помощь. Впрочем, не очень было понятно, на чью помощь он рассчитывает, если подвергся нападению командира собственной охраны?
  "Придется спускаться таки вниз и самой наводить здесь порядок, - раздраженно подумала Соня и покосилась в сторону навклира: - Ну погоди у меня!"
  Она уже собиралась было спрыгнуть вниз, когда ее внимание внезапно привлекло маленькое черное облачко на горизонте. Облачко стремительно нагоняло корабль, словно тот стоял на месте, а не шел под полными парусами и с попутным ветром. Мало того, безумное облако двигалось наперекор движению ветра и совершенно точно настигало конкретную цель - каравеллу. Неоднократно сталкивавшаяся на своем недолгом веку с недобрыми проявлениями сверхъестественных сил Соня почувствовала какую-то неприятную тяжесть в желудке, а где-то на самом пределе отпущенных человеку чувств она почувствовала, как Рысь в глубине ее сознания нехорошо заворочалась в беспокойном сне. Волосы на затылке девушки невольно встали дыбом, словно у самой настоящей кошки, почуявшей приближение беды.
  Девушка на время забыла о грязной склоке, происходящей внизу и воззрилась на разрастающиеся облака, грозившие превратиться нешуточную грозу. Где-то в иссиня-черной глубине клубящихся на горизонте туч мигнула искра, одна, другая. Соня явственно почувствовала в воздухе приближение грозы.
  - Эй вы, придурки! - крикнула она вниз, - Успокойтесь и поглядите-ка лучше на запад! Откуда дует ветер? И откуда идет эта туча? Кто-нибудь из вас когда-нибудь видел колдовскую бурю в действии? Я - да. И это очень похоже на то, что мне доводилось видеть в Туране. Навклир, морской волк, называется! Ты так и будешь стоять, разинув рот, пока мы все не заглянем в Морское Око?!
  Капитан корабля удивленно моргнул и недоумевающе уставился на иссини черную тучу, которая, тем временем, сократила расстояние до каравеллы до пары морских миль и продолжала приближаться. И это не смотря на боковой ветер!
  Надо отдать навклиру и его команде должное - они недолго пребывали в ступоре, и очень скоро корабль резко заложил на юго-восток к стигийскому берегу, поднял дополнительный парус на бушприте и даже ощетинился двумя десятками весел. Однако колдовской шторм - а в его природе уже не приходилось сомневаться - так же слегка изменил курс и продолжал нагонять каравеллу. Первые порывы холодного злого ветра уже можно было явственно ощутить. Но это не прибавляло удирающему кораблю лишней скорости - черное облако, разросшееся до угрожающих размеров грозового фронта, жадно затянуло уже пол неба.
  В наступившей деловой суете с легким флером страха, отражающегося на лицах моряков, никем не замеченная Соня проворно соскользнула с мачты и как следует врезала зазевавшемуся купчишке в солнечное сплетение. Тот согнулся в две погибели, раскрыл рот и не смог выдавить ни звука.
  - Наконец-то наступила тишина. А то я уже утомилась от твоих воплей. - Девушка последний раз пнула толстяка бронзовыми подковками сапога по мягкому месту и с независимым видом удалилась в свою каюту.
  Оказавшись у себя, она быстро сменила тяжелые и негодные для плавания сапоги на легкие сандалии, застегнула ремешки, препятствующие выскальзыванию меча и кинжала из ножен при падении и надела под тунику пояс с деньгами. На этом ее сборы на случай серьезных неприятностей с кораблем во время надвигающегося шторма оказались закончены. Соня практически не сомневалась, что насланный неизвестным чародеем ураган непременно разобьет каравеллу, и не желала обременять себя лишними вещами, способными утащить ее на дно. К сожалению, ей придется расстаться с некоторыми безделушками, сопровождавшими ее от самого Логова.
  Шторм, меж тем, уже почти нагнал корабль, и хищная стихия разгулялась не на шутку: каравеллу ощутимо качало и бросало с волны на волну, время от времени корабль словно бы проваливался в бездну, чтобы в следующий миг очередная волна захлестнула палубу. Вода вскоре уже залила и пол в каюте девушки. Барабан оглушительно бил по ушам, умоляя немногочисленных гребцов вообще-то парусного судна совершить невозможное. И над всем этим царил адский скрип и скрежет порванных и переломанных ветром снастей, напоминающий вой пропащих душ из бездн Кура.
  Чтобы не упасть от возрастающей в геометрической прогрессии качки, Соня схватилась за подоконник квадратного окошка в своей каюте и почти сразу же была сбита с ног фонтаном брызг, ворвавшимся внутрь. Корабль внезапно накренился на левый борт, и протестующе взвизгнувшая рыжулька кубарем закатилась под кровать, где и предпочла остаться. Лежать в промокшей насквозь тунике на залитом холодной водой полу было, по меньшей мере, неудобно и холодно. Но во всяком случае, решила гирканка, здесь ее не будет кидать от стенки до стенки, словно тряпичную куклу.
  Соня решила терпеливо ждать развязки. Покинуть каравеллу прямо сейчас было бы самоубийственной глупостью - волны и расстояние не позволят ей добраться до берегов Стигии или Шема, либо попросту тут же разобьют о борт. Оставалась только ждать, когда корабль пойдет на дно, и постараться не попасть в воронку. А там уж можно ловить какую-то деревяшку и начинать молиться всем богам о том, чтобы преодолеть расстояние до ближайшего берега было бы в человеческих силах. Хотя, была еще и крохотная надежда на то, что каравелла сумеет таки пережить бурю или же будет выброшена на спасительный берег.
  Открытым оставался, впрочем, вопрос о происхождении и целях этого магического шторма. Была ли это целенаправленная атака на корабль или, вернее, на кого-то из его пассажиров? Или это была чья-то вышедшая из-под контроля волшба, либо даже просто забава какого-то мага, который развлекается тем, что топит случайные корабли, оказавшиеся в пределах его досягаемости?
  Как-либо связать появление шторма со своей миссией в Куше Соня при всем желании не могла. И не потому, что не допускала мысли о возможности того, что это может быть известно в Тарантии. А потому, что использование черной магии категорически не вписывалось в обычные методы аквилонцев. К тому же тайный эмиссар Белой Волчицы довольно долго находился на территории имперского протектората - Аргоса, где ее могли попытаться арестовать. Кроме того, в распоряжении имперцев имелся крупнейший в известном мире океанский флот, и им ни к чему было топить какой-либо корабль такими нечестивыми с точки зрения праведных митрианцев методами.
  Однако и две другие версии - с разбушевавшейся стихийной магией и обезумевшим от своей безнаказанности магом - тоже не казались ей вразумительными. Даже с учетом того, что поблизости находились берега Стигии. Соне оставалось только гадать о том, что все это может значить.
  Через некоторое время вода в каюте стала подбираться уже ко рту девушки, и ей пришлось покинуть свое убежище, с ногами забравшись на кровать, благо та оказалась привинчена к полу. Так она и сидела, вцепившись в спинку и, развлекаясь тем, что пыталась попасть подушкой в окошко в промежутке между льющимися оттуда потоками воды.
  Страшный треск ломающейся мачты отвлек ее от этого увлекательного занятия и заставил выглянуть из вращающейся вокруг своей оси каюты. Как раз в этот момент мимо нее по палубе прокатился пестрый сверток одежды, в котором при некоторой доли воображения можно было легко узнать почтенного кофийского негоцианта Мифробузана Офонтропата Барсаента из Крепкостенного Хоршемиша.
  - Куда катимся? - поинтересовалась Соня у толстяка, вытаращившего на нее свои маленькие свиные глазки.
  - А-абббр! - невнятно булькнул тот и покатился себе дальше.
  - Содержательный ответ, - проворчала ему в след гирканка.
  Впрочем, коротышка ее уже не услышал: докатившись до фальшборта, он что-то панически вскрикнул и исчез в слизнувшей его волне.
  - Не подавись, смотри, - посоветовала Сон морю и тут же, крепко приложившись затылком о косяк двери, зашипела от боли. - А драться-то зачем? - обиженно спросила она у бушующего вокруг шторма.
  Вместо ответа тот швырнул ей в лицо полную пригоршню колючих брызг и заставил вновь укрыться в каюте.
  Прошло еще какое-то время, прежде чем Соня поняла, что корабль уже буквально разваливается на куски, и оставаться здесь далее становится попросту глупо. Каравелла встала на дыбы, завалилась на бок и неумолимо пошла на дно. Девушка стрелой вылетела из бывшей ей еще совсем недавно таким надежным убежищем каюты, скользнула по накренившейся почти на сорок пять градусов палубе и, оказавшись в холодной воде, отчаянно заработала руками и ногами.
  Волны безжалостно швыряли ее, словно игрушку, соленая вода захлестывала рот и нос, оказавшийся вдруг невероятно тяжелым меч предательски тянул ко дну. Пытаясь не уйти при этом под воду, Соня расстегнула перевязь с мечом и позволила клинку исчезнуть в глубине, оставшись с одним кинжалом. Однако легче стало ненамного. Очень скоро мышцы тела затекли, и каждое движение давалось с неимоверным трудом, отзываясь болью во всех связках. Руки словно налились свинцовой тяжестью, скованные холодом ноги практически отказали в повиновении своей хозяйке, и Соня со все возрастающим ужасом ожидала того страшного момента, когда их сведет судорога.
  "Кажется, просчиталась ты, подруга", - подумала она, чувствуя, что уже не может пошевелить ни рукой, ни ногой.
  На мгновение Соня просто остановилась, словно механическая игрушка, у которой вдруг кончился завод. И этого краткого мгновения оказалось вполне достаточно, чтобы бушующие волны затащили ее под воду. Но дикая жажда жизни вновь заставила девушку сжать всю свою волю в кулак и выбросить изломанное холодом и усталостью тело на поверхность.
  Она плыла и плыла, казалось целую вечность. Пока способность ощущать время и окружающий мир не покинули ее окончательно. Дальше была только тьма.
  
  
  

Глава вторая

В которой Тубланк встречает амазонок и долго, очень долго, их рассматривает.

  
  
  Каково это быть потерпевшим кораблекрушение и выброшенным присмиревшими волнами на берег? Страшно? Одиноко? Как правило. Но порою бывает и так...
  В себя Тубланк пришел от звука серебристых колокольчиков женских голосов:
  - Смотрите-ка, я еще одного нашла!
  - Ну хоть этот-то, я надеюсь, жив? Мне уже надоело возиться с утопленниками.
  - Дышит - значит живой. Вот и веки дрожат - сейчас глаза откроет.
  Тубланк и в самом деле открыл глаза и некоторое время молча созерцал обладательниц голосов, склонившихся над ним. Затем так же молча закрыл их и облизнул пересохшие губы.
  - Бред, - прокомментировал он увиденное. - Хорошенько, похоже, меня головою о мачту приложило.
  - Он нам хамит или мне показалось? - недобро прошипел один из давешних голосков.
  - А чего еще ты ожидала от мужчины, сестра Раннаи? - назидательно хмыкнул другой колокольчик.
  Тубланк вновь широко распахнул глаза и ошарашенно уставился на открывшееся ему зрелище.
  - Так это не бред? Я и правда попал на костюмированный бал?
  
