Последующие несколько дней Алета постоянно была рядом. Она на время оставила все свои дела и даже забыла о Германе - своем втором, старшем муже. Яру это казалось не вполне правильным. Он смущался, что она тратит на него так много времени, но возражать не решался. Присутствие жены его не стесняло, как это было прежде. Случившиеся неприятности сблизили и сроднили их. И они доверяли друг другу такие тайны, какими прежде делились лишь с анонимными сетевыми собеседниками.
Большую часть дня они проводили в квартире: играли, общались с друзьями, смотрели разнообразные шоу, слушали музыку, учились танцевать. Дважды в день Алета колдовала с домашним кулинаром, подгружала из сети какие-то хитрые рецепты - Яр и не подозревал, что еда может быть такой разнообразной. А вечерами они выходили в город и отправлялись на поиски приключений. Для Яра бесцельное блуждание по ночному городу было в новинку. Для Алеты же, кажется, такое времяпровождение было привычным. Они садились в такси, наугад выбирали место на карте, мчались туда по залитым светом трассам, а потом до утра бродили по незнакомым улицам, заглядывали в магазинчики, клубы и прочие заведения, некоторые из которых были весьма и весьма необычными. Они совершали множество ненужных покупок, они делали глупости, они искали встреч со странными людьми - и сами старались казаться странными.
Яр отдыхал.
Воспоминания о недавних неприятностях потускнели. Коктейли, ароматный дым и таблетки настроения помогли ему очистить память. Громкая музыка и яркие движущиеся картинки наполнили его существование жизнью. Никогда прежде Яр не веселился так, как в эти дни. Веселился отчаянно и безоглядно, безумно и отрешенно.
Они разбивали сиберов в каком-то полулегальном баре на окраине города.
Они участвовали в конкурсе на самую любвеобильную пару.
Они карабкались на стену 'Дома Отчаянных'.
Они забирались в необитаемые подземные лабиринты.
- Почему ты никогда не показывала мне этого?! - кричал Яр, обводя руками сияющий город, развернувшийся внизу. Они, обнявшись, стояли на крохотной площадке трансляционной башни. Лишь немногие небоскребы возносились на такую высоту.
- К этому нужно быть готовым, - кричала Алета, крепко держась за металлический шпиль. Сильный ветер трепал ее рыжие волосы и гудел в натянутых тросах. Настоящий свободный ветер, которого никогда не бывает там, внизу.
- Что это значит?
- Подумай и, может быть, поймешь сам.
Яр не хотел ни о чем думать...
Однажды Алета решила, что Яру пора поговорить с младшей женой. Она свела их в ресторане 'Идальго', а сама незаметно исчезла.
- Привет, - сказала Ольша, усаживаясь напротив.
- Привет, - сказал Яр. - Извини за тот разговор.
- Не надо сейчас оправдываться. Алета мне всё объяснила.
- Всё?
- Ты болел. Ты бредил. Мы не должны были видеться.
- Да, конечно. Я сам не понимал, что говорил.
- Это уже не важно. Ты знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить?
- О ребенке.
- Алета уже тебе рассказала? Я же просила ее не делать этого...
- Я догадался сам, - соврал Яр. - Она просто потом подтвердила.
- Догадался? - Ольша удивленно посмотрела на него. - Почувствовал?
- Не знаю... - Яр замялся. - Наверное... Не могу объяснить...
- Я хочу его оставить, - резко сказала Ольша, и лицо ее сделалось острым и строгим.
- Я не против, - сказал Яр.
- Нет, ты не понимаешь... Я хочу сама выносить его...
- Сама? Зачем?
- Я так хочу...
- Но в доме рождений...
- Да, да, я знаю! Мне все это говорят, все только это и твердят: дом рождений, дом рождений! Там безопасней! И мне, и малышу!
- Именно.
- Нет! Я не хочу! Не хочу его отдавать!
На них стали оборачиваться. И Яр подвинулся ближе, взял Ольшу за руку, погладил ее пальцы:
- Успокойся... Не кричи...
