Во дворе Большой часовни было чадно от дыма. Звон молотов оглушал, раскаленное железо с шипением погружалось в воду, могучие меха пропускали через себя огромные массы воздуха, распаляя горны. Десятки послушников, с раннего утра и до самого вечера, не отходили от небольших полевых кузниц, спешно работая над заготовками мечей. Чуть в стороне, возле русла небольшой горной речки, выковывались наконечники для копий, стрел; там же выстругивались и древки к ним.
Служители монастыря Мидлесс не понаслышке были знакомы с кузнечным делом - раз в месяц они отправляли на ярмарку в город Умавер-Фуол небольшой обоз с товарами. Ничего особенного: лопаты, тяпки, железные петли для дверей и окон, иногда - котелки и кастрюли. Денег этот промысел приносил немного, но позволял всегда заполнять подвалы горной обители свежими овощами, сахаром и зерном. Большего скромным служителям и не требовалось.
Но время мирных трудов осталось позади. Стремительно надвигалось время мечей...
Ночью небеса припорошили двор перед часовней легким снежком, который растаял, едва вновь заполыхали горны. С гор подул холодный ветер, в нем уже чувствовалась набирающая мощь стужа. Вскоре на улице нельзя будет появляться без теплой шапки из овечьей шерсти и плаща. Послушники запрут шахты, укроют на зиму ульи и остановят небольшую речную мельницу. Жизнь в горах замрет до весны.
Раньше, едва первый снег касалась земли, все работы в монастырских землях откладывались на потом. В самом большом зале накрывались столы, мужчины готовили дичь, женщины пекли пироги с мясом, сыром или повидлом. Начинались затяжные гулянья. То был День Первого снега! Праздник столб любимый служителями Мидлесс. Но в этот год было не до "возлияний и возъеданий", как говаривал Куманн Марк. Тьма пробуждалась от вековечного сна! Статуя Мидлессы кровоточила. Безумие возвращалось в Фуол и, скорее всего, должно было обрушить первый свой удар именно на обитель. Многие это понимали и боялись оказаться неготовыми к атаке...
Тум рассчитывал к тому моменту быть далеко-о-о на западе!
- Вот послание, брат Туммон, - патриарх протянул ему туго скрученный и запечатанный сургучом пергамент. - Передашь старшему мастеру Иэлину Айферу. Никому другому -- только ему! Это единственный здравомыслящий человек в тех краях.
Они неспешно шли по мощеной булыжником дорожке, приближаясь к небольшому ореховому саду. Воздух пах раскаленным металлом, потом и смолой. Вокруг было многолюдно и шумно - обитель спешно готовили к зиме и вполне вероятному штурму. Но даже среди всей суматохи находилось место для воспитательных работ, шедших, вне всякого сомнения, на пользу культу Мидлесс. Четыре молоденькие послушницы сосредоточенно подметали дорожки, а трое парней постарше, вооружившись садовыми ножницами, обрезали сухие ветви.
- М-да, что-то в этом году больных деревьев многовато, - задумчиво вздохнул Куманн Марк. Но потом, опомнившись, продолжил: - Так о чем это я? Ах, да... мастер Иэлин, насколько мне помнится, неплохо разбирался в истории. Уж у него-то наверняка есть старые карты или какие-нибудь летописи, охватывающие времена безумия. Ты, надеюсь, не потеряешь послание?
- Нет-нет, что вы! - истово затараторил Тум. - Буду хранить его пуще жизни!
- Ох, Тум, - покачал головой Патриарх. - Как бы мне хотелось, чтобы твои слова пореже расходились с делом! Но голова твоя - что котел дырявый. Я бы никогда не отправил тебя в дорогу, но ты знаком с Землеописанием лучше любого другого послушника. Конечно, всегда можно поручить послание Блорду или Эмине, но...
- Я вас не подведу, - парень забежал немного вперед и повернулся к Патриарху лицом. - К тому же, вы ведь не поручите такое ответственное задание ученикам матушки Долноресс?