   []
  
  Выброшенного на берег, полузарытого в мокрый еще песок коринфийца со всех сторон окружал настоящий лес женских ножек. Обнаженных и из-за крайне выгодного - снизу-вверх - ракурса кажущихся даже более длинными, чем на самом деле. Тубланк не поручился бы, что когда-нибудь раньше ему доводилось видеть такое количество женских ножек разом, в одном месте и так близко. Поначалу он попросту заплутал взглядом в этом живом лесу и не смог даже толком сориентироваться - сколько же вообще девушек столпилось вокруг него? Впрочем, и не мудрено: мизерное количество одежды на большинстве незнакомок, мягко говоря, не способствовало концентрации внимания на чем-либо еще, кроме того, что эта, с позволения сказать, одежда не прикрывала. А прикрывала она мало что.
  Впрочем, по порядку.
  Девушка, застывшая в изголовье Тубланка, выделялась даже на фоне своих необычных подруг. В том числе и обилием одежды. Коринфиец про себя, не задумываясь, окрестил ее Золотой Королевой - ибо такого количества золота иль хотя бы просто позолоты не носил на себе, пожалуй, и туранский падишах. Осиная талия и высокая полная грудь ее были закованы в нечто среднее между металлическим корсетом и вызолоченным панцирем аквилонского кирасира, составленного из горизонтальных изогнутых сегментов, плотно подогнанных друг к другу. От каждого из сегментов по бокам на обнаженные алебастровые, словно над ними не властно было палящее южное солнце, бедра девушки ниспадали тоненькие золотые цепочки, позвякивающие при малейшем ее движении, и исчезающие где-то уже за спиной незнакомки. Чем выше сегмент - тем длиннее цепочка. Самыми пикантными подробностями были две массивные золотые чаши, скрывающие груди красотки, и узкая треугольная полоска золотистого же шелка, сбегающая из-под нижнего, прикрывающего животик, сегмента панциря, и ныряющая в промежность. Довершали гардероб Золотой Королевы золоченые трехсегментные оплечья, какие носят аквилонские императорские Черные Драконы, со все теми же, но покороче, цепочками, золотой гоплитский наручь на правой руке и полупрозрачный, цвета золота же, шелковый рукав на левой. Начинавшийся широкой резинкой рукав закрывал пол предплечья, запястье и почти всю ладонь, оставляя открытыми лишь верхнюю часть плеча и кончики пальцев с золотистым маникюром.
  Длинную изящную шею красавицы охватывала узорная гривна все того же благородного металла, напоминающая формой вязь иранистанского алфавита. Овал строгого, словно бы несколько отрешенного, бледного лица венчал золотой обруч, стрелкой стекающий к ярко-красному кружку размером с добрую монету в самом центре высокого лба незнакомки. Еще две красные стрелки справа и слева змеящимися молниями протянулись от висков девушки вдоль высоких скул. В ушах едва заметно покачивались массивные золотые серьги в форме изогнутых клыков неведомого хищника. Обруч поддерживал копну густых соломенных волос, спереди подстриженных покороче и мягко обрамляющих личико Золотой Королевы, а сзади спускающихся ниже спины. Вплетенные в волосы длинные золотистые полоски ткани доставали аж до самых лодыжек незнакомки, защищенных невысокими резными поножами уже известного цвета или металла. Одна полоска даже проскользнула меж ножек своей хозяйки и настойчиво щекотала лоб взирающего на нее снизу-вверх Тубланка.
  Сзади на поясе незнакомки неведомым образом крепились ножны черного лакированного дерева. У правого колена красотки покачивалось украшенное золотой накладкой в виде обвившей ножны лианы острие, а из-за левого, прикрытого лишь невесомыми цепочками, бедра выглядывала длинная, на добрых четыре ладони, рукоять кхитайской катаны. Наконец, правая ладонь Королевы сжимала и вовсе чудовищный образчик оружия, по авторитетному мнению бывалого коринфийского наемника решительно не пригодный для настоящего боя - диковинную четырехлезвийную, по два зловещего вида "зуба" в обе стороны вразнобой, алебарду, на целый локоть возвышающуюся над головой девушки.
  Рядом с предводительницей, левее, стояла девушка, похожая на нее как две капли воды: те же длинные соломенные волосы, но без ленточек, те же точно черты лица. Только выражение его было не строго-задумчивым, а скорее мечтательным, особенно приоткрытых губ бантиком, из-за которых влажно поблескивали жемчужные зубки. Она так же носила золотой обруч, поддерживающий волосы, но на лбу у нее был нарисован не кружок, а красный треугольник острием к переносице. Щеки и нос перечеркивала алая горизонтальная черта, и чуть пониже, на щеках, параллельно ей алели еще две покороче. Шею Мечтательницы стягивал воротничок кроваво-красной кожи, треугольником указывающий на ложбинку между грудей, закрытых серо-стальным полупанцирем, напоминающим доспех Королевы, но без нижних, защищающих живот, сегментов. В силу чего Тубланк имел возможность любоваться не только стройными ножками девушки, но и упругим животиком без единой унции чего-либо лишнего.
  Чресла соломенноволосой скрывала коротенькая, не достающая и до середины бедра, полупрозрачная юбочка цвета запекшейся крови. Маленькие алые поножи, того же цвета кожаные краги-поручи на запястьях, оставляющие открытыми ладони, металлические браслеты с золотой гравировкой на предплечьях и цельный литой щиток на левом плече. За спиной на поясе виднелась такая же, как и у сестры, катана, но рукоятью у правого бока - как удобнее для левши. Девица мечтательно взирала в небо у себя над головой, опираясь на тяжелый офицерский протазан, воткнутый в песок у правого плеча коринфийца, и будто бы совершенно не замечая мужчину у своих ног.
  Три других воительницы, угрожающе нависшие над Тубланком, носили такие же точно полукирасы, что и Мечтательница, и белоснежные юбки с золотистой каймой. Стальные поручи одной из них, жгучей брюнетки, венчали по два зазубренных зуба на тыльной стороне каждой ладони, а невысокие поножи были усилены небольшими бронзовыми умбонами, так что подножка красотки вполне могла сломать кому-нибудь ногу. На бедрах симметрично застыли два длинных узких кинжала в металлических ножнах с чашеобразными закрытыми гардами. Лоб и щеки незнакомки покрывала замысловатая вязь загадочных знаков, напоминающий кхитайские иероглифы-цзыры, выполненных черной, маслянисто поблескивающей тушью.
  Вторая амазонка из этой триады выделялась белоснежными волосами, собранными на затылке в два длинных пышных хвоста, единственным наручем на левом запястье и дополнительным щитком на левом же поноже, закрывающем коленную чашечку - не иначе как для удобства стрельбы с колена. За спиною девушки и в самом деле покачивались туго изогнутый короткий аргосский лук и колчан с чернооперенными стрелами. На лбу в тугой узел свились сошедшиеся к переносице золотая и фиолетовая молнии.
  Лицо третьей девицы, огненно-рыжей, с короткой мальчишеской стрижкой было украшено двумя нацеленными друг на друга пурпурными треугольниками - сверху, на лбу, и внизу, на подбородке. В руках она сжимала устрашающего вида глефу, нацеленную прямо в лицо Тубланку.
  Шестой в этой пестрой компании воительниц была стоявшая чуть поодаль в ногах коринфийца, почти что в самой полосе прибоя, насупленная русоволосая девушка с, пожалуй, самым впечатляющим размером защитных чаш полупанциря среди всех собравшихся. Да и, надо полагать, не только чаш. Руки амазонки были по самые плечи скрыты в длинных стеганных рукавах, схваченными ремешками на предплечьях. А за спиной крест-накрест висели две длинные тяжелые сабли без ножен, но с огромными кастетообразными гардами, удар которых, должно быть, с легкостью мог превратить в месиво физиономию зазевавшегося противника. Лицо угрюмой красотки было расчерчено четырьмя пунцовыми стрелками: две сверху - наискосок через лоб к переносице, и две снизу-вверх - через обе щеки.
  Седьмая и последняя незнакомка, маячившая за спиною предводительницы и ее сестры, была одновременно и, наверное, самой необычной из всех: невысокого роста, с разрезом глаз как у кхитаянки, коротко подстриженные иссине-черные волосы... Но, самое главное - она единственная не носила на себе ни оружия ни какого-либо защитного вооружения. По-крайней мере на виду. Все ее одеяние составляли лишь темно-синяя туника, застегиваемая на шее и в талии, и оставляющая спину практически полностью открытой, да легкие сандалии с высокой шнуровкой. Запястья и предплечья обвивали серебристо-голубые ленты. Обязательная для всех прочих девушек раскраска лица включала в себя четыре широкие синие полоски: сверху, из-под короткой челки к переносице, снизу, через подбородок с маленькой милой ямочкой к поблескивающим от помады губам, и две длинные горизонтальные полосы на щеках - от ушей к носику. Словно разорванный изнутри крест.
  Могло показаться, должно быть, что изучение всей этой картины отняло у Тубланка немало времени. Хотя в действительности между удивленной репликой коринфийца и последовавшей за ней резкой отповедью рыжеволосой амазонки с глефой прошло не более двух-трех ударов человеческого сердца:
  - Заткнись, собака! - резко скомандовала та, приблизив к его лицу хищно поблескивающее лезвие своего жуткого оружия, и Тубланк впервые отметил про себя, что незнакомки говорят на отличном аквилонском, даже, пожалуй, с легким пуантенским акцентом.
  - Вот уж повезло так повезло, - проворчал наемник, сводя глаза на острие глефы в полудюйме от кончика своего носа.
  Он, похоже, начинал догадываться о том, куда именно занесло его внезапным магическим штормом. Коринфийцу и ранее доводилось слышать досужие сплетни о невероятных костюмированных развлечениях изнеженной вседозволенностью и фантастической роскошью аквилонской знати. Эти грандиозные по размаху и количеству вовлеченных в них участников маскарады проходили в громадных дворцовых парках, заповедных лесах и даже на островах в Закатном Океане. Они могли длиться от нескольких дней или недель до долгих месяцев, плавно перетекающих в года. Элите не знающей себе равных в обитаемом мире империи просто некуда было спешить. Впереди у них были лишь безмятежная, сытая и до ужаса скучная, чопорная великосветская жизнь. Безумные ролевые игры позволяли им развеять эту смертную скуку, выпустить наружу тщательно сдерживаемые воспитанием и этикетом животные инстинкты. Облаченные в самые невероятные, но предельно откровенные костюмы, а то и вовсе в первозданной наготе, юноши и девушки из благороднейших семей Аквилонской империи разыгрывали различные сцены по мотивам исторических сюжетов, мифов и легенд, изображая героев древности, царей, воителей, богов и богинь.
  Единственное, что объединяло замысел всех этих игр - человеческая кровь лилась рекой. И ладно бы это была только лишь кровь рабов из числа представителей низших, т.е. не имевших счастья родиться аквилонцами, рас, толпами загоняемых под мечи жаждущих развлечения молокососов. Но будущая аристократия величайшей империи Хайборийского мира с азартом истребляла и друг друга. Поговаривали, что смотревший на все это безумие сквозь пальцы нынешний владыка Львиного Трона тем самым пытался предупредить возможные выступления аристократии против императорской власти, позволив подрастающему поколению царедворцев заранее вдоволь наиграться в подобие гражданской войны.
  Так это или нет, никто не знал наверняка. Как никто и не мог с уверенностью утверждать, что все это правда, а не досужие домыслы кумушек с базара, поскольку еще ни один свидетель, не будучи непосредственным участником с запятнанными по локоть в крови руками, не выбрался оттуда живым, чтобы рассказать все в деталях. Лишь смутные, передаваемые шепотом слухи, ползущие с задворок казарм гвардейских полков имперской армии, якобы, время от времени привлекаемых для охраны периметра зон, в которых проводятся "увеселительные мероприятия для знати".
  - Сдается мне, - хмыкнул Тубланк, - вы не очень-то жалуете гостей?
  - Давайте убьем его прямо сейчас, - предложила рыжая, повернувшись к предводительнице.
  - Эй-эй, - замахал руками коринфиец, заерзав спиной на мокром песке. - Я хороший! Не надо в меня железками тыкать!
  Отрешенный, полный неземной печали взгляд Золотой Королевы скользнул по Тубланку.
  - Ты напрасно страшишься, чужеземец.
  Наемник невольно вздрогнул. Голос девушки звучал прямо у него в голове, в то время как губы ее даже и не шевельнулись. "Магия!" - обожгло его еще одно неприятное открытие. - "И тут магия".
  - Предложение сестры Нофрет, - продолжала меж тем облаченное в золото красотка, не сводя с коринфийца пристального взгляда, - не бессмысленная жестокость, как ты, быть может, подумал, а акт милосердия. - Она едва заметно наклонила голову. - Милосердия, идущего из самой глубины ее сердца, которое, как и мое, как и всех моих дражайших подруг, переполнено жалостью ко всем тем несчастным, кого черное колдовство раннон Котликуэ выносит к берегам нашего острова.
  Тубланк с сомнением покосился на рыжеволосую, все еще державшую глефу перед самым его носом. Та решительно не производила впечатление человека, способного на милосердие.
  - Ранаи, нам пора, - Мечтательница вдруг повернулась к белоголовой лучнице. - Позови Малыша.
  Девушка послушно кивнула и, сделав шаг назад, повернулась к темнеющей позади стене джунглей. Сложив ладони лодочкой, поднесла их к губам и издала низкий протяжный звук, затем еще один, чуть выше. Из джунглей ей почти сразу же ответил трубный рев, послышались тяжелые гулкие шаги. Лежавший на земле Тубланк отчетливо чувствовал усиливающуюся вибрацию. Вывернув шею, он повернулся на звук проламывающегося сквозь лес чудовища.
  - Чтоб меня! - только и смог пораженно выдохнуть он, когда из джунглей величественно выплыла черная с рыжими подпалинами туша мамонта. Не слона, но самого настоящего мамонта, вроде тех, что когда-то в древности в изобилии водились по всему северу Хайбории, доходя и до предгорий его родных Карпашских гор, а сейчас, как говорят, сохранились если только в пустошах Гипербореи.
  Лучница, названная Ранаи, шагнула к возвышавшемуся над нею почти вдвое гиганту и вытянула вперед руку с раскрытой ладонью. Животное остановилось, всхрапнув, качнуло огромной мохнатой башкой, увенчанной лихо загнутыми бивнями, и потянулось длинным толстым, с руку взрослого сильного мужчины, хоботом к ладошке человека. А та, перевернувшись, пошла вдруг вниз. И мамонт, подчиняясь знакомому жесту, медленно, поджав сначала одну ногу, а затем и другую, опустился перед ней на колени, уткнувшись бивнями в песок.
  Ранаи опустила руку и подошла к стреноженному зверю, скользнув ладошкой по покрытой короткой жесткой шерстью морде. Запустила руки в один из притороченных к его шее вьюков, обернулась и швырнула подставившей ладони брюнетке какой-то негромко лязгнувший предмет.
  - Вставай, чужеземец, - приказала Тубланку облаченная в синее кхитаянка, выступая вперед и отстегивая от пояса небольшую фляжку, протянула ее коринфийцу. Но едва тот, приподнявшись на локте, торопливо утолил рвущую глотку жажду и с благодарным кивком вернул девушке воду, та повернулась к брюнетке. - Каи.
  Тубланк отшатнулся было назад, когда еще одна получившая имя незнакомка шагнула к нему, но хмуро взиравшая на него русоволосая с двумя саблями за спиной внезапно молниеносным движением выхватила один из клинков и приставила его к горлу наемника. Коринфиец нервно сглотнула и примиряюще вскинул перед собой руки, на которых тут же и защелкнулись массивные стальные наручники с цепью, что держала Каи.
  - Демон меня побери, - проворчал Тубланк.
  - Уже, - хмыкнула русоволосая, убирая саблю.
  Золотая Королева удовлетворенно кивнула и, небрежным взмахом руки велев всем следовать за нею, направилась к терпеливо поджидающему их мамонту. Подойдя к животному, поставила ножку на лохматое колено, оперлась о так кстати оказавшийся рядом бивень и золотистой молнией взлетела прямо на холку. Рыжая Нофрет, тем временем, бесцеремонно вздернула коринфийца на ноги, ткнула в спину древком глефы, поторапливая.
  - Да иду я, иду.
  Мокрый как морской черт, в одних штанах, только и оставшихся от его одежды после купания в штормовом море, Тубланк неуверенно приблизился к подозрительно косящему на него большим умным глазом животному. Звякнул кандалами, пытаясь развести руки в стороны, и извиняющимся тоном пробормотал, обращаясь к мамонту:
  - Извини, дружище, я на тебе первый раз еду...
  Еще один нетерпеливый толчок в спину заставил его поспешить. Неуклюже помогая себе скованными руками, Тубланк вскарабкался по проторенной предводительницей амазонок тропинке на спину мамонта. Подчиняясь молчаливому жесту вспорхнувшей вслед за ним Мечтательницы, уселся примерно посередине туши, вцепившись в предусмотрительно натянутые поперек спины животного кожаные ремни. Каи и кхитаянка заняли место между пленником и Золотой Королевой. Мечтательница, Нофрет и брюнетка с кинжалами на поясе расположились позади. Ранаи устроилась точно на шее мамонта, свесив ноги, легонько ударила его пятками по отвислым ушам и что-то коротко выкрикнула.
  Малыш, как его, похоже, называли амазонки не спеша поднялся с колен, потоптался на месте, разворачиваясь, и вновь углубился в джунгли, следуя уже проторенной в зарослях тропинке.
  
