Аннотация: Подарили мне книжку нашего северного писателя-сказочника Степана Писахова "Морожены волки" И вот, под впечатлением родилась у меня такая сказка
А.Клочков
Сказки большого города
Сказка для внуков про банькину ревность
Сей год подарили нам с бабкой детки наши поездку на курорт заморский. Чего сподобились, уж и не припомню, ну да ладно, дареного медведя взад не вертают. Да и детки говорят, мол, скатайтесь, гляньте, как други люди живут. Там, мол, бань десяток на любой вкус, бассейн, массаж и прочие радости. Отдохнёте, расслабитесь, стресс какой-никакой снимите, ну чтоб с новыми силами да за старое.
Ну приехали, деревня, конечно, кучерявая, не чета нашей. Лес чудной, днём вроде обычный, а ночью аки северно сияние сият. Через лес тропа волшебна, светляками подсвечена, вокруг озера вьётся. Озеро большое, по погоде льдом уже подернулось, а ночью утки крякают да из камыша туда-сюда порхают. Чудно. Изба, в которой проживать довелось, огромная, комнат много, окна в полстены, на заднем дворе два бассейна и площадка концертная, а этажей вообще не пойми сколько. Зашли вроде с улицы, а на втором этаже очутились. Чудеса... Сушшую правду говорю, бабка соврать не даст, а не любо, так и не слушай, что дальше было.
Девица красная, что при входе сидит, светелку нам выделила да рассказала про порядки местные, мол, тут у нас зал едальный, а там по коридору до конца - комплекс банный. Хотите, в светёлке сидите, хотите, по деревне гуляйте, а хотите, хоть весь день из бань не вылазьте.
Ну в светелке разместились да и пошли туда, за чем приехали: бани глядеть, да со своими деревенскими сравнивать, небось, не в городе живем и в банях не токо по праздникам паримся. По началу в соляну баню Гималайску зашли. Одна стена полностью из соли гималайской выложена, так себе банька, скажу я вам, холодна, но говорят, мол, дышится после нее знатно. Посидели немного, да и дальше пошли, в баню Каменну. Стены все из камня темного, гладкие на ощупь да горячи. У одной стены мельница водная. Непростая та мельничка, с сюрпризом. Сперва в одну сторону крутилась, так просто, вроде как для блезиру, а потом вдруг замерла, скрежетнула железками да и сделала оборот в другу сторону. В этот раз крылья ее зачерпнули воду из канавки жестяной и вылили эту воду на камни раскаленные. По баньке пар пошёл, да жаром её обдал. Хорошо... Подивились на чудо чудное да и дальше пошли. Два хамама: турецкый да египетскый. Внутри отделка разная, а на деле одно и то же: сырость кругом, пар горячий из-под каменных лежанок валит, видать кругом плохо, дышать ешшо тяжелей, не пришлось мне это чудо заморское. Ну да ладно, уплочено ведь, посидели в каждой минут по пять-десять да и в Русску баньку перебрались. Вот тут уж все как надо, по-нашенски: и печка дровяна, и полки липовы, и стены, а вода на камни самодельно подается. Пар горячий да легкий. Жаль только, веников нет, для полной комплектности. Ну не век же там сидеть, погрелись, отвели душу да дальше двинулись. А тут рядышком чудо чудное: снег прямо в воздухе образуется да на дно стеклянной коробки сыплется, а там уж, глядь, натуральный сугроб образовался. Аккурат с жару банного снежком и обтерлись. Дом родной сразу вспомнили. Бабка, конечно, тут же слезу пустила, чай не каждый год из дома уезжат, затосковать хотела, да я не дал. Дальше ее потянул. Глядь: четыре ванночки с водой, две синим светятся, две - красным по очереди. Глубина небольша, по колено будет, а на дне -камешки разные: где больши да округлы, а где мелки да остры. В синих - вода холодна, в красных - горяча, ходи, мол, туда-сюда, и ноги твои здоровее здоровых станут. Ну походили немного, стали ноги здоровей аль нет, не знаю, но дырок в пятках от мелких