Куманн Марк скривился. Удар пришелся по самому больному месту - отношения с матушкой у него всегда были натянутыми. Но что поделать, раз эта несносная женщина, с лицом, похожим на сдобный пирог, постоянно хочет доказать всем, что именно она главная в обители?
"Патриарх - это звучит гордо и властно! - подумал он. - А матушка? Слащаво, сентиментально и... и..."
- Ну так что? - Тум не дал его мысли развиться.
- Судьба с тобой, - Куманн Марк махнул рукой. - Все равно больше доверить такое дело некому.
* * *
Блорд задумчиво глядел на сваленные в кучу древки копий. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь руки послушника изготовят нечто смертоноснее тяпки. Ну, тяпкой-то хотя бы можно было взрыхлить грядки, выполоть сорняки... но для чего еще пригодно копье, как не для кровопролития?
Всего один-единственный вечер перевернул вяло текущую жизнь обители с ног на голову. Четыре дня минуло с ритуального таинства, когда ему с сестрой пришлось принести обет вечного служения Мидлесс, после чего их Дар должен был окончательно проснуться. Эти четыре дня превратили веселых, ничем особо не обремененных послушников в суровых воинов, готовящихся к битве. Пробуждение Дара было крайней мерой - так следовало поступить лишь в часы отчаяния, и матушка с патриархом решили, что час пробил.
Блорд никогда не держал в руках оружия: в отличие от подопечных патриарха, ему не разрешалось прикасаться даже к кухонному ножу. На оружие в семье Вейскаунтов было наложено табу. Во многом из-за этого, коренастый, хорошо сложенный крепыш Блорд оказался под крылом матушки Долноресс. Жил он как в цветнике - во время каждодневных работ его окружали сплошь девушки, - и только на ночь отправлялся в мужскую опочивальню. В первые годы было тяжело - другие мальчишки потешались над ним, называли девчонкой и предлагали поиграть в куколки. Но вот потом, когда все повзрослели, многие парни даже завидовали старшему Вейскаунту.
Тем временем из мастерской принесли несколько пучков свежевыструганных стрел. Вскоре к каждой из них приладят оперение, наконечник и отправят в оружейный подвал... Все эти приготовления вызывали у него лишь стойкое недоумение - зачем? Ну да, статуя плачет кровью! Но разве ж это причина для подобной истерии? Блорд Вейскаунт был готов к дальней дороге, но уезжать из монастыря не хотел. Он родился и вырос в горах, окруженный людьми, у которых его глаза - ярко-голубые без зрачков - не вызывали недоумения. Но там, внизу, на равнинах... Эмина утверждала, что люди будут сторониться их. Но так ли это? Сомнения заставляли Блорда взирать на царящий кругом сумбур под другим углом. Из-за непонятных страхов патриарха жизнь в мирной обители пошла кувырком! Разве могут свободные люди настолько зависеть от домыслов одного, пусть и уважаемого всеми человека? В летописях и пророчествах Мидлесс нет даже намека на возвращение тьмы...
Парень вздрогнул. Эти мысли принадлежали не ему - Эмине. Он слишком хорошо чувствовал ее настроение и частенько путал со своим. Это мешало, порой даже сбивало с толку, но он почти привык.
"Нет уж, - думал Блорд, глядя на бочки, наполненные хищными наконечниками копий, - здесь все гораздо сложнее, дорогая сестрица. Мидлесс говорила о кровавых слезах, о нашем Даре и Второй Сестре, что должна быть найдена. И я не думаю, что говорила зря. Перемены грядут".
Обернувшись, он нос к носу столкнулся с послушником Тумонном. Тот как всегда выглядел нелепым дураком. Коричневую рясу он сменил на шерстяную рубаху и крепкие штаны из мешковины, вместо сандалий - стоптанные ботинки с отворотами. Острые скулы, квадратный подбородок; крупные карие глаза горели каким-то глуповатым восторгом.
- Блорд, меня послал патриарх! - прокричал Тум, словно они стояли не в трех шагах друг от друга, а между ними разверзлась бездна.