  
  

Глава третья

В которой Соня встречает Черную Вдову, обновляет свой гардероб и обзаводится новым мечом.

  
  Несколько дальше по побережью острова...
  "Мммррр! Мммррр!" - Рысь требовательно терлась мордочкой о лицо девушки и мягкой лапой трогала ее за плечо, благоразумно втянув когти в подушечки.
  "Ну, мамочка! Еще совсем чуть-чуть! - сквозь сон пробормотала Соня. - Я сейчас встану, только еще капельку. Ну, мама!"
  "Вставай человек!" - рыкнула раздраженная Рысь и зубами дернула девушку за волосы.
  Соня вскочила как ужаленная и затравленно огляделась вокруг. Мимолетное видение давно утерянного родного дома и ласковых прикосновений матери мгновенно исчезли из ее сознания, уступив место странной реальности, окружающей ее. Здесь не было места океану, бушевавшему на задворках ее памяти. Исчез соленый привкус во рту. Место, в котором очутилась гирканка, напоминало угрюмо-малчаливые джунгли, погруженные в ночную тьму. Девушка лежала на хладной поверхности какого-то огромного плоского валуна. Должно быть, когда-то тот был величественным кромлехом, но неумолимые пески времени повергли его наземь, а ветра стерли с каменной поверхности древние письмена, оставив лишь слабые царапины. Напротив же Сони, на другом конце поваленной стеллы, восседала ее собеседница - большая черная кошка с пушистыми кисточками на кончиках ушей. Скорее даже не кошка, а рысь, вроде тех, что встречаются только в пущах Гипербореи.
  "Где я?" - Соня непроизвольным движением руки поправила рассыпавшиеся в беспорядке волосы.
  "Это мои охотничьи угодья, сестра", - ответил бархатистый голос Рыси прямо в голове девушки, при этом сама кошка не издала ни единого звука, лишь слегка пошевелив ушами.
  "И что я здесь делаю? - Соня подозрительно прищурилась и поудобнее подобрала под себя ноги, словно готовясь к прыжку. - Уж не собираешься ли ты завладеть моим телом, а меня запереть в этом мире?"
  Рысь презрительно фыркнула и дернула кончиком хвоста.
  "Не бойся, человечек. Я не причиню тебе зла. Напротив, я хочу помочь тебе поскорее очнуться там, в твоем мире. Пока солнце окончательно не убило тебя... и меня заодно. - Кошка грациозно приподнялась и сделала несколько шагов к Соне. - Не забывай, сестра, - вкрадчиво промолвил хрипловатый голос в ее голове, - что мы делим одно тело. Очнись, глупая!"
  Рысь прыгнула. Последовал короткий взмах лапы. Силуэт человеческой самки с рыжей шубкой вспыхнул синим пламенем под самым носом Рыси и исчез, рассыпавшись мириадами маленьких звездочек. Довольная произошедшим Рысь вальяжно взмахнула хвостом, сладко потянулась и свернулась уютным клубком на прохладном камне. Ей следовало отдохнуть. Почему-то она была уверена, что очень скоро ее помощь вновь понадобится этому бестолковому слабому существу, что навязали ей в сестры. Но уже не здесь, где она по-настоящему сильна, а в ее собственно мире. А это та-а-ак утомительно!...
  В тоже мгновение, но уже в совершенно ином месте Соня громко вскрикнула, приходя в себя, и отчаянно закашлялась. Изо рта девушки выплеснулась струйка воды и песка. Она застонала, перекатилась на бок и согнулась пополам в позывах рвоты. Избавившись от заполнявшей желудок морской воды пополам с песком, Соня хоть и с огромным трудом смогла наконец привстать на колени и оглядеться вокруг.
  Берег. Белый песок пляжа. Джунгли, подступающие к морю. Ручеек в десятке шагов левее... Ручей?!
  Спотыкаясь, девушка кое-как доковыляла до ручейка, плюхнулась на бережку и стала поспешно глотать прохладную родниковую воду.
  Кто-то дернул ее за волосы. Соня вздрогнула и растеряно огляделась вокруг. Никого. Но стоило ей вновь склониться над ручейком, как ее вновь кто-то больно схватил за волосы и словно прошелся царапающим гребнем по коже головы. Гирканка вскинулась и с возмущенным криком запустила обе руки в мокрые спутанные волосы. Что-то больно цапнуло ее за палец, однако она все же сумела ухватить поудобнее маленького проказника и извлечь его на свет. Проморгавшись от мелких песчинок в уголках глаз, Соня с недоумением воззрилась на небольшого нахального краба, вернее даже крабика, в своей ладони. В правой клешне это морское недоразумение держало солидный клок Сониных волос. Левая клешня тварюшки всячески старалась дотянуться до ее пальцев, удерживающих негодника поперек туловища, и вообще этот дар моря выражал стойкую неприязнь к пленившему его человеку.
  - Ах ты, маленький паршивец, - зло прошипела Соня и взмахом руки отправила маленького разбойника обратно в его стихию. - Пошел вон! Тоже мне, цирюльник нашелся! Стричь он меня вздумал!
  Расправившись с диверсантом в прическе, девушка наконец-то смогла утолить мучавшую ее жажду и перейти к следующему пункту самостоятельно сложившегося у нее в голове списка необходимых дел. А именно - заняться промокшей до нитки одеждой.
  Впрочем, когда Соня попыталась оценить состояние своего облачения, ее поджидал неприятный сюрприз...
  - О-ох! Какого...
  Оказалось, что в схватке с разбушевавшейся стихией одежда гирканки понесла невосполнимые потери: пояс с деньгами, сандалии и ножны с кинжалом хауранской ковки безвозвратно канули на дно морское; исчезла так же серебряная застежка с левого плеча, скреплявшая тунику. Правда, огорчала не столько потеря, сколько то, что из-за этого ее туника оказалась расстегнутой в самый неподходящий момент - когда Соня отчаянно барахталась в захлестывающих ее волнах. Красивая, но не слишком прочная, к тому же намокшая ткань не выдержала такого испытания и превратилась в жалкие лохмотья. Единственной деталью гардероба, не покинувшей свою владелицу, оказалась легкая посеребренная кольчужка, которую она носила на голом теле под туникой еще со времен шадизарской вольницы - кольчужная рубашка вполне могла защитить от подлого удара засапожного ножа, при этом ничуть не стесняла ее движений, почти ничего не весила и была совершено неприметна под верхней одеждой.
  В результате перед глазами случайного свидетеля, окажись оный в тот момент на этом берегу, предстала бы практически обнаженная девушка в обрывках некогда белоснежной туники поверх серебристой кольчужной чешуи.
  - Нет, ну вот почему, когда я попадаю в неприятности, я всякий раз лишаюсь почти всей одежды?! - возмущенно поинтересовалась Соня у невидимого собеседника. - Проклятие! И что мне теперь с этим делать? - она растеряно обозрела плачевное состояние своего туалета и принялась за приведение его в божеский вид.
  Обрывки несчастной туники пошли на изготовление импровизированной юбки - девушка хотела хотя бы отчасти прикрыть наготу. Правда результатами проделанной работы она все равно осталась недовольна - намокшая ткань липла к бедрам, и по ее ногам то и дело сбегали щекочущие капли. Пройдясь взад-вперед по берегу, Соня скорчила недовольную гримаску, сняла горе-юбку и повесила ее на раскидистый куст каких-то тропических цветов, чтобы чуточку просушить на солнце.
  Оставшись в одной кольчуге, девушка еще раз окинула взглядом пустынное побережье, куда ее выбросило волнами. Теперь перед нею стоял наиглавнейший в данной ситуации вопрос: где она находится? Выяснить это можно было, отправившись в поисках ближайшего человеческого жилья либо в любом направлении вдоль берега, либо вверх по течению ручейка. Справедливо рассудив, что береговая линия может оказаться очень и очень извилистой, а ручей может привести ее к тем высоченным деревьям, что маячат в глубине джунглей, и с которых окрестности будут видны как на ладони, Соня избрала именно второй путь.
  Стальные колечки приятно холодили тело девушки, но в то же время и не препятствовали испарению пота, что было очень даже кстати в той влажной и вязкой духоте, в которой она оказалась, нырнув под полог джунглей. Соня упруго шагала по каменистому ложу ручейка, усыпанному галькой, не опасаясь шокировать своей наготой первого встречного. Ей казалось почти очевидным, что колдовской шторм должен был выкинуть ее на какой-то крошечный островок посреди Западного океана, так как ни в Зингарском, ни в Аргосском протекторатах Империи, ни тем паче в западном Шеме таких джунглей быть не может. Что уж говорить о пустынях Стигии? Но это не мог быть и тропический Куш - к моменту крушения каравеллу "Иштар" от Черных Королевств отделяли еще многие и многие дни пути.
  "Значит остров, - рассуждала девушка, чувствуя как проточная вода приятно холодит босые ноги. - Но из больших островов поблизости имеется только стигийский Сиптах. И если это не владение стигийцев, то один из немногочисленных и часто даже необозначенных на картах необитаемых островков. Тех, что служат убежищем для пиратов или мятежников, скрывающихся от гнева аквилонской Короны. Пожалуй, необитаемый остров даже имеет некоторые преимущества по сравнению с обитаемым, - заключила Соня. - Мне вовсе не улыбается встреча ни с пиратской командой, ни с какими-нибудь туземцами, которые запросто могут оказаться людоедами. А в спокойной обстановке у меня будет прекрасная возможность подумать над тем, как убраться из этого тропического рая".
  Уж всяко оставаться здесь в ожидании, когда какой-либо корабль случайно заглянет на остров в поисках пресной воды или убежища от аквилонских бирем, она не собирается. Найдется тысяча и один способ вырваться из этой ловушки. Тем более, что побережье материка никак не может быть очень уж далеко. Во всяком случае, Соня на это надеялась.
  Приметив еще издали банановую пальму, склонившуюся над водой, девушка что-то радостно выкрикнула, с разбегу взбежала по пружинящему стволу и одним прыжком очутилась в раскидистой кроне посреди увесистых гроздьев спелых бананов.
  - Ммм! Объедение! - радостно провозгласила она.
  Гирканка жадно обрывала мягкие сочные плоды, спеша наполнить свой желудок хоть чем-то. Все лучше, чем суп из морской воды пополам с песком, думала она. Конечно, не следовало так поспешно выбрасывать того краба. Но все равно она не смогла бы разжечь огонь без кресала, а сырые крабы... Нет, она еще не она столько проголодалась. В любом случае, это несколько лучше, чем совсем ничего.
  Соня отбросила кожуру очередного банана и положила ладонь на вздувшийся живот. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и она просто лопнет. После такого плотного обеда Соне больше всего на свете хотелось понежиться на солнышке. Но она все еще помнила, что прежде должна достичь тех высоченных деревьев в глубине джунглей, намеченных ею еще на берегу. Оглядевшись с вышины, ей будет куда легче оценить свое положение и принять решение о дальнейших действиях. Соня проворно соскользнула по пологому стволу-мостику на противоположный берег ручья, зачерпнула в ладони студеной воды, от которой слегка сводило зубы, и отметила, что та стала существенно холоднее, чем у самой кромки джунглей. Следовательно, родник, из которого он берет свой исток уже где-то неподалеку.
  Вскоре ручеек вывел ее к подножию холмистой гряды, где и брал свое начало из небольшого родника в выходах известняковой породы. Напившись еще раз, Соня поблагодарила маленький ручей и направилась вверх по склону гряды к венчавшим ее вершину вековым деревьям в густом подлеске. Продравшись, через кустарник, она оказалась в густом лабиринте корневища одного из самых высоких деревьев, что были видны даже с берега. Отсюда ей уже открывалась часть панорамы по другую сторону гряды - зеленое покрывало джунглей и клыки гор вдали. Впрочем, сверху все же будет видно лучше, решила девушка и с сомнением посмотрела на уходящую ввысь исполинскую древесную колонну.