камней наделали. Потом ешшо долго мокры следы после нас на полу оставались, вода из пяток выливалась. А рядом за дверцей стеклянной, чу, звуки странные: то птицы поют, то гром гремит, то голоса человечьи. На двери табличка, мол, Душ впечатлений тут, заходи, мил человек, впечатлись, как следоват. Ну зашли, раз приехали: внутри куча кнопок, что за чем, не понятно. Ну ткнул я в перву попавшу, и началось... Сначала птички запели, а потом сверху дождь холодный пошёл, да не просто холодный, а ледяной, потом, правда, чуть потеплел, но легче не стало. Бабка завизжала, но про себя пока, не громко, фасон держит, виду не кажет. Я тоже улыбаюсь, мол ничё такого, все нормально, так и задумывал, а сам меж тем во все кнопки тыкать стал, чтобы воду остановить. А только не туда, видать, тыкал. Взамен этого гром загремел, и дождь сверху еще сильнее пошел, такой же холодный, а потом и вовсе со всех сторон струи ледяной воды полились. Стоим с бабкой, трясемся, сюрпризам этим уже вслух радуемся. Дверь открыть да выскочить нельзя: и людей других ни за что замочишь, да и виду, что облапошились так, казать не хочется. Стоим внутри, фасон держим, ладошками струи от себя отражаем. Понял я тогда, для чего птички поют да гром гремит: чтобы слов бранных да визга женского слышно не было. Кнопок от греха больше никаких не трогал, кое-как с бабкой до конца достояли да вон из кабины выбрались. И смех, и грех. От таких впечатлений бегом в Финску сауну бросились греться, там с жарой порядок полный был. Ну а уж после, отогревшись как следует, пошли на двор, в бассейн уличный отмокать. Вода в бассейне тепла, а сверху морозец щиплет, на волосах иней да сосульки нарастают. Сидим по шею в воде, пар выдыхаем, я думку думаю, как потом по морозцу хоть куда-нибудь добежать да в ледяну статую не превратиться. Но ничё, добежали, не остекленели. Выбрались из бассейна да опять греться пошли, но уже в Травяну баньку. Банька та вроде Русской, только без печки, и по всей бане травы разные развешены. Аромат стоит знатный, так бы и сидел там, и дышал бы. Тут же на ум песенка вспомнилась старая, про мужиков, которые за туманами ездили да запахи тайги нюхали.
Ну вот опять сушшую правду рассказал, бабка соврать не даст. Ну, кому не любо, пусть не слушает, а я дальше продолжу. Все это еще не сказка, а присказка была. Сказка-то впереди будет.
Меж тем, в гостях хорошо, а дома лучше: вернулись мы с бабкой домой, впечатлений полные чемоданы. А тут как раз и суббота наступила. Самый срок баню топить. Затопили родимую, прогрели, париться пошли. Сидим на полке, заморски баньки вспоминам да со своей сравнивам. Там - такая гангрена, там - этакая, а у нас вроде как обычная: всего и добра-то, что своя и греется быстро. Ну разговоры поговорили, да париться пора настала: поддал я парку да и прошёлся веником бабке по спине. Глядь: что за диво, а спина-то вся черная стала. Хотел было стереть да только хуже сделал. Веник, как чернилами пропитан, брызги чёрные по всем стенам да по потолку, бабка моя из красной девицы наполовину негром стала, и чего делать-то, непонятно. В кадку, где веники запаривались, глянул, а там вода чернее чёрного. Что за диво, отродясь такого не бывало, чтобы веник березовый после запарки черным становился. Ничего себе припарка, думаю, да и с этим полунегром что-то делать надо. Пришлось срочно вместо парения баньку да бабку отмывать, чтобы краска ни туда ни сюда не впиталась. Не иначе, как банька наша к заморским штучкам приревновала, да и выкинула фокус с веником.
Ну да ничего, баньку с бабкой отмыл, обе лучше прежнего стали. Сидим с бабкой за столом, чаёк самоварный пьем, а бабка и говорит: "А вот нечего было чужому добру завидовать, когда свое не хуже".