Клюшина Инесса Владимировна : другие произведения.

Шаг в темноту главы 1-6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Темный поезд, пронзивший лес. Аня мечтает хорошо отдохнуть на юге и позабыть обо всех проблемах. Темный поезд, пронзивший лес. Аслан едет вербовать будущих смертниц. Ему обязательно приглянется молодая женщина славянской внешности. Он не оставит ей иного выбора, кроме смерти. Но у судьбы - свои планы, и не все так просто, как кажется... Решилась выложить сюда вторую книгу из дилогии "По дороге к Тебе". Первая - "Работа над ошибками". Книги почти никак не связаны, кроме персонажей, которые упоминаются в обеих книга, в одной - как главные герои, в другой - как эпизодические. По сюжету книги друг от друга не зависят, хотя связаны внутренне. Как говорится, чтобы что-то понять в жизни, одним нужно просто сделать работу над ошибками, другим же - шагнуть в темноту... ОБРАЩАЮ ВАШЕ ВНИМАНИЕ, что конца романа на СИ вы не увидите: он будет разослан только читателям, которые поддерживали автора в процессе написания. Я определюсь дальше, может, выставлю его платно, но скорее всего - оставлю как есть, просто в блоге на другом сайте. К сожалению, мне приходится идти на такое, чтобы книги не разлетались по библиотекам, и я банально смогла бы поработать с текстом, который бы отлежался, и иметь права на свой текст. РОМАН НЕ ДОПИСАН. КОГДА СМОЖЕТ ДОПИСАТЬ, ТОЧНЫХ СРОКОВ АВТОР НЕ ЗНАЕТ.
   Предисловие от автора.
   Думаю, нужно сказать несколько слов о том, что пишу, ведь тема эта острая и болезненная, и вообще тема Кавказа всегда была болезненной.
   Первое: никакие политические и всяческие течения не поддерживаю, о политике не скажу ни слова, как не напишу ни слова о чеченцах и других кавказских народах. В моем произведении будут фигурировать лишь участники группировки (убийцы и бандиты, как вы сами понимаете, находятся вне национальности и веры) и девушки, которым уготована роль смертниц.
   Второе: не смогу полностью описать стадий вербовки, как точно живут в лагерях девушки и прочего: об этом не знаю (и слава Богу). Все написанное - лишь мои домыслы и вымышленный художественный мир. Как часто пишут в книжках, "все события вымышлены, любое сходство случайно".
   Для некоторой доли достоверности несколько опираюсь на книгу Светланы Кузьминой "Два года в аду". ( Светлана Кузьмина провела в чеченском плену два года, я читала сокращенную версию книги). Для меня ее книга ценна в плане взаимоотношений пленных и боевиков, удерживавших их, но для своего произведения я ничего оттуда не взяла. Кроме этого, интересующимся стоит обратить внимание на книги Дмитрия Вересова ( "Аслан и Людмила", "У Терека два берега", "Унесенная ветром") - вот там о чеченских традициях, людях и прочее. Мы же - без этого всего, или лишь чуть-чуть коснемся.
   Почему именно эти герои и этот вопрос? Можно было бы и про другую страну написать (а-ля Америка и плохие иракские/сирийские/афганские банды), и фентези, но тогда нужно выдумывать мир, а я с выдумыванием как-то не всегда дружу, а про Америку писать не особо горю желанием.
   Хочу поговорить о людях, которые используют других людей (а именно - женщин) в своих интересах, посылая их на смерть. Тема стара как мир, согласитесь? Ради чего, собственно, и затевалось написание этой несколько сумрачной книги.
   Актуальность вопроса не вызывает сомнений. Недавно автор вернулась с отдыха. В зале ожидания мне пришлось просидеть несколько часов, и я наизусть выучила все объявления о поиске преступников и пропавших без вести людей. Среди них было и фото милой курносенькой девушки в глухом платочке. Фотография была черно-белая, но поспорю на что угодно, что у нее русые волосы и голубые глаза. Смешная трогательная русская девочка с доброй улыбкой... в хиджабе. Странно и страшно было видеть разнарядку под фото "связана с банд-формированиями". Почему связана? Мечта о любви? Неутоленные амбиции? Неизвестно.
   Каждый день идет вербовка молодых девушек. Об этом мало говорят (лично я редко слышу). Девушки знакомятся по интернету, уезжают на Кавказ, а потом звонят родителям: "Мама, я вышла замуж". И пропадают. Эдакая "кавказская медовая ловушка", как назвали свой сюжет журналисты Первого канала о подобных девушках.
   Моя героиня попадет в это общество не по своей воле, и ей придется выкарабкиваться и бороться за свою жизнь. Возможно, у меня не получится жестких описаний той, другой жизни, может, и самого романа не получится, хотя очень хотелось бы.
   В общем, я попробую, а вы не судите строго.
   Песня, вдохновившая меня на написание книги: Настя Полева "На счастье". Когда я услышала ее впервые, меня поразил глубокий смысл текста, и я увидела как наяву и "темный поезд, пронзивший лес", и своих героев. Название, кстати, тоже взято оттуда)))
   В романе будут эпизодическими героями некоторые герои моей первой книги - "Работа над ошибками". Думаю, я смогу их сюда ввести))
   Хеппи -энд будет поистине хомячковский, и никакой другой))) не розовый - однозначно. Напишу, что это любовный роман по жанру, но обычную линию любви вы здесь вряд ли найдете.
   Готова к критике, только конструктивной, пожалуйста. Автор всего лишь учится, он новичок в писательстве.
   Хотела написать еще много-много, но лучше остановлюсь на этом. Все скажу по ходу.
  
   глава 1.
  
   Локомотив медленно тянул вагоны к перрону.
   - Проверь все еще разочек, вспомни, может, что забыла?
   Мать стояла рядом с Аней на перроне, близоруко вглядываясь в приближающийся поезд.
   - Паспорт, полис? Вагон у тебя какой?
   - Мам, не суетись, пожалуйста, - Аня даже пристукнула подошвой сланцев. Хотелось курить и уехать.
   Курить здесь нельзя, а поезд подают заранее. И от навязчивой опеки матери пока не отделаться.
   - А Лешка почему не пришел тебя проводить? - мать, как всегда, дотошно узнавала все до мелочей.
   - Долгие проводы - лишние слезы, - сквозь зубы процедила Аня. Не объяснять же, что с Лешкой вчера поцапались. Именно из-за ее отпуска, кстати. Лешке-то его не дали.
   - Жаль, что Леша не едет с тобой, - мать словно узнала о мыслях Ани.
   - Работа, - равнодушно ответила Аня.
   - Это охранником в магазине - работа? Аня, как ты с ним живешь...
   - Мам, а я кто? Продавщица. Там же. Может, сменим тему?
   - Ты могла бы добиться большего, - Аня закатила глаза к небу. Старая песня в тысячный раз...
   - Мам, давай не будем.
   - Ты училась на филфаке...
   - Ма-ам...
   Господи, пошли мне скорый отъезд! Только бы сесть и маму домой отправить.
   - И все-таки Леша - это не твой человек.
   - Мам, я тебя сейчас домой пошлю...
   -Ладно, ладно, молчу. Я всегда молчу,- у Ани уже не было сил закатывать глаза. Молчит она, да-да. Слышим, как молчит.
   - И все-таки зря ты так поспешно билет купила. Верхнее боковое место, а еще рядом с туалетом. Ань, там других не было?
   - Были бы, мам. Если бы Леша мне сразу сказал, что он меня все-таки отпускает, - вот здесь действительно виноват Лешка, и никто другой. Но и сама Аня тоже хороша. Давно бы настояла на своем: еду, и все! Жалела Лешку, на что-то надеялась, все тянула, тянула...
   "Знаю тебя: найдешь там мужика! Заведешь романчик. Аня, я запрещаю тебе ехать!"
   Да пошел он со своей ревностью.
   Именно так Аня ему и сказала перед отъездом на вокзал. В ответ на нее еще вылился ушат грязи - куча подозрений и оскорблений. Очередной ушат.
   А может, мама не так уж и не права?
   - Мне же не жить в вагоне, правда, мам? Перетерплю две ночки, тем более, обратно место нормальное.
   - Тоже, поди, боковое?
   - Да. Только нижнее. И далеко от туалета, не беспокойся, пожалуйста.
   - Да мне-то что, тебе ехать....Одна, на юг...
   - Да елки-палки...
   - Хоть свою дымящую гадость взяла?
   - Ты про электронную сигарету? Взяла.
   - Только ее кури. А лучше вообще не кури.
   - Мам, я уже большая, мне уже тридцать. Могу позволить себе делать то, что считаю нужным?
   - Курить - вредно.
   - Сто раз слышала.
   - Толку от этого, - мать устало машет рукой, и Аней овладело запоздалое раскаяние.
   - Мамуль, я тебя люблю. Все будет хорошо. Я отдохну и приеду. Тебе подарочек привезу. Что хочешь?
   - Ничего мне не надо, - мать обиженно смотрит в сторону. Догадывайся теперь, на что обиделась.
   - На юге всякие вязаные кофточки красивые...
   - Не надо кофточек.
   - Ша-али, - распевалась соловьем Аня, краем глаза наблюдая, как поезд замедляет свой ход и останавливается.
   -Едь уже на свой юг...
   - Михайлу Петровичу, может, носочки теплые? Или вина?
   Мать тут же оживляется:
   - Не надо вина, нечего спаивать мужика. Носки - да, купи, может, еще одежда там какая недорогая будет? - вопрос о подарках для Михаила Петровича для нее очень актуален. Отчим страсть как их любит, эти подарки. Обида сразу же прошла. Или мать сделала вид, что смирилась?
   - Да будет, конечно.
   Проводники уже вышли из вагона, и кучка отъезжающих начала толпиться около них, протягивая паспорта и билеты.
   - Постоим еще, Аня. Сейчас все пройдут, и ты пойдешь. Ничего страшного, что последняя. Вагон твой какой?