  - Ой, мама...
  Тем не менее, она все-таки справилась с этой нелегкой задачей. Соне потребовалась вся ее сноровка, чтобы преодолеть не менее двухсот футов в переплетении ветвей и лиан, и при этом не сорваться вниз визжащей от ужаса кошкой. В какой-то момент она властно взяла самое себя за шкирку и скомандовала:
  - Стоп! Хватит. Дальше лезть ни к чему. Жадность кошку сгубила.
  До самых верхних ветвей оставалось еще порядочно, но это становилось уже чересчур опасно. А с того места, которого она достигла, и без того открывалась практически исчерпывающая картина острова.
  Да, все-таки это был остров. Насколько Соня могла судить со своего наблюдательного пункта, в ширину он не превышал и трех миль. О длине же его судить было затруднительно - обзор заслоняли черные пики гор, у подножия которых почти по центру острова сверкало голубым зеркалом небольшое озерцо. И на дальнем его берегу в объятиях двух горных отрогов возвышались вызолоченные вершины рукотворных сооружений, более всего напоминающих странной формы пирамиды или зиккураты. Что бы это ни было, но оно безусловно было творением человеческих рук.
  Соня сокрушенно покачала головой.
  "Если не везет, то не везет по-крупному!" - с досадой подумала она.
  К сожалению, вместо необитаемого островка, с которого при желании можно было бы убраться с помощью самодельного катамарана - благо побережье Стигии или Шема должно быть вполне в пределах досягаемости даже такого утлого суденышка - она оказалась на неизвестном, но явно обитаемом острове. Непривычной формы зиккураты никак не выглядели покинутыми, и Соня даже могла разглядеть отсюда широкие проспекты, пролегающие между самими отдаленными строениями, карабкающимися уже по самым склонам гор. Они не были скрыты зарослями, которые пришли бы в город сразу после ухода людей. Следовательно, город был жив. И его обитатели вряд ли будут рады появлению чужестранки. Наверняка, единственные пришельцы из моря, которых им прежде доводилось видеть, были пиратами, и те вряд ли могли оставить по себе добрую память.
  "Да и вообще, - подумала девушка. - Если этот остров не обозначен на карте и не известен на материке, значит жители его совсем не стремятся к общению с внешним миром. И мало вероятно, чтобы кто-то из случайных гостей, вроде меня, когда-нибудь покидал его берега живым. Иначе в лоциях, которые я читала перед отплытием из Мессантии, наверняка упоминалось бы об этом острове и его странных пирамидах. Уж больно примечательные сооружения... Хм... и больше всего они мне напоминают храмы... храмы, в которых, вполне возможно, практикуют человеческие жертвоприношения. И это отнюдь не добавляет мне желания встречаться с хозяевами этого места. Особливо с их жрецами".
  Девушка еще раз огляделась вокруг, стараясь получше запомнить окрестности, и начала медленный спуск вниз. Обратный путь, как не трудно догадаться, занял у нее куда больше времени, чем подъем. До крови оцарапав колено, Соня спустилась наконец вниз и, шипя сквозь зубы ругательства, присела на выступающий из земли огромный корень, чтобы приложить к ссадине компресс из листьев. Она как раз искала что-то, хоть отдаленно напоминающее знакомые ей травы, когда самым краешком уха уловила тихие крадущиеся шаги у себя за спиной.
  Спружинившие словно сами собою ноги резко бросили гирканку прочь от облюбованного ею корневища. И, как оказалось, вовремя - в то место, где только что сидела ничего не подозревающая девушка с громким чавканьем вонзился узкий, чуть изогнутый клинок. Корень глухо хрустнул и распался на две половинки.
  Соня перекатилась через голову и вскочила на ноги уже в пяти шагах от разрубленного комля, развернувшись лицом к нападавшему, вернее, к нападавшей. Ею оказалась высокая - чуть выше самой Сони - девушка с коротко стриженным светлыми волосами в странном одеянии. Незнакомка была облачена в вороненую кольчугу без рукавов поверх черной туники, пластинчатые оплечья, напоминающие те, что используют аквилонские легионеры, массивные латные перчатки все той же червленой стали, сочлененные с наручами, и высокие поножи поверх черных же сапог.
  - Черная Вдова да и только, - хмыкнула себе под нос Соня, теряясь в догадках - каким образом эта обвешанная железом по самое не балуйся девица смогла подкрасться к ней так близко и при этом остаться незамеченной?
  Тем временем, нападавшая, явно не желая вступать в какие-либо переговоры, с низким рыком, исказившим ее юное лицо в какую-то жуткую маску, прыгнула на застывшую в недоумении гирканку. Та кошкой отскочила в сторону и поспешно крикнула:
  - Постой! Что происходит? Кто ты такая? С чего вдруг..?
  Вместо ответа незнакомка вновь попыталась достать Соню широким взмахом меча. Девушка едва увернулась от смертоносного полукружия и, уйдя в бок, пнула ее ногой в живот. Встреча незащищенной плоти с металлическими кольцами заставила ее болезненно вскрикнуть, однако и нападавшая, что-то булькнув, согнулась пополам и, сделав шаг назад, опрокинулась на колени.
  Рыжеволосая гирканка подскочила к еще не пришедшей в себя незнакомке и коротко, почти без замаха, ударила ее в лицо, одновременно стиснув стальным замком пальцы левой руки на правом запястье противницы. Голова незнакомки качнулась назад, и с разбитых губ брызнули капли крови. Запястье девушки чуть слышно хрустнуло, и та, жалобно пискнув, выпустила клинок из бессильно разжавшейся ладони.
  - Вот так-то, - удовлетворенно заметила Соня, подхватывая меч и отступая на шаг. - Теперь поговорим спокойно. Заче...
  Она хотела сказать что-то еще. Хотела как-то объясниться с незнакомкой, но та уже несколько отошла от удара в лицо и неповрежденной рукой тянула из ножен на голени кинжал, одновременно бросая свое тело в стремительный прыжок. Соня оборвала себя на полуслове, скользящим шагом ушла из-под удара кинжала и с разворота корпуса рубанула нападавшую по шее. Все это получилось настолько автоматически, на уровне въевшихся в подсознание рефлексов, что она даже не успела задуматься над тем, что делает.
  В последний момент она еще успела заметить животный ужас, всколыхнувшийся в обращенных к ней глазах незнакомки, после чего кувыркающаяся голова девушки исчезла в зарослях. Обезглавленное тело тяжко бухнулось на колени и какое-то время просто стояло, фонтанируя кровью, а затем медленно завалилось на бок и упокоилось в окрашенной в красный цвет траве.
  Соня растеряно опустила обагренный кровью меч.
  - Дура, - проговорила она, обращаясь то ли к погибшей, то ли к самой себе.
  Девушка осторожно обошла тело убитой и, сорвав пучок травы, тщательно вытерла испачканный клинок. Теперь она могла спокойно изучить трофейное оружие - длинный меч и изогнутым почти сабельным клинком, живо напоминающий кхитайскую катану, но без характерной гарды-цубы, что роднило его скорее с уттарийским дху. Лакированная рукоять была выполнена целиком из дерева и покрыта частой насечкой, дабы не скользить в руке владельца. Легонько тренькнув ногтем по клинку, Соня оценила качество стали, как вполне приличное.
  "Что ж, неплохое приобретение. - Гирканка удовлетворенно кивнула своим мыслям. - Оружие мне необходимо в любом случае. Эта чокнутая уже показала, что встречаться с местными жителями очень и очень опасно. И в следующий раз меня так же могут попытаться убить ударом в спину. Но теперь я хотя бы буду вооружена".
  Закончив с мечом, Соня призадумалась и над тем, что ей делать с телом бывший его хозяйки? Оставлять все так, как есть, было не очень благоразумно - остров невелик, и вполне вероятно, что тело могут довольно быстро обнаружить. К тому же Соне не улыбалось и дальше разгуливать в одной кольчуге на голое тело.
  Стараясь не испачкаться в крови, она быстренько разоблачила незнакомку, скинула с себя кольчужку и с легкой гримаской отвращения втиснулась в слегка испятнанную алыми брызгами тунику. Она оказалась ей чуть великовата, но потуже затянутый пояс исправил это. Во всяком случае, Соня вновь почувствовала себя одетой. Сапоги и перевязь с мечом дополнили ее костюм, а вот поножи и латные перчатки с наручами заставили призадуматься. В конце концов она все-таки отказалась от мысли нацепить все это на себя и отправила их в заплечный мешок, изъятый ею у погибшей. Туда же отправились и аккуратно свернутая вороненая кольчуга незнакомки - Соня предпочла ей свою собственную, не такую тяжелую и больше подходящую для прогулок по джунглям, набросив ее поверх туники. А вот пластинчатые оплечья попросту отказались пролезать в горловину мешка. Пришлось от них избавиться.
  Далее встал вопрос о том, как избавиться от тела? Вооружившись трофейным кинжалом, Соня очистила от земли достаточно места в естественно углублении между двумя большими корнями в склоне холма и уложила туда мертвое тело своей противницы, отсеченную голову и вышеозначенные оплечья - надобности в них не было никакой, но и волочь их с собою оказалось накладно. Сверху она замаскировала все это землей и мелким древесным мусором. Со следами крови на траве и листьях кустарника поделать что-либо было уже не в ее силах. Но темные тучи на далеком горизонте предвещали этой ночью дождь, который почти наверняка уничтожит последние следы произошедшего.
  Покончив с сокрытием следов, Соня присела все на тот же разрубленный корень, на котором ее застало нападение Черной Вдовы, и разложила перед собою то немногое из вещей незнакомки, что она вытряхнула из заплечного мешка: огниво, отсутствие которого еще совсем недавно больше всего заботило гирканку, маленькое зеркальце, пенал с косметикой, наполовину пустая фляга с терпким вином и кусочки вяленого мяса, завернутые в пальмовые листья.
  Соня почувствовала, как у нее текут слюнки. Отодвинув в сторону пенал с косметикой, она жадно набросилась на мясо, запивая его вином. Настоящей сытости скудные припасы Черной Вдовы ей не принесли, но вкупе с бодрящим действием вина, это все же способствовало поднятию духа. Если, конечно, рыжеволосая гирканка вообще нуждалась в этом.
  - Тэкс, подобьем итоги, - проговорила она с набитым ртом. - Остров обитаем и совсем негостеприимен. Но и я уже не безоружна. Даже если местные жители никак не сообщаются с материком, то рыбная ловля в любом случае должна быть основой их существования. - Соня жестикулировала, словно обращалась к видимому только ей одной собеседнику. - А значит, у них есть лодки. Много лодок. И даже наверняка под парусом. Мне надо только завладеть одной из них под покровом ночи. А дальше удача не отвернется от меня!
  Девушка улыбнулась и встряхнула флягу. В ней еще оставалось несколько глотков вина. Подумав, она решила оставить их на потом и загнала пробку в горлышко.
  Солнце уже склонилось почти к самому горизонту. Дождевые облака со стороны моря все ближе и ближе подползали к острову.
  - Надо торопиться, подруга! - напомнила Соня самой себе, поднимаясь на ноги.
  Ей следовало еще до наступления темноты вернуться назад на пляж, где она была выброшена на берег, чтобы припрятать так неосторожно брошенные ею обрывки туники. Не следовало оставлять лишних свидетельств своего присутствия на острове.
  Соня закинула за спину лязгнувший металлом мешок с латами убиенной Черной Вдовы и быстрым шагом отправилась в обратный путь к берегу.
  
