Климов Владимир Васильевич :
другие произведения.
Голограмма Лабиринта
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Оставить комментарий
© Copyright
Климов Владимир Васильевич
(
kalaklim@hnet.ru
)
Размещен: 04/10/2009, изменен: 04/10/2009. 14k.
Статистика.
Стихотворение
:
Поэзия
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Пишется давно и долго. Но все же это стихи.
В. В. Климов
Голограма лабиринта
1. И в мыслях - раздарован Рай.
И присягнёт башмак свободе.
И - сколько жизнь не повторяй -
ты цели не найдёшь в природе.
Надежда и звезда - как крест -
с распахнутыми вглубь глазами
твоими. Перекрёсток средств -
смысл оптики, где в центре - память.
Забвенья нет, есть лишь уста
с печатью косности. Что делать,
во сне читая, как с листа,
себя и мир - в дневных пределах?
Прощенья нет. Есть лишь печаль
души, что - птицей, прахом плоти,
крылом - овеществила даль,
поставив знак - на повороте.
2. И в мыслях - раздарован Рай.
Цель красоты - не для урода.
И душу как не приручай,
ты всё ещё - в тисках свободы.
Там - в середине новых мест -
смешно надеяться на память.
Судьба и вера - прочный крест,
что выделен и скрыт словами.
Твой первый шаг - уже предел.
Прощенье - сердцевина сути.
Но звёздная доска и мел
снов, чувств - стремятся всех запутать.
Лишь птицы иногда в чести,
чтобы служить душе оплотом
забвенья. В нём - себя спасти
ещё одной попыткой плоти.
- 2 -
3. И в мыслях - раздарован Рай.
И способ красоты - свобода.
И - как судьбу не сочиняй -
башмак всего один - природа.
Пусть впереди летящий крест,
как птица - очищает пламя
звезды. Чтобы в один присест
креститься - четырьмя углами.
Пусть - перекрёсток правоты,
неведомо влекущий к цели,
тебя разбудит - здесь. Листы
шнуруются - там, на пределе.
Прощенье, вызов - два крыла.
Где время - как кольцо в ладонях
над вечностью. Растрачен Рай.
И ветер - птичьи души гонит...
* * *
1975 - 2004 г.г.
ВЕЧЕРНЯЯ ЛЕТОПИСЬ
Равие
Я подружился с тишиной. Я стал с ней кровно связан.
Как служит тонкий лунный свет бродяге-кораблю.
И где таинственный корабль - предлог и нить рассказа,
чтоб там, на новой высоте изведать жизнь твою.
Но, вопреки простой звезде, навязчиво ранимой,
улыбкой не согреешь ночь. Не устоишь, любя.
И только - песенки исход, спокойствием теснимый,
в пространстве оставляет след... быть может - для тебя.
А здесь, на мокрых мостовых - влюблённых слов фигуры.
Так холодно, что их страшит лишь памяти навес.
Где время, как игра теней, плывёт на партитуру,
выстраиваясь - для тебя - в чуть жёсткий мир чудес.
* * *
1970 - ноябрь 2000
- 3 -
Внутренний монолог уставшего буддиста
Музыка ночью - как Вечности слёзы,
вспомнишь - останешься жив.
Это тебе не земные угрозы,
слишком уж точен мотив.
Жизнь собирая в горсти для ответа,
скажешь, что - слишком темно.
Что проникать в пустоту без совета
то же, что - падать зерном.
Что впереди - лишь другая усталость,
если нельзя отступить.
Или что сердце, как звёздную малость,
незачем сверху винить.
Пусть лучше птицы распутают тему,
этот таинственный жгут.
Или - нахохлившись, одновременно -
новые гнёзда совьют.
* * *
Любить... Нет, видеть научи...
Нет, памяти верни оружье.
Когда друзья мои - грачи -
рывком спасаются от стужи.
Я сам, как пожелтевший лист,
рвусь с ветки, чтоб успеть за ними.
Туда, где только ветра свист
мне возвратит - моё же имя.
Я жить могу - крылом в крыло -
в той, наугад гонимой стае.
Где сам полёт, как ремесло,
но знак пути не различаем.
