Аннотация: Маленькое ПВП "по картинке". Древнючая на самом деле зарисовка. Я уже даже и той картинки толком не помню. Тем паче не найду ее вновь.
Нет необходимости в предыстории. Нет необходимости в декорациях. Здесь есть только лишенный стен, утопающий во мраке бесконечный зал, и столб ослепительно-яркого света, низвергающийся откуда-то сверху, выхватывающий из темноты белоснежный мраморный алтарь и двух действующих лиц. Жертву и жрицу.
Жертва обнажена и распята на каменном алтаре. Никто не счел необходимым заткнуть ей рот, и потому несчастная вольна сотрясать воздух криками и мольбами о пощаде. До которых, впрочем, никому нет ни малейшего дела. У подножия алтаря, напротив широко раздвинутых ног жертвы, преклонив одно колено, застыла в молитвенной позе юная золотоволосая жрица в изящных золоченых доспехах, прикрывающих грудь, живот и промежность, но оставляющих открытыми спину и бедра. Веки девы плотно сомкнуты и мелко-мелко подрагивают в такт шевелящимся в беззвучной молитве губам.
Но вот молящаяся вздрогнула, словно услышав неведомый окрик. Вскинула вверх свою прекрасную головку, широко распахнув огромные васильковые глаза и устремив затянутый паволокой взор на распростертое пред нею тело. Улыбка коснулась ее тонких бледных губ. Замолкшая на миг жертва в безумной надежде поймала скользнувший по ней взгляд жрицы. Но, встретив в нем лишь вздымающуюся волну безумия, вновь зашлась в безумном крике, выгибаясь дугой на каменном алтаре и бессильно звеня цепями.
Не обращая внимания на ужас распятой на жертвеннике девушки, златовласка медленно поднялась с колен и гибко, по-кошачьи, потянулась всем своим закованным в латы телом навстречу трепещущей жертве. Узкие ладошки с длинными тонкими пальчиками легли на полные бедра несчастной, царапнули покрытую бисеринками пота кожу золотистыми ноготками и медленно заскользили вверх по внутренней стороне. В тщетной попытке остановить ее жертва попыталась было сомкнуть ноги вместе, но лишь впустую лязгнула цепями, разрыдалась и стала что-то быстро и горячо говорить, обращаясь к своей мучительнице. Та, однако, никак не отреагировала на ее слова, продолжая ласкать пленницу, склоняясь над нею все ниже и ниже. Глаза златовласой жрицы горели странным неестественным огнем, губы вновь беззвучно роняли слова немой молитвы, ноздри маленького аристократического носика жадно раздувались, а покрытая сегментными доспехами грудь высоко вздымалась, заставляя сталь скрежетать о сталь.
Наконец, она медленно опустилась на колени между широко разведенными бедрами девушки, вплотную приблизив лицо к лепесткам ее нижних губ. Зажмурившись, погрузила пальчики в аккуратный пушок на лобке и, сладострастно втягивая в себя аромат женских соков, запечатлела на вертикальной расщелине половых губ жертвы кроваво-алый горизонтальный след помады. Слегка отстранилась от сотрясаемой судорогами жертвы, и, внезапно резко мотнув головой снизу вверх, стремительно провела языком от маленькой дырочки инстинктивно сжавшегося ануса до самого лобка пленницы. Обреченная издала длинный протяжный полустон-полукрик и вновь разразилась рыданиями и мольбами о пощаде.
Ее мучительница, меж тем, позабыв уже обо всем на свете, жадно вылизывала юрким розовым язычком лоно девушки, играя ее русыми волосками, посасывая их, прикусывая зубками и легонько оттягивая на себя, так что несчастная начинала тонко и пронзительно кричать от острой боли пополам, однако же, и с изрядной долей болезненного наслаждения. Умелые пальчики жрицы безжалостно мяли чувствительный клитор и набухшие нижние губки обреченной, заставляя все ее нутро трепетать в предвкушении кажущегося неизбежным вторжения.
Вдоволь насладившись шелковистым пушком жертвы, златовласка нежно потерлась щекою о смоченные ее слюной волоски, медленно провела сопящим от возбуждения носиком сверху вниз по гостеприимно распахнутому устью бедер пленницы и впилась жадным поцелуем в самое ее естество, все глубже и глубже вонзая горячий юркий язычок в ее плоть. Жертва судорожно всхлипнула сквозь рыдания и издала долгий протяжный стон, полный, впрочем, уже не столько ужаса, боли и унижения, сколько против ее же воли нахлынувшего вожделения.
Неожиданно жрица решительно отпрянула прочь от истекающего соками лона несчастной. Выпрямилась, опершись руками о ее бедра, и несколько раз, дразня, провела вызолоченным сегментом панциря, прикрывающего паховую область, по лобку девушки, испачкав сталь и позолоту ее выделениями. Жертва вскинулась было следом за нею, но лишь бессильно звякнула кандалами и со стоном осела назад, извиваясь на алтаре и кусая губы, моля о продолжении бесстыдной ласки.
Но мучительница ее и не думала прислушиваться к желаниям своей жертвы. Жрица стремительной золотистой молнией взлетела на алтарь и склонилась над скованной цепями девушкой. Ее пальчики властно сильно стиснули полные груди девушки, а влажные губы и жемчужные зубки по очереди впились сначала в один, а затем и в другой, соски. Жертва пронзительно вскрикнула от внезапной острой боли, и обе ее груди оказались украшены рубиновыми бусинами. Златовласка грубо стиснула соски несчастной, словно пытаясь выдоить из них кровь, запрокинула назад очаровательную головку и залилась безумным безудержным смехом, обнажая ровные острые зубки, испачканные алыми разводами, и заглушая даже новые крики боли прикованной к алтарю.