  
  

Глава четвертая

В которой рассказывается о том, как Тубланк завоевал расположение амазонок.

  
  - Менгирное поле, - знакомый уже голос кхитаянки вырвал коринфийца из полудремы, в которую он погрузился убаюканный мерным покачиванием на спине мамонта.
  - Угу, - отозвалась сидевшая позади него Мечтательница, подбирая под себя ноги и сладко потягиваясь всем телом.
  Тубланк встряхнул головой, прогоняя сон, и осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, что могло заставить его спутниц наконец прервать противоестественное молчание, в котором они следовали вот уже добрых пять часов. Но не заметил ничего, кроме все тех же, разве что слегка поредевших, джунглей вокруг.
  Золотая Королева встрепенулась, оторвала голову от колен так же уже успевшей задремать Каи и обернулась к сестре, молча впившись в нее глазами. Оказавшийся точно на линии ее взгляда коринфиец невольно поежился и поспешил отвернуться. Мечтательница же напротив подалась вдруг вперед, прижавшись теплым, нагретым на солнце, стальным нагрудником к спине мужчины, положив руки ему на плечи и, не обращая ни малейшего внимания на его замешательство, вытянула шею навстречу предводительнице. Но тишину более так и не нарушила. Наконец, Золотая коротко кивнула, словно завершая беззвучный разговор, повернулась к Ранаи и вытянула руку, коснувшись плеча девушки так, чтобы та видела ее пальчик, указывающий вперед и чуть левее. Белоголовая согласно качнула хвостиками и тронула пяткой левое ухо мамонта. И все это вновь в полнейшей тишине.
  Мамонт по кличке Малыш играючи пробил брешь в мелком подлеске, протиснулся меж двух узловатых, увитых лианами стволов, заставив испуганно взметнуться к густым темным кронам семейство крошечных обезьян, и зашагал вверх по пологому каменистому склону поросшего редкой травою холма. К вершине, увенчанной короной из покосившихся, покрытых пятнами мха и лишая, менгирных камней, остановившись в десятке шагов от крайнего, почти опрокинутого навзничь мегалита.
  Предводительница отряда змейкой соскользнула со спины Малыша и, сделав остальным предупреждающий жест, юркнула в круг менгиров. Остановилась в центре усыпанной каменной крошкой площадки, замерла, вытянувшись напряженной дрожащей стрункой, как показалось Тубланку, вслушиваясь в что-то, доступное только ей. Облегченно выдохнула, обернулась и повелительно взмахнула рукой в шелковом рукаве. Амазонки послушно посыпались одна за другой наземь, даже не дожидаясь, когда мамонт вновь опустится на колени. Слетел с широкой спины животного и Тубланк, получивший звонкую затрещину от Каи и болезненной тычок глефой в спину от Нофрет. При этом из-за скованных рук едва не свернул себе шею при приземлении, так что, поднимаясь с земли, недобро заворчал, косясь на воительниц.
  - Следующую ночь, чужеземец, ты проведешь в Казематах Обреченных, - ничего не выражающим голосом бросила Каи, упругой походкой проследовав мимо коринфийца. - А пока...
  Однако, продолжения с разъяснением сказанного так и не последовало. Тубланк проводил взглядом полуобнаженную, особенно если смотреть сзади, фигурку девушки, покачал головой и, подгоняемый в спину новыми уколами глефы уже так же спрыгнувшей вниз рыжей бестии, направился внутрь каменного круга.
  Отряд амазонок устраивался на ночлег. Из вьюков оставшегося снаружи Малыша извлекли ворох тонких, скорее напоминающих плащи, одеял и заманчиво булькающий мех, из которого, едва первой завладевшая им Золотая Королева вытащила пробку, потянуло терпким винным духом. Разведением костра воительницы не озаботились да и вообще, как вскоре с ужасом осознал коринфиец, ни о каком ужине, похоже, речи и не шло. Все так же в тишине опустошив мех, они оставили лишь небольшой глоток и последнее, самое тонкое, одеяло своему пленнику, и рассосались по краям площадки, устраиваясь каждая под своим камнем, с головой закутываясь в одеяла и даже не удосужившись снять доспехи. На страже, то ли по собственному решению, то ли по беззвучному приказу предводительницы, осталась Каи. Проверив крепление сабель за спиной, она тенью скользнула за край каменного круга, растворившись в стремительно сгущающихся у подножия холма сумерках.
  - Э-эм... а как насчет ужина? - все-таки рискнул поинтересоваться Тубланк, растеряно оглядываясь вокруг.
  - Заткнись, - посоветовала ему брюнетка с кинжалами, имени которой он еще не слышал, да и какого-то особого прозвища придумать не успел.
  Другие амазонки даже не повернули в его сторону голов. Более того, они не удосужились ни приставить к пленнику отдельной охраны, ни хотя бы просто связать ему ноги. Словно бы приглашая к попытке бегства этой ночью. Впрочем, коринфиец, хмуро взирая на своих пленительниц, взвесил все за и против и пришел к выводу, что ему отнюдь не улыбается играть в догонялки в темноте в незнакомом лесу с притаившейся где-то внизу угрюмой воительницей. Не говоря уж о прочих опасностях, что могут подстерегать в джунглях практически голого и безоружного человека, еще и со скованными руками.
  Коринфиец вздохнул, свернулся на своем куцем одеяле и, подложив руки под голову так, чтобы цепи не слишком мешали, попытался задремать. Впустую. После короткого дневного сна на спине Малыша спать решительно не хотелось. Осознание всего случившегося с ним за последние менее чем сутки наконец-то догнало наемника и теперь обрушилось миллионом вопросов, сомнений и страхов. Тубланк впустую ворочался с боку на бок, стараясь не звякать лишний раз кандалами, слепо пялился в стремительно, по-южному, темнеющее небо и вслушивался в голоса джунглей. Отвлечься не получалось. Не помогало даже негромкое посапывание девушек по углам. Чем дольше тянулось время, тем дальше от него становился сон.
  Ночь беззвучно накрыла остров бархатным, усыпанными бусинами звезд одеялом. Беззастенчиво красующаяся своим рябым ликом луна вальяжно вскарабкалась в зенит, залив все вокруг скупым мертвенным светом. Важно осмотрелась вокруг, наслаждаясь недолгим своим царствованием.
  - Солнце мертвецов, - едва слышно пробормотал про себя Тубланк и повернул голову вбок, чтобы луна не светила прямо в глаза. И встретился взглядом с приподнявшейся на своем одеяле кхитаянкой в синем, расположившейся всего в двух менгирах от него.
  Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Затем уголки губ девушки медленно поползли вверх, и она, выбравшись из-под своего одеяла, вдруг юрким зверьком скользнула к пленнику. Замерла подле настороженно застывшего мужчины, молча разглядывая его, будто все еще в чем-то сомневаясь. Наконец, решительно встряхнула волосами и, заведя руки за спину, потянула за тесемки своей туники.
  Коринфиец удивленно заломил бровь. Облизнул пересохшие губы, когда две аккуратные маленькие грудки с остренькими, задорно смотрящими в разные стороны сосками сверкнули в лунном свете. И вскинул ей навстречу скованные руки, вопросительным взглядом указывая на них, объясняя, предлагая... Но та лишь отрицательно покачала головой и, отбросив прочь ставшую ненужной уже синюю тряпочку, оседлала колени мужчины.
  "Ну и ладно", - усмехнулся про себя Тубланк, закидывая руки за голову и вытягиваясь во весь рост под буквально потекшей по нему девушкой. - "Не проси большего, чем... дают?"
  Пальчики кхитаянки завладели завязками его штанов, рывком сдернули их вниз, и коринфиец самодовольно улыбнулся, когда его мужское достоинство, высвобожденное из плена, приветственно качнулось навстречу девушке. Амазонка скользнула вверх по бедрам наемника, и Тубланк выгнулся ей навстречу, чувствуя первое, пока еще почти невесомое прикосновение женского естества к своему стволу. Нижние губки кхитаянки скользнули снизу вверх по всей его длине и пошли назад. По телу склонившейся над наемником девушки прошла короткая сладкая судорога. Закусив губку и вперив горящий взор в мужчину под собой, она вновь медленно повела чреслами вверх, сильнее вжимаясь ставшими уже слегка влажными губками в его окаменевший ствол. И тут же, едва наметилась опасность проникновения, назад.
  "Что? Какого демона?" - мысленно вскричал Тубланк, только теперь осознав, что именно делает "Синяя".
  Он скорчил возмущенную гримасу и попытался привлечь ее внимание взглядом. Но та уже откинулась всем телом назад, положив ладони на колени мужчины и стиснув его бока коленями, запрокинув голову и неспешно двигая бедрами взад и вперед. Дразня и мужчину и себя. Балансируя на грани, но так и не позволяя совершить последний, самый важный шаг. Дыхание девушки стало заметно чаще и глубже, пирамидки грудей вздымались выше, животик чуть заметно вздрагивал в такт движению, выдавая внутреннюю борьбу, идущую в женском теле.
  Коринфиец негромко зарычал, чувствуя, как намокает уже не только он сам, но и одеяло под ним. Решившись, вновь перекинул скованные вместе руки вперед и осторожно, на пробу, коснулся кончиками пальцев живота кхитаянки. Судорога прокатилась по ее телу. Повел ладонями в стороны, охватывая тонкую девичью талию, надавил большими пальцами на впадину пупка и мягко потянул девушку на себя.
  Сжимавшие его бедра амазонки заметно напряглись, не пуская, не позволяя, но дыхание вдруг сбилось, сделалось неровным и более громким. Слишком громким. Тубланк торопливо обвел взглядом менгирное поле и неподвижно застывшие в тени камней тела других девушек, сильнее стиснул пальцы на тали кхитаянки и медленно повел соединенными вместе большими пальцами от пупка вниз, к устью бедер. С губ кхитаянки сорвался первый за все это время короткий полустон-полухрип. Движение ее бедер вдруг прекратились, и амазонка неподвижным изваянием придавила изнывающий от желания член мужчины. Пальцы девушки стальными тисками впились в его колени.
  Коринфиец стиснул зубы, чтобы не застонать с ней в унисон, и скользнул ладонями вверх по упругому животику партнерши, к подрагивающим холмикам грудей. Вобрал полные горсти податливой мягкой плоти, стиснул затвердевшие соски между пальцев. Тело "Синей" содрогнулось. Она уронила голову вперед, впившись в мужчину шалым невидящим взглядом. Чуть шевельнулась на пульсирующем под ее весом мужском достоинстве. И еще разок. Болезненно закусила губку. Незримая борьба с естественными позывами своего тела, что во всю шла сейчас внутри нее, похоже, доставляла ей ни с чем несравнимое удовольствие. И если так продолжится дальше...
  Тубланк требовательно сжал грудки девушки. Та, вздрогнув и вновь замерев, накрыла вдруг его ладони своими, смежила веки и коротко кивнула. Стальной капкан женских бедер внезапно разжался, кхитаянка с тихим вздохом опустилась на мужчину, накрывая его своим телом. Более ничто, кроме почти невесомой женской плоти, не сдерживало коринфийца. И эта долгожданная свобода вихрем вынесла прочь из его головы последние здравые мысли, оставив одни лишь первозданные животные инстинкты.
  Сминая в жидкий кисель тоненькое девичье тело, Тубланк подмял кхитаянку под себя и с неумолимостью стенобитного орудия обрушился на нее, вколачивая в самый краешек скомканного, сбившегося складками одеяла. С глухим гортанным хрипом, переходящим в рычание, прямо в распахнутые в беззвучном крике губы амазонки. Вскоре уже под ним билось, извиваясь в агонии, потерянное, лишившееся голоса и разума существо, похожее более на смятый, выброшенный в спешке флаг капитуляции. Не замечая ничего вокруг себя, Тубланк растоптал его окончательно, после чего затих и сам, погребенный под обломками до основания разрушенной крепости.
  "Синяя" пришла в себя первой. Уперлась дрожащей рукой в грудь лежавшего на ней мужчины и попыталась сдвинуть его в сторону. Тихонько застонала, освобождаясь от тяжести его тела. Приподнялась было на одном локте, но, не удержавшись, рухнула назад, проехавшись носом по щеке коринфийца. Замерла, встретившись с ним взглядом. На какое-то время они вновь застыли, молча рассматривая друг друга. Затем амазонка вдруг быстро и сильно поцеловала его в губы и, откатившись куда-то назад, исчезла из поля зрения наемника.
  Тубланк устало прикрыл веки, с шумом втянул в себя воздух, пытаясь восстановить сбитое дыхание, и вздрогнул, каким-то шестым чувством угадав, что над ним кто-то стоит. Медленно открыл глаза. Залитая лунным светом и как никогда напоминающая живую статую Золотая Королева стояла прямо над ним, сверху вниз грозно взирая на распростертого у ее ног мужчину. Полуголого. Со спущенными штанами. Коринфиец громко сглотнул. Шорох одеял заставил его чуть довернуть голову в сторону, и наемник с ужасом обнаружил, что и все остальные амазонки отряда больше не спят, а сидят, подобрав под себя ноги, напряженно следя за своей предводительницей.
  А та, меж тем, положила обе ладони на обнаженные бедра, провела пальчиками по алебастровой коже ног и спрятала руки за спиной. Послышался еле различимый звук распускаемого узелка, и шелковый треугольник ткани, пропущенный между ее ножек, повис белым флагом павшей твердыни. Тубланк, не веря своим глазам, смотрел на то, как Золотая Королева медленно опускается всем своим закованным в доспехи телом на его лицо. Поспешно вскинул вверх руки, принимая в ладони плотные, поджавшиеся под его прикосновением ягодицы, и, потянувшись вперед, навстречу к ней, вывалил язык. Через мгновение губы предводительницы отряда сложились трубочкой, меж карминовых губок мелькнул маленький розовый язычок, а из перехваченного судорогой горла вырвался первый звук живого голоса.
  
  
  - О-о-о!
  Рыжеволосая амазонка притянула к себе голову коринфийца, и тот поцеловал ее в уголок губ. Завладел ими полностью, проник языком в рот девушки, и снова вошел в нее. Нофрет сдавлено вскрикнула, подаваясь ему навстречу всем телом. Ее тонкие пальчики запутались в волосах Тубланка, длинные сильные ноги обвили его талию, касаясь бедер Королевы, восседающей на спине мужчины, массируя ему плечи. В изголовье занимающейся любовью парочки, широко раздвинув ноги и буквально заключив голову рыжей в объятия своих бедер, расположилась Мечтательница. Ее пальцы время от времени нетерпеливо тянулись вперед, касаясь ладоней сестры, и тут же в нерешительности отдергивались назад. Коринфиец на мгновение оставил в покое губы Нофрет и, мотнув головой в сторону, лизнул бедро Мечтательницы, прикусил зубами нежную пахнущую чем-то терпким кожу. Та стремительно наклонилась к нему, и их губы встретились в жадном поцелуе.
  Кхитаянка, белоголовая лучница Ранаи и безымянная амазонка с кинжалами полукольцом окружали любовников, чуть наклонившись вперед и беззвучно шевеля губами, будто напевая что-то или молясь. И только угрюмая Каи сидела чуть в стороне, в тени самого высокого из менгиров, и в мертвенном лунном свете глаза ее горели тем же холодным огнем, что и устрашающий гарды мечей у нее за спиною.
  