Он налил ей лимонной воды, велел выпить. Сказал, сам не веря, что произносит это:
- Если ты хочешь, пусть будет так.
- Но это не все... - Она посмотрела на него. Глаза ее влажно блестели. - Я не хочу отдавать его в дом воспитания. Я хочу сама вырастить его.
Яр нахмурился, отпустил ее руку. Долго молчал, глядя в тарелку. Сказал:
- Он будет дикий.
- Он будет мой!
- Это неправильно.
- Почему?!
- Так нельзя.
- Почему?! Почему?!
- Потому что это плохо.
- Кому плохо? Мне? Тебе?
- Я не хочу, чтобы мой ребенок был дикий.
- Я его воспитаю!
- Ты не сможешь. Не сумеешь. Это же... Это груз, ответственность. Разве ты не понимаешь? Тебе не осилить... Дома воспитания для того и созданы - слава предкам...
- Зачем ты так говоришь?!
Она разрыдалась.
Яр смотрел на нее, и чувствовал в душе неясное неприятное томление.
- Чего ты от меня хочешь? - спросил он, начиная злиться.
- Это ведь твой ребенок, - проговорила она сквозь рыдания. - Наш с тобой...
Грянула музыка. Ухоженный сибер-официант остановился возле их столика, собрал грязную посуду, коротко поклонился и укатил. Яру было очень неуютно. Нужно было непременно что-то сделать, но он не знал, что именно.
- Поступай, как хочешь, - сказал он. И понял, что произнес не те слова, что был должен...
Он здорово напился потом. До беспамятства, до бесчувствия. Только одно запомнилось ему: высокие черные тени, встречающие его на выходе из ресторана.
О, эти тени!
Теперь они чудились ему постоянно, всюду. Безумие безвестно сгинувшего Гната оказалось заразным. Неясные фигуры попадались на глаза едва ли не каждую ночь, их пугающие очертания угадывались в неверных тенях, их смутные силуэты мерещились в темных местах. Яр изо всех сил старался не замечать черных призраков. Он убеждал себя, что это лекарства так на него действуют. И обещал себе, что завтра же отправится в клинику. Но почему-то каждый раз на это не находилось времени.
Их время было занято другим.
* * *
Кажется, это был четверг. Или пятница. А может и суббота.
Яр и Алета только что поужинали и начали собираться на ставшую привычной прогулку.
- Ты уже знаешь, куда мы отправимся? - спросил Яр.
Алета многозначительно улыбнулась и протянула ему какую-то синюю горошину.
- Что это? - поинтересовался Яр.
- Съешь и ни о чем не спрашивай.
- А это не опасно? Мы довольно много выпили.
- Так даже лучше...
Горошина растаяла на языке. У нее был кисловатый вкус.
- Что чувствуешь? - спросила Алета.
- Пока ничего, - осторожно ответил Яр.
- Нужно немного подождать.
Яр присел. И ощутил, что в заднем кармане брюк что-то есть. Приподнявшись, он хлопнул себя по ягодице.
- Почувствовал что-то? - тут же поинтересовалась Алета.
- Да, - ответил Яр и вытащил из кармана плоский чехол-книжку.
Он сразу его узнал. Этот предмет вывалился из тренировочных штанов, что были на бесчувственном Гнате. Но как чехол очутился в этих брюках?
- Откуда он здесь? - вслух удивился Яр.
- Совсем забыла, - виновато сказала Алета. - Я сегодня нашла его в твоем халате, когда разбирала вещи для стирки. И переложила в брюки. Ты его не раздавил?
- Это не комми, - сказал Яр. - Этот чехол принадлежит Гнату.
- Тому человеку с ножом?
- Да.
- И что там?
- Какой-то мусор, я не разбирал его.
- Дай, я посмотрю.
Он отдал ей чехол, хоть и считал, что копаться в чужих вещах не вполне правильно. Алета, кажется, так не думала. Она присела возле мужа и разом вывалила себе на колени всё, что находилось в чехле-книжке.
- Маркер для пластика. Кредитная карта. Еще одна...
Яр смотрел, как Алета хищно перебирает вещи пропавшего, возможно, мертвого человека, и ему было не по себе.
