Аннотация: Одним унылым вечером один унылый парень встретил в супермаркете медовую фею. Правда, он не сразу понял, что перед ним именно фея, которая в скором времени изменит всю его жизнь.
Примечания автора:
ностальгирую
___________________
Я не люблю супермаркеты. Мне в них холодно. И дело вовсе не в кондиционерах. Каменный пол, бетонные стены, высокие потолки. Синтетический холодный свет. Пестрый лабиринт, задуманный для того, чтобы в нем заблудиться и оставить душу. Или хотя бы истратить всю наличность.
Конечно, в городе остались еще старые магазинчики, с прилавками и задерганными продавщицами в бирюзовых фартуках. Но и эти магазинчики под веянием времени превратились в маленькие лабиринты с узкими проходами между нагромождением стеклянных стен, забитых всякой всячиной. По вечерам, когда уставший народ забегает между работой и домом купить продукты, в этих проходах не протолкнуться. Еще больше, чем холод, я ненавижу тесное пространство и чужие локти.
Так что выбора нет: да здравствуют супермаркеты.
Одним унылым вечером я расплатился на кассе, забрал пакет, грозящий порваться из-за острого угла неудачно повернувшейся пачки котлет, и пошел было на выход. Двери почтительно разъехались передо мной в стороны, едва я наступил на черный коврик... Однако тут я заметил то, чего раньше никогда здесь не замечал, пусть захожу едва ли не каждый день. Двери с раздраженным вздохом закрылись, так как я резко свернул с предписанного пути.
Никогда не замечал в углу позади шкафчиков для сумок этот ларек. Или это следует называть "отдел"? "Стенд продаж"? Не важно. Угол был отгорожен стеклянной витриной с окошечком посредине. Крупная надпись сверху гласила:
"ПРИРОДНЫЙ МЁД и средства народной медицины"
Не знаю, что меня заинтересовало. Ноги будто сами принесли меня, нос сам собой уткнулся в стекло. Ну, не буквально, разумеется, я всё-таки уже не мальчишка, чтобы пачкать витрины своими отпечатками.
- Вас что-то интересует? - высунулась из окошечка продавщица, точно кукушка из ходиков. Жизнерадостно затараторила: - У нас есть крема на основе прополиса! Имеются замечательные бальзамы и настойки. А также...
- Просто горшочек мёда, пожалуйста.
Насмотревшись на коробочки, баночки и пузырьки, я ткнул пальцем на симпатичный фарфоровый горшочек граммов на двести. Сверху горшочек был закрыт узорно вырезанной бумажной салфеткой, (надеюсь, под ней есть нормальная крышка?), а по горлышку перевязан золотистой ленточкой.
- Отличный выбор! Вам придется по вкусу этот сорт! - Продавщица ослепила улыбкой, кивнула, юркнула обратно в свое стеклянное убежище, зарылась в коробки, чтобы не брать с витрины.
А я стоял, как завороженный, и гадал: на кой черт мне сдался этот мёд? Я вообще мёд не люблю. На горшочек повелся? Винни-Пух завидущий. Или на улыбку молоденькой продавщицы? На ее пышные упругие кудряшки, на свет смеющихся голубых глаз?
- Вот, пожалуйста! - мне протянули фирменный пакетик в пчелках.
Я передвинул на локоть супермаркетовский пакет, привычно режущий узкими натянувшимися ручками, достал кошелек и отдал озвученную сумму, краем сознания подсчитав, что в том же супермаркете мог бы за такую цену купить литр меда не хуже. Правда не в горшочке, без салфеточки и бантика. И без завораживающей улыбки в благодарность за покупку.
- Приходите еще! - пригласила продавщица.
Я машинально кивнул.
______________________
Дома я распихал покупки по полкам холодильника. Скипятил чайник. Покормил еле продравшего глаза кота. Толстый сонный увалень не соизволил меня проводить сегодня на работу, поэтому попку колбасы не получит. Да нет, конечно, получит, но за вкуснятиной ему самому придется залезть на стол. Пусть немного растрясет жирок.
Есть не хотелось, я решил выпить чаю. Кинул пакетик в кипяток, ярлычок вместе с ниткой как на зло тоже утонули в кружке. И только теперь я разрешил себе наконец-то открыть горшочек. Нужно же было хотя бы понюхать, что за мёд такой природный волшебный. Хотя бы попробовать полчайной ложечки, а потом задвину на верхнюю полку в холодильник, за майонез и кетчупы с горчицей, и забуду на год или больше, пока не придет время выбросить.
