Кавалерия Гаранта вышла к Прилое уже к полудню. Но всё было уже кончено. Пограничная крепость Прилое перестала существовать.
Земляной вал перед стенами оказался совершенно нетронут, но деревянные стены полностью разрушены и башни сожжены. Догорали казармы, кузня, склады. Целыми остались одни закопчёные каменные ворота в три конных роста. Напротив них тянулся маленький посёлок из мазаных домов в одну улицу. Его не тронул огонь, но стены строений были обрушены на землю, камышовые крыши разорваны и смяты. Ветер разметал серые стебли по округе.
Укреплённый район на северном участке границы с Саурсом, в который входила крепость Прилое, располагался на левом берегу реки Лое, самой протяжённой на континенте. Севернее и южнее граница пересекала широкую реку, отрезая район, населённый кочевниками с обеих сторон, от империи, называвшейся Альянс Света. С Саурсом, широкой полупустынной территорией простиравшейся на восток, нынче был мир. С той стороны граница не охранялась. Там просто не признавали над собой никакой власти, даже Саурса. Но всех такое положение устраивало.
Подскочил вестовой авангарда:
- Господин полковник! В крепости только мёртвые. Гражданских мало. Кругом следы кочевников, а перед воротами стоит племенной знак габаран. К нему привязан живой посыльный.
Гарант, полковник соседней с Прилое крепости Шквардое, поднял кавалерию ещё ночью, как только вестовые с дозоров принесли вести о нападении. Он надеялся застать самое начало боя и ввязаться в идущую драку. Ни один кочевой род не в состоянии за одно утро разрушить крепость и уйти. Разве что им открыли ворота?
Преследовать кочевников на их стороне неполным полком - равносильно самоубийству.
Кочевники разобщены и продажны, чтобы реально угрожать империи. Одних для защиты караванов нанимали купцы из Тайкоюза, тайного союза торговцев Альянса. Вторые заключили выгодные договоры с пограничными полковниками. Третьи проповедовали свободу от обязательств и признавали лишь родовые сходы. Роды недолюбливали друг друга и часто совершали набеги на вотчины друг-друга. Но ещё больше они не любили Альянс с его центральной властью, обязательствами и законами. И не было вестей о том, что кочевники собираются воевать. Мотив, побудивший один род на столь безрассудную выходку, непонятен. Ведь наказание всегда неотвратимо и жестоко!
Двенадцать лет назад, когда несколько родов на восточном берегу Лое, сходили в набег, имперская кавалерия совершила рейд до самого Тронсинхуса, центра родовитых кочевников. И наверняка взяла бы его слабые стены, как разорила немало стойбищ по пути. Но жители города выдали головы виновников и засыпали его таким количеством золота, что Императорский Маршал, простояв у стен месяц, ежедневно посылал в столицу телеги подарков ко двору Его Светлости, не забывая, впрочем, и о собственном. В конце концов, осада была снята, а кочевые роды заключили с пограничной стражей негласные договоры. С тех пор всё было тихо.
- Господин полковник! Посыльный!
- Грязного от пыли и крови человека, в форме прилойского полка, как мешок скинули с зада лошади:
- Говори.
- Велено передать всякому военному командиру императорских войск, что будет тут...
- Говори!..
- Крепость Прилое отныне считается проклятой за злодеяния, чинимые её полковником. Великий Бог Проас проклял эту землю и повелел стереть с неё оскверняющие строения, а жителей изгнать навечно. Дабы очистить невинную землю от прегрешений, на этом месте будет сооружён Храм Проаса, где тридцать лет будут служить Великому Богу его верные дети. Спустя тридцать лет и один день любой праведный, будь то человек или нет, сможет селиться в этих землях и жить тут, почитая Великого Бога Проаса...
Произнеся эти слова посыльный внезапно сник, осел и без сил повалился на землю.
- Что с ним?
- Он мёртв, господин полковник.
- Похороните его отдельно. Камень в рот, головой вниз, да покрепче свяжите перед тем, как кинете в яму. Вестовым, по сотням приказ: всех мёртвых хоронить подобающе. Над могилой высадить луковки, все что есть. Смотреть вокруг зорко. Следы считать. К вечерне сотенных жду с докладом на следствие. Исполнять!..