  
  Дорога в джунглях отчаянно петляла, то взбираясь вверх по косогору, то вновь проваливаясь в утонувшие в зарослях папоротника низины, перепрыгивая через звонкие ручейки и огибая внезапно разверзшиеся каверны оврагов. Тубланк лениво скользил взглядом по сторонам, рассеянно поглаживая бедра сидевшей впереди Нофрет. Та не возражала против подобного поведения. Его руки наконец-то были свободны от кандалов, а мысли неспешно текли куда-то вперед, в будущее:
  "Поздравляю тебя, старик. Похоже, тебе вновь повезло. Как и в случае с крушением "Иштар". Если дела и дальше пойдут в том же русле", - его ладонь замерла, погрузившись в тепло внутренней стороны бедер девушки, - "то через пару месяцев, когда закончится эта дурацкая игра, я, быть может, вернусь в Аквилонию в качестве фаворита какой-нибудь баронессы или герцогини", - продолжал самодовольно размышлять наемник. - "И, чем Бел не шутит, не попытаться ли затем по протекции ее папеньки попасть в один из гвардейских полков в Тарантии? А там уже открываются такие возможности... В наше время маршальский жезл куда чаще приобретают в альковах высокородных дам, а не на полях сражений".
  Тубланк улыбнулся своим мыслям и по-хозяйски положил ладони на животик рыжеволосой амазонки. А за следующим поворотом тропинки открылся он. Город-дворец.
  Коринфиец удивленно моргнул, изменившись в лице. Вытянул вперед голову, пытаясь получше разглядеть открывшуюся ему картину через плечо Нофрет, и потрясенно прошептал:
  - Только не говорите, что вы отгрохали это всего-лишь ради какой-то игры?
  Вздымающиеся на головокружительную высоту и горделиво подбоченившиеся мощными контрфорсами стены, сложенные будто бы из драгоценного белоснежного мрамора, опоясывали фантастический комплекс двух дворцов-близнецов, расположившийся в самом центре огромной, напоминающей жерло потухшего вулкана, котловины. Облитые золотом и эмалью купола минаретов плыли над зеленью висячих садов, нестерпимо сверкая в лучах утреннего солнца. Острые шпили ажурных башенок, увенчанные черными и красными, с изображением белого лотоса, стягами, казалось, царапали брюхо проплывающих над ними облаков. Тропинка, по которой пробивался сквозь джунгли Малыш, внезапно обратилась в широкий мощеный тракт, стрелой уходивший вниз, к огромным, обитым бронзою воротам неведомого города.
  Со стен, словно заметив появление отряда, грянули трубы, и Нофрет, обернувшись к пораженному увиденным Тубланку, с улыбкой сообщила:
  - Добро пожаловать в Город Белых Стен, чужеземец.
  Вот только улыбка это ему решительно не понравилась.
  
  
  

Глава пятая

В которой Соня сталкивается с последствиями бурной ночи Тубланка и попадает в плен к амазонкам.