   - Мы недалеко стоим, вон он. Двенадца... Ай! - Аня ощутила неслабый толчок в спину. Покачнулась, чуть не упав, но все же удержалась на ногах.
   - Извините, - тут же сказал хрипловатый голос с легким кавказским акцентом, Аня повернулась, готовая сказать что-нибудь типа "смотрите, куда идете", или еще что-то в этом духе, но ту же застыла, приоткрыв рот.
   Это был высокий красивый кавказец.
   Широкие плечи, волевой подбородок, спортивный и тренированный. Большие карие глаза, длинные, как у девушки, ресницы, трехдневная щетина. Все слова Аня позабыла тут же от неожиданности.
   - Извиняюсь, - еще раз медленно повторил кавказец.
   - Вы уж смотрите, куда идете. Чуть мою дочь не свалили, - мать неодобрительно рассматривала молодчика.
   - Хорошо, - он поправил на плече большой рюкзак, переложил в другую руку увесистую сумку и направился к проводнику двенадцатого вагона.
   - С тобой в вагоне ехать будет, - мать тревожно смотрела вслед кавказцу.
   Ане было все равно.
   - Мам, перестань. Мест в вагоне полно. Не потесним друг друга. Тем более, он извинился. Воспитанный, нормальный мужик. У него просто рюкзак большой, не рассчитал немножко...
   - А что в этом рюкзаке?
   - О-о... - только кавказца и материнских подозрений Ане сейчас не хватало. Сейчас мать начнет кричать, чтобы она билет сдала,- ма-му-ля... Я пошла, короче. Скоро поезд уедет.
   - Сотовый взяла с собой? Если что, я на него деньги класть буду, ты только звони мне, говори, что все хорошо.
   - Ладно, - смеясь, Аня чмокнула мать в щеку, - короче, Михайле Петровичу носки и свитер. А тебе шаль. Подойдет?
   - Вино возьми, только мне отдашь потом. Не ему.
   - Ты, мам, Лешке позванивай.
   - Да куда уж я денусь от твоего благоверного...
   Аня взялась за ручку спортивной сумки. Еще одну - в другую руку, а пакет с едой помогла донести до подножки поезда мать.
   Аня протянула билет и паспорт проводнику. Мать украдкой вздохнула - Аня вздох услышала очень отчетливо - но не сказала ничего.
   - Я помогу тебе занести...
   - Мам, ты чего? Не надо. Давай пакет.
   - Хорошо отдохни, но смотри там... Звони обязательно! Каждый день звони!
   Аня уже взобралась по ступенькам и остановилась в тамбуре, чтобы перевести дух и махнуть матери на прощанье рукой.
   -Хорошо, позвоню! - и потащила тяжелые сумки по узкому проходу, с обеих сторон от которого вовсю копошились люди: засовывали кто куда свои чемоданы, рылись в сумках, раскладывая еду.
   "У-у, набрала",- ругалась про себя Аня, с трудом неся тяжелые сумки и осторожно ступая по узкому проходу.
   Дотащила. Конец вагона. Вот и ее место...
   За небольшим столиком сидел кавказец, рюкзаком толкнувший на перроне Аню. Нижнее место было его.
  
   Глава 2.
  
   Аня невозмутимо поставила сумки на соседнее сидение. Она и в худшие годы никогда не пасовала перед мужиками, не будет того делать и теперь.
   Подумаешь, мужик красивый. Подумаешь, кавказец. Мы тоже красивые, а восточных мужчин - правда, издалека - Аня насмотрелась, пока подвизалась в юности моделькой-размоделькой.
   Во все хорошие магазины, когда должен был быть показ вечерних платьев или нижнего белья, всегда приглашали ее. Грудь Ани четвертого размера (своя, родная!) идеально смотрелась как в глубоком вырезе вечернего платья, так и в каком-нибудь запредельно дорогом лифчике. А вот сапоги демонстрировать, или какую-то летнюю коллекцию обуви Аню никогда не звали: все опять смотрели в вырез платья Ани, или на ее лицо, на ярко подведенные зеленые глаза, а до сапогов уже никому не было дела.
   Настоящей моделью Аня не стала: сантиметров в некоторых местах было чуть больше, чем положено, но самое главное - Аня ни с кем не собиралась спать за место под солнцем. Она слышала, что некоторым девочкам везло с приличными кавалерами, но ей самой - катастрофически нет. Все то и дело норовили куда-нибудь Аню пригласить, отвезти, сопроводить, поселить, на что она отвечала отказом. Ведь у нее был Лешка, а еще - филфак...
   Потому не вышло ни хороших контактов, ни высокооплачиваемой работы. Вообще ничего не вышло, если говорить очень откровенно. Не надо было быть такой гордячкой. Сейчас бы, гляди, жила себе беззаботно где-нибудь на вилле у пузатенького богача, купалась бы каждый день в море-окияне, полировала ногти и не знала горя.
   Тьфу, гадость.
   Аня заправила светлую прядь за ухо и огляделась, размышляя, куда бы положить сумки. Объемный рюкзак и сумка кавказца лежали аккурат внизу, в местах для багажа под сиденьями. У Ани оставалось только место сверху, но как ей самой забросить туда тяжелые сумки? Непорядок. Пора горячего парня несколько потеснить.
   А кавказец ее незаметно разглядывал - это Аня просекла сразу же. Так всегда было - пялились на нее или незаметно, или открыто и оценивающе. Сейчас, когда Ане исполнилось тридцать, ажиотаж несколько прошел, а что было, когда она дефилировала двадцатилетней красоткой! "Как тебя еще не украли?", - качала головой подружка по филфаку Вероника, у которой таких проблем отродясь не было. Тогда Лешка Аню вообще дико ревновал, ко всяким показам и просто так, ревновал сильнее, чем сейчас.
   А потом прошло время легких денег за фотки и проходки в нижнем белье. Под давлением Леши Аня устроилась сначала библиотекарем (потому что в библиотеку ходят в основном женщины, сказал Лешка. Нечего с мужчинами работать), а дальше, когда Аня поняла, что денег не хватает даже на самое необходимое, ушла в продавщицы, где вместо красивых вещей на работу начала покупать немаркие просторные кофточки под горлышко. Они хорошо стираются и долго носятся. Но даже в родном супермаркете у Ани появились постоянные покупатели, поэтому тяжелой артиллерией в деле отбивания навязчивых ухажеров стал уже муж Леша.
   Эта почти десятилетняя стена из ревности давно начала напрягать Аню, и великая любовь, которая началась еще в университете, стала угасать.
   А отпуск еще подлил масла в огонь.
   Аня знала, что давно так хорошо не выглядела. Специально для юга в парикмахерской она подстригла волосы лесенкой, несколько раз сходила в солярий (не позориться же там, на пляже, совсем уж белой кожей!) и к косметологу. Ну и обязательный маникюр и педикюр - на юг во всеоружии! Все на сэкономленные и оторванные от бюджета семьи деньги, естественно.
   Так что пусть кавказец смотрит - Ане не за что краснеть. А если приставать начнет, она быстро к проводнику обратится.
   Но вряд ли пристанет. Слишком много народа окружает. Кроме того, почти все красавцы - их тех, которые привыкли, что к ним пристают и на них смотрят.
   - А вы бы не могли убрать из-под одного сидения свою сумку? Ее бы наверх закинули, а я свои сумки положу вниз. Мне просто неудобно наверх сумки класть, я их потом не сниму, - вежливо сказала Аня, делая вид, что забыла о той нечаянной встрече на перроне. А что там произошло? Решительно ничего.
   - Сейчас, - согласился кавказец. Конечно, не отказал. Аня же улыбалась во все зубы и своим видом демонстрировала доброжелательность.
   Еще бы местами поменяться...
   Позже, решила Аня. Увы, наглости она так и не научилась за все эти годы. Наскоком просить - тоже ничего хорошего, с чего это он должен соглашаться?
   Представив, как она полезет в бриджах на верхнюю боковую полку под пристальным взглядом кавказца, Аню пробрала дрожь.
   Неприятно как-то.
   Эта неприязнь пришла из прошлого. Как-то на одной из демонстраций нижнего белья, когда Ане было ровно двадцать три и она училась на пятом курсе филфака, ей вовсю хлопали и осыпали скабрезными комментариями странные посетители бутика - мужчины явно нерусской национальности. Позже Аня узнала, что это были азербайджанцы - хозяева бутика, они пришли поглазеть на девушек. Узнала, что это азербайджанцы лишь потому, что после показа Аню срочно вызвали к начальству. Она размышлять не стала: моментально смотала удочки из магазина. Знала, чем все эти вызовы могут закончиться.
   Тогда ей даже не заплатили - деньги должно было отдать "начальство", но Аня благодарила всех святых, что легко отделалась: ее просто перестали приглашать в тот бутик, и все.
   Этот случай вбил очередной кол в ее карьеру модели. И в мир денег - тоже. Потому что там надо было или быть самой очень влиятельной, или - иметь очень влиятельного любовника, чтобы с тобой не разговаривали как с последней тряпкой, и не вытирали ноги - как о ту же тряпочку. Ни того, ни другого у Ани не было.
   Мужчина плавно поднялся - у Ани аж сердце почему-то ушло в пятки - и легко переложил рюкзак наверх, освобождая место под Аниным сиденьем. Теперь она могла вытащить нужные вещи в поезде и спокойно убрать сумки вниз под свое сиденье.
   Выкладывая чашку и стакан с ложкой на столик, вытаскивая сланцы и шорты с майкой (шорты сразу же отправились обратно в сумку), Аня спиной ощущала пристальный взгляд. Мамочки. Вот свезло-то на свою голову. Мало того, что место дурацкое, да еще и сосед соответствующий. Никак проклятия свекрови и Лешки начали действовать.
   Аня выложила журнал со сканвордами и судоку, ручку. Есть пока рановато - одиннадцать часов дня, но чай можно выпить, поэтому упаковку чая и пряники Аня тоже вытащила из сумки. Положила на краешек стола со своей стороны, и сердце опять нехорошо сжалось. Придется чаевничать напротив этого типчика. Как бы не поперхнуться под таким взглядом.