Полковник не первый раз сталкивался с проникновением в Альянс проповедников из Саурса. Прошло время, когда все люди равно почитали единых богов. Нашлись те, кто трепетал перед одними и проклинал других. Со временем разделение вошло и в храмы, где имя одного Бога не произносилось рядом с другими. Пресветлый образ Бога Сальбиноса, Солгура, восхвалялся во всех, без исключения, храмах, где жили люди. Ему приносили жертвы. Ему посвящали праздники. Его спрашивали о совете, просили разрешения, поминали при рождении и смерти. То, что Бог был всего лишь один из божественной семьи Творца, помнили далеко не все. Вера казалась незыблемой. Источники древних знаний о ней находились под покровительством храмовников, и те не сомневались в своих способностях по трактовке манускриптов. Но в глубинах Саурса, где не так велико влияние традиций, родилась новая вера, опиравшаяся на совершенно другие откровения. Число её сторонников с каждым годом росло. Никто не мог сказать, сколько их было в Саурсе, но проповедники нового Бога Проаса беспрепятственно вовлекали в новую веру всё новые и новые роды кочевников по обе стороны границы. Доклады пограничников не вызывали никакой реакции у столичного руководства. Потому некоторые полковники, не отличаясь излишней веротерпимостью, вмешивались в мирное течение процесса.
2. Тюльпаны над усопшими.
В раскинутый наскоро шатёр Полковника к вечерне собрались все сотенные. Рассевшись вокруг широкого круглого щита, исполнявшего роль подноса с варёным шелушеным зерном с пряностями, они поочерёдно получали от полковника широкие чашки с едой. Благодарили коротким кивком и ожидали окончания ритуала раздачи пищи.
Затем полковник широким жестом собрал зерно со всего щита в последнюю чашку и принялся есть. Все последовали его примеру. Всё повторилось с крупным бурдюком кислого молочного напитка. Насытившись и утолив жажду, командиры слегка размякли, их лица разгладились и подобрели.
Гарант вздохнул и произнёс:
В Прилое тихо, умиротворённо,
Лишь ветер волнами по ковылю.
И острошлемные непокорённые,
Тюльпаны над усопшими встают...
Сотенные одобрительно загудели.
- Воин, готовящийся к смерти, смотрит в её лицо спокойно и уверенно, как смотрит он в лицо любой природной силе, что была до него и будет после него. Как смотрит он на вершины гор, на бездонные небеса и на бескрайние степные просторы вслед вольному ветру. Смерть - лишь одно из проявлений окружающих нас сил. Убоявшийся покоряется. Сильный воин использует смерть, как своё оружие, во славу себе и на погибель врагам. Ныне смерть пришла за нашими братьями из крепости Прилое. Но скоро мы направим её поступь к врагам. И пусть трепещут слабые. И готовятся сильные. Близок час, когда погребальные цветы вырастут и над ними...
Гарант склонил голову. То же самое сделали и все воины в шатре. Спустя мгновение полковник поднял глаза, ставшие колючими и решительными:
- Начнём следствие. Говори, Абакум.
Сидевший справа одноглазый сотенный Абакум чуть подался вперёд:
- Осмотр крепости завершён. Опознан полковник в штабной. Найдена приказная книга - дьяк читает. Крепостные ворота, в набег, открыты врагу изнутри. В крепости помимо солдатских башмаков и следов некованых кочевых лошадей, найдено много следов вязаной из коры обуви, подобной тем, что носят селяне. Чернь безлошадная. Многие воины в крепости найдены мёртвыми в казармах, где спали. Оружие рядом. Их умертвили сонными. Все посчитаны. От списочного состава не хватает четверти. Думаем, в походе. Лошадей и снаряжения нет. Стрел кочевников или других признаков боя не найдено. Верховых впустили в крепость когда всё было уже кончено. Следы шитых степных сапог на обрушенной из междустенка земле. Чернь в разрушении участия не принимала. Следы кочевников входят в крепость и выходят из неё. Бывшие в крепости лошади выведены без груза. Следов черни в направлении крепости нет, но найдены следы из ворот, - Абакум слегка отклонился назад, давая понять что закончил.
- Говори, Агриполк.