  
  К утру с низкого хмурого неба опять стала накрапывать мелкая морось.
  Дождевые капли часто-часто бежали по листьям раскидистого дерева, барабанили по кровле маленького шалаша, притаившегося в его корнях и окруженного разросшимся кустарником. Небольшой ручеек нашел таки в тщательно уложенных пальмовых листьях незаметную глазу щелку, и теперь крупные капли дождя одна за другой срывались вниз, целясь в бедро спящей хозяйки шалаша. Некоторые из них, не превратившиеся в бессильные брызги, быстро-быстро сбегали вниз по бедру девушки, оставляя за собою влажную дорожку на бархатистой коже.
  - Мм?
  Узкая женская ладошка легла на влажное от дождя бедро, быстро пробежала по нему, смазывая следы дождевых капель. Но уже в следующий момент новые блестящие бусинки проторили свой путь по тому же месту. Девушка негромко вздохнула во сне и перевернулась на спину, позволив дождю безнаказанно капать себе на живот.
  По-прежнему не желая окончательно просыпаться, Соня потянулась босыми ступнями в норку меж корней приютившего ее дерева, где еще с вечера был разведен небольшой, укрытый от посторонних глаз, костерок. Угли успели практически полностью остыть за ночь. Однако собранные ею специально для этой цели и зарытые в кострище камни все еще хранили немного былого тепла. Она по самые щиколотки погрузила ноги в золу и прижала ступни к отдающим остатки былого жара булыжникам, поджимая от удовольствия пальчики и жмурясь, будто сытая кошка.
  Дождевая вода, барабанящая по вздрагивающему при каждом новом касании животу девушки, уже переполнила впадинку пупка, и маленький ручеек, перелившись через край, проворно сбежал вниз на постель из пальмовых листьев. Соня с неудовольствием почувствовала, как под ней начинает собираться холодная лужица, и капризно застонала, не желая признавать необходимость окончательного пробуждения.
  Сонно моргая, девушка села на своей импровизированной постели, встряхнула непослушной рыжей шевелюрой и потянулась всем телом. Поджала под себя ножки и капающей с прохудившейся кровли дождевой водой смыла со ступней следы золы. Зевнув спросонок, она осторожно выглянула из шалаша и по-кошачьи принюхалась. Дождь уже практически сошел на нет, и в разрывах низких темных облаков все настойчивее проглядывало солнце. Немного дрожа от утренней свежести, Соня выбралась из своего шалаша.
  Девушка выбежала на полянку, где кроны деревьев не закрывали небо сплошным темно-зеленым куполом, и позволила последним порывам дождя свободно массировать ее тело своими упругими струями. Запрокинула голову, зажмурившись и ловя губами капли. Тоненькая фигурка девушки словно в танце изгибалась под умелыми ласками стихии, ее руки скользили по покрытому ровным загаром телу, встряхивали спутанные во сне волосы, ладошки складывались лодочкой, принимая дар небес и омывая ею лицо с точеным гирканским профилем.
  Вдоволь насладившись водными процедурами и сделав некоторые другие непременные утренние дела, Соня вернулась в шалаш, выгребла из кострища лишнюю золу, подкинула припасенного хвороста и щелкнула огнивом. Затем нанизала на длинные прутики оставшихся со вчерашнего ужина крабов и поудобнее устроила их над огнем. Костерок быстро набирал силу, наполняя убежище девушки теплом и уютом. Хотя, разумеется, и неприятно щекочущим горло привкусом дыма. Впрочем, покуда стояла непогода, дым в любом случае не мог выдать туземцам местонахождение названной гостьи, и костерок можно было особо не таить - дождь все равно прибивал дым от костра практически к самой земле, запах же можно было почуять разве что с расстояния в десяток-другой шагов.
  От крабов исходил сказочный аромат, и Соне наконец надоело глотать слюнки. Помогая себе кинжалом, она принялась уплетать за обе щеки сочащиеся терпким соком кусочки мяса, жадно облизывая пальчики.
  Вскоре дождь окончательно сошел на нет. Соня облачилась в тунику своей вчерашней случайной знакомой, свою старую кольчужку и, попрощавшись со своим шалашиком, углубилась в джунгли. Путь ее лежал к городу, виденному ею с вершины давешнего дерева. Пренеприятнейший парадокс заключался в том, что она ни в коей мере не горела желанием еще раз встречаться с обитателями места. И в то же время только в их городе она могла найти средства для побега с острова.
  Окружающие рыжеволосую гирканку джунгли постепенно так же просыпались ото сна. Отряхиваясь от дождя и наполняясь сотнями суматошных обитателей - тяжелый влажный воздух с каждым мгновением все больше и больше наполнялся многоголосым пением птиц и сердитым жужжания насекомых. В кронах замелькали стайки маленьких визгливых обезьян, а на свисающих к самой земле лианах - юркие молнии древесных змеек. В какой-то момент Соне пришлось уступить дорогу напоминающей живую кроваво-красную реку процессии муравьев-легионеров. А на берегу вчерашнего ручейка она еще издали приметила большую группу дарфарских горилл и поспешила обойти их стороной.
  По мере того, как гирканка отходила все дальше от побережья, джунгли становились гуще, деревья росли ближе друг к другу, лианы и ветви сплетались в непроходимую паутину, а лабиринты корней грозили переломать ноги неуклюжему путнику. Девушка орудовала катаной Черной Вдовы, словно мачете, однако высокая влажность вкупе с наваливающейся даже не смотря на ранний час духотой делали эту работу поистине каторжной. Вскоре Соня вся взмокла под своей кольчужкой, горячий липкий пот в три ручья заливал глаза и щекотал кожу под стальными колечками лат.
  Но именно в тот момент, когда она уже была готова проклясть все на свете, джунгли словно по мановению волшебной палочки расступились, и задыхающаяся от усталости гирканка буквально вывалилась на широкую просеку, проложенную в сплошной стене тропического леса трудолюбивыми человеческими руками. Соня в изнеможении опустилась на лихо закрученную загогулину древесного корня, торчащую из земли в двух шагах от нее, и оттерла пот с лица тыльной стороной ладони. Немного переведя дыхание и допив остатки вина из фляжки незадачливой амазонки, она отправилась дальше по любезно проложенной, будто специально для ее нее, тропе. Благо вела та точнехонько в сторону города. Что, впрочем, и неудивительно.
  Солнце только еще начало свое восхождение на окончательно очистившемся от облаков небосклоне, когда просека вывела девушку к подножию невысокого оплывшего холма с короной древних менгиров на вершине. Соня запнулась на полушаге и остановилась как вкопанная, не сводя настороженного взгляда с угрюмо замкнувшихся в своем грозном молчании дольменов. Что-то в этом холме категорически не нравилось чуткой к недоброй магии девушке. Она раз, другой тряхнула рыжей гривой волос, силясь преодолеть пугающее наваждение. Однако колдовство этого места упорно не желало оставлять ее в покое. Гирканка словно чувствовала, как что-то неосязаемое и безмолвное пытается дотянуться до нее своими когтями оттуда из-за этих камней.
  Фыркнув рассерженной рысью, Соня попробовала было обойти пугающий ее холм стороной, но наткнулась на распахнутый зев глубокого оврага с осклизлыми от дождя склонами. Попытавшись миновать проклятый курган с другой стороны, она с возмущенным криком провалилась едва не по пояс в небольшое, но коварное болотце, не пройдя и дюжины шагов. Поминая всех богов и богинь по отдельности, вместе взятых и в самых невероятных сочетаниях, гирканка с замиранием сердца ползла назад по колышущейся зыби, цепляясь пальцами за кочки и чувствуя, как в животе разливаете неприятное чувство страха. Одеяло изо мха и болотных трав грозило в любой миг разойтись под ее коленями и локтями, отдав девушку на съедение болотным духам. Наконец, она почувствовала под ладонями твердую землю. Соня выпрямилась, перевела дыхание и как следует отвела душу серией отборных богохульств. Затем с искренним возмущением осмотрела свой ставший совсем уж непрезентабельным внешний облик и направилась к ближайшему ручью, как раз впадавшему в то самое болото, умываться.
  - По-хорошему, значит, у нас с тобою никак не получается? - мрачно поинтересовалась она у молчаливой громады менгирного холма, смывая с себя грязные разводы тины. - Ну что ж, тогда будет по-плохому! - Она зло прошипела что-то сквозь зубы, обнажила меч и, не теряя больше времени, быстрым шагом устремилась прямо к вершине.
  Соня еще могла попробовать проскочить мимо мрачных громад дольменов по пологим склонам и безопасно миновать недоброе место. Однако девушка почти физически ощущала всем телом исходящую из круга менгиров чужую злую волю, направленную прямиком на нее, и намеревалась во что бы то ни стало выяснить ее природу.
  Рыжая фурия дикой кошкой проскользнула в щель между двумя каменными глыбами и остановилась. Она оказалась на небольшой поросшей невысокой травой круглой площадке. Приглядевшись, гирканка с удивлением различила в примятой кое-где траве очертания человеческих тел и множество следов, ведущих из одного конца площадки в другой и прочь из кольца. Следовательно, кто-то использовал это наводящее на нее такой необъяснимый трепет место в качестве ночлега, и не далее как минувшей ночью!
  Соня удивленно приподняла бровь - как же они не почувствовали, какую угрозу таит в себе этот курган? Или опасности этого места не распространяются на них? Либо они-то и пробудили ото сна недобрую магию менгирного кольца?
  "Бесполезные размышления!" - Соня раздраженно замотала головой, отгоняя прочь назойливые мысли, и настороженным пружинящим шагом направилась по кругу вдоль каменных глыб, присматриваясь к примятой траве и с удивлением ощущая странное тепло, с каждым мгновением все больше и больше разливающееся внизу ее живота. Остановившись в центре площадки, она присела на корточки и коснулась кончиками пальцев земли в том месте, где сегодня ночью определенно лежал человек. В тот же миг горячая волна мгновенной острой боли прошла по всему ее телу от устья бедер к горлу, сжав его сладким спазмом.