   Со стороны кавказца на столике стояла одинокая бутылка с минералкой. Негусто.
   Закончив раскладывать вещи, Аня села, поставив сумочку с билетом и паспортом в ней на колени. Скоро должен прийти проводник - проверить билеты и раздать белье, поэтому Аня держала все наготове.
   Она посмотрела на кавказца и сразу перевела взгляд в сторону. Тот сидел, прикрыв глаза, откинувшись на спинку сиденья, и больше на нее внимания не обращал. Отлично, тихонько посидим.
   Курить хотелось вдвое сильнее, чем на перроне, но Аня мужественно держалась.
   Она открыла сканворд, взяла ручку. Конечно, еще стоило поменять одежду на специальную, просторную, "поездную", но пока переодевание отменяется - шорты ну никак не катят в этом случае. "Останусь в бриджах, только майку в туалете переодену", - решила Аня, игнорируя остренькие краешки расшивки бридж - бисера, рубки, металлических украшений, которыми были вышиты бриджи впереди и сзади. Именно расшивка сзади и впивались в тело Ани, а именно - в ее пятую точку. Ходить в таких бриджах на улице было еще нормально, но вот сидеть - очень неудобно. А в сарафан тоже не одеться: сверкать трусами, когда лезешь наверх, перед нормальным здоровым мужиком - ничего нет хуже.
   Поэтому Аня терпела и делала вид, что разгадывает сканворд.
   Ехать так предстоит два дня. Закачаешься.
   Конечно, можно познакомиться и начать разговаривать, и знакомство сгладит любую напряженность. Аня это умела великолепно. Легкий непринужденный разговор ни о чем - выпускница филфака может запросто его поддержать. Но почему-то разговаривать с этим мужчиной Ане не хотелось.
   Наверное, потому, что Аня заметила во взгляде кавказца некоторую долю брезгливости. Хотя этот выглядел кавказцем европеизированным, Аня отлично знала, какое отношение часто складывается у многих горячих восточных голов к русским девушкам. Особенно - если ты наденешь короткую юбку и декольте. Юбки сейчас на Ане не было, но вот декольте очень даже имелось. Оно бы выглядело приличным на более скромном размере бюсте, но на Анином, да еще с новеньким бюстгальтером с небольшим пуш-апом, это было о-очень провокационно.
   Новый лифчик был всего лишь одним из кирпичиков, с помощью которых Аня пыталась построить свою новую жизнь. Жизнь сильной женщины, которая может сама решить, ехать ли ей в отпуск или нет, например.
   Да потому, что надоело! Она красивая женщина, в конце концов, неужели должна из-за Лешеньки одеваться по-дурацки, не ходить туда, куда хочется, и так далее, и так далее?
   Раньше, в двадцать, эти Лешины наезды выглядело по-детски собственнически, но мило. Потом - привычно. А в последние несколько лет Аня начала, скрипя зубами и скрепя сердце, помалкивать и терпеть.
   Ну да, она пыталась разговаривать. Использовала хитрые уловки, которые ей советовали глянцевые журналы, но чаще - подружки. Бесполезно. Ревность Леши становилась патологической, росла в геометрической прогрессии - или какой там еще, самой растакой - параллельно с тем, как его мечты стать успешным писателем терпели медленный, но верный крах.
   Бюстгальтер, это, конечно, здорово, когда идешь на променад по тротуару, но на мужика-соседа в поезде Аня как-то не рассчитывала. Тем более - на такого.
   А волны негатива, исходящие от кавказца, вообще не предвещали ничего хорошего. Аня это ощущала той же пятой точкой, которая сейчас страдала от модной расшивки. Кошмар кошмарный. Такой красивый. Занимался бы собственной персоной, а не смотрел и не думал осуждающе. Тебе -то какое дело, как я одета? А сиськи - извини, что имеем. Не виновата, они сами выросли.
   При росте сто семьдесят семь сантиметров и изящной фигурке непредвиденное богатство Ане всегда доставляло проблемы. Спина сутулилась под такой тяжестью, приходилось заниматься гимнастикой, стоять около стены или ходить с книжкой. Мамина подруга-балерина посоветовала Ане заняться балетом. Пять лет у станка в любительской группе - и Аниной осанке завидовали все девочки в институте, а потом - на работе. Из балета перешли к Ане, как говорили окружающие, кроме осанки, трогательные повороты головы и красивые жесты рук.
   Все было для того, чтобы жизнь сложилась по-другому...
   - Билетики, пожалуйста, - проводник смотрел на Аню участливо. Видимо, сочувствовал, что так не повезло с местом и соседом. Ничего, если все будет плохо, она подойдет к нему и попросит перевести ее - да хоть на то техническое место, куда проводники вечно складывают белье.
   Аня вытащила билет. Кавказец предъявил свой. Ничего необычного.
   - Сейчас белье принесу, - кивнул проводник, оторвав нужную бумажечку и повернулся к Ане, - вам как, удобно?
   - Ну да, - Аня наградила его ослепительной улыбкой. Чтобы интересовался почаще.
   А кавказец нахмурился. Аня увидела краем глаза.
   Проводник отошел, а Аня вновь погрузилась в сканворд. Позже проводник принес и белье, но она равнодушно закинула пакет с ним на полку: все равно пока не застелить постель. Позже, вечерком.
   Так прошло полчаса. Кавказец дремал, а Аня смотрела в сканворд и гадала, как минимизировать потери и с достоинством заправить кровать вечером. Если мужик сидеть будет, а она заправлять, стоя рядом с ним, это же ни в какие ворота. Попа болела от бисера, еще сильнее хотелось курить, но бросать вещи на кавказца Аня пока не решалась, хотя туалет открыли и народ освоился, начав вовсю шататься по вагону.
   Э-е, нет. Баста. Хоть сигаретку надо выкурить.
   Аня положила сканворд на столик и автоматически немного выгнулась вперед: спина затекла от жесткого сидения, да и она изначально неудобно села и замерла в таком положении надолго. Теперь хотелось размять спину.
   Кавказец заметил ее движение и широко распахнул глаза. Обалдел он просто, если быть точнее. Аня бы долго смеялась над таким эпизодом, если бы не почувствовала, как будто холодком дунуло в спину. Вот так забудешься, повыгибаешься - и до юга не доедешь. Пора застилать постель и лежать на своей верхней полке, подальше от взглядов посторонних мужчин. Как она проведет два дня в лежачем положении и как быть с завтраками, обедами и ужинами, Аня думать сейчас не желала.
  
   Глава 3
   Эта женщина, сидящая напротив...
   Кровь бурлила в венах, стучала в висках. Аслан сейчас готов был растерзать что угодно.
   Длинные золотые волосы, подведенные темным зеленые глаза, высокая и стройная, с большой грудью в немыслимом декольте, за которое Аслан, не раздумывая, взгрел бы младшую сестренку, осмелься она надеть такое платье или майку.
   Один взгляд на нее - и Аслан тут же почувствовал жар во всем теле, а член затвердел до боли.
   Она была все то, что он ненавидел.
   Русская спокойно посмотрела на него и поставила сумки, невозмутимо села напротив.
   У Аслана задергалась жилка у уголка глаза, и ему пришлось чуть отвернуть лицо, чтобы она не увидела.
   Он бы с остервенением швырнул ее о стену, так, чтобы русская ударилась об угол, и у нее хлынула из разбитой головы кровь, а потом бы приподнял ее, упавшую, разорвал одежду...
   Аслан даже глаза прикрыл. Успокойся!
   Та же ненависть помогла Аслану сохранить равнодушный вид и исполнить дурацкую просьбу русской с сумками. А потом она села и больше внимания на Аслана не обращала. Заговорить не пыталась, как это любили делать определенный процент русских девушек, когда видели Аслана. Не все. Она была из тех, кто не разговаривает, и кто при возможности никогда близко не сядет рядом с кавказцем.
   Эти женщины Аслану были неинтересны, на них не стоило тратить время.
   В соседнем вагоне, в такой же плацкарте ехала та, которая ему была нужна.
   Аслан прославился тем, что легко вербовал девушек. Работал с ними - вернее, с их мозгами, душам и и часто - телами. Они принимали ислам и получали нужное ему видение мира, а потом, согласно налаженной схеме, он мог переправить их в лагеря смертниц, где след девушек терялся. Аслан никогда не спрашивал, что стало с его "женами". Без разницы.
   Иногда он знакомился с девушками сам, но чаще всего вербовщики работали от его имени. Показывали его фото девушкам, с которыми налаживали контакт (только через проверенных людей, фотокарточка в руки - и обратно), разговаривали с ними по телефону, общались через социальные сети, могли даже выслать денег на дорогу. В нужной точке Аслан подхватывал девушку и отвозил на промежуточный этап их пути - в один из домов, в изобилии рассыпанных по всему Кавказу. Много где были верные люди. А уж там по обстоятельствам и приказам: например, Аслан мог жить со своей новоявленной "женой" несколько месяцев, постепенно затягивая в свой мир и объясняя его законы, параллельно вкалывая девушке легкий (или тяжелый) наркотик, либо подходящие по случаю психотропные. Не обязательно вкалывали всегда, кстати. Можно было и в еду подсыпать, и в виде витаминов давать.
   Каждый день - обязательные уроки, чтение избранных мест из Корана и их заучивание. Девушки сразу надевали хиджабы, естественно.
   В подобном доме жило всегда несколько "жен". Или "любимых". Для того, чтобы убедить кого-то в новом взгляде на мир, всегда необходимо общество.
   Несколько месяцев присмотра за девушкой - и обычно Аслан пропадал. "Жене" его говорили, что он погиб, сражаясь с неверными, а дальше девушка передавалась в нужное место. Ей заповедовали мстить за мужа, и она объявляла джихад тому миру, что погряз в зле и пороке. Ее могли увезти в полевые лагеря, где готовили смертниц. Или брали себе в "жены" другие члены группы, если девушка им нравилась - опять же, до поры до времени.