Я развернул пакетик в веселых пчелках.
Я потянул за ленточку.
Снял салфеточку, аккуратно сложив вчетверо, стараясь не порвать.
С мягким "чпок" отвинтил крышечку. Горшочек оказался подделкой - не глиняный, а окрашенное матовое стекло.
Мёд оказался...
Нет, не так - аромат мёда оказался божественным. В голову вместе с запахом немедленно ударили яркие воспоминания: пестрые цветы, что росли в моем детстве перед родным подъездом. Над цветами всегда порхали бабочки. Когда я был мелким, то пытался ловить бабочек собственной панамкой. Панамкой, которую связала мне мама. И над которой потешались все дворовые мальчишки, щеголявшие в бейсболках. Правда, в те времена мы называли их кепками, о бейсболе мало кто знал, а уж разбираться в мудреных правилах я до сих пор не попытался даже в память о первой купленной на рынке бейсболке, которой поймал роскошного павлиньего глаза... Который сразу же упорхнул от меня, мазнув крылом по щеке, стоило мне заглянуть в кепку.
Я опомнился. Встряхнулся, как отряхивается мой кот после мытья.
Я решил-таки попробовать чудо-мёд на вкус.
Я взял чистую чайную ложку, гремящим ящиком стола испугав кота, что лениво подкрадывался к колбасе.
Мне показалось, что ложка недостаточно чистая - я вымыл ее снова, тщательно протер чистым полотенцем. И погрузил в золотистый густой мёд по тонкую шейку черенка. Я не стал зачерпывать, просто макнул и вытащил обратно, этого количества мне показалось достаточным для первой пробы.
Я дал понюхать ложку коту, тот чихнул и обиделся.
Я лизнул ложку. На языке разлился вкус... Это была не сладость. Это была терпкая, острая с горчинкой... Не могу описать. Это была жизнь. Та жизнь, которой я наслаждался, когда был беззаботный и глупый. И вкус которой утратил теперь, сутками сидя перед монитором, играя не с цветными кубиками, а с невразумительными цифрами. Не видя, что за окном проходит очередное лето, полное тепла, внезапных дождей, пронизанных солнцем, полное зелени и свободы. Свободы, которой я себя лишил добровольно, нацепив галстук и состроив постную физиономию. Нет, я не жалуюсь, у меня хорошая работа и приличная зарплата. Но какое удовольствие в заработанных деньгах, если не знаешь, как их потратить? А тратить не хотелось отчего-то. Вкуса не было, чтобы хотеть. Ни к чему не тянуло. Я засох, как сухофрукт? Я сам себя высушил - и не заметил, как это случилось...
Я облизал ложку, кинул в раковину. Отрезал толстый кусок колбасы и положил его (на виду у заинтересовавшегося кота) на тумбочку возле мойки, подставив табурет к тумбочке, чтобы запрыгивать сподручнее... то есть сподлапнее?
Хмыкнув собственным мыслям, я суетливо завинтил крышечку на горшочке, приладил салфеточку обратно, замотал ленточкой, сунул к себе в карман ветровки. И захлопнул за собою дверь, пожелав коту не скучать и пообещав скоро вернуться.
Я бежал по лестнице вниз, забыв о скучном лифте. Я перепрыгивал через ступеньки, круто разворачиваясь на поворотах, словно мне опять двенадцать или того меньше. Я летел из дома, будто внизу меня ждал любимый двухколесник и приятели.
Выскочив из подъезда, я опомнился: велосипеда у меня больше нет. И давно нет. Приятели разъехались по разным городам и странам. Я нащупал ключи в кармане, погладил матовый стеклянный бочок горшочка. И сел в своего четырехколесного друга. Теперь я другой и не гоняю на велике.
Я не включал радио. Не ругался втихомолку на подрезающих лихачей. Не злился на пробку, которая на удивление вскоре рассосалась. Меня даже не раздражала вонь выхлопов. Вместо этого я вдруг начал слышать городских птичек, орущих в придорожных кустах. Я увидел девушек, чью походку от бедра подчеркивали короткие летние платьица и высокие каблуки босоножек. Я загляделся на семенящую по параллельному бульвару собачонку на несуразном поводке - и получил нетерпеливый гудок в корму от грузовика.