- В посёлке не найдено гражданских и военных. Есть несвежие следы нескольких повозок в сторону Лое. Не раньше, чем вчерашним утром. Я отправил по ним дознавателей со сменой. Завтрашним утром, думаю, повозки найдём и всех расспросим. Есть следы пустых ног в сторону границы. Не много. Думаем гражданские. Не больше дюжины. Есть следы лаптей и много кочевых. Некованые идут с границы и обратно. Чернь пришла не с границы. В посёлке свежие следы только кочевых со степи. Прямо по посёлку и через ворота в крепость. Перед воротами не натоптано, не стояли. Кованных лошадей с крепости увели в сторону границы табуном, без седоков.
- Говори, Ивангора.
- Со степи кочевые зашли тремя путями. В обход с севера, юга и прямо. Боевой строй не разворачивали. По ночи стояли в четверти от крепости, там утоптано. Затем вошли в посёлок. С посёлка кочевые, пленные, табун с крепости и чернь ушли в направлении границы на восток одним ходом.
Гарант оглядел остальных:
- Итак. Предварительным следствием установлено, что пешие в лаптях, вопреки порядку, были приглашены или тайно попали в крепость. Ночью допущенные убили многих воинов. После или одновременно они открыли ворота, куда вошли, ожидавшие сигнала габаране. После ограбления и разрушения крепости, пешие и кочевые с пленёнными гражданскими направились в сторону границы. Кроме того установлено, что набег каким-то образом соотносится с преклонением перед Проасом. Так?
- Так! Так! Так...
- Благодарю всех. Воинам в крепость и посёлок не входить. Не исключаю предательства. Дозоры выставить плотно. В степь секреты. Бдить на охранении спящих. Завтра ищем подземелье и ходы в крепость. Задача: вызнать пути проникновения пеших и отхода из крепости уцелевших воинов. Все свободны.
3. Месть.
Ивангора взобрался на круп лошади и поглядел в сторону, где должно было показаться стойбище габаран. Почти у горизонта, в лёгком утреннем тумане, едва различимы показались шатры. В стороне виднелся рассеянный табун. Сотенный наклонился и ловко уселся в седло.
- Там!
Три сотни пограничной стражи день и ночь вели преследование габаран за границей Саурса с задачей разведки. По чётким следам, оставленным крадеными кованными лошадьми из Прилое, сотни вышли на стоянку рода. Обошли её с севера, дабы не биться против утреннего солнца. Приказ разведки не отменял боестолкновение. Ожидание праведной мести радостно возбуждало уставших воинов.
Стойбище было довольно далеко от границы. В такую даль пограничная стража империи без поддержки регулярных войск никогда забираться не отваживалась. И кочевники чувствовали себя спокойно. Даже излишне: прилойские лошади в табуне стояли ещё не рассёдланы.
- Первая-вторая сотня - биться. Третья - на фланги по полусотне. Левой руке взять табун, правой - отсечь пути бегства. Не увлекаться. Ждать сигнала к отходу. Забираем гражданских, лошадей и тут-же уходим. Ветер на восток - шатры сжечь. Пленных не брать. Исполнять!
Накинув на глаза коней завесы и прижимаясь к шее животных, кавалеристы тихо, тремя колоннами двинулась к стойбищу. Левая полусотня незаметно обошла табун и пеше подобралась к сонным пастухам с подветренной стороны. Собаки не сразу подняли тревогу, а лошади сдержанно отреагировали на приближение чужаков. В то-же время основные силы атаковали шатры. Нападающих услышали слишком поздно, когда те забрасывали верёвки с крюками на крыши, покрытых шкурами, убежищ. Сонные мужчины выбегали из шатров, хватались за пики, за луки, но тут же падали замертво, сражённые, перемещающимися по стойбищу, стрелками. Женщины, дети и старики спрятались за стенами из грубой кожи, накинутой на плетёные деревянные решётки.
Цепляя верёвки за верхушки шатров, верховые стражники накидывали узлы на передние луки сёдел и, разогнавшись, валили сооружения на бок. Из под складывающихся стен в панике, пытаясь спастись, выскакивали голые и полуодетые, совсем безоружные люди. И попадали на короткие мечи спешившихся стражников. Не потушенные очаги распаляли рухнувшие строения. Вонь горелой кожи смешалась с запахом человеческого мяса.