- Бумаги, какие-то записки... Он писал маркером на обороте квитанций. Делал какие-то пометки для себя... Смотри, как интересно: 'Их общение беззвучно. Но, кажется, они понимают наш язык'. Это он о тех невидимках?
- Наверное.
- Фотография. Бумажная. Гляди! Это он?
Яр взял отпечатанный снимок. Ему показалось, что рука его при движении оставляет в воздухе едва заметный радужный след. Наверное, причиной тому была синяя горошина... Он попробовал сосредоточиться, всмотрелся в неясную фотографию. Покачал головой:
- Нет, это не он.
- А кто?
- Откуда я знаю?
Фотография была примечательная: кто-то безвестный снялся на фоне неровной бетонной стены в обнимку с покореженным сибером-усмирителем. Но не разбитый сибер, и не человек со стальным прутом в руке привлекли внимание Яра. На фотографии присутствовала еще одна фигура.
- Ты видишь это, Алета?
- Тень?
- Довольно четкая, правда?
Яру стоило немалых усилий говорить спокойно.
- Обычная тень. Отдаленно напоминает человека в плаще. Если бы ты не показал, я бы и внимания не обратила.
- Вот от них он и бегал, - сказал Яр и закусил губу.
- Кто? - не поняла Алета.
- Гнат.
- Тот человек с ножом?
- Да...
Алета поднесла снимок ближе к глазам, пригляделась. Посмотрела на обратную сторону - там было чисто.
- Но это же обычная тень. Неудачно выбранный ракурс, плохое освещение, какая-то помеха перед вспышкой - и вот результат... - Алета заглянула Яру в лицо. И испугалась его бледноты. Спросила тихо, участливо:
- Ты считаешь, что именно этот снимок сделал его безумным?
Яр ответил не сразу. Ему уже расхотелось куда-то идти. Он думал о том, чтобы запереться дома, включить во всех комнатах весь свет, завести громкую музыку. А дверь... Дверь, конечно, лучше заставить тяжелой мебелью, завалить увесистым барахлом, а потом для пущей надежности обмотать получившуюся груду клейкой лентой, обвязать шарфами, ремнями, галстуками...
- Я боюсь, что таких фотографий много, - медленно проговорил Яр. - Последние несколько дней я и сам вижу эти тени. Верил, что это просто галлюцинации... Но они точно такие, как на этом снимке... Точно такие...
* * *
Они остались дома. Они включили весь свет и завели громкую музыку. Но дверь баррикадировать не стали.
Они переоделись в теплые халаты и обули мягкие тапочки, они выпили водки и текилы, съели блюдо чипсов и дюжину сырных шариков. Яр никак не мог успокоиться. Ему не сиделось на месте, и он всё расхаживал по комнате, и постоянно что-то хватал с полок, со столов, с кресел, мял, тискал - и бросал. Он порывался объяснить Алете свое состояние, начинал что-то говорить, но тут же путался в словах и раздосадовано умолкал.
Потом придумал. Вернее, вспомнил.
Он отсканировал найденный снимок, выделил подозрительную тень и запустил поиск по подобию.
Он не смотрел на экран. Он смотрел на Алету. И видел, как меняется ее лицо.
Фотографий было многие сотни. Тысячи. Они все были разные. Но на каждой была эта тень.
Точно такая, как на снимке Гната.
- Теперь ты понимаешь? - прошептал Яр.
Алета молча кивнула.
- И что нам теперь делать? - спросил Яр.
Откуда ей было знать?..
Они выпили еще текилы. Им казалось, что время струится мимо них прозрачным, но упругим потоком. Рвущаяся из стен музыка вдруг обрела форму и цвет.
- Что это была за таблетка?
- Она для остроты чувств, - призналась Алета. - Я хотела отвести тебя в галерею страхов.
- У меня такое ощущение, что мы уже там.
Им стало смешно. Они одинаково фыркнули, поймали смех в кулаки. И серьезно посмотрели друг на друга.
- Неужели эти существа действительно есть?
- Я и сам не могу поверить.