   Иногда Аслан выступал просто в роли курьера, перевозя девушек до нужного места и оберегая от недремлющего ока спецслужб федералов.
   Девушки были разных национальностей. Но в большинстве случаев - русские и чеченки.
   Аслан работал только с русскими. Исключительно.
   Раньше он даже не знал, как это делается. Он воевал. Настоящий мужчина должен воевать.
   Но с некоторых пор его начали преследовать неудачи - одна за одной. Что у главных было в голове, когда они сказали Аслану о том, что теперь он будет заниматься вербовкой девушек, Аслан догадывался. Он несколько раз срывал операции (не сам, так получалась), и если бы не заступничество его дядьки, влиятельного полевого командира, дела у Аслана были бы очень плохи.
   А новое дело, которым занимался Аслан уже третий год, было из приятных и очень легких. Нужно только умело управлять девушками, и у Аслана это почему-то очень легко получалось, хотя он даже не учился.
   Он интуитивно чувствовал, какая из девушек легко поддастся его влиянию, какая легко внушаема, а какая - нет. И та, что сидела напротив его, была из последних.
   Эта женщина, сидящая напротив - шармута. Шлюха. Русская дрянь.
   Но Аслану не давали покоя ни эта обалденная грудь, ни ярко накрашенные зеленые глаза.
   Шлюха, шлюха...
   Он незаметно обвел взглядом всех соседей по плацкарту в зоне видимости. Направо, там, где четыре спальных места, по два сверху и снизу, расположилась многодетная семья. Тоже на юга. Уставшая женщина с тремя мальчишками - младший ехал без места, будет спать рядом с ней. Четвертое место - за отцом. Аслан сразу оценил его: не нюхавший крови диванный нытик. Сейчас он забрался на верхнюю полку и лежал на ней в застиранных трениках, читая что-то, в то время как женщина беспомощно вертелась вокруг галдящих детей. Презрительная улыбка исказила губы Аслана.
   Шармута тоже кидала взгляды на детей. Она улыбалась, глядя на них, а потом вновь водила ручкой по журналу, решая сканворд.
   Аслану надо было быть не в этом вагоне, а рядом с той, с которой он познакомился на перроне, придя за два часа до отхода поезда. Вербовщикам посоветовал обратить внимание на девушку ее же знакомый. За евро, не бесплатно.
   Маша, девятнадцать лет. Едет к тете на юг. Она смотрела восторженными глазами на Аслана, и не особо сопротивлялась, когда он отвел ее на часок в номер привокзальной гостиницы.
   Аслан планировал поменяться местами с ее попутчицей, или, наоборот, договориться с этой, чтобы ушла в другой вагон, а Машу переселить сюда. Так будет удобнее с ней разговаривать. Судя по лицу соседки, пребывание рядом с Асланом ее не очень устраивало.
   А времени оставалось мало. Аслан должен был давно найти девушку славянской внешности. Но несколько девушек "слетели" с крючка, а в одном случае их даже чуть не раскрыли - не вовремя озаботились родственники, стали проверять переписку. Что ж, такое встречалось постоянно. Но с Машей не должно случиться осечки. Невозможно.
   И так уже ему в помощь временно поставили Амира. Амир - это позор для Аслана, это тотальное унижение. Значит, ему, Аслану, уже не верят...
   Медленно-медленно тянулись за окном обычные пейзажи России: леса, березки. Поезд уже далеко ушел от города, но скорость не развивал. А через пять минут и вовсе остановился.
   - Пропускаем грузовой состав, - громко проворчал кто-то.
   Соседка Аслана вздохнула и сложила свой журнал. А потом выгнулась, да так, что грудь чуть не выскочила из декольте. Аслан не смог притвориться равнодушным. Он даже себя контролировать не смог: уставился на шармуту в открытую. Потухший огонь внутри Аслана начал разгораться с новой силой.
   А соседке стало неудобно. Глаза ее сразу забегали, а потом она потянулась за сумочкой. Поднялась и, обдав Аслана шлейфом духов - русские женщины часто очень сильно душатся - открыла дверь и ушла в тамбур. Ноздри Аслана затрепетали: он, как дикий зверь, старался учуять запах своей добычи.
   Почему-то он ожидал пряного, тяжелого аромата. Именно такой аромат у Аслана ассоциировался со светловолосой русской. Но на него пахнуло холодом зимних степей: духи это женщины были невыносимо свежими, кроме русских полей, сравнимые еще с горным воздухом. У Аслана закружилась голова.
   Холодная и недоступная.
   Харам. (грех, запрет)
   Сегодня он приглядится к ней, а завтра - переселит в другой вагон и забудет о русской.
   Время поджимало. Позарез нужна женщина славянской внешности на очень непонятных для Аслана условиях. Но он не задавал вопросов - лишь исполнял то, что было велено.
  
   Аня вся скрючилась, пока заправляла свое спальное место, находясь, собственно, на нем же. Ползая на коленках по матрасу, недовольно шипела про себя: идиотка она, идиотка! Вырвалась, называется, в большой мир. И кому ты что-то там доказать хотела, а? Сейчас только доказала лишь кавказцу и многодетному папаше, который уже, наверное, скоро окосеет, что у тебя грудь красивая. И еще парочке мужиков, которые так и бегают туда-обратно, что даже кавказец начал выглядывать и смотреть, чего они носятся - то же самое.
   А ведь одной, без Лешки, ехать куда-то опасно. Это за сегодняшний день очень хорошо поняла Аня. Она с двадцати лет так привыкла к высокому крепышу, который сопровождал ее везде и всюду, что даже и не подозревала, как это - ездить куда-то одной. Теперь - осознала, да поздно. Поезд ушел - в прямом смысле этого фразеологизма.
   Раскаянье - вот что почувствовала Аня. Смотри, какая смелая. И наряды красивые взяла...
   А ведь я правда могу кого-то найти там, на юге, вдруг подумалось ей. Раньше юг был только капризом, важным шагом в отстаивании собственной свободы. Лешка кричал на нее не просто так. И если бы он был здесь...
   Против кавказца изрядно отяжелевший за сытые семейные годы Лешка - как поганка рядом с шампиньоном. Но поганка - тоже гриб! А Аня по половым признакам в грибную компанию не входит. Вот и ходят всякие. Ладно, что только ходят - побаиваются кавказца. Тот сверкает глазами так, что не подойдешь. А может, думают, что она - с ним, поэтому держатся на расстоянии?
   Попала со своим пуш-апом и хорошей стрижкой!
   Аня лежала наверху до самого вечера. Теперь еще болела спина ко всему прочему - оказывается, долго лежать, если ты не спишь, тоже неудобно и утомительно. Сначала не стала заправлять постель, теперь, к вечеру, решила заправить вот так, экстремально. Внимание кавказца не привлекла, но мужик с соседней верхней полки попялился на нее изрядно.
   Хорошо было тогда, когда кавказец уходил куда-то. Аня и покушать пару раз успела, и чай попить. А потом опять шмыгала на верхнюю полку. Лучше сразу лежать наверху, без обезьяньих лазаний туда-обратно. Если ты откуда-то возвращаешься, а соседка сразу же наверх залезает, сложить одно с другим легче легкого.
   Бриджи все-таки Аня сняла, переодевшись в шорты. Весь вагон не в тулупах: кто в тех же шортах, кто в легких штанах, кто в халате. И ничего, радуются жизни. Тем более, такая духота...
   Было где-то десять вечера, когда кавказец вернулся на свое место и начал раскладывать постель. Аня к этому времени и зубы почистила, и спать приготовилась. Только курить опять захотелось. Две сигареты в день - и не больше. Такой зарок дала себе Аня, мечтавшая курить вообще бросить. Она уже пару раз бросала, и надолго, но из-за нервов и переживаний упаковки сигарет возвращались в Анину сумочку.
   Сейчас она нервничает по полной почему-то.
   Промучившись еще полчаса, Аня решила наплевать на кавказца и слезть, чтобы покурить в тамбуре.
   Спать легла в тех же шортах и майке, что носила, и лифчик не сняла. Поэтому ничего одевать ей было не нужно, а оставалось только схватить зажигалку и сигареты.
   И все-таки есть некоторое удобство в том, что твое место в конце вагона и около туалета. И пусть мимо тебя ходит полвагона, но сама ты можешь проскочить в тамбур почти незамеченной.
   Ага, именно - почти. Кавказец во все глаза смотрел, как она вниз слезала. Конечно, получилось несколько неуклюже, но Аня не делала из этого трагедии: не в цирке и не на сцене, чтобы грациозно слазить.
   В тамбуре было темно и безлюдно, но Аню это очень устраивало. Она с наслаждением вдохнула свежий воздух и вытащила из пачки сигарету.
   - Девушка, милая, у вас огоньку не найдется? - два бегающих туда-обратно мужичка лет под сорок возникли из неоткуда, и Аня чертыхнулась про себя. Этих еще каким ветром принесло?
   - Есть,- Аня протянула зажигалку. Закурили.
   - И почему такая красивая женщина путешествует одна? - поинтересовался толстячок с золотыми передними зубами и хитрым прищуром.
   - Не одна, - затянувшись, ответила Аня, размышляя, во что выльется кажущийся таким мирным диалог. Может, и ни во что. Но то, что эти двое встали прямиком напротив двух дверей, Аню несколько волновало, - на юге муж встречает.
   - А куда едете? В Адлер?
   -Да, - еще одна Анина затяжка.
   - А мы-то уже решили познакомиться... Разглядели, что колечка нет, и договорились попытать счастье, - толстячок все щурился и улыбался, а второй стоял и согласно кивал головой.
   Внезапно открылась дверь, и в тамбуре появился кавказец. Окинув взглядом мужчин и Аню, он, не сказав ни слова, отошел к окну и достал свои сигареты. Мужчины переглянулись.
   - Подходите к нам, короче. В вагоне-ресторане посидим, водочки выпьем, - предложил второй.