- Далеко послал? - ухмыльнулся Блорд. Другие послушники частенько подшучивали над незадачливым парнем, но тот на все подначки отвечал добродушной улыбкой.
- Не очень, - Тум на миг смутился. - К вам. Вернее, к матушке. Она должна выделить нам немного еды из запасов, дать новую одежду и эти... каких их там...
- Путевые грамоты? - подсказал ему Блорд. Получив в ответ утвердительный кивок, он продолжил: - Эмина забрала их сразу после утренней службы.
Мимо них медленно проползла телега, доверху груженая щебнем из рудных шахт. Ушастые ослики неспешно перебирали копытами и выглядели довольными, словно не тащили на себе горы камней, а прогуливались по залитому солнцем лугу. Возница, угрюмый здоровяк Алебас Зан, соскочил с перекладины, и теперь просто шел рядом, покачивая в руке короткий кнут.
- Зачем нам камни? - удивился Туммон, во все глаза разглядывая телегу.
- Ох, Тум, даже я знаю! - хохотнул Блорд. Матушка заведовала в обители всем хозяйством ордена, в то время как Куманн Марк взвалил на себя "непосильную ношу" духовного наставника; теперь, правда, он считал себя еще и "щитом" для послушников, решив, во что бы ни стало превратить горное поселение в бастион. Так что старший Вейскаунт лучше разбирался в мешках с картошкой и луком, чем в мечах и копьях. - Щебнем набивают старые бочки и корзины, потом везут на Пик Веры. При осаде такая бочка может доставить вражеским бойцам много неприятностей.
- Здорово... - потрясенно протянул Тум, - то есть, не здорово, а жутко! Представляешь, наша обитель в осаде!
- Нет, не представляю. И представлять не хочу. А если мы поторопимся, и успеем... хотя бы выяснить, о чем пророчество, оставленное Эриафимой Мидлесс, крупных неприятностей удастся избежать.
Он даже сам удивился, откуда взялась такая уверенность.
- Да, было бы неплохо, - грустно вздохнул его собеседник. - Ладно, мне пора, - Тум уже развернулся, чтобы отправиться по делам, как вдруг замер и хлопнул ладонью по лбу. - Ох, чуть не забыл сказать! Куманн Марк обещал выделить нам телегу с тремя мулами. Доберемся на ней в Умавер-Фуол, а там, глядишь, и лошадей подыщем.
* * *
Кутаясь в толстый плащ, Куманн Марк спешно шагал через залитый лунным светом двор. Часовня казалась поглощенной мраком - послушникам полагалось давным-давно спать, а на ночь уличные светильники тушили. С жиром для фонарей в горах дела обстояли неважно, а масло стоило слишком дорого, вот и превращалась часовня в темное время суток в мрачный безжизненный силуэт.
Патриарх покинул внутренний дворик, вышел к руслу Ледянки и направился к узкой тропке, ведшей вниз. Под ногами хрустела тонкая ледяная корочка, колючий ветер так и норовил сорвать плащ с плеч. Вдали горели огни в дубильнях - послушницы трудились по ночам, потому как днем матушка предпочитала видеть своих подопечных с книгами или вязальными спицами в руках... Куманн Марк наморщил нос. В воздухе стоял отвратительный запах вываренной кожи. Работа была грязной, тяжелой для женских рук, но столь же необходимой, как кузнечное ремесло.
"Послушники должны встретить тьму во всеоружии, потому как Безумие не знает жалости! - напомнил он себе. - И чем скорее каждый юнец, каждая дева поймет это, тем лучше они перенесут тяготы битвы! Лучше перетрудиться сейчас, чем стать для врага легкой добычей потом!"
Погрузившись в раздумья, Патриарх едва не прошел мимо небольшого охранного "гнезда". Повезло, что его окликнул Хорвис Амэй - старший дозорный. Невысокий, щуплый, смуглый и вечно небритый, этот мужчина словно сливался с тенями. Мало кто из послушников догадывался об истинном предназначении людей Амэйя. Лишь Матушка да сам Куманн знали правду. Остальные считали их охотниками на горных баранов, решивших на время остаться в обители. На самом деле Хорвис Амэй и его люди были наемниками. Патриарх Куманн Марк дал им укрытие - те имели какие-то неприятности с законом в королевстве Моран, но рыцари не трогали тех, кто служил культу Мидлесс. В уплату наемники обязались патрулировать окрестности Аскалинских гор...