Ничто не предвещало опасности и Ивангора, стоя на крупе, ждал рассвета. Молниеносное нападение удалось. Сопротивляться некому. Гражданские из Прилое сидели на привязи с краю стойбища и их удалось забрать без потерь.
Последний шатёр рухнул на землю и задымился. Выждав, пока стражники порубят прячущихся пастухов, Ивангора рогом протрубил отход. Ему вторили сигналы полусотенных и через некоторое время две конные колонны двинулись к западу. Одна с табуном, вторая - от дымящихся построек. Отойдя подальше, колонны смешались. Надо было сменить коней на свежих, посчитать потери и собрать крестьян вместе.
Потери были небольшие, но были. Мёртвых привязали к сёдлам свежих лошадей и отправили в табун.
Перестроившись в две колонны слева и справа от табуна, стражники отправились на запад так быстро, как только им позволяли кони.
4. Подземный ход.
/--/
- Тут, - указал Абакум на тёмный земляной зев, рядом с которым лежала обросшая обожжённым мхом, толстая, деревянная крышка из полубрёвен, насаженных на три длинных гвоздя.
- Внизу кто?
- Там Соболь, следопыт. Говорит натоптано лаптями... Эй, Соболь!
- Я! - отозвался человек из темноты.
- Что там? Говори господину полковнику!
- Ход тут, господин полковник. Пол удавленный, сырой, да давно не хожен прежде - следы видны хорошо. Из него пешие в крепость и вышли. Много следов. Много людей тут прошли. Все в лаптях. И ямки от древков: короткие копья, цепы либо дубины. Стены земляные. Тоже сыроваты. По ним чирки есть. Не высоко, как короткий меч носят. Не много. Выше чирков нет. Под лестницей они долго топтались, к стенам тыкались. Следов лат нет, груботканный холст отпечатался - чернь тут была.
- В глубь ходил?
- Не, господин полковник. Там лампы светильной треба. Факелок я вже спалил...
Абакум указал на пару ламп. Одна из которых уже горела.
- С колодца кто в обратку шёл?
- Не, только наружу.
- Абакум, за себя оставил?
- А то, господин полковник?.. Старшой, Орлик, правая рука, в казармах шарит... - и сотенный указал на остовы шести обгорелых и провалившихся крыш, где пограничники, раздевшись по пояс, разбирали брёвна стен на годные и дрова.
Гарант указал сотенному на ход:
- Лезь, да не дуркуй, коли чего найдёшь...
Абакум, будто того и ждал. Кивком головы показал стражникам следовать за ним и тут-же уселся на край колодца.
Cо стороны ворот вбежали запыхавшиеся вестовые и чуть поотставшие дьяки с ранцами.
- Семён, - Гарант позвал одного из писчих, - лезь в колодец. По лестнице есть вход. Там Абакум с людьми. Озовись, догони и запоминай. Живо!
Долговязый дьяк легко, словно со свежа, дунул к колодцу.
- Стоять будем тут.
- Господин полковник, разрешите вымпел поднять над воротами?
Гарант посмотрел на крепостные ворота, где нынче стоял дозорный.
- Разрешаю... Да полезай сам, служивого не отвлекай!..
Один из вестовых отстегнул полковничий вымпел с древка и полез на ворота. Через малый срок расстроенный на конце флаг в виде треножника трепетал на ветру.
Гарант полюбовался аркою ворот и беличьей ловкостью пограничника, потом оглядел оставшихся при нём на дьяков и вестовых:
- А мы продолжим. Сидор, читай приказную книгу Прилойского полка дальше. Слушать всем.
- Дня седьмого месяца выставить караул... секреты установить за сопкою в яме... - забубнил Сидор нудным голосом однообразные приказы по службе и доклады дозорных о том, что происшествий не случилось...
5. Пропавшие следы.
- ...Дня двенадцатого, полномочиями главы военного пограничного поселения при крепости Прилое, приказываю. Служивый бордель при посёлке полным составом отселить за реку ввиду их негодности для исполнения работы. Подпись и печать полковника... - дьяк взглянул на Гаранта.
Тот отвлёкся от ухода за рукояткой меча и повернулся к читающему книгу писарю:
- Доклады под приказ читай.