Определенно зеленый свет зажигался мне сегодня чаще обычного.
- Ты? - встревожилась мама, отперев дверь. - Что-то случилось?
- Ничего, - пожал я плечами, втиснувшись в узкий коридорчик родительской старой квартиры. А ведь раньше я по этому коридору на скейте катался, когда никто не видел. - Решил просто заглянуть, чаю с вами попить.
- Какой чай? - удивилась мама. - Ты ж наверняка даже не обедал!
Меня увели на кухню, накормили борщом. Маминым борщом. И потом еще котлетами, собственноручно накрученными из настоящего мяса, а не из "той тухлятины, что в супермаркетах продают в пластике".
А после мама заварила чай - в заварочном фарфоровом чайничке. С ситечком. Мама не признавала "труху в бумажке с ниточкой".
- Какой ароматный! - оценила мама мою покупку.
Я молчал, прихлебывал из большой чашки. И слушал, как на маму вдруг нахлынули воспоминания о ее детстве.
Скоро пришел отец из гаража. Он был немного выпимши, опять с мужиками отмечали очередную починку ржавых жигулей. Но мама, украдкой промокнув слезу, не стала сегодня бурчать. Бурчание не переросло по привычке в ругань. Папа сел вместе с нами пить чай.
Когда я уходил, на улице уже зажигались фонари. Ярко-медовые в летней синеве. Родители, кажется, даже не заметили моего ухода: они сидели на кухне в полумраке и негромко разговаривали. Вспоминали, как бегали друг к дружке на свидания. Улыбаясь, как дурак, я постарался тихонько щелкнуть задвижкой на входной двери, чтобы не разрушить это простое волшебство.
Горшочек мёда я оставил им. Им еще надолго его хватит. А себе я куплю.
_______________
Чтобы продавщица не подумала обо мне неправильно (хотя с чего я об этом вообще волнуюсь?!), я заставил себя выждать три дня.
За это время я растерял всю появившуюся беззаботность. Обычная моя невозмутимость и собранность наоборот так и не вернулась. Какой я стал дерганный, заметили даже на работе. И велели сходить к шефу, попросить отпуск.
А мне было честно невмоготу сидеть в офисе. Мне было душно от галстука и костюма. Мне было жарко, хотя кондиционеры гудели исправно. Меня раздражало всё и все. Я буквально всей кожей ощущал, как уходит моя жизнь - без толку! Бессмысленно. Бесполезно. Мне себя стало жалко. И в то же время я злился на себя, что не имею достаточно мозгов, чтобы придумать, как же наполнить своё никчемное существование смыслом.
Если я сам не знаю, чего я хочу - кто же сможет мне подсказать? Абсурд.
Я сорвался и поехал в супермаркет за мёдом. Вернее, я даже не планировал идти собственно в супермаркет, лишь сунулся бы в тот заветный уголок, увидел бы улыбку медовой феи...
Стеклянного уголка, что три дня назад сиял за рядком шкафчиков, сегодня не было. Совсем не было. Словно не бывало.
Я разозлился. Я запыхтел. Я рванул на себе галстук, чувствуя себя каким-то озабоченным наркоманом. Винни-Пух без дозы мёда? Смешно, ха-ха!
А через секунду-другую одумавшись, я заметил небольшой прямоугольник бумаги на стенке шкафчиков. Черные буквы жирного шрифта гласили:
"Отдел ПРИРОДНОГО МЁДА переехал!"
И ниже - новый адрес. И в уголке нарисованная пчелка с ведром.
С ведром.
Пчелка с большим ведром и маленькими округлыми крылышками.
Я сел в машину, сдернул галстук, пристегнулся и рванул по новому адресу, хоть это и было почти на другом конце города.
____________________
Магазинчик нашелся. Он был открыт. Он нашелся в потёртой пятиэтажке, на первом этаже. За скрипучей дверью, обитой поколупленным дерматином.
Я толкнул дверь. Над головой звякнул колокольчик. В лицо пахнуло прохладой и смесью сладко-пряных запахов.
- Одну минуточку! - донеслось жизнерадостное из полумрака служебных помещений.
Я встал перед длинным прилавком.
От двери до прилавка два шага. Пол устлан мягковатым старым линолеумом. Перед порогом линолеум протерся настолько, что его аккуратно вырезали и заменили квадратной заплаткой совершенно другого цвета.