   - Извините, не пью, - Аня широко улыбнулась.
   - Тогда - покурим, - и мужчины, сказав еще пару ничего не значащих фраз, ретировались. Сигарета у Ани дотлела. Она вытащила из пачки новую. Кавказец - не кавказец, а нервы следует успокоить. К тому же, Аня как-то больше доверяла кавказцу. Сосед, все-таки, и не особо стремился с ней познакомиться.
   Минуту они стояли в тамбуре молча. Аня глубоко затягивалась и пыталась успокоить сильно бьющееся сердце, кавказец же курил медленно и со смаком.
   - Спасибо вам, что пришли. Не понравилась мне эта компания. А вы так вовремя покурить решили...
   -Я понял, что эти двое хотят с вами пообщаться. Они же караулили вас , а вы не замечали. Поэтому пришел посмотреть, что здесь. Вы бы еще бикини одели, - хрипло сказал Аслан, специально используя местоимение вы, подчеркивающее дистанцию, и удивительным образом действующее на недоверчивых русских девушек. Задержал презрительный взгляд на коротких шортах, открывающих длинные загорелые ноги.
   - Да, вы правы, - внезапно улыбнулась русская, и на ее щеках появились ямочки, - я как-то об этом не подумала... у меня есть сарафан, но он так далеко, что я поленилась его искать в глубине сумки. Опять же, сумку разбирать - вам мешать. Но теперь уже надену, и вас потревожу.
   - Мне все равно, - ответил Аслан. Ему действительно было по барабану. Пусть что угодно раскладывает у него на сиденье, или на столе, или еще где, - а вот в шортах лично вам, мне кажется, ходить не надо.
   - Да-да, я понимаю, - закивала головой Аня, - сейчас переоденусь. Я - Аня, - русская улыбнулась во второй раз, и Аслан поймал себя на том, что смотрит на нее не отрываясь.
   - Аслан, - представился он. Сказать имя для него некритично, а вот так смотреть не следовало, - лучше одеться, Аня. К нам, кавказцам, в России всегда предубеждение, хотя в данном случае к вам хотели пристать русские. Извините, я тоже человек, как и все, и не хочу проблем. Ни от вас, ни от проводника, ни от той компании. Если переоденетесь, может, хлопот будет поменьше.
   -Конечно!
   Аня отвернулась к окну: говорить с кавказцем было больше не о чем. Она постоит немножко в тамбуре, подышит, а потом пойдет ложиться спать. Хорошо, хоть с этим соседом разобрались. Он щепетильный к внешнему виду, но, кажется, совершенно вменяемый.
   Поезд, долго стоявший днем на путях и пропускавший грузовые составы, набирал сумасшедшую скорость. Он летел по рельсам, разрезая надвое темнеющий лес, и с двух сторон обступали его черные стволы деревьев.
   Аня приблизила лицо к небольшому окошку в тамбуре и приоткрыла рот от удивления и странного внутреннего трепета.
   Над темным лесом вставала огромная оранжево-красная луна. Она была настолько яркой, что смогла осветить своим почти кровавым сиянием огромное пространство леса.
   - Аслан, посмотрите, какая луна необычная, - Аня сказала эти слова не задумываясь, стремясь поделиться тревожной и неспокойной красотой с рядом стоящим человеком, как всегда это делала, будучи студенткой, пропадая летом в походах. Так делали все ее друзья. Увидел что-то прекрасное: цветок, гору, луч солнца, пробившийся сквозь листву, - обрати внимание другого.
   Аслан подошел к окну, и Аня потеснилась, пропуская кавказца поближе. Тот замер у окна, вообще не двигаясь.
   - Красиво, правда? Я такую луну еще никогда не видела.
   Аслан не отвечал. Он был немного суеверен, и сейчас почувствовал, как вдруг стало холодно в глубине души и жутко. Он не был трусом, мог перерезать горло и барану, и человеку, но в эту секунду не он вершил чужую судьбу.
   Что-то громадное, необъятное разверзалось перед ним, и здесь Аслан был совершенно беззащитен и слаб. А русская стояла рядом, распахнув зеленые глаза. На ее лице отражалось восхищение и огромная радость.
   - Мир так удивителен. Сколько живу, все время... - она осеклась, видимо, вспомнив, что разговаривает с совершенно незнакомым человеком. А потом тихонько вышла, оставив Аслана наедине со своим внутренним страхом, который не имел объективного объяснения.
   Что-то случится плохое. Плохое для него. Это нутром почувствовал Аслан.
  
   Глава 4
   Аслан, хотите? - Аня доверчиво протягивала Аслану упаковку с печеньем. Он мотнул головой:
   -Нет, не надо. Спасибо.
   Сегодня русская была в сарафане, но скромнее ее наряд не выглядел. Особенно для Аслана: он, увидев ее в платье, даже на мгновение позабыл об огромной проблеме, о которой узнал утром.
   Красная луна всходила не зря: Маша пропала. Сошла ночью на неизвестной Аслану станции. Вот так вербовщики, поработали хорошо, да глупо. Их обманули! Обманули всех! И Аслана, в том числе.
   Возможно, это игры русских, а девчушка была лишь подставным лицом. Или все проще, и паренек с девушкой просто мошенники. Тогда им не повезло: не с теми связались. Их найдут обязательно, а когда найдут - пристрелят. Но этим уже будет заниматься не Аслан. У него теперь вновь возник один единственный вопрос.
   Где искать девушку славянской внешности?
   Аслан незаметно посмотрел на соседку. Аня. Это не просто славянская внешность, это очень привлекательная славянская внешность. Если он отвезет ее кое-кому из командиров, да хоть к дядьке тому же, так падкого на блондинок, может, Аслану перепадет хорошая сумма в благодарность.
   Через три дня он должен отчитаться, нашел ли он девушку, или не нашел. Второй ответ исключался и не рассматривался теми, кто отдавал Аслану приказы.
   За три дня найти русскую почти невозможно. Нужна долгая и кропотливая работа вербовщиков, раскачка человека - ведь не каждая согласится, очертя голову, так резко изменить свою жизнь. Нужно хотя бы представлять масштаб поисков и иметь какие-то зацепки: кто, где, какая. Ничего этого у Аслана не было, а вербовщикам, с которыми работал Асан, не до новых адресов сейчас. Будут бегать от УБОПа. Аслану бы тоже не мешало затаиться, ведь девчонка его хорошо разглядела.
   Но славянку нужно непременно найти. И плевать, как. Своровать, купить проститутку и увезти - но чтобы была. А там уже на месте сам Аслан разберется.
   Аслан вновь покосился на соседку. Аня не обращала на него внимания: она сейчас сидела на соседнем сидении и пила чай. Расслабилась, стала немного доверять. Вчерашний его поступок произвел нужное впечатление.
   С такой не нужно связываться. Тем более совершенно необъяснимые условия будут созданы для славянки, которую выберет своей жертвой Аслан. Аслан немного поломал голову - зачем. Зачем нужно сделать именно так, как ему приказали. А потом привычка все исполнять досконально взяла верх: не его дело. Он - только исполнитель. За это ему и платят. А что в голове у тех, кто повыше, Аслану знать не нужно.
   Сколько ей лет? Здоровая ли?
   У Аслана не было выхода. Пусть будет эта.
   Но Аслан врал себе. Ему самому хотелось ее украсть. Не для дела - для себя. Выбить всю русскую дурь, закутать ото всех в паранджу. Чтобы была только его - и ничья больше. Покорно ждала бы его с заданий, и Аслан бы делал с ней все, что захочет...
   Анин телефон зазвонил, и она взяла трубку.
   Аслан скрыто наблюдал, как она держится, как разговаривает. Перебросила заплетенные в косу волосы на другое плечо, громко рассмеялась, блестя зелеными глазами. Сегодня на ее лице почти не было косметики, но Аслану она нравилась такой даже больше.
   Никакой покорности здесь не было в помине. Не было и уважения к мужчине - а она общалась со своим мужчиной, это Аслан понял по разговору. Говорила - и издевалась над ним. Этого бы Аслан терпеть не стал, он и сейчас еле сдерживался, чтобы не отвесить ей оплеуху за непочтительность - пусть к русскому, но - мужчине.
   Аня положила трубку и сразу погрустнела, и Аслан ухмыльнулся про себя: издевательство было показным. У русской печальная жизнь. Значит, за это можно зацепиться.
   Аслан не задавал вопросов, сидел, прикрыв глаза, иногда меняя позу. Или ходил за чаем, медленно распивал его с печеньем и наслаждался тем, что со стороны он кажется совершенно обычным парнем.
   Бороду Аслан не носил. Нужно производить правильное впечатление на русских женщин, а борода и явные кавказские черты чаще мешают, чем помогают. Поэтому Аслан изо всех сил старался быть европейцем. И одежда, и разговор, и манеры не выдали бы в нем бывшего боевика. Хотя - почему бывшего? Таких не бывает.
   Никакого акцента, или - минимальный акцент. Аслану было легче, чем другим - он несколько лет учился в Москве, куда приехал мальчишкой с отцом, долго жил в разных городах России.
   Но тут, опять же, все было индивидуально. Некоторые девушки желали сильной "кавказскости". Но чтобы смешаться с толпой, раствориться в ней, нужно быть середнячком. Внешность Аслана была слишком запоминающейся и, как говорили, очень красивой, тогда действовало следующее правило - быть похожим на большинство. А большинство не говорило с кавказским акцентом, не носило бороды, было культурным - в большей или меньшей степени - и вежливым (степени те же самые).
   Чему Аслан полностью соответствовал.
   Соседка грустно вздохнула. Еще раз. Сейчас ее должно потянуть на разговор.
   Но Аня молчала, уставившись в кружку с остывающим чаем. Почему молчит? Дело обстоит хуже, чем он думал.
   - Аня, как вы думаете... подарить сестренке норковую шубу на свадьбу - это хороший подарок?
   Русская вскинула на него зеленые глаза и непонимающе ими захлопала.