Этой ночью патриарха поднял Элемей Нос. Посыльный принес Марку сообщение, что дозорные заметили одинокого путника на горной тропинке. За ним пытались проследить, но тот словно растворился в ночи. Даже звуки шагов его исчезли.
- Иди за мной, - Хорвис мотнул головой в сторону едва различимой расщелины. - Со смотровой площадки лучше видно.
Юркий наемник скользнул в щель, патриарх, бормоча под нос ругательства, последовал за ним. Цепляясь локтями за края пролома, он протиснулся к лесенке, что вела на замаскированную смотровую площадку.
"Гнездо", с точки зрения Куманна Марка, было неплохо обустроено. На полу лежал новенький матрас, набитый овечьей шерстью, под невысоким потолком висел светильник, в углу - бочка с короткими копьями. Зимой смотровая площадка отапливалась глиняной печкой, на которой стоял старый закопченный чайник. Дымоотводную трубу хитро вывели на другую сторону горного склона, чтобы скрывать дым от глаз возможных лазутчиков.
Всего таких "гнезда" было четыре, но это - самое важное. Если остальные были созданы, чтобы следить за рекой и небольшой тропинкой на южной оконечности горной гряды, то это нависало над дорогой, соединявшей обе Часовни и Пик Веры. Здесь, в отличие от прочих смотровых площадок, дежурство не прекращалось ни на секунду: двое наемников всегда были готовы подать условный знак.
- Вон там мы его видели, - старший дозорный, дежуривший той ночью, указал на кусок дороги возле высокой каменной осыпи. - Еле различимая фигура. На нем был то ли плащ, то ли балахон. Фарэй мигом спустился к расщелине, но его уже и след простыл. Вот как сквозь землю провалился!
- Следы нашли? - бросил коротко Хорвис.
- Пусть меня Судьба накажет, если там есть хоть один отпечаток подошвы! - воскликнул Фарэй, сиплый и лысоватый наемник с жуткого вида родимым пятном на всю щеку. - На земле подтаявший днем снег корочкой взялся, так что наш гость должен был изрядно наследить, что б его...
- Люди просто так не исчезают, - покачал головой Хорвис. - Либо вы его, остолопы, проморгали, либо... вам примерещилось.
- Да ты чего, капитан? - задохнулся от возмущения второй наемник, которого Патриарх не знал в лицо. - Я полтора десятка лет в дозоры хожу! Хочешь сказать, что я на посту уснул? Или окосел на оба глаза?
Хорвис Амэй повернулся к Куманну.
- Что думаешь?
- Плохо дело, вот что! Не ко времени все эти хлопоты, не ко времени. Ох, Ясноликая Мидлесс, что же это делается, а? Неужто... неужто тьма обретает силу?
- Патриарх, хорош причитать, - оборвал его Хорвис. - Если есть что по делу - говори. Нет? Тогда мы сами прекрасно во всем разберемся. Не нагоняй жути.
- Ладно, - вздохнул Куманн Марк, утирая рукавом капли пота со лба, - ладно. Как у вас с вооружением? Нужны новые луки? Брони? Стрелы, может быть? Я не хочу, чтобы подле обители расхаживали шпионы!
- Фарэй! - Хорвис кивнул дозорному. - Покажи ему.
Лысый наемник мигом расчехлил внушительных размеров арбалет. На его губах играла кровожадная усмешка.
- Этот красавец прошивает моранскую кольчугу с сотни шагов, - хвастливо заметил Фарэй. - У нас таких - по штуке на брата.
- Заклинаю вас -- не стесняйтесь пускать их в ход.
Хорвис усмехнулся:
- Значит, теперь нам не нужно церемониться с незваными гостями?