- Но почему мы не видим их?
- Гнат говорил, что надо смотреть особенным образом.
- Что еще он говорил?
- Якобы, они не чувствуют боли. Но шея - их уязвимое место. Он убивал их. Убивал ударами ножа в шею.
- А что еще?
- Я не помню. Он же был как безумец. Я не слушал его. Не придавал значения его болтовне. Да и голова моя была занята совсем другим.
- Ты думал, как спастись.
- Я просто боялся за свою жизнь.
Алета подошла к Яру, взяла его за руку.
- Как ты думаешь, я могу их увидеть?
Он испугался.
- Зачем? Что ты такое говоришь? - Он даже отступил на шаг. Но Алета не выпустила его руки.
- Я хочу их увидеть. Кто они? Сколько их? Ты видишь их сейчас? А вдруг один из них стоит рядом? - Ее глаза округлились, рот приоткрылся. - Прямо вот здесь, перед нами. И слышит каждое наше слово. И понимает, о чем мы говорим...
- Перестань! Ты меня пугаешь! Ты пьяна! И эта таблетка!
- Нет! - Алета встряхнула его руку. - Нет же! Таблетка и водка здесь не при чем! Покажи мне их! Покажи! Покажи!
- Не буду.
- Ты боишься! - Она отпустила его и обиженно надулась. - Неужели ты такой трус, как и прежде? Я-то надеялась, что ты изменился. Считала, что ты отобрал нож у того человека и ранил его. Думала, ты наконец-то стал мужчиной, настоящим мужчиной, а не половозрелым мальчишкой!
- Прекрати! - Яр был готов ударить ее.
- Покажи мне их!
- Но я и сам их не вижу!
- Ты же говорил, что видишь.
- Это просто тени. Их нельзя рассмотреть. Она исчезают, едва пробуешь сфокусировать на них взгляд.
- А я верю, что можно! Ты просто боишься! Ты трусишь, будто маленький ребенок! Ты закрываешь глазки, чтобы не видеть страшного буку, сидящего в шкафу. Ты лезешь с головой под одеяло, чтобы спрятаться от ночных чудищ, живущих под кроватью!
Яр стиснул кулаки.
- Но как? Как я тебя научу?
- Вспомни, что говорил этот твой человек с ножом. Каким особенным способом он видел невидимок? Неужели тебе было неинтересно?
- Он был сумасшедший! Я не слушал его бред!
- Подумай, как следует! Напряги память!..
Они разошлись по разным углам. Отвернулись друг от друга, обиженные, и сидели так двадцать минут. Они ничего не делали, но сейчас между ними шла напряженная невидимая борьба.
Яр проиграл. Не выдержал. Сдался.
Алета всегда выигрывала.
- Гнат говорил, что нужно представить, будто ты вышел из тела. Надо посмотреть на всё как бы со стороны. Или сверху.
Яр сказал это так, словно делал великое одолжение. Алета тотчас развернулась к нему лицом. Глаза ее сияли.
- Я знаю! Это практика медитаций!
- Практика чего?
- Медитация. Древнее умение. Искусство расслабления тела, управления разумом и психикой. Неужели ты никогда не слышал об этом?
- Не помню... Кажется, это что-то запретное?
- Скорей, закрытое... Или сюда, я научу...
Они встали возле окна, положили руки на теплый подоконник, заглянули в мерцающую огнями бездну ночного города.
- Дыши ровней, глубже... Вбирай воздух животом... Освободи голову от мыслей... Не фокусируй ни на чем взгляд. Старайся охватить им как можно больше пространства... И попробуй представить, будто твой разум отделяется от тела... И летит... Поднимается выше... Выше...
Гнат утверждал, что для прозрения нужно долго тренироваться. Он ошибся. Алета увидела их через пять минут. Она ойкнула и показала пальцем:
- Вон! Двое! Идут мимо фонаря! И встали!..
Яр ровным счетом ничего не видел. Высоко было, да и ночное освещение не слишком помогало.
А впрочем...
Там, где секунду назад никого не было, Яр вдруг различил две черные смутные фигуры.