   - Я же на свадьбу ее еду, - улыбнулся Аслан, стараясь говорить с вопросительной и немного неуверенной интонацией, - купил шубу. Чтобы она красивая у меня была. Она сама просила. Не знаю, зачем ей шуба, у них не как в Москве, где я сейчас живу, тепло...но вот - просила. Сейчас подумал, может, зря я ее каприз исполнил. Лучше бы деньгами, они пригодились бы молодым. Сейчас сижу и думаю, думаю... Наверно, не надо шубу. Глупый ненужный подарок.
   - Но сестра ваша просила же? А как ее зовут?
   - Еще как просила. Сацыта, - не моргнув глазом, соврал Аслан. Про норковую шубу он тоже соврал. Решил таким образом закинуть удочку. Закидывать надо очень осторожно, знать, на что девушка поведется, что проигнорирует и где точно насторожится. Но эту русскую он уже почувствовал. И вопрос подобрал чисто на звериной интуиции, никогда не подводящей его. И сейчас она не подвела.
   Сочувствующая - несмотря на такую видную внешность. И не озабочена своей красотой, не занимается самолюбованием. Видно даже, что собственная привлекательная внешность ее иногда смущает.
   А еще - она мало общалась с мужчинами. Может, был один - два. Но не больше, нет, не больше. Те, у которых было больше, другие. Как он различает женщин таким образом, Аслан затруднился бы ответить, даже если вербовщики начали просить поделиться опытом. По общению. По мелким деталям, ведомым лишь интуиции Аслана.
   И это заводило Аслана еще сильнее.
   - Думаю, обрадуется, - доброжелательно ответила Аня. Даже улыбнулась слегка - понравилось, видно, что Аслан на свадьбу едет, и что у него сестренка такая выдумщица,- она у вас в Адлере живет?
   Аслан быстро соображал.
   - Да, в Адлере. Рядом, кстати, комнаты сдают. Вы ведь дикарем едите? - непринужденно поинтересовался Аслан. Надо узнать, ждет ли там кто ее.
   - Дикарем, - кивнула без задней мысли Аня. Совсем размякла от упоминании сестры и свадьбы.
   Аслан не стал сразу говорить о рядом стоящих домиках, в которых можно снять комнату. Все случится ненавязчиво, и должно быть обставлено так, чтобы женщина думала - она сама того захотела. Упоминание о домиках воспримется как давление, и момент будет потерян. Пусть ближе к концу пути вспомнит и спросит.
   - А я вот на свадьбе погуляю - и опять в Москву, - поделился Аслан.
   Ага, в Москву. Только и ждали его там. С распростертыми объятиями. Несколько месяцев жить в Дагестане, скорее всего, или какой там дом ему определили, почти никуда не вылезая, рядом с русской. Очень заманчиво.
   - Здорово, - еще раз улыбнулась Аня.
   А Аслан решил затеять задушевный разговор. Всем же известно, что в поездах случайным попутчикам рассказывают самое сокровенное, чем часто не можешь поделиться с близкими. Другое дело, что ведутся эти разговоры часто под водочку, но Аслан не может предложить водку. Во-первых, одни такие хитрые уже имелись. Во-вторых, пить нежелательно - это может вызвать у русской смутные подозрения, мол, зачем тебя подпаивает молодой кавказец? Так не работают.
   -Хотите чак-чак? - Аслан протянул Ане коробочку.
   - Ой, я уже напилась и наелась, - ответила Аня, - приеду толстая на юг, спасибо. Не надо.
   - Да какая же вы толстая? Бросьте. А на юге хорошо. Отдохнете, загорите. Сам бы покупался в море, отдохнул, но - работа. Я же и семье помогаю дома, так что покупаюсь пару деньков только...
   - Наверно, вас очень любят за помощь.
   - Мужчина должен помогать своей семье, - ответил Аслан с непреклонным убеждением. Он действительно так думал, - когда женится, мужчина должен обеспечивать жену. Вот сестренка выйдет замуж, и Азат будет ее обеспечивать всем...- - русская сразу помрачнела. Кивнула в знак согласия, а сама мрачная. Та-ак...
   - Не грустите, Аня. Вы приедите в Адлер, и вас встретит муж, да? Они, наверно, пораньше уехали...
   - Они?
   - Муж и ваши дети?
   -У меня нет детей. Только муж, - русская совсем сникла. Но Аслану это было даже на руку.
   - Вы очень красивая, Аня, я не сомневаюсь, что муж вас любит. И что у вас дети будут. Я слышал, русские не всегда детей... ну, вы поняли. Вы ждете, пока накопите денег. Я не согласен, но это ваши традиции, и я не лезу со своими. Детей растить - нужны деньги, и здесь вы правы. Моя старшая сестра, например...
   - А муж у меня чайлд-фри, - недобро усмехнувшись одними уголками губ, произнесла Аня. Аслан прекрасно знал, что значит слово такое -это козни шайтана, который вдурил в головы неправильные мысли - но специально широко раскрыл и без того большие карие, с медовым оттенком, глаза.
   - А что это?
   - Это когда дети не нужны. По убеждениям, вот и все.
   - По каким убеждениям? Денег нет?
   - А-а, давайте не будем, Аслан, - махнула рукой Аня, совсем расстроившись. И чего она в разговор этот влезла?
   "Чайлд-фри! И нечего плодить бедноту! - декламировал Лешка нараспев, - У нас с тобой впереди долгая счастливая жизнь, где мы можем увидеть замечательные места, ходить туда, куда мы хотим, а главное - ни о ком не беспокоиться. Все пеленки, бессонные ночи, двойки, нескончаемые проблемы - зачем они нужны? Отвечать только за себя - нет ничего лучше!"
   Аслан притворился, что ему неудобно за свои нетактичные расспросы. На самом деле он узнал даже больше, чем надеялся, добился нужного результата. Подождет немного - будет извиняться за свои слова.
   А сейчас Аня сделала то, что и предполагал Аслан: посидела еще немного для приличия - и забралась на верхнюю полку, полежать. Возможно, она поплачет там, наверху. Потом он внимательно рассмотрит ее глаза. Это покажет Аслану, насколько проблемы в ее семье серьезные. А они есть точно. Говорит, что замужем, а колечко не носит. И надо выяснить наконец, встречает ее муж или нет. Хотя это ничего не изменит.
   Как все удачно складывается. А недавно ему казалось, что это ледяная женщина, счастливая и самодостаточная, с которой невозможно будет работать. А вот и нет.
   Аслан к каждой женщине способен подобрать ключик.
  
   Глава 5
   Поздний вечер, ночь, говоря точнее. А ей не спится.
   Аня стояла в тамбуре и курила.
   Разговор с кавказцем зацепил. Аня убралась на верхнюю полку и полдня размышляла о том, как, собственно, вообще жила-то. И дожила до тридцати лет со спокойным убеждением, что у нее все хорошо.
   Стоило ей разок поговорить с представителем другой культуры и религии, и все. Жизнь высветилась совершенно в другом свете.
   Хотя мама не раз говорила об этом. Но кто, вырастая, слушает матерей?
   А в глазах Аслана, когда она произнесла заветное слово, она увидела много чувств. Непонимание, презрение, превосходство. И ужас - разве так можно жить?
   Как кавказцу объяснить про право любого человека быть чайлд-фри, если он захочет? У восточных народов нет такого понятия. Чем больше детей - тем лучше, а если детей нет - горе да беда.
   А вот Лешка увлекся западными новшествами, что-то там даже говорил о правах сексуальных меньшинств, правда, потом перестал. Но это Аня Аслану никогда не расскажет.
   Сама Аня была бы не против детей, если бы... и даже очень за. Но Лешку ей не уговорить. Его вообще мало кому удавалось уговорить.
   Ничего. Поезд все отдаляется от дома, приближая новую жизнь. А она обязательно должна начаться. Необязательно на юге, но - начаться.
   Дверь открылась, и в тамбур зашел Аслан. Покосился раскаянно на Аню, встал в сторонке, вытащил свою сигаретку.
   А потом не выдержал.
   -Аня, вы меня извините, я сказал не то, что надо. Бывает. Мне трудно...трудно привыкнуть к вашему образу жизни.
   - Ничего, - пожала плечами Аня. Какой кавказец нашелся. Красивый и деликатный. Просто мечта.
   - У меня вот тоже свое горе... я жениться не могу.
   -В смысле?
   - На русской. Я влюбился в русскую, жил с нею два года, она ислам приняла, но мои родители сказали нам, что не согласятся на брак. И пришлось расстаться. Должна быть только чеченка, понимаете?
   Чеченка. Аня автоматически насторожилась, но глаза Аслана смотрели на нее так искренне и жалостливо, что Аня даже прониклась к этому чеченцу сочувствием.
   - Не переживайте, Аслан. Может, они согласятся еще...
   -Нет. Мы расстались. Она другого нашла. А я ищу чеченку. Родители присмотрели хорошую девушку, из достойной семьи. На свадьбу сестры поеду, и все решим. Вот так бывает...
   Да уж, подумалось Ане. Хуже нет, когда родители лезут в отношения. И ведь он, бедняга, тоже ничего поделать не может - традиция, которую строго соблюдает. Говорят, у них там еще невест воруют, или что-то вроде этого. Аня ничего не знала о Кавказе.
   - Да... - протянула Аня. А что тут скажешь? Помолчали.
   - Нормально будет, - наконец нарушила тишину Аня, - жизнь наладится...
   - Иншалла, - кивнул Аслан, затушив сигарету.
   Аня не знала перевода, но тоже кивнула. Пусть говорит что хочет, главное, чтобы это ему помогло не расстраиваться.
   Из тамбура они вышли вместе.
   Этим вечером Ане было не совсем неудобно залезать на верхнюю полку. Аслан, наверно, в припадке щедрости, предложил поменяться местами, но Аня отказалась - зачем? Завтра в восемь вечера приезжаем. На верхней полке спится нормально, уже привыкла.
  
   Аслан наметанным взглядом оценил положение. Отлично, все по плану.