Выпрямившись во весь рост над бьющейся у ее ног жертвой, она, не глядя, вытянула в сторону правую руку и нетерпеливо пошевелила в воздухе пальчиками. В тот же миг соткавшаяся буквально из тьмы фигура в серой хламиде молча вложила в ладонь жрицы недлинный узкий клинок без гарды и с рукоятью в форме мужского детородного органа. Небрежным жестом златовласка отослала служителя прочь, перехватила рукоять обеими руками и воздела меч высоко над головою, застыв в напряженном ожидании над лежащей на алтаре, пьяно покачиваясь на широко расставленных ногах.
Истерзанная ужасом и страстью жертва наконец смогла разомкнуть слипшиеся от слез веки и, тотчас увидев прямо над собою нацеленный ей в грудь клинок, исторгла пронзительный крик. Плечи жрицы вздрогнули, пальцы сильнее стиснули рукоять в форме фаллоса, а по незрячему, с плотно зажмуренными глазами, лицу скользнула тень кровожадной улыбки. Несчастная задохнулась в собственном вопле, с судорожным хрипом втянула в себя воздух, чтобы разразиться новым криком, и в этот самый момент златовласая жрица, не глядя, нанесла один короткий, молниеносный удар точно под левую грудь девушки, насквозь пронзив тело жертвы и высекя искры из мрамора жертвенника под ней.
Несчастная содрогнулась всем телом, выгнулась дугой, скользя вверх по лезвию, словно бабочка, пробитая булавкою. Широко раззявила рот, пытаясь вздохнуть полной грудью, но было поздно - воздух в ее легких уже нашел другой выход наружу, и кровь вокруг вонзенного в ее грудь клинка превратилась в пузырящуюся алую пену. Последний раз надрывисто всхрипнув, девушка медленно осела назад на алтарь. Из ее горла еще несколько раз упругими толчками выбросило густую темную струю крови, и, наконец, зрачки стекленеющих глаз окончательно замерли, сжавшись в две крошечные черные точки, устремленные к льющемуся сверху свету.
Золотоволосая жрица, тем временем, не обращая ни малейшего внимания на смерть жертвы, нежно оглаживала чуткими пальчиками рукоять меча, изображающую огромных размеров пенис с обнаженной головкой. Особенно тщательно лаская именно эту деталь, словно пытаясь возбудить бездушный металл. Губки красотки разомкнулись, и из ее горла вырвался рассыпчатый хрип. На мгновение прекратив свои ласки, она сдвинула чуть в сторону сегмент доспехов, прикрывающий пах, аккуратно развела дрожащими от нетерпения пальчиками увлажнившиеся половые губки и одним быстрым движением всего тела вниз сразу и до конца нанизала себя на рукоять собственного меча.
На мгновение застыв с широко распахнутыми во мрак глазами, юная жрица издала протяжный стон наслаждения. Всхлипнула, потянулась вверх, перебирая пальчиками по лезвию меча чуть ниже рукояти, рискуя в любой миг распороть их в кровь. Застыла, почувствовав, что головка вот-вот выскользнет из ее лона, и вновь опустилась на него. Новый стон прокатился под невидимыми сводами погруженного во мрак зала. И прекрасная жрица, кусая губы и издавая поистине кошачьи визги, принялась яростно скакать во все убыстряющемся темпе на стальном фаллосе. Ее пальцы предательски скользили по холодной стали клинка, грудь высоко вздымалась, напряженные мышцы длинных стройных ног быстро-быстро перекатывались под мокрой от пота кожей, волосы же цвета сусального золота в беспорядке рассыпались по покатым плечам и обнаженной взмокшей спине. Рукоять ее меча, словно обладающая собственной волей, властно раздвигала стенки истерзанного влагалища, выворачивала наизнанку половые губы и мощным тараном врезалась в измученную ударами стальной головки матку. Обильные выделения жрицы тонким ручейком стекали вниз по клинку, смешиваясь с кровью принесенной в жертву девушки и в конце концов орошая алтарь неведомого божества.
Эта сцена продолжалась долго, очень долго. Казалось, целую вечность. Золотоволосая юная жрица раз за разом содрогалась в пароксизме животной страсти, густо заливая любовной влагой терзающий ее плоть жертвенный клинок, но вновь и вновь продолжала подвергать себя сладостной пытке самоудовлетворения. Наконец, щелкнув миниатюрными замочками, она отсоединила от панциря скрывающие ее груди чаши, отбросила их прочь и стиснула изрезанными о лезвие меча пальцами напрягшиеся соски. Безжалостно стиснула в горсти собственную плоть, вонзила в нее золотые с алым ноготки и тонко и пронзительно закричала. Замерла, медленно выпрямилась во весь рост, снимаясь с влажно поблескивающей рукояти, и начала медленно, словно подкошенная, опрокидываться назад.
Две служанки, беззвучно и из ниоткуда возникшие у нее за спиной, сноровисто подхватили обессилевшую госпожу на руки и бережно завернули ее в белоснежную простыню. Та облегченно вздохнула и что-то бессвязно пробормотала себе под нос, мгновенно проваливаясь в сладкое забытье. Служанки переглянулись и, отступив на шаг назад, растворились во мраке вместе со своей ношей. И лишь алтарь, с пронзенной мечом жертвой на нем, залитый кровью и женскими соками, остался стоять в столбе света молчаливым напоминанием о свершившемся ритуале...