Конечно, он не мог наверняка знать, что это те самые невидимки, от которых искал спасения Гнат, - ведь слишком высоко, да и ночное освещение... Но почему-то сейчас Яр не сомневался - это они.
- Это они, - тихо сказал он.
Алета посмотрела на него нестерпимо глубокими глазами, открыла рот и громко радостно засмеялась.
Яр отшатнулся. Он решил, что его старшая жена сошла с ума.
* * *
После той ночи они на какое-то время расстались: Яр внезапно обнаружил, что погряз в долгах, и решил вернуться к работе, а Алете как раз нужно было пройти очередной курс омоложения.
- Не забывай о девчонках, - строго наказала она перед тем, как покинуть квартиру.
Он обещал не забывать.
Трое суток просидел Яр дома. По четыре часа в день он работал в виртуальном офисе, сортируя статистические данные, формируя таблицы и рассылая их адресатам согласно утвержденному списку. Работа была скучная, но Яр сочетал ее с общением - и это несколько скрашивало монотонность его занятия. Накормив личный счет порцией заработанных поинтов, он с легкой душой подключался к сети развлечений и проводил там остаток дня. Домашний кулинар обеспечивал его вкусной едой, тихие незаметные сиберы поддерживали порядок в квартире, электронные системы дома следили за температурой и влажностью в комнатах и обеспечивали максимальный комфорт жильцу.
Если что-то и портило Яру жизнь, так это неведомые существа-тени. Они приходили к нему во снах, окружали его и пытались убить десятками способов, а он, защищаясь, резал им глотки огромным ножом - и просыпался в липком, будто кровь, поту.
Эти твари были одной из причин, почему он отсиживался дома. Он боялся выйти на улицу, боялся столкнуться с одним из этих существ. Он даже к окнам теперь не подходил. А к запертой двери его квартиры для надежности и большего спокойствия был придвинут тяжелый, сделанный под старину письменный стол.
Яр понимал, что рано или поздно наступит момент, когда ему придется открыть дверь и покинуть квартиру, но пока он старался об этом не думать.
Этот момент случился в самом начале четвертых суток его одиночества.
Часы показывали половину первого ночи, когда прозвучал призывной сигнал комми. Звонила Алета - чтобы определить это, Яру не обязательно было смотреть на засветившийся экран. Когда-то давно он сам выбрал эту звенящую мелодию из стандартного набора 'сэйев' для обозначения входящих вызовов от старшей жены.
Яр принял звонок, переключил изображение на большой экран.
- Да?
- Приезжай, - сказала она, даже не поздоровавшись. - Приезжай немедленно.
Яр снял с онемевшей руки джойстик. Размял пальцы, потянулся, зевнул.
- Ты знаешь, сколько сейчас времени?
- Мне всё равно! - Алета выглядела странно. Кажется, она была близка к истерике. - Приезжай как можно скорей!
Изображение на экране прыгало - у Алеты сильно дрожали руки. Она вся дрожала.
- Что случилось?
- Не спрашивай ничего! Выходи из дома и садись в такси!
- Может, стоит вызвать правохранителей?
- Нет! Нет! - Она разозлилась. - Ты что, вечно будешь болтать?! Говорю же - приезжай! Если ты меня любишь!
- Ладно, ладно...
Она кричала на него. Он старался казаться спокойным, но сердце его уже бешено скакало, а в горле образовалась горькая сухость. Он предчувствовал страшное.
- Я жду тебя... Только вот еще что... - Алета отвела глаза от камеры. Она смотрела на что-то в стороне. Молчала и, кажется, к чему-то прислушивалась. Белое лицо ее сделалось совсем мертвым.
- Да? - не выдержал Яр.
- Вот еще что... - медленно повторила Алета, не глядя на него. - Прихвати нож... Тот самый... Ну, ты понимаешь...
Она отключилась. Экран комми потускнел. В правом верхнем углу высветился маленький значок - сеть потеряна.
Яр выругался, швырнул комми на пол и рывком поднялся с кресла. Первым делом он направился к бару. Разноцветное тусклое стекло глянуло на него его же глазами. Он налил себе водки. Выпил. И налил еще.