   Этой ночью, часа в два, Аслан вышел в тамбур и сделал несколько звонков. Их будут ждать недалеко от вокзала.
   Сразу после звонка Аслан не лег спать. Остановившись около двери, все смотрел на свернувшуюся калачиком Аню. Длинные волосы разметались по подушке, свешиваются с верхней полки даже, а лицо и все тело полностью прикрыты простыней.
   Аслан уже не раз утром хозяйским взглядом окидывал Аню, пока та разгадывала свои кроссворды. Интересно, грудь у нее - своя такая? И задница что надо. Стройная, словно точеная, фигурка Ани ему очень нравилась. Не терпелось тр..хнуть ее. Жаль, сразу этого не сделать - тогда будет совсем другая игра, с кучей проблем, ненужных Аслану.
   Но она никуда от него не денется.
   Ненависть плавила мозг. Он - воин Аллаха, он хотел умереть за свои убеждения, а вместо этого - что? Работать с русскими бабами, с этими шлюхами.
   Аслан не знал, как же сочетается его нетерпимость к русским и показная обходительность с ними же. Просто он всегда помнил о джихаде. Пусть дело с бабами - совсем не то, о чем он мечтал, но он тоже вносит вклад в изменение в мира, погрязшего в западном и русском пороке, не принявших истинную веру, не знающих Аллаха...
  
   А с утра все изменилось.
   Аслан говорил, а Аня изо всех сил делала вид, что слушает его. Почему-то очень трудно было сконцентрировать внимание.
   Если бы не легкое подкруживание головы и какое-то общее недомогание, которое сопровождало Аню, радость от того, что скоро она прибудет к месту назначения, была бы исчерпывающей. Продуло и чуть-чуть приболела? Духота, много людей? Непонятное какое-то ощущение.
   Аслан рассказывал о семье, о Москве и московских привычках - просвещал провинциалку - и Аня изо всех сил поддакивала. Но к вечеру делать это уже сил не было.
   - Вы что-то плохо выглядите, Аня. Вы не заболели? - красивое лицо Аслана дышало участием.
   -Нет, - покачала головой Аня и чуть не скривилась: в виски как ударило. Открыла рот, подышала. Да что это такое? Перемены высот?
   - Может, еще минералки?
   - Спасибо, Аслан, я уже попила.
   - А к врачу если? Есть, интересно, в поезде врач?
   -Нет, Аслан, не стоит, - только врача Ане не хватало, хотя она уже расстроилась: приехать в таком виде на юг - ничего радостного. Первым делом надо сходить в аптеку, купить витамины и что-нибудь от простуды, что ли...
   А еще очень сильно хотелось спать.
   - Скоро прибываем, уже половина седьмого. Аня, я помогу вам донести ваши сумки. Вы стали очень бледной. В Адлере есть больница. Может, туда?
   -Перестаньте, Аслан, это, наверное, другой воздух, - Аня вытерла пот со лба: почему-то сегодня ее бросало то в жар, то в холод, - нужно отлежаться немного, и я буду в порядке.
   - Так вы даже комнату не нашли! Я, конечно, не могу вас пригласить в дом к сестре...
   -Да вы что, Аслан, не надо! - замотала головой Аня и скривилась от боли. Виски будто железные обручи стянули.
   - Да, я не могу туда пригласить вас, пойдут разговоры, но я помогу найти вам комнату. Поезжу с вами, пока искать будете, или похожу, как хотите. Идет?
   Аня хотела было отказаться, но слабость во всем теле вынудила сказать "да". Ей не донести свои тяжелые сумки даже до тамбура.
   К половине восьмого она еле переоделась. Приняла с благодарностью из рук Аслана бутылочку с минералкой, сделала глоток. Вроде бы полегчало.
   Но к прибытию поезда к станции Ане ужасно хотелось спать. Голова продолжала болеть, в горле пересыхало.
   Аслан озабоченно смотрел на Аню.
   - Дойдете?
   Женщина-соседка с тремя детьми, всю дорогу исподтишка наблюдавшая общение Ани с колоритным кавказцем, кинула встревоженный взгляд на попутчицу. Опасается за детей, наверное, подумалось Ане. Вдруг я вирус какой подхватила.
   - Конечно. Я в порядке.
   Поезд останавливался, и пассажиры выстроились в очередь в проходе.
   - Подождем, пока все выйдут. Тогда мне удобнее будет нести сумки и рюкзак.
   Аня только еле кивнула. Сейчас бы положила голову на столик - и заснула. Настолько был большим упадок сил.
   - А такси быстро найдем, - Аслан заметил ее осоловелые глаза, - жилье же поближе к морю надо, правда? Отлежитесь, в норму придете. Наверно, плохо спалось на верхней полке, непривычно.
   Спалось ей хорошо на самом деле, но Ане было лень лишний раз открывать рот.
   - Пойдем потихоньку, - сказал Аслан, внимательно вглядываясь в редеющую у входа толпу, и Ане с непривычки резануло его обращение на "ты". Резануло слух и взволновало.
   "А если бы он был моим парнем, интересно, как бы все сложилось?" - подумалось Ане.
   Странные мысли. Но очень объяснимые - провела с человеком бок о бок два дня, даже спали на соседних полках. Он даже один раз защитил ее от назойливых ухажеров (те все поняли и больше не приставали, только косились недобро и подозрительно на Аслана), и вообще...
   Ужасно, ужасно. Язык будто разбух, и температура точно поднялась за отметку тридцать семь. Сто процентов простудилась. Вот и отдохнула...
   Аслан забросил за спину свой рюкзак, подхватил свою и Анины сумки.
   Первым спустился на перрон и помог спуститься Ане.
   -Сейчас надо выйти на дорогу. Поймаем такси, и я попрошу отвезти вас поближе к морю, где частный сектор.
   У Ани даже сил кивнуть не было.
   Она еле-еле, из последних сил, переставляла ноги. Появилась одышка и сердцебиение. Попросить Аслана остановиться у аптеки и купить лекарства? Конечно, он торопится к семье, но, может, войдет в положение...
   Вот и дорога. Аслан положил сумки и рюкзак на землю, покачал головой, бросив быстрый взгляд на Аню, и поднял руку.
   Рядом остановилась темная десятка. Аслан легким пружинистым шагом подошел к машине, наклонился к водителю.
   - Все отлично, - сказал он, вернувшись, и подхватил рюкзак и сумки, - довезут куда надо. А потом меня. И недорого. Поехали.
   - Аслан, сколько я должна?
   -Да бросьте, Аня. Мне ехать дальше, и это все равно по пути. Пошли.
   Аня медленно побрела за Асланом. Лучше было бы, конечно, самой найти такси, а может, вещи сдать в камеру хранения и походить по домам, но сил на это не было.
   "Только бы лечь и полежать".
   Осторожно, без лишних движений, Аня села на заднее сиденье - голова раскалывалась. Аслан с водителем сложили сумки в багажник.
   Аслан не сел с водителем на переднее сиденье - устроился рядом с Аней. Это показалось ей немного неожиданным, не больше. Она закрыла глаза, пытаясь хоть чуть-чуть унять боль.
   - А сейчас я тебя украду.
   Это было последнее, что услышала Аня, когда к ее лицу с силой прижали какую-то тряпку.
   Дальше - только темнота.
  
   Глава 6.
   Запах травы и колючие веточки. Кололо спину, руки, лицо.
   Аня лежала на земле, а рядом кто-то разговаривал: голоса были слышны сначала как один нескончаемый гул, и удалось начать разбирать слова с трудом черт знает через какое количество времени.
   Людей было двое. Голос Аслана Аня сразу узнала, второй был ей незнаком.
   Все также хотелось пить, глаза открыть было почти невозможно, голова кружилась и болела.
   Но Аня глаза открывать и не собиралась.
   - Елы, Асланчик, ну что ты возишься? Первый раз замужем? Сумки - на заднее сиденье, ее - сам знаешь куда...
   Здесь стоило испугаться, но все чувства будто заледенели. Аня бесстрастно слушала то, что говорили эти голоса. Говорили о ней.
   Кто-то присел на корточки рядом с ней - Ане казалось, что она слышит близкое дыхание.
   - Ты смотри, какая цаца. Бл..дь, Аслан, а у тебя губа не дура! Конечно, взял совсем не ту, что нам нужно, но зато - какую! Сиськи - это ж ваще п...ц. Волосы светлые...а глаза у этой какого цвета, голубые?
   - Зеленые.
   -Е...ть! Ну ты прям этот.. как его... Казанова! Отелло! - насмешничал голос, помолчал, а потом пропел противненько и гнусаво, - "У беды глаза зеле-еные, не простят, не пощадя-ят"..."
   - Амир, заткнись... - и дальше большое количество ругательств на русском и еще каком-то языке, - ты сам - русский. Свою вот не жалко?
   - Свою бы было жалко. Так она не моя. Это ты, Аслан, с ней возиться будешь. Я в вашем гребаном с бабами деле вообще не разбираюсь. Меня сюда пригнали, чтобы я у вас отсиделся временно. И помог, если надо. Я вообще не в восторге, но, бл..дь...
   - Не знаю, зачем тебя к нам... Я ж убью тебя, русский, где-нибудь в сарае. Комнату уже занял?
   - Все я занял, не переживай. А убить - не убьешь. Мы сами с усами. И с бородами. Нужен я вашей братве, сам знаешь. Ты меня третий год убить обещаешь. Асланчик, реально, соскучился по тебе и твоим обещаниям, без них жизнь не мила. Привет, дружище!
   - Отвали, ублюдок русский...
   - Че, целомкаться не будем? Трижды, по християнски...
   - Бл..дь, я тебя сейчас...
   - Да успокойся, Аслан. Перевелся я к вам, из церкви - в мечеть, и молюсь пять раз за день. Я соскучился, говорю же, потому и лезу целоваться. Эту, кстати, лучше сразу здесь и закопать. Я не специалист, но вижу, что с ней ничего не выйдет. Стерва, наверное, еще та, да еще не молоденькая восемнадцатилетняя девочка, а у нас приказ - не колоть наркоту, или колоть минимально. Чтоб нормальная была, понимаешь? Бабский организм - он такой, навернется где не надо, а нам скажут, что все провалили. Так что, Аслан...