Где звёзды, строя миражи,
Сплошной стеной всеядно светят.
И - безоглядный путь души
жестоким постоянством метят.
* * *
- 4 -
На свету мотылёк чертит знаки. Как строг стал он за ночь со мною.
Он сгорит здесь - до тла. Но какие слова он над лампой построит.
А над лампой дрожит время. И, как магнит, собирает пространство.
Собирает людей мотылёк-казначей для неведомых странствий.
Для неведомых дел он давно осмелел. Но в него - кто поверит?
Кто посмеет войти в этот круг тишины, чтобы душу измерить?
Чтобы душу узнать - надо только начать верить в каждое чувство.
Повороты ума втиснуть в зыбкость крыла, оттолкнувшись от грусти.
Оттолкнувшись от дел - ты узнаешь предел. Сердце ищет - так ровно.
Ты узнаешь себя только всё потеряв, окунувшись в бездомность.
... А для тех, кто не спит - станешь сам как магнит, как звезда с абажуром
над бессонным столом, убеждённый лишь в том, что пора подежурить.
Что, наверно, пора смастерить те слова и зажечь в них пространство -
как пыльцу на крыле. И манить всех извне мотыльком-самозванцем.
* * *
1985.
Он - к музыке пришёл. Он думал,
что люди - как доска и мел...
Он отступил. И струйкой шума
души своей искал предел.
Тропинка выводила к Богу,
и, вздрогнув, дальше не росла.
Но он ведь и хотел немного,
отшельник - в звании Посла.
* * *
1975.
- 5 -
Бесконечные строки
Добрый вечер, прости, время спряталось, звуки в изгнанье.
Ничего не получится, спи, всё известно заранее.
День склоняется к ночи, не надо молчанья бояться.
Одинокая почесть, в дорогу куда-то собраться.
Что-то там я рассказывал, глупо наверно, не надо.
Дождь по стёклам размазывал, звёзды цеплял, снова падал.
Жаждой сердца, и - к листьям, на шум, трепет мира, так важно.
Календарные числа, свисток, уносилось протяжно.
Я не только такой, я другой, я боюсь, это просто.
Начиналось игрой, самый лучший таинственный остров.
Всё потом оборвалось, а может быть нет, я не знаю.
...На границе всех лет - собирают древнейшую стаю.
Наконец-то я с ней, я вписался в ночной промежуток.
Вглубь природы вещей, каждым пёрышком каждой минуты.
Водопадом пространств, где бесчинствуют старые ели.
И где грусти романс дарит прошлому мужество цели.
Только Рок впереди, ненасытное "судеб прощение".
И - как сердце в груди - раскалённая боль нетерпенья.
Там, где мысль каждый раз прорывает запретные дали,
И где ужас пространств переполнен искусством печали.
Я наверно чужой, непонятный, как - время и место.
Я почти никакой, беглый сгусток наивных протестов.
Я не знаю совсем, что тут чувствовать, думать и делать?
Из каких теорем нужно вырвать себя - до предела?
Но опять и опять - обновляется древнее что-то.
Невозможно понять, но годится вполне для полёта.
Для полёта - сейчас, сквозь - потом, до - камней назначенья.
Своенравным крылом, вдоль над лезвием - Бритвы Решенья...
* * *
10 окт.1969 г.; 30 окт.2005г.
- 6 -
Стихотворение о тщетной пользе составления календарей
Год разлинован дождём. Вот и вышли - растенья.
Не помогала работа над светом и тенью.
Не завершалась движенье - к себе и обратно,
где, как на Солнце, душа стережёт свои пятна.
Весь календарь оказался - мечтой перепутан.
Древней приправлен тоской, а удачами - скупо.
Гвозди событий неловко погнулись от груза.
Взгляд намеренья там, кажется, был, только Муза...
Нет, не она, но служанка в её окруженье
заполонила в душе первородство движенья;
что-то своё напридумала, не разобраться...
Вот и пришлось для придуманных дел постараться.
Ну а в конце (дня ли, года ли...) всё прояснилось,
что затвердела судьба и чуть-чуть наклонилась