Тот полистал книгу:
- Нет докладов. Два приказа смены караулов и всё.
- Приказы отбытия-прибытия в крепость?
- Нет. Есть доклад о списочном составе в ночь на тринадцатое. Шесть конных сотен в составе, из них шестнадцать получили разрешение на кабак, пять лошадей в кузне на перековке...
Гарант прикрыл глаза и задумчиво произнёс:
- Полторы сотни пропали... Ну что-же. Ждём вестей от Абакума, Ивангоры и дознавателях, пущеных к Лое...
Из колодца показалась голова долговязого. Семён хмуро вылез и, направившись к полковнику, начал:
- Разрешите...
- Говори.
- Господин сотенный послал назад - там не развернуться. Соболь, впереди, сказал, что следы пропали. Не без ворожбы небось... Сказал всем стоять, а сам дальше прошёл шагов сто. Следы кончились. Господин сотенный велел вам сообщить и ждать указа.
- Тесно там?
- Да-да... Двоим стоя не разойтись. Разве только одному стоять, а второму у ноги собакою...
- Спускайся вниз и кричи чтобы вылезали все, кроме Соболя.
- Так это... - замялся дьяк. Потом крикнул в сторону колодца: - Господин сотенный! Господин полковник просят всех, кроме Соболя наружу!
Словно ожидая этих слов, из колодца показались головы стражников, а потом и улыбающийся своей сообразительности одноглазый Абакум.
Гарант, закрепив ремешком, уложил плащ на седло своей кобылы.
- Сидор на выпасе. У ворот. Там травка по правую руку. Семён за мной, да лампу свою вынь... В конце - Абакум со своими.
Проход в самом деле оказался узок. Пришлось склонить голову и чуть нагнуться вперёд. Гарант почти бежал по сырому, чуть изгибающемуся коридору, освещая путь лампой. Спустя некоторое время полковник увидел впереди огонёк. Это был Соболь. Дождавшись, следопыт предупредительно поднял руку. Гарант остановился. Следопыт указал на пол:
- О! Тут полно утоптанного... А там, - Соболь чуть повернулся в темноту прохода, - их всё меньше и меньше. Шагов через пятьдесят последний.
Гарант посмотрел на пол и не увидел различий между "тут" и "там".
- Почему тут?
- Може и не тут. Но дальше чирков на стенах нет. Ежели кто с мечом и был, то появился он тут, а другие позже. Може с мечами и больше их было, но последний из них появился здесь. Она!.. - следопыт посветил на стену, вдоль которой чётко была видна полоса, оставленная твёрдым и гладким предметом. - Деревянные ножны с двух планок. Таких у пастухов не бывает - дождём мокнет, сырой долго. И не военные. И не наёмники. Новые ножны-то, без стаканов снизу. С рынка не позже полугода...
- Так, - Гарант встал спиной к стене, изогнувшись, - лезь назад.
- Так я покажу, господин...
- Лезь!
Соболь недовольно сел на четвереньки и, опершись одной рукой на пол, стал протискиваться между полковничьими сапогами и земляной стеной. Когда просунул свою грудь и живот, Гарант широко переступил зад и сапоги следопыта.
- Всем отойти назад на сорок шагов. И не светите сюда.
Стражники попятились. Абакум подтолкнул своих и сочитал шаги. Отойдя на почтительное расстояние, сотенный положил руку на плечо Семёна:
- Развертайся. Господин полковник сейчас ворожбу смотреть будут. Никогда не видел как господин полковник колдует? Ну и не надо. Плечи расширь. Соболь - присядь-ка и надуйся пошире, чтобы светом туда не мешать...
Гарант подождал, давая стражникам время на исполнение, затем потушил лампу. Стены и пол пропали в темноте. Для верности полковник закрыл глаза. Обвыкшись без зрения, он вынул короткий меч из ножен и, двигая плечом, стал водить им впереди. Нагнетая в руку, а потом и в меч магию, Гарант надеялся зажечь магический свет, который позволит отыскать следы колдовства. Это должна быть дверь, или щель, или арка, или ещё какое-нибудь магическое сооружение, позволившее впустить в подземелье такое количество воинов.