   - Заткнись и грузи ее в багажник.
   - То есть как - грузи? И ты не послушаешь доброго совета Амира? Ай-яй-яй, Асла-ан...
   Куча грязной брани в ответ не смутила насмешливый голос.
   - Все, джигит, полегчало, что ли? Ну, как скажешь. Да гружу я ее, гружу, не бесп...
   - Я сам! Отойди, Амир, от нее!
   - Ой, бл...дь... Да делай че хочешь уже, только делай! - и сильные руки подняли почти бездыханное тело Ани, куда-то перетаскивая.
   - Надо еще...- это был голос Аслана. И тут же Аня ощутила, как ее положили куда-то, где пахло кожей, бензином и еще другими, неизвестными ей запахами.
   - Слышь, Аслан, экономь лекарство-то! Сейчас вколешь, и получится как с той русской, о которой мне рассказали... из-за которой еще одну пришлось срочняк искать. Раз уж нашел свою колдунью с зелеными глазами, береги. Она еще красивая, тем более. Не девочка, конечно, но - красивая. Где ж ты такую откопал?
   - Ты заткнешься, Амир? Закрывай багажник, поехали.
   - Может, там еще одна такая есть? С большими сиськами?
   - Нет.
   - Да, вот это, понимаю, работа. Одно удовольствие. А тут, бл..дь, без движения лежишь кучу времени на холодной земле, и пули свистят мимо. Хорошо, у вас тут отдохну. У вас как на курорте прямо. Но бабы хоть и есть, вон, в балахонах шныряют в вашем доме, но они почти уже все обдолбанные, а хочется с нормальной, которая соображает что-то.
   -Заткнись, Амир, - снова мат на двух языках. А голос все болтал что-то беспечно, но что - Аня уже не слышала. Сверху раздался шелчок, и голоса стихли.
   А потом звук мотора. Она лежит, совершенно беспомощная, в багажнике автомобиля...
  
   Аня мучалась. Пить хотелось так, что она закричала, если бы могла.
   Глаза открыть удалось, хоть и появилось ощущение, что под веки забился песок, но пошевелить руками или ногами Аня пока не сумела - они были словно ватные.
   Сейчас нужно сильно испугаться, начать плакать, думать, как выбраться. Ничего подобного. Ее мозг и сердце что-то заморозило - ни мыслей, ни чувств.
   Она прободрствовала недолго - оцепенение навалилось вновь, лишая сознания.
   Все бесполезно. Ей отсюда не выбраться.
  
   Над Аней склонились двое.
   - Сейчас очухается, - незнакомый голос был ровен и бесстрастен.
   - Я убью тебя, Амир, если ты с дозой перемудрил...
   - Мы, Асланчик, это уже слышали. Че ты мне под руку лезешь? Физраствор я ей прокапал, сейчас еще кое-что вколю... А вот ты - перемудрил, дружище. Эту дрянь нужно давать в умеренных дозах. Как она у тебя не надвернулась, одному Богу..тьфу...Аллаху видать.
   - Договоришься сейчас, - ругательства вновь.
   - Заткнись, Аслан. Надоел х... знает как. Если все провалишь - не сносить тебе башку. Даже я, не при делах который, и то понимаю размах планов Шахидэ. Молчи лучше. Даже в вену толком иголку ввести не можешь, - жестко и беспощадно прервал чужой голос немудреную речь Аслана.
   И Аслан замолчал.
   Тонкая игла проникла прямо в вену Ани. Она чуть застонала.
   - Очнулась. Аслан, держи ее, вдруг рванется....
   "Почему они говорят по-русски? Почему?" - мелькнуло в голове у Ани. Хотя тело было как чужое, но мозги еще немного соображали.
   Аслан - чеченец. Если ее увезли, должны же говорить по-чеченски. Может, все нормально, ей стало плохо в дороге, и Аслан завез ее к своим друзьям, чтобы помогли? Мозг судорожно искал счастливый финал истории.
   А тот разговор? Аня, вопреки всему, слишком хорошо поняла его смысл. Разговор-то как оправдать? Послышалось? Померещилось?
   - Ну вот и все, зеленоглазая колдунья. Ну-ка. Давай, открой гла-азоньки, - несколько ударов по щекам, хлестких и болезненных, заставили Аню чуть приоткрыть глаза.
   На нее в упор глядели синие-синие глаза. Таких еще Аня не встречала.
   - Отойди, Амир, ты испугаешь Аню.
   - Я ей жизнь спас. Ничего так?
   - Отойди, - прорычал Аслан.
   Аня моргнула. Раз, другой. Тело превратилось в один большой кусок льда. Только сердце стучало часто и гулко.
   - Аня, как ты? - рука Аслана легла на ее лоб, погладила волосы. Аня машинально попыталась дернуться от его руки, но Аслан не убрал ладонь. Наоборот, стал гладить ее голову еще настойчивее.
   - Воды? - Аня едва кивнула. Аслан приподнял ее голову и поднес к губам бутылку.
   - Много ей за раз не давай, - вмешались синие глаза, отошедшие в сторонку. Аня успела сделать только пару глотков, как Аслан убрал бутылку.
   Аня медленно повернула голову.
   Он был точно русским - синеглазый, темноволосый, с острыми и резкими чертами лица, высокий и худощавый, но Аня не стала бы доверять показной худобе. На нем была одежда на два размера больше, чем нужно. Аня в этом хорошо разбиралась: Лешка в свои годы тоже занимался подобной ерундой.
   Лешка, дорогой...
   Она обвела взглядом комнату. Старенькие обои, старенькая мебель... Обычная комната для жилья.
   Их было двое в этой комнате, не считая Ани. Сама комната была небольшой, и мебели, кроме шкафа, стола с единственным стулом и кровати, больше не было.
   - Что случилось? - прошелестел Анин голос.
   - Я тебя украл.
   Нет, это не сон. И не добрая воля Аслана, решившего помочь случайной попутчице. Он не шутил, он говорил серьезно. И так легко говорил ей "ты"...
   - Украл? - мозг отказывался верить. Кто-то радостно хмыкнул. Синеглазый русский.
   - Зачем? - простодушно спросила Аня, еле ворочая языком.
   Кому она нужна особо? Не какая-то звезда...
   Неужели выкуп попросят, похолодела тут же. Откуда у матери деньги? А Лешка? Только умеет языком чесать про свой давно написанный роман с хорошенькими молоденькими продавщицами. А у него откуда деньги, если даже на отдых Ане пришлось частично брать кредит?
   - Ты красивая. Будешь моей женой. Я тебя выбрал, - а медовые глаза горели каким-то фанатичным огнем. Неоспоримое превосходство и удовлетворение - словно сделал нужное и хорошее дело - светилось в глазах Аслана.
   Внезапно стало не хватать воздуха. Он ненормальный! Только маньяки так смотрят...
   Аня завертела головой во все стороны. Хотелось бежать, бежать как можно дальше отсюда!
   Но тело отказывалось даже пошевелиться.
   Ладно, он был здесь не один. А тот, его знакомый...
   Аня повернула голову и посмотрела на синеглазого.
   Рванулась было к нему мысленно: помоги, защити! Но в равнодушных синих глазах увидела отблески того же безумия, что и у Аслана.
   Они оба были одинаковыми. И чеченец, и русский. Они были заодно.
   Сердце Ани сжалось и ухнуло куда-то вниз. Вот и все. Казалось, это не может случиться с ней. С кем угодно - не с ней.
   Мама, Лешка... Господи, как же они...Как же я...
   А русский отошел в сторонку, сел на стул. Аня скосила на него глаза: он достал откуда-то пистолет и начал вертеть его в руках, затянув при этом песенку. Голос у синеглазого оказался очень приятный. Тогда, в самом первой разговоре, он, очевидно, кривлялся - мог ведь петь хорошо.
   И все еще ничего, кабы не пел он песенку на неизвестном Ане языке.
   Но слова, постоянно повторяющиеся в песне - "шахид" и "джихад" - были интернациональными, и они впечатлили Аню даже больше, чем пистолет в руках русского.
   Никогда в жизни Ане не было настолько страшно.
   - Амир, заткнись и убери, - разозлился Аслан, стрельнув темным опасным взглядом на Амира. А тот не торопился. С толком повертел пистолет в руках еще минуту, после чего засунул за пояс оружие и насмешливо воззарился на Аслана.
   - Я все сделал, босс. Еще чего прикажете?
   Аслан готов был растерзать его в ту же секунду.
   Этот театр Амира исключительно для русской. Испугать и взбудоражить. Чтобы боялась.
   Хорошо хоть не клеит ее, как одну чеченку в лагере года два назад.
   На ту чеченку Аслану было плевать, но на Аню - нет. Она его женщина. Пусть на короткое время задания, но он не отдаст ее никому. Амиру - тем более.
   Но Аслан не был бы Асланом, если бы не смог повернуть понты русского в свою пользу.
   - Выйди отсюда, Амир. Мы поговорим наедине с Аней. Ты пугаешь ее своим пистолетом. Аня, не бойся. Я защищу тебя от Амира. Ото всех, если нужно будет, - Аслан ласково смотрел на Аню и продолжал гладить ее волосы, наслаждаясь тем, что теперь можно дотрагиваться до нее, когда он захочет.
   Но сам понимал, что позволять себе все пока рано. Непокорная пленница ему не нужна - с ней проблем не оберешься. Запирать, сторожить, бить - поначалу... Но в худшем случае этот вариант тоже годится. А пока он попытается очаровать русскую. Чтобы сама захотела с ним остаться.
   Главное - он нашел славянку. Завтра позвонит и расскажет, что выполнил приказ. Хотя, нет. Только первую его часть.
   Амир встал и неторопливым шагом направился к двери.
Оценка: 8.00*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"