Прилавок был деревянный. Настоящий, деревянный, без намека на пластик. Покрыт светлым лаком с тонкой сеточкой трещинок в прозрачной глубине. И вытертый до самого шпона на углах и на середине столешницы.
Небольшое окно справа от входа украшали тюлевые занавески, подхваченные женскими заколками для волос. На подоконнике цвели фиалки в широких керамических плошках. Им было здесь хорошо, в полутени и прохладе, так как снаружи окно загораживали буйно разросшиеся кусты сирени и черемухи.
Слева от прилавка и по всей дальней стене тянулись полочки, на них стояли скляночки, коробочки, корзиночки. Не то аптека народной медицины, не то бакалея для эстетов.
- О, это вы! - воскликнула кудрявая продавщица, вынырнув из полумрака служебных комнат. - Я не ждала вас так скоро. Вы сластена?
Она улыбнулась без насмешки, как бы намекая, что уж она бы с той маленькой баночкой сумела расправиться еще быстрее.
Я ошибся в прошлый раз, посчитав, что у нее голубые глаза. Сегодня ее глаза были золотисто-карие. Наверное, это тоже не настоящий их цвет и на самом деле всё зависит от освещения.
- Я... - промямлил я, переминаясь с пятки на носок. - Я расправился с мёдом не в одиночку.
- Поделился с любимой девушкой? - понимающе кивнула она.
- Нет, - почему-то я покраснел, как школьник. - С родителями. А вы... переехали?
- Да вот, - покивала она, вновь широко заулыбавшись. Оглянулась вокруг, словно приглашая тоже полюбоваться своей обителью. - То есть нет. Там был всего лишь филиал. Срок аренды закончился, и я решила, что тот отдел убыточен. Вы легко меня нашли?
"Меня". Она именно так и сказала. Не "нас" или "наш магазин", а "меня". Словно я вправду искал ее. А не мёд.
Я улыбнулся в ответ и беззаботно признался, что простоял в пробках два часа, пока сюда добрался.
Она казалась польщенной. И вспомнив о торговле, присоветовала мне попробовать иной сорт мёда, не тот, что в прошлый раз, хотя я просил и тот тоже. Отчего-то она наотрез отказалась продать мне две баночки, уверенно вручив только новый.
- Не смешивайте, - смеясь, велела она. - Это как с вином. Или с чувствами. Нельзя смешивать обиду и любовь, насмешку и трогательность, понимаете?
Я не понял ни черта, но кивнул. Расплатился. Помялся еще пару секунд. Не нашел, что еще сказать, попрощался и вышел. Вслед мне звякнул колокольчик и прозвучало:
- Приходите еще!
___________________________
Отпробовав второй сорт волшебного мёда, я отчего-то, сам не понимая отчего, разревелся, как последний пьяный мудила. Тискал урчащего кота, которого напугал своей внезапной истерикой. Целовался с усатой пыхтящей мордой. Я хотел прийти в себя, остановиться. Прекратить эту... чушь. Фигню на постном масле. Нет - на душистом мёде. Но пол-ложки мне хватило на полчаса очищающих рыданий. В голове от пролившихся слез стало легко и пусто. На сердце словно распустился новый цветок, необыкновенной красоты.
Я чего-то хотел. Я возжелал что-то неведомое всей душой и всем телом. И черт его знает, чего именно. Рожна? Похоже, я стал наркоманом хуже Винни-Пуха. Говорю "хуже", потому что медведь жрал в одно плюшевое рыло. А мне опять приспичило поделиться с кем-то еще!
Я заверил кота, что со мной всё в порядке. Умыл раскрасневшуюся харю холодной водой, причесался. И поехал к бабушке.
В детстве я обожал ездить к ба. Со временем то ли я стал привередливее и эгоистичней. То ли она постарела. Теперь посещение бабули я воспринимал как тяжкую повинность и увиливал от нее всеми правдами и неправдами. Заботу о ней я бессердечно свалил на плечи родителей, хоть они и не возражали. Никто не возражал. Ведь я был молод, я должен был посвящать всего себя карьере. И, как втихомолку надеялись предки, я обязан был позаботиться о собственной личной жизни. Они всё с большим нетерпением ждали, когда же я наконец приведу к ним девушку для официального знакомства. А я всё не приводил. Потому что некого было. Не то чтобы я был страшный и занудный. Или гей. Нет, просто... Просто как-то не срасталось. У девушек со мной, у меня с девушками...