Потом он нашел тот самый нож, подкрался к окну и заглянул вниз.
Если бы он увидел там хоть одну подозрительную тень, то ни за что бы не вышел из квартиры. Но как назло улица была пуста. Лишь на монументальной гранитной скамье занималась любовными ласками влюбленная парочка.
Яр долго смотрел на них. Потом вздохнул и сказал себе:
- Рано или поздно это должно было случиться.
Он выпил еще немного водки и пошел отодвигать от двери бестолковый, тяжеленный, сделанный под старину письменный стол.
Когда он был пьян, его всегда тянуло в семью.
* * *
Потом он много раз вспоминал ту гонку, выискивая возможности сберечь драгоценные минуты. Много раз он корил и проклинал себя за промедление в квартире: за свою нерешительность, за выпитую водку и долгие сборы.
Если бы он приехал к Алете хотя бы на десять минут раньше!
Если бы преодолел трусость и спустился бы вниз на лифте; если бы сел в ближайшее такси, а не в то, что показалось новей и чище; если бы бежал по лестнице вверх изо всех сил, не останавливаясь для передышек, - тогда, возможно, она осталась бы жива.
И, наверное, многое сложилось бы иначе...
Он вошел в квартиру Алеты, хотя ему следовало бы ворваться в нее. Нож болтался в смешной, разукрашенной стразами сумке 'Йелла', вместо того, чтоб уже влиться отполированной рукоятью в крепко сжатые пальцы. Яр крался по длинному коридору, осторожно заглядывая в комнаты - а ему нужно было сразу мчаться в спальную комнату и выкрикивать ее имя...
Он упустил время.
Он позволил жене умереть.
Позволил им убить ее...
Алета лежала на красном овальном ковре. Лежала на боку, подтянув ноги к животу, правую руку подложив под голову, а левую прижав к груди. Ее разметавшиеся рыжие волосы словно вплелись в вытканный узор. Рядом валялся комми: золотого цвета 'Узи Камра' - он сам советовал ей взять эту модель.
Яр кинулся к жене - и вдруг встал, словно на стеклянную стену налетев. Он увидел их.
Две черные фигуры нависли над Алетой.
Они не двигались - но ускользали от его взгляда. Вернее сказать, это взгляд соскальзывал с них.
Яр попятился, полез трясущимися руками в сумку, порезал палец о лезвие ножа.
'...Кажется, они совсем не чувствуют боли...'
И тут они повернулись. Это выглядело очень странно: фигуры шевельнулись и сменили положение, но позы их остались прежними, и выглядели они точно так, как за секунду до этого: высокие сутулые спины, облитые тяжелыми складками черных плащей. И, тем не менее, Яр чувствовал, что сейчас эти спины смотрят прямо на него.
Пристально смотрят, изучающе.
'...Шея - их слабое место...'
Он неловко вытащил нож, взял его двумя руками, упер рукоятью в живот, выставив лезвие перед собой.
Фигуры медленно на него двинулись.
И тогда Яр тихонько запищал - словно придавленный ногой сибер-пылесос.
'...Шея - их слабое место...'
Он понял, что выдал себя. Осознал, что у него был шанс на спасение: надо было тихо отступить, незаметно уйти, притворится слепым, незрячим.
Но теперь поздно.
Теперь уже поздно!
Фигуры были выше его. У них не было лиц, он не мог различить у них ни рук, ни ног, ни головы. Какая уж тут шея?
Яр спиной и ягодицами уперся в стену. Дальше отступать было некуда.
И тогда он вспомнил, как Алета учила его медитации, - и задышал глубоко, размеренно, пытаясь подняться над своим телом, осмотреться с высоты. Он представил, что он - это не он, а загнанный в угол Гнат. Он перехватил нож, взял его той особенной хищной хваткой, что подсмотрел у Гната. Он согнул ноги в коленях, опустил голову.
'...Шея - их слабое место...'
На какую-то секунду он поверил, что его здесь нет. Что он просто наблюдатель, зритель.