Часть  первая

Эзотерик эзотеричке
сказал, задевши взглядом спички,
но бровью потушив пожар:
- "Срединный путь всего превыше, 
но если влево едет крыша,
то справа - мыслей на гектар."

Эзотеричка отвечала:
- "Инь-янь - не старое мочало,
а сверхтекучий абсолют.
Ты - зазеркальный вырожденец!
Твой дубль - скукожился от лени,
но ты опять - ни там, ни тут."

Эзотерик затряс астралом:
- "Ты ничего не доказала,
пророчишь, словно со звезды.
Но звёзды - только междометья.
Ведь синтаксис - всегда с приветом,
когда с семантикой "на ты".

Вкус к сверхтекучести - не больше,
чем призрак. Ты ж - как Ленин в Польше - 
всех судишь с иньской простотой.
Ментальности в тебе - как в кошке.
Сквозила б на своём окошке
между геранью и свеклой.

Эзотеричка с нервным гулом
не "пол-", а весь "стергейт" метнула
по наглым чакрам. - "Сам дурак
в ментально-серой упаковке,
с присосками мечты - быть ловким,
хлебнув "все смыслы" натощах.

А сам, как Крупская - в разрезе,
снаружи - как Арманд в железе,
и как Блаватская - во сне.
Чтобы собрать твои поступки - 
атмической не хватит юбки,
как рыцарю на ишаке.

Эзотерик отбил удары
астро-эфирной термопарой,
кармические свёл хвосты,
телепатнув эзотеричке:
- "Ты бережёшь свои привычки,
они же - разевают рты."

А вслух добавил: - "На пределах
не вылетай нагой из тела - 
оценят, но не так поймут.
Энергетические смыслы
раскачивают коромысло
и свеженьких поступков ждут."

Эзотеричка улыбнулась:
- "Поступок - только тень от стула,
важнее - как на нём сидеть.
Твои же "смыслы" - стул, не более,
ты закольцован в Средней Воле,
вращеньем эго режешь ветвь."

Эзотерик (слегка насупясь):
"Но не вращаться - слишком глупо
в прозрачном нашем бардаке.
В век всех секретов на продажу - 
спроси, любой из древних скажет -
спасает скорость налегке."

Она: - "Спасает скорость цели,
а не твоя. В живом пределе
мы с целью - строго наравне.
А ты вращаешься - с отскоком
от Камня ("Три пути, три срока..."),
как витязь на слепом коне."

Он: - "Наш ишак поставлен в стойло,
как знак вопроса. Конь достойно
пока что сносит слепоту.
Я ж - повращаюсь, как планета
сознанья. Середина лета.
И наши ветки - подождут."


Часть  вторая

Эзотерик к эзотеричке
отправился верхом на бричке,
взметая к звёздам колесо.
Конь Времени повадкой лёгкой
с ладони Вечности морковку
слизнул пегасовым крылом,


чуть фырнув с вежливостью краткой.
Для Времени - игра в загадки
лишь начиналась. Но с конём
эзотерик держался проще,
хотя... Луна сковала рощу,
пронзив верхушки серебром

и странной мыслью. В самом деле:
конь был почти у самой цели,
но время (меткий самострел)
чертило - память, звёзды, числа,
и зорким серебром повисло,
раскинув рощу, как предел - 

для лунной стражи... - "Это - круто!", - 
эзотерик подумал, - "Путы
любую мысль сведу с ума,
оденут в медхалат и - к стенке.
Но и стена - всего лишь пенка
в молочной банке Бытия."

А шарик мысли - всё катился,
всё рос, взрослел и очутился
в какой-то комнате. (Приказ
из суеверных многоточий
и мудрых запятых.) Для ночи - 
довольно. Даже конский глаз

фонариком недоумённым
пропал из зеркала. В законах
бывают тайны. На столе
определились: пара чашек,
вскипевший чайник и, всех краше,
печенье - россыпью во вне.

Эзотеричка подмигула:
- "Ты снова свалишься со стула, 
предначертанию вослед.
Что ж делать, конь тебя честнее - 
жуёт овёс. А время взвеет - 
махнёт хвостом и ветра нет."

- "Но Время - не такой уж ветер," - 
эзотерик нападки встретил,
жуя печенье, чай пия.
- "Там есть ещё - огонь и числа,
сознанье звёзд, вращенье смыслов
вдоль кромки Кармы..." - "Мысль твоя...",

эзотеричка ткнула жестом, - 
"...перемещается протестом
От граней - твёрдого. Их нет - 
реальных граней. Просто строгость
пространства. И твоя убогость
внутри, размерами с клозет."

Эзотерик позвякал ложкой:
- "Клозетный архетип немножко
навязчив. Твёрд, к примеру, стол - 
в платоновском шикарном смысле.
Над ним - идея. Но до истин
добраться - нужен ледокол."

Она: - "О, сэр. Смотрите прямо!
Вот чай, цветы... Не ваша яма
для истин. На окне часы
мгновения обводят стрелкой.
Всё  "время" - крутится как белка
тут, чтоб не вешали носы."

Он: - "Ты умеешь всё запутать,
меняя ритм. Свежо и глупо,
но в середине что-то есть.
Мой конь заждался. Понемногу
пыль времени сплетёт дорогу
для наших звёзд. Имею честь."


Часть  третья

Эзотерик эзотеричке
писал письмо. - "На электричке
к вам не добраться. Целый год
живёте в неизвестном месте
судьбы. Точней - на том насесте,
где тайны вмёрзли в небосвод

курятника. Какую славу,
не мудрствуя игрой лукавой,
стяжать пытаетесь... Отнюдь.
Писать вам, словно Ванька Жуков,
лишь то и значит - верить в муку,
где кажется: душа есть путь

воспоминаний... Укоризной
будить детали вашей жизни - 
ужо быть лучше колдуном
и экстрасенсом. Семинары,
пришельцы, парапсихов свары,
и гуру - под любым углом.

Эпоха неспроста взбесилась. 
Где есть число - там нету силы.
Прав был бродяга дон Хуан,
таская взад-вперёд Карлушу,
уча, как надо бить баклуши
и чем их бить. Нагуальный план

старик чертил обломком ветки.
Плыть по теченью звёздной сетки
легко. Но как найти зазор
для изумленья - сквозь препоны
намытых, словно лёд законов,
с которыми вступаешь в спор

танцующим дыханьем мыслей?
И что же мы? Живые числа
начальных знаний - на крыле
у бабочек? В какой эпохе
очнёмся, потеряв на вдохе
весь мир - на полпути к Луне?

Я вам опять морочу зренье,
отбрасываясь - тень за тенью - 
на ваш нежнейший (где-то) план.
Без вашей ругани - мне скучно. 
Примите - просто так, на случай - 
неловких мыслей балаган."

Эзотерик закрыл пространство
конвертом. Образ постоянства
обвёл для шутки сургучом.
Задумался (как тот же Жуков)...
И надписав - "Вам прямо в руку" - 
толкнул естественным лучом

исписанную тень сквозь Вечность.
И если вправду время лечит,
то он - во времени заснул. 
(Искал там знанья и отвагу.)
Проснулся. На столе бумага
простая. Оседлавши стул,

прочёл ответ. - "Из зоосада,
порой, ждёшь большую награду,
чем этот ваш эпистоляр.
Вы сокровенно расчленил,
Всё то, что - чуть, едва - любили,
и снова - "истин на гектар".

В паразитических настройках
вы так умны, смирены, стойки,
так безупречны, боже мой.
Вы возрождаете науку
аристократов - с нежной скукой,
с любой эпохой - за спиной.


Прощайте, Дубль. Сверяясь с далью,
звезда рискует не эмалью,
а вечным светом - в нашем сне.
Что толку - истончать вниманье
на вспышки ваших заиканий,
зовя их "мыслями"... Адье."
        
                         20 -28 августа 1994