  Гирканка непроизвольно вскрикнула от смешанного чувства боли и наслаждения, испытанного ею в этот краткий миг. Мир перед глазами вдруг дрогнул и поплыл, колени задрожали, а стиснутая на рукояти катаны ладонь взмокла. Усилием воли девушка заставила себя выпрямиться и на подкашивающихся от внезапной слабости ногах бросилась прочь из каменного кольца.
  Однако по мере ее приближения, серые глыбы словно бы вырастали из земли, устремляясь к небу, а спасительная расщелина между ними неумолимо сужалась. И когда Соня сделала последний шаг, перед самым ее носом с негромким, но отчетливо слышимым стуком, сомкнулась глухая каменная стена. Не успев затормозить, девушка с разбегу врезалась в нее лбом и замерла, прижившись щекою и влажными ладонями к холодной поверхности дольмена. Чуть переведя дыхание и уняв все еще терзавшие ее тело отголоски боли-наслаждения, она покосилась на проход меж менгиров справа от себя. От обретения свободы ее отделяли всего несколько шагов. Однако стоило только ей шагнуть к нему, как каменные створки вновь сошлись вместе в каких-то долях дюйма от ее лица.
  Соня еще несколько раз пыталась опередить коварные камни, да только впустую. Лишь вконец разбила себе кулаки, а нос и лоб гирканки украсились царапинами. Наконец, незримому хозяину этого места, похоже, надоело играть со своей жертвой в кошки-мышки, и игра перешла на более высокий уровень. Соня затылком ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Она замерла, не сводя взгляда с каменной преграды прямо перед собой и не спеша оборачиваться к новой неизвестной опасности, поджидающей ее за спиной. Перевела дыхание, оттолкнулась кончиками пальцев от дольмена и начала медленно, не оборачиваясь, отступать назад, чувствуя, что с каждым шагом приближается к тому, кто удерживает ее в этой ловушке.
  Ощущение это становилось все острее и отчетливее - ей казалось уже, что она чувствует беззвучное ледяное дыхание, касающееся ее затылка. Неожиданно Соня молниеносно прыгнула вперед и вверх, врезалась в привычно сомкнувшуюся стену дольменов на высоте примерно человеческого роста и сильным толчком обеих ног послала свое тело назад, словно снаряд, в самый центр кольца менгиров. Упав при приземлении на одно колено, она ловко перекатилась через плечо и с разворота полоснула мечом в полуфуте над землею, перерубая, как ей мыслилось, ноги (или что там у него?) неведомого противника. Однако вместо ожидавшейся встречи с человеческой иль хотя бы даже нечеловеческой плотью ее клинок лишь попусту рассек пустоту. Не растерявшись, Соня еще раз проворно перекинулась через голову и замерла в низкой оборонительной стойке, вскинув катану над головою и наконец-то узрев оппонента.
  На расстоянии вытянутой руки от гирканки и в футе над землей парила невысокая фигура в чешуйчатых вороненых доспехах, высоком шлеме с глухим забралом-зеркалом и плюмажем черных перьев, и черном же плаще, ниспадающем с рельефных оплечий в форме прилегших на плечи человека драконов. Тяжелые складки плаща целиком скрывали всю левую половину фигуры. Существо молча взирало на только что атаковавшую его девушку, не спеша предпринимать что-либо в ответ.
  - Ты кто? - требовательно спросила гирканка, поудобнее перехватывая меч.
  Вместо ответа незнакомец плавно опустился на землю и все так же, не проронив ни звука, вытянул в ее сторону правую руку в массивной латной перчатке. Внизу живота девушки вновь вспыхнуло обжигающее пламя, которое она почувствовала совсем недавно, дотронувшись до земли в центре менгирного круга. Соня зарычала и скользнула вперед и в сторону, попытавшись достать кончиком меча запястье незнакомца. Однако ее клинок лишь бессильно отскочил от перчатки, словно бы обретшей даже не стальную, а каменную твердость. В следующее мгновение фигура в плаще неведомым образом оказалась вплотную к девушке, и ледяные пальцы гарротой сомкнулись на ее горле, отрывая ее от земли.
  Гирканка захрипела и отчаянно вцепилась левой рукой в сжимающие ее шею пальцы, одновременно с этим попытавшись воткнуть клинок в горло врага. Однако к ее ужасу меч прошел сквозь скрытое под плащом тело, не встретив никакого сопротивления. Незнакомец встряхнул беспомощно трепыхающуюся жертву и поднес ее ближе к черному, ничего не отражающему зеркалу забрала, и лишь в этот момент Соня с содроганием заметила маленькие алые искры, то вспыхивающие то вновь гаснущие в глубине узких вертикальных прорезей шлема. Тем временем, боль внизу живота превратилась в недвусмысленное, хорошо знакомое гирканке, как и любой женщине, чувство. Такое сладкое и такое неуместное здесь и сейчас, в момент смертельной опасности. Тело девушки окатила самая настоящая горячая волна желания. Она судорожно простонала и неожиданно для самой себя разрыдалась.
  ...Далеко
  Кошка...
  Рысь недовольно дернула левым ухом, не проявляя большого желания пробуждаться ото сна. Однако обстоятельства, похоже, настоятельно требовали от нее именно этого - старый никчемный каменюка, служивший ей прохладным убежищем от вечной духоты Леса, внезапно зажил собственной загадочной жизнью.
  Кошка открыла сначала один глаз, затем другой, превратила зрачки в две вертикальные щелки желтого пламени и наконец вскинулась на все четыре лапы, выгибая дугой напряженную спину. Потянувшись, она соизволила таки обратить свое внимание на вздрагивающую прямо у нее под лапами каменную плиту.
  Плита? Ах да, дольмен. Старый дольмен не менее старого бога...
  "Неужели так скоро?" - удивилась Рысь.
  Она подошла к самому краю плиты и с любопытством заглянула вниз, гадая в какую еще неприятность умудрилась угодить эта глупая человеческая самка с ружей шубкой, и кто вот-вот появится из тьмы, таящейся под опрокинутым дольменом?
  Каменная плита продолжала ходить ходуном, с каждым разом немного сдвигаясь в сторону. Наконец расщелина оказалась достаточной, и из-под нее выпрасталась покрытая осклизлой полуразложившейся плотью человеческая рука. Но человеческая ли? Сочащиеся трупным ядом обломки ногтей жадно вцепились в землю. Трава, которой коснулись обглоданные червями и временем пальцы, тотчас же пожухла и увяла, а в ушах Рыси раздался далекий, идущий словно бы сквозь пелену, крик рыжеволосой самки, так странно смешанный со стоном наслаждения.
  Вслед за первой рукой из могильного плена показалась и вторая, а за ними - уродливая безволосая голова ожившего трупа. Низкий утробный рык вожделения прокатился по джунглям, заставив Рысь яростно зашипеть, распушив роскошный хвост и подняв шерсть на загривке дыбом.
  "Опять эта Тварь?!" - кошка без труда узнала клич древнего чудовища.
  Покрытое лохмотьями истлевшей кожи лицо монстра поднялось к затянутому извечными тучами небу мира духов, и обрывки губ разомкнулись, чтобы молвить СЛОВО.
  Соня яростно молотила ногами по призрачной фигуре, однако с тем же успехом можно было пытаться ударить воздух. Клинок беспомощно высекал искры из вороненой стали лат и шлема, а пальцы чудовища все так же сжимали горло задыхающейся девушки. Пытаясь удержаться на грани безумия, она неожиданно для самой себя вцепилась свободной рукой в оплечье твари и словно в омут с головою буквально нырнула куда-то во тьму под ее плащом.
  В тот же миг, но в ином, неизмеримо далеком измерении, Рысь стремительно атаковала выползающее из своей могилы существо. Передние лапы кошки всеми десятью когтями вцепились в лицо ожившего покойника, сшивая его губы, дабы те не могли исторгнуть СЛОВО, выцарапывая из гнилых каверн глазные яблоки, чтобы те не могли обрушить на мир ВЗГЛЯД. Челюсти Рыси сомкнулись на загривке твари, норовя сокрушить хребет, а задние лапы в клочья драли полусгнившие руки, пытавшиеся оторвать от себя разъяренного зверя. Кошка, утробно урча, продолжала терзать труп древнего бога, лохмотья бессмертной, но увядшей плоти и брызги прогнившей крови обильно летели во все стороны. И настал момент, когда лишенный голоса мертвец ВОЗОПИЛ...
  Мир вокруг Сони взорвался сотнями пронзительных воплей, каждый из которых был всего лишь вариацией одного единственного, но поистине ужасающего крика боли. Боли, обиды, разочарования. И тоски. Ладонь неведомого великана подхватила тело девушки и словно пушинку швырнуло ее прочь из кольца менгиров. Она еще успела краешком глаза заметить мелькнувший на волоске от ее головы древний выщербленный камень, а затем кубарем покатилась вниз по склону холма, тщетно пытаясь ухватиться хоть за малейшую трещину или клок травы.
  Пересчитав, казалось, половину кочек отсюда и до Тарантии, Соня наконец остановилась, без сил распластавшись у подножия страшного холма. Со стоном приподнялась на локтях, затрясла головой и с некоторым недоумением уставилась на рукоять меча, который так и не выпустила из рук. Но уже в следующий миг затравленно обернулась на раздавшийся позади глухой нарастающий грохот. Венчавшие курган каменные глыбы одна за другой медленно оседали вниз, заваливались на бок, опрокидывались и исчезали в туче поднятой пыли. Вот одна из них угрожающе накренилась наружу, плашмя рухнула на склон и с отвратительным скрежетом заскользила прямиком в сторону гирканки.
  Та, и откуда только силы взялись, буквально подскочила на месте и, не разбирая дороги, вломилась в ближайшие заросли. Только для того, чтобы запнувшись о какой-то корень, вновь растянуться лицом в землю. А оторвавшись от нее, с ужасом увидеть выстроившиеся вокруг девушки три или четыре пары женских ног в таких же стальных поножах, как и у Черный Вдовы.
  - Иштар Заступница, - досадливо сморщилась Соня, и короткая вспышка боли в затылке вышибла из нее дух.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"