Как странно меняются звуки
Дифтонги сужаются ткань заплетая
Звонко плывущего словного рая.
И то, что грозною местью было в Арьянем
Краю длиннобородых людей, где лани
Лесами проносятся и сосна тянет руки
Хвои мягкой пушистой, чтоб их погладить.
В стороне слывущих плательщиков дани
Мирных оратаев деревенского лада
Что столь утесняемы были порой
Перетворилось ценой
На землю, волов, на часть урожая.
Натянут был крепкий яровчатый лук
Чья тетива прозвенела, пищала. Чей звук
Так долго протянут был в небо высокое
И клекотом птичьим явилось в полете
Когтем орла одинокого.
Иней веками лежал белосиний. Вода
Где в кристаллы собралась. Сияла
От солнца зеркаля. Чью сеть невода
Потом повторили, разметили
Длинным и хищным бреднем с корном
Корнем единым холодным мокрым
Предки отметили. И сам этот час
Что где-то бурей, пронзительной стужей у нас
Был назван.
И с неба ночами свет падал, лучился
Белый, с далью космической слился
Серебря селян мазанки
В купы сгрудившихся разом
В хатах до крыш заметенных зимой непролазною.
Дым из печей шестом тонким тянулся
В огромную звездную бездну - и там пропадал
Чьих же дивных миров достигал
Зорь ли, закатов, луны ли коснулся
В своем тихом желании жить на земле.
А после - в золе - зреть их волю
И верно долю кроить себе и духам?
Ведая, зная, что потребно им, стуком
Радости ревом солнца на лето поворот отмечая.
Сколь ясно око, сколь остро ухо
Их, милых предков, было, сильных, дерево как
Токам Вселенной что в такт тела кидая
Здоровья и счастья земного, они, набухая
В свой срок зацветали, как полевой мак.
В свой час ярились, в свой - сонной истомы
Исполнены, к родичам дальним ушедшим они утекали
Плеромы простор огневыми телами полня и славя
И создавали семьи навек, поселок, общины.
Рима небесного образ земной
В котором себя воплотил до конца человек
Высветил зело крепкий обет
Старый веселый святой.