- Ба! - изумился я, открыв дверь своим ключом.
Бабуля, в переднике поверх халата и в косынке на седой голове с явно свежей химической завивкой, хлопотала на кухне. Я не верил своему носу, еще на лестнице учуяв запах жарящихся творожников - фирменного блюда ба из моего беззаботного детства.
- Ты? - не меньше моего удивилась ба. - А я думала, мне зря сон приснился!
- Сон?
- Что ты нагрянешь! Вот я и сходила поутру в гастроном на углу, купила творожка, сметанки.
Она кокетливо поправила косынку. Я намек понял:
- Прическу сделала! - протянул я с уважением.
- Со скидкой по пенсионному! - гордо похвалилась ба.
- Но ты ж полгода не выходишь дальше лавочки. Как же твои ноги?
- А что ноги? - фыркнула ба. - Пока не отвалились, кое-как докостыляла.
- Творожники стоишь жаришь, - оценил я. Сглотнул слюнки.
- Не творожники, а сырники! - пригрозив мне деревянной лопаткой, поправила ба.
Так и не позволила ухватить горячий, румяный сырник-творожник. Обругала и отправила мыть руки. С антибактериальным мылом.
Потом усадила меня за стол в гостиной, выставила на свежую скатерть большущее блюдо дурманно-ароматной вкуснотищи, пышущей сковородным жаром, истекающей сливочным маслом. Принесла сметану, тарелки и большую ложку. И не позволила мне вскочить даже за тем, чтобы проверить, не подгорает ли последняя порция на кухне - сама шаркала туда-обратно, словно бы позабыв о грузе прожитых лет и больных суставах.
Так мы и чаевничали до полуночи, сдобривая творожники сметаной и мёдом, а чай подслащивая разговорами по душам. У ба, как всегда, была бессонница. А мне было не до сна, хоть и наел брюхо так, что джинсы позорно затрещали.
- Ты стал совсем взрослый, - напоследок сказала ба, разглядев-таки горчинку на дне моих глаз. Потрепала меня по колючей от щетины щеке. Стерла сухим узловатым пальцем с моей откормленной масленой морды следы сметаны.
Потом ба вздохнула, запахнулась в вязаную шаль, пахнущую древними духами, давно усохшими в своем флаконе в серванте. Смахнула наигранную слезинку с глаз и воспросила Боженьку, подняв выбеленные временем серые глаза к портрету Есенина на стене:
- Дождусь ли я правнуков, вот в чем вопрос?
- Ой, не начинай! - заржал я.
- Скажи, ты ведь этот?
- Который? - ухмыльнулся я.
- Ну, из этих. Из радужных, - с уверенностью предположила ба. - Если да, то не бойся! Я от тебя не отрекусь и наследство не перепишу ни на кого другого.
- Бог с тобой, ба, ты что такое городишь, - хрюкнул я. - Насмотрелась телека.
- Нет, я серьезно! - не отставала мой одуванчик. - Ты мне поверь, я согласная на всё, лишь бы тебя любили. Если есть у тебя хороший мальчик - приведи, покажи мне. Отец с матерью тебя не благословит, а я благословлю! Поедете в Америку, я из похоронных денег добавлю, если на билеты вам не хватит, там поженитесь, как положено...
- Ба, я натурал, - заверил я честно. - Вот клянусь... этим мёдом! Натуральным природным мёдом клянусь, что натуральнее меня нет на свете.
Вырвав клятву, бабуля вздохнула с заметным облегчением. Правнуков она решила дождаться всенепременно.
Перед соскучившимся котом я извинялся банкой его любимых рыбных консервов, купленных в круглосуточном.
_______________
На работе я объявил, что ровно через две недели ухожу в отпуск, а потом вообще увольняюсь. Надоело штаны просиживать - жизнь ведь одна, а перспектив много! Шеф на меня ругалась. Она не скрывала, что хочет посадить меня через годик-другой на свое теплое место. Если, конечно, я женюсь на ее дочке. Я был не против женитьбы вообще, но дочка начальницы в частности не будила в моем молодом мужском организме низменных потребностей романтического толка. Так что всё без толку. Я решил, что ухожу - и точка.