Патриарх горько вздохнул. Эриафима Мидлесс вряд ли одобрила бы его решение, но ради обители и того, что спрятано в подвалах Пика Веры...
- Убивайте любого, кто осмелится приблизиться к обители ночью.
* * *
Сонное утро как-то слишком уж быстро сменилась суетливым днем. В девичьих покоях захлопали двери, зазвучал переливчатый смех; коридоры огласились топотом деревянных каблуков. Матушка, как заправский воевода, раздавала указания налево и направо. Немногие девушки, кто отлынивал от ежедневных работ, на славу трудились ночью на дубильне, и теперь, совершенно обессилившие, спали в своих каморках.
Но среди сотен послушниц была одна, для которой этот день приобретал нежно-безмятежный оттенок безделья...
Эмина задумчиво глядела на быстрые воды Ледянки. Она любила это место - каменную насыпь в сотне шагов от мельницы, где небольшая резная лавочка уютно устроилась в зарослях дикого шиповника. Говорят, что этому местечку больше полусотни лет, и устроили его послушники, чтобы тайком встречаться здесь с девушками. Сейчас, когда во главе ордена стояли Куманн Марк и Матушка Долноресс, законы стали куда мягче прежних. И если вдруг между парнем и девушкой вспыхивала искорка, они безбоязненно могли уединиться и в Часовне. Так что местечко это потеряло прежнюю популярность, и младшая из Вейскаунтов частенько приходила сюда помечтать. И почитать.
Вот и сегодня она, прихватив из библиотеки фолиант "Королева дей-Луаре", грезила о шикарных нарядах, утопающих в пене кружев; о шелках, изысканных закусках, придворных музыкантах и пышных балах. В общем, о яркой жизни среди Ламанской знати! А почему бы и нет? Ведь она из древнейшего, знатного рода, чьи корни берут от великой Эриафимы Мидлесс! Спасительницы Фуола и всего человечества. Святой! Каково же должно быть наследства у подобной особы? Правильно. Огромным.
Но вместо ночных огней прекраснейшей Королевской Аллеи, вместо купания в горячих бассейнах и прогулок в окружении компаньонок и кавалеров, ей изо дня в день приходится таращиться на угрюмые стены Большой часовни. Или полночи возиться с отвратительно смердящими шкурами в дубильне, а днем - скоблить кастрюли на кухне; или шить эти чудовищные бесформенные платья для послушниц помладше. Разве это - достойная жизнь?
Эмина раскрыла книгу. На одной из картинок была изображена последняя королева семьи дей-Луаре. Молодая женщина с тонкими чертами лица и распущенными золотыми волосами, прижатыми диадемой, была прекрасной. Это алое платье с буфами, крупные карие глаза, изящные пальцы, державшие тонкую виноградную лозу, символизирующую королевскую власть в Ламане...
Эмина мрачно поглядела на свои руки. Пальцы красные, сморщенные от постоянного бултыхания в горячей воде, на мизинце нет ногтя, - спасибо большому чугунному котелку! - а большой палец на левой руке замотан тряпицей - шитье было сущим наказанием.
- Первым делом, как уеду отсюда, отращу ногти, - пробормотала она, захлопывая книгу.
Эмина хотела немного прогуляться вдоль русла Ледянки, но негромкий шелест кустов заставил ее обернуться. Девушка почувствовала, как накатывает раздражение: похоже, очередной идиот решился навязать ей свое общество. Неужели им невдомек, что ей наплевать на все их жалкие потуги?
- Если ты, кем бы ты ни был, не вылезешь сам, я запущу в тебя книгой! - посулила она, покачивая фолиантом.
Кусты вновь зашуршали, среди спутанных ветвей мелькнуло чье-то лицо...
Девушка завопила так громко, что эхо в мгновение ока разнеслось по окрестностям. Не отрывая взгляда от мертвенно бледного лица с жуткими, полыхающими зеленым огнем глазами, она попятилась к реке. Страшный незнакомец продолжал неотрывно пялиться на нее, его узкие губы растянулись в улыбке, но Эмина услышала лишь глухой нечеловеческий стон.