Некоторое время ничего не происходило. Но скоро различились очертания меча, разгоравшегося холодным зеленоватым светом.
Скоро железное лезвие приобрело достаточную яркось, чтобы видеть смыкающиеся над головой стены и ровный пол. На полу легко-розовым отразились многочисленные следы. Это было не то, что Гарант ожидал. Следами колдовства были те самые отпечатки вязаной из коры деревьев обуви, которую носят небогатые селяне за рекой.
Полковник осторожно пошёл вперёд. Следов действительно становилось всё меньше и меньше, пока, шагов через пятьдесят, они совсем не оборвались. И никаких щелей и арок, с помощью которых можно было бы отыскать вход. Гарант склонился над последней отпечатком. Обычный плетёный лапоть. Среднего размера. Полковник попятился, тщательно осматривая пол. Вот к первому прибавился второй. Третий. Вот четвёртый... Ничего необычного, кроме источника. Существа, прошедшие здесь, были магическими, или лапти носили в себе элементы магии, или лапти шли перед этим по магической земле.
О магической земле такой силы полковник никогда не слыхал. Искусственно держать транспортный коридор было бы очень накладно для любого колдуна. Тратить волшебство на то, чтобы переправить в заштатную крепость вооружённый отряд было бы неразумно. Обладая подобной мощью, проще разрушить крепость смерчем. Проще и без следов.
Опять же, стоило ли магическим существам, с возможностью перенестись из одного места в другое, сбиваться в узкий коридор подземелья? Вряд ли убийцы сами были магами.
Похоже, второй вариант "лаптей скороходов" более вероятен. Но тогда должен быть проводник. Колдун.
Гарант развернулся и пошёл назад, к оставленной на границе "тут" и "там" лампе. След от меча на правой стене светился. Полковник продолжил идти по коридору к крепости. С лева он увидел ещё один подобный чирк. Затем пару рядом. Причём они светились по разному.
Меченосцев было несколько и, похоже, они имели магическое оружие или, перед этим, шли по магическому коридору в колдовских землях.
Следы на полу сильно затоптаны сапогами стражников. Гарант посмотрел на свои сапоги. Следов магии на них не видно.
Погрузившись в мысли полковник чуть не наткнулся на Соболя, сидевшего на корточках в проходе. Подсвеченные колдовским светом спины стражников казались серыми и безжизненными. Гарант склонился чтобы рассмотреть обувь следопыта, тот долго находился в подземелье, топча следы. Сапоги стражника покрывала приставшая грязь, но магия уже угасла на ней.
Хорошо бы пройти весь коридор до крепости. Но замершие тела стражников перегородили путь. Замедленное волшебством время превратило воинов в неповоротливых истуканов. Ладно. Полковник снова развернулся и направился к первым, самым чётким и почти не затоптанным следам. Наклонившись поддел их мечом. Магия стала медленно переползать на оружие. Гарант ощутил в руке некоторый прилив. Совсем слабый. Полковник присел и положил меч широкой стороной на весь отпечаток. Прилив случился снова.
Магия оказалась непонятно тиха. Не чувствовалось заговора, напряжённого приказа или звонких чар. Просто чистое, природное волшебство.
Гарант ладонью снял чары с меча и снова погрузился во мрак:
- Ко мне!
Шевеление по коридору сменилось нестройным топотом.
Дождавшись стражников, Гарант передал лампу сотенному, который запалил её от своей.
- Какие будут приказы, господин полковник? - одноглазый Абакум весь светился от любопытства, но задавать прямые вопросы при нижних чинах не стал.
- Идём вперёд. Надо узнать, куда ведёт коридор.
Соболь змеёй пролез вперёд и группа двинулась прежним порядком.
Шагов через пятьсот коридор упёрся в узкий колодец, под небольшим углом ведущий вверх. На отклоняющейся стенке лежало чуть сыроватое, толстое и длинное бревно с ровными прорезями. Поднявшись по нему, Соболь упёрся плечами в тяжёлую крышку над колодцем и вытолкнул её наверх.
- Давно не хожено!
Снаружи вечерело. Ход вывел недалеко в степь.
Аккуратно приладив заросшую дёрном крышку люка на место, стражники отправились в след за своим полковником и сотенным.
6. Огненный ворