Жорж Клод Бюло - таково мое имя. Или так меня звали в прошлой жизни. Никому не мешал, работал в автосервисе, ремонтировал машины.
Ну раньше ремонтировал. Потом правительство сменилось. Всех арабов, сенегальцев, мавров начали депортировать.
А у нас в мастерской стали появляться странные владельцы автомобилей - какие-то жеманные типы, у одного я даже рассмотрел... Вроде как мэйкап на лице. Накрасился? Странно как-то все это.
Забыл маленькую деталь - после армии ехали мы в Бьярриц. На море - отец решил сделать подарок. И фура выскочила на встречку. Уже за городом, на трассе E15.
Это я после столкновения не помню ничегошеньки, а перед - отлично помню. Даже как отец выругался прям вот, перед самым...
Выругался, а выжить-то не смог. Они на себя все приняли, и мать, и отец. И мне б не сдобровать, кабы не врачи. Сколько там лежал, понятия не имею. Просто бесконечный сон. Без надежды на пробуждение.
Но - выжил. Неизвестно зачем. Как очнулся, глянул на календарь - и обалдел. Только проходящую нянечку потеребил за халат:
- Я тут сколько, а?
- Давненько, сынок, давненько.
- А мама и папа мои тоже здесь?
Ничего она не ответила мне, вздохнула только да и ушла. Я еще в регистратуре допытывался, дурак. Все понимал же, сердцем чуял. Тогда же мне и сказали - сослуживец приходил навестить и одноклассница. Бернар Лефевр - ну это понятно, из моей роты, тоже парижанин. А Луиза Дютруэль - она-то как прознала?
Шесть лет в коме провалялся. И ходить первые пару лет не мог по-человечески, на костылях перебрасывал тулово свое туда да обратно. В зеркало посмотрел и отвел взгляд поскорее - как был долговязым парнем призывного возраста, таким и остался.
После смены мы с Бернаром - это он меня пристроил - сидели в нашей каморке, распили бутылочку пивка на двоих. Я и спросил:
- Слушай, вот этот последний, он что, из этих... Ну... Ты понял, не?
- Да понимаю я, о чем ты. Мне тоже показалось... Голубой, похоже.
- Во-о-от, я именно об этом. Это ж не первый.
- А что ты удивляешься, сейчас им всем "зеленый свет" дали. Свобода нравов и типа того.
- Да ну?
- Конечно. Ты телевизор не смотришь, что ли?
Телевизор я и в самом деле смотрел редко. Грязь, гнусность - ну зачем мне это надо? Я и так выматываюсь на полную за день, а тут еще и всякие помои выслушивать?
Я в свободное время лучше пробегусь, у нас район спокойный, хоть и близко к центру.
Ага, легче-то не стало - за последние разы стал замечать на каждом углу каких-то... Ну скажем, лиц нетрадиционной ориентации. И проститутки на каждом шагу.
Бернар не преувеличивал. Все именно так, как он сказал. Это я только, недотепа, опомнился - не прошло и года.
А как глянул из окна на днях - вообще остолбенел. Напротив, через улицу, открыли дом этих... Как называется-то... Английское слово... Свингеры, во. И туда молодежь толпами шастает, а в окнах занавесок нет, и что там происходит... Мне плохо стало, честное слово. Я свои гардины задернул, только б этого непотребства не видеть.
Ну и чтоб полностью подорвать мое душевное здоровье, в телике сказали - бисексуальность объявлена нормой, всех гетеросексуалов, те, кто в браке или с детьми, выселяют в Нуазьель и Торси. Специальное поселение там будет, с одной стороны ограниченное Сен-Тибо-де-Виньи, с другой река, с третьей - магистраль. Насмешили... Гетто это же называется.
Я-то один живу, меня не тронули. А соседей снизу выселили. Нормальная семья была, дети орали, конечно, ну так на то они и дети. И кто там теперь будет жить? Неясно.
Еще пара таких клиентов и я попросил увольнительную. На юг надо бы перебираться, в По или подальше, там беарнцы, дикий народ, но зато такого они у себя не потерпят.
Денег у меня хватит однушку снять.
Проснулся теплым утром - ко мне солнце не заглядывает, а вот каково тем, кто под крышей живет? Все время о них задумываюсь. Ну да и ладно, сами выбрали, я-то тут причем?
Выдул банку холодного пива, глянул в просвет меж шторами - фу-у-у! Лучше б не глядел. Переоделся в чистое, набросил пиджак и сбежал вниз по истертым ступеням, на воздух, на волю.
Самый лучший способ согнать стресс - проветриться.
Так я думал, но как вышел - окружающая действительность начала давить. Повсюду толпы молодежи, державшейся за руки, нарочито, напоказ целовавшейся в губы. Я передернулся и зашагал к центру - там хоть туристов побольше, а не наших...
Вот и здание вокзала. Такую махину трудно не заметить даже сквозь буйную растительность.
Тут же, на автобусной остановке подскочила девица в короткой юбке и чулках в сеточку.
- Красавчик, не хочешь ли составить компанию? Мне так одиноко по вечерам...
Только хотел вырвать руку, как с другой стороны, развязной походкой притерся юноша, явно в макияже.
- Молодой человек, хотел бы... Хотел сказать вам - прекрасно выглядите. Не желаете посидеть с нами за бокалом белого винца. У нас и кальян имеется, если что.
"Черт, они сейчас еще из-за меня передерутся тут." Высвободил правую руку и... И не сдержав отвращения, приложил мальчишку прямо в накрашенные губы.
Тот завизжал, словно его только что снасильничали. А, елки, неудачное сравнение - этому он бы был только рад.
А времени подбирать сравнение уже нет, парень голосил, как ненормальный: "Дискриминация, дискриминация!" Эдак и дело и завести могут, с этим сейчас быстро.
Я ломанулся подальше от этой своры, обогнул ограду вокзала, пересек площадь, игнорируя гудки автомобилей, свернул за угол.
Оправил пиджак, откинул волосы со лба. Все в порядке. Все. В порядке. Не паниковать.
Тут же едва не налетел на столик, но вовремя затормозил. Рядом стульчики, свечечки горят. Вывеска "Brasseri".
Ага, отлично, тут меня не найдут, отмажусь, если что.
- Что месье изволит? - толстяк-бармен услужливо заглянул в глаза, вытирая руки полотенцем.
- Ээ... Кофе, пожалуйста. Покрепче, если можно.
- Конечно же, конечно! А... - он покрутился на месте, облизал губы. - А еще у нас сервис, если месье пожелает. Мальчики есть, и девочки тоже. Недорого...
- Нет! - рявкнул я. - Кофе мне, пожалуйста!
Тьфу, да что за люди? И люди ли это? Второй Содом это, а не Франция. Ради этого ли изгоняли мавританцев и алжирцев? Чтоб самим стать вот... Вот этим вот? И я тоже осел, поддался на пропаганду. И что теперь хуже? Мигранты или вот эти, размалеванные?
Рот непроизвольно свело судорогой и я прикрыл лицо рукой.
- Эй, хозяин! Коньяку мне дай. Двойной, пожалуйста.
Мда, теперь у меня дорога одна. Не знаю, как там Луиза, помнит вообще? Поймет ли? Простит, что я тут столько времени, а не... Да какая разница. Все лучше, чем этот... Дурдом.
Докончив коньяк и запив его кофе, выскочил из брассерии. Ноги сами понесли на восток, к Нуазьелю. По дороге отметил - групповые дома всюду и шторы там не задергивают, мол, любуйтесь все!
Пересек трассу и потопал далее.
По дорожке, навстречу мне, шли с полдюжины радостных пацанят, держась за руки, просто сияя от счастья.
Хех, недаром по-английски "gay" означает "радостный".
Я вытащил на свой фасад самую беззаботную улыбку. Пусть думают, что угодно, лишь бы не приставали. Я ж в армии служил, могу и башку открутить.
Фуф, вроде миновали. Как они, интересно, размножаться планируют? Вымрут ведь к черотoвой матери. Ха-ха, от этой мысли мне даже стало немного веселей - через пару поколений передохнут все.
Я выпрямил спину и зашагал ровной, бодрой поступью. Все, решено.
Гетто - я не ошибся, действительно устроили гетто! - я заметил издали.
Симпатичные виллы на берегу реки посносили, вместо них торчали "коробки", типичные новостройки, как те, куда селили африканцев.
Железная сетка забора вокруг.
Жалкие посадки каких-то корявых кустиков внутри, за забором.
Будка со шлагбаумом, кабаньи спины жандармов, все, как один с автоматами, хоть не в касках. Прохаживаются поперек прохода. Сразу мелькнула мысль - они тут, чтоб внутренних не выпускать, а не чтоб внешних не впустить.
- Мне... - я сглотнул и перевел дыхание. Все эти оргии, накрашенные юнцы, "свобода" - зачем мне оно? - Мне не надо пропуск. Я насовсем иду.
Жандарм обернулся и странно посмотрел. Оглядел с головы до ног.
- Точно уверен? В город выпускают раз в шесть месяцев, при себе всегда иметь документы. Работа - только внутри.
- Уверен.
- Хорошо, - он отвел взгляд, позыркал по сторонам. - Слушай, мужик, ты понимаешь, на что ты идешь?
- Я-то понимаю. Зарегистрируйте меня. И еще: можно узнать, где Луиза Дютруэль живет?
- Знаешь... - он сморщился, еще раз посмотрел направо-налево. - Я тебя уважаю, мужик. Сейчас все сделаем.
Из окошечка будки донесся хриплый голос:
- Пятый корпус, первый подъезд, восьмой этаж, там на двери написано.
- Спасибо! - выкрикнул я, дал себя ощупать проверяющему, забрал карточку и пошел внутрь гетто.
Пятый корпус найти оказалось несложно. Первый подъезд лежал в дальнем конце, туда я и потопал. Чистенький газон, стенды с почтовыми ящиками, все почти как в кварталах алжирцев. Перед входом в подъезд, я выкурил сигарету, затушил ее о каблук, бросил в урну и толкнул дверь.
Поднялся на пролет. Вот и лифт, изукрашенный разными надписями изнутри. Кнопка первого этажа спалена местными малолетками. Ну точно, как в тех самых кварталах. Восьмой - тот, что мне нужен.
Ален Шварцер.
Абубакар Туре.
Ага, а вот и Луиза Дютруэль. Одна, значит. Без мужа. Развелась? Или он ее бросил?
Потоптался, глубоко вздохнул. Надавил кнопку звонка. Внутри раздалась трель.
Дверь открылась.
- Вот это да, ты почти не изменилась? - она и в самом деле осталась той простоволосой глазастой девчoнкой, что я видел в школе.
- А ты...
- Ну это ж я, Жорж! Жорж Бюло, не помнишь разве?
- Точно! Вот это сюрприз! - она потрепала по кучерявой голове подбежавшего мальчишку. - Подожди, Жан, мама сейчас вернется.
- Ты не против, если мы на улицу выйдем? Поговорить надо.
- Да, конечно, минуту, - она набросила на плечи джинсовую курточку, сняла с гвоздя ключи. Улыбнулась. - Я знала, что ты зайдешь навестить, рано или поздно. Пойдем?