В следующий миг девушка оступилась и с криком рухнула в реку. Ледяная вода потащила ее с удивительной силой. Эмина пыталась позвать на помощь, но из-за сковавшего тело холода изо рта вырывался лишь глухой хрип.
Все остальное слилось в один черный кошмар. Вода бурлила вокруг нее, тяжелое шерстяное платье намокло, неумолимо влекло ко дну. Ледянка была неглубокой речкой, потому девушку нещадно волокло по осклизлым камням. Эмина задыхалась, пыталась грести онемевшими от лютого холода руками, но все усилия шли прахом. Река увлекала ее вс дальше от берега, еще немного, и она не сможет достать ногами дна...
- Сестра! - этот крик не просто сотряс воздух, он словно прозвучал у нее в голове.
Изо всех сил оттолкнувшись от очередного камня, Эмина вынырнула по грудь из воды. На берегу собралось много народу. Люди отчаянно размахивали руками, что-то кричали, кто-то тащил длиннющую жердь с веревочной петлей на конце.
Девушка с головой окунулась в воду. Странно, но она не ощущала холода! То ли тело уже потеряло чувствительность, то ли... Блорд! Она снова рванула вверх. Теперь, когда руки не казались закованными в ледяной панцирь, Эмина смогла продержаться на поверхности воды достаточно долго, чтобы мужчины на берегу сумели бросить ей петлю.
Ее мигом втянули на берег, кто-то тут же накинул на плечи толстое шерстяное одеяло, сунул кожаную флягу с обжигающим горло напитком. Вокруг толпились послушники и послушницы.
- Эм, с тобой все в порядке? - Блорд рухнул перед ней на колени.
Брат был бледным, лоб в испарине, из нижней губы сочилась кровь, руки дрожали сильнее, чем у нее.
- Перестань делать ЭТО! - прохрипела она, чувствуя, насколько брат истощен. - Перестань, слышишь меня, дурак? - от него веяло стужей, волосы и брови покрылись кристалликами льда.
Блорд с трудом кивнул и отпустил Силу.
Эмина охнула. В тело впились тысячи ледяных игл; содранные в кровь ладони и колени саднило, холод, казалось, пробрался к ней в саму душу.
- Накажи тебя Судьба, девчонка, ты что творишь? - немолодой Куманн Марк подскочил к ней едва ли не ловчее Блорда. Глаза патриарха пылали гневом, за которым крылся нешуточный испуг.
- Я... видела... человека... - челюсть тряслась так, что вместо слов Эмина выдавала какое-то бульканье.
- Эка невидаль - человек! - всплеснул руками патриарх. - Разве ж это повод в реку бросаться?
- Он... не был простым человеком, - запинаясь, пробормотала девушка. - У него бледная кожа и изумрудные глаза. И я... я почувствовала, как воздух дрожит вокруг нас! Бьется в ужасе!
Ей стоило огромных усилий сдержать слезы. Она сделала еще один глоток из фляги и с головой укуталась в одеяло. Эмина не могла понять, отчего ее колотит озноб: то ли от холода, то ли от того чувства, которое испытала, столкнувшись взглядом с тем созданием.
- Блорд! - рявкнул Куманн Марк. - Ты в порядке? Да? Тогда слушай меня внимательно. Сейчас ты вместе с людьми Хорвиса отправишься туда, где Эмина видела этого... человека.
- Зачем? - вскинулась девушка. - Пускай катится на все четыре стороны! Зачем он вам нужен? Не ходи туда, брат!
- Тихо, Эм, - попытался успокоить ее старший Вейскаунт. - Мы обязаны служить людям. Вдруг, то, чего мы все опасались, уже здесь? Это мой долг. И твой тоже.
Патриарх по-отечески похлопал Блорда по плечу, после чего приказал двум дюжим послушникам в кожаных фартуках:
- Отнесите девчонку к матушке. Расскажите Долноресс о том, что случилось! Быть может, тьма уже пробралась в обитель.