Аннотация: Повесть для взрослых про совместное проживание трех проституток,трех котов,потомственного винодела -сантехника, фикуса и меня. Действие первое,ознакомительное или кровь не водица
Действие первое, ознакомительное или кровь - не водица.
Наши классики доказали, что коммунальная квартира - это неиссякаемый источник впечатлений, побуждающий человека упражняться в изящной словесности. Правда, бытует мнение, что и в неизящной тоже. В моем случае оба эти варианта уживались друг с другом непринужденно и вполне гармонично, как и те люди, что служили причиной для вдохновения.
Поскольку дом был аварийным, жильцов оставалось немного: я и последователи Сенеки, которых не смущали дополнительные отверстия в стенах, не предусмотренных первоначальной архитектурой. А также, периодически рецидивирующее, отсутствие воды в кранах и присутствие оной на полу кухни.
Особняком, в наших далеко не стройных рядах, держался сантехник Борис по прозвищу Синебрюхов, чей философический взгляд на жизнь, а также употребление беспрецедентного количества горячительного позволяли ему считать дырки в стенах его комнаты дополнительными удобствами. Та из них, что выходила на кухню гордо именовалась 'окном для подачи закусок'. Закуски подавались, в основном, из моего холодильника.
Но я была не в обиде на Борю, чей неистребимый оптимизм являлся обезоруживающим и к тому же заразным. Я подхватила его с удовольствием и незаметно, как венерическую болезнь. Ее осложнением стало то, что трещина в коридоре волшебным образом превратилась для меня в разновидность анаморфного искусства и одновременно вентиляцию.
Правда, подобные полезные штуки обычно служат не для попадания в комнату табачного дыма, а совсем даже наоборот. Но, поскольку жить мне было больше негде, я такие подлые мыслишки мыслить отказывалась, безжалостно гася их известью, как сорные. Ведь, хотя Минздрав и предупреждает с маниакальным упорством о вреде курения, но меня не проведешь: все болезни от нервов.
Тем более что последние иногда успокаивались от контрабандного попадания дыма в организм. Правда, не всякого. Побочный эффект наблюдался только при употреблении Евой ее самокруток, но я твердо и непоколебимо решила считать это странным совпадением. Во-первых, состояние после его вдыхания под кодовым названием 'все стало вокруг голубым и зеленым' вообще не располагало к отслеживанию закономерностей. Во-вторых, дареному Феррари под капот не заглядывают. Ну и, в-третьих, все болезни ...? Правильно. И я о том же. А соседство с вышеупомянутой Евой и ее дружной семьей и вовсе зачастую требовало принятия буддизма или наркоза, а то и обоих сразу.
Тут надо пояснить, что семьи в нашей квартире были сугубо патриархальными, где очень ценились традиции и преемственность поколений. К примеру, Боря рассказывал, что его прадед Давид Моисеевич Леви владел виноградниками в Крыму, где по семейному рецепту производил 'Совиньон', который однажды закупили для царской семьи, когда она изволила отдыхать в Ливадии. Сей факт сделал небывалую рекламу предприятию и восторженный апоплексический удар владельцу.
Его сын, Яков Давидович вступил в права наследования и имел грандиозные планы, но недолго музыка играла. По стране проходил квест, в рамках которого нужно было осчастливить порядка ста пятидесяти миллионов человек. За счастье людей с фамилией Леви боролись особенно внимательно и с этой целью винодельню экспроприировали. Дело понятное. Ибо вино - достояние народное и фиг его от народа утаишь. Яков Давидович долго горевать не привык, он рассудил, что знания остались при нём, и продолжил дело жизни, поступив работать на знаменитую 'Массандру'.
В сорок пятом на Ялтинскую конференцию с многочисленной обслугой приехала официантка Люба. Дивчина была гарна и покорила потомственного винодела тем, что к шампанскому предпочитала клубнику, а водку до третьей не закусывала. Он посвятил ей сонет и был готов отправиться за ней на край света, но не доехал, почему-то застряв в области Ленинграда. Там-то через двадцать лет его и отыскал, после смерти Любы, их сын, Михаил Яковлевич Леви, отец Борьки, который тоже не подкачал и поступил разнорабочим на 'Ливиз'.
Казалось бы, судьба Синебрюхова была предрешена. Но что- то пошло не так. Жизнь закрутила наследника славных традиций и дала ему древнюю и почетную профессию сантехника. Все бы ничего, однако же к вину она имела отношение весьма и весьма опосредованное, даже где-то мифологическое. Но врагу не сдается наш гордый Варяг! Семейные рецепты по-прежнему передавались из поколения в поколение. И Боря, несмотря на злой рок и преследования властей, которые он считал сугубо политическими, несгибаемо продолжал варить самогон на коммунальной кухне. А что он мог поделать против памяти предков?
В девяностые, ввиду отсутствия присутствия ингредиентов для священнодействия, Боре пришлось временно перейти из разряда профессионалов в любители (хотя с этим можно поспорить) и из производителей в исключительно дегустаторы. Тогда же он и получил прозвище Синебрюхов, чем очень гордился. И не из-за пристрастия к одноименному джину, как можно было подумать, вовсе нет. Боря справедливо полагал, что алкоголь он и в Африке алкоголь. Как, собственно, и в спирте 'Красная шапочка', в ракетном топливе, конфетах 'Монте-кристо' или морилке для дерева. Вот с последней и вышла оказия.
А началось все с того, что наш Боря посинел. И совсем не в переносном смысле, а в самом, что ни на есть прямом. Если говорить точно, то оттенок был скорее фиолетовый. И нужно признать: цвет был его и прекрасно гармонировал с глазами. Но окружающие оказались без художественного вкуса, поэтому нововведение не одобрили и стали, в довольно агрессивной форме, рекомендовать ему вызвать 'скорую'.
Боря долго не мог понять, чего им всем от него надо. В зеркало он не смотрелся, поскольку был очень самодостаточной личностью и внешность свою ценил априори. И тут: на тебе! К тому же, ему было не до ентих: недосуг. Вчерашняя суббота прошла почти впустую, и воскресенье грозило окончиться так же бездарно. Точно неизвестно почему, но отсутствие дегустации именно на выходных вызывала в нем особое беспокойство, хотя, строго говоря, рабочих дней у него не водилось, ввиду того, что он не был официально трудоустроен.
В Бориной голове рефреном крутилась райкинская фраза: 'на часах уже три, а у меня ни в одном глазу' и сквозь нее другая информация просачивалась плохо. Зато сам глаз был алмаз и быстренько отсканировал, что в сумке с вещами, которые добросердечные соседи ему собрали в больницу, есть одеколон после бритья 'Казанова'. Сердце забилось неровно, в предвкушении нового неизведанного вкуса (хотя врачи и утверждали, что это аритмия на фоне интоксикации, но что они понимают!), и Боря дал забрать себя в больницу с диагнозом 'острая сердечная недостаточность' и почетными мигалками.
Но кадиограмма оказалась нормальной, и то, почему пациент синий ставило в тупик весь персонал 'Мечникова'. Боря не слишком переживал, выпил одеколон и благоухал перегаром на молоденьких медсестричек, оправдывая игривое название напитка. Тайна века раскрылась через пару дней, когда туда же привезли его друга Сашу, причем совершено оранжевого и с диагнозом гепатит.
После того, как выяснилось, что оного нет, врачи сложили два и два, посадили друзей друг напротив друга и начали перекрестный допрос с пристрастием. В ходе тяжелых и продолжительных попыток докопаться до зарытой собаки врачи постановили: морилка для дерева придает коже оттенок, указанный производителем. Пигмент держался еще около месяца, поскольку наша химическая промышленность лучшая в мире. Саша после этого получил прозвище Отвертка (в честь коктейля с апельсиновым соком), а Боря - Синебрюхов.
Еще одна, не побоюсь этого слова, трудовая династия четко прослеживалась в семействе Востриковых, все три поколения женщин которого посвятили себя древнейшей профессии. Поскольку в их роду, очевидно, было не принято затягивать с деторождением, то бабушке было сорок девять, маме тридцать три, а дочери семнадцать. Последняя звалась Анжеликой, имела незаконченное среднее образование и взгляд с поволокой. Девочка она была способная, судя по тому, что народная тропа к ее комнате не зарастала и Госпожа Ева (в миру- Валентина, ее мать ) очень ею гордилась.
Сама родительница была тоже женщиной приятной во всех отношениях. Кроме одного. Память предков на ней особенно отыгралась и наиболее бурно выражала себя после курения вышеупомянутых самокруток. А неприятность заключалась в том, что по женской линии у Востриковых, как на грех, затесалась певичка кабаре Дарья Безымянная.
Ева, которой в детстве по ушам прошлись все три медведя, а по ногам несколько Машенек, могла бы проигнорировать этот факт и жить себе спокойно, как простая нормальная проститутка. Но нет. Зов крови, туды его в качель! Ева томилась, вздыхала и общалась с предками с помощью ритуальных курительных травок. После чего начинала дурным голосом петь что-то о дерзкой морячке на мелодию, напоминающую 'степь да степь кругом'. Одновременно она исполняла танец, который искренне считала канканом, хотя со стороны это было больше похоже на 'пляску святого Вита'. Человек неподготовленный сначала кидался оказывать ей первую помощь, а потом пытался посоветовать более безопасное для окружающих хобби, например: сверление дырок в стенах или разведение скунсов.
Но все было тщетно. Сама исполнительница так не считала и критику в свой адрес полагала завистью. Поэтому непременно, хотя бы три раза в неделю Ева радовала нас концертами в своей неповторимой, самобытной манере. Мы смирились и где-то очень глубоко в душе, практически на дне Мариинской впадины, были даже благодарны Еве за Дни Тишины, почитая их, как проявление великого гуманизма.
По особенным дням свиданию с прекрасным препятствовала наша железная леди мадам Клеопатра, по совместительству и недоразумению приходящаяся Примадонне матерью. Непохожи они были тотально и где-то даже пародийно. Причем не только внешне, но и по характеру. Наверное, даже свежесваренный кисель и неограненный алмаз имеют больше общего, чем строгая, худая, высокая Клео в образе а-ля Плисецкая и экзальтированная, пухленькая Валентина а-ля Буренка. Если бы не столь громкий голос крови у Евы, можно было бы решить, что аист наелся несвежих лягушек и, промахнувшись, в бреющем полете закинул младенца с пометкой 'доярке Свиридовой' на двор Клеопатры Ивановны Востриковой. Имя настоящее. Да.
Так бы мы и жили: долго, счастливо и в атмосфере экстремального взаимопонимания, если бы однажды у нас не поселился новый квартирант. В истории были известны такие личности, которые самим фактом своего существования перекраивают систему мироздания и, походя, меняют государственный строй. Нас скоропостижно постигла эта участь, и наша околокоммунистическая демократия стремительно стала превращаться в абсолютную монархию. Мы немного помитинговали, как водится, но быстро остыли и смирились. Шансов не было никаких. Анчифа - наглый рыжий кот и альфа-самец пресекал все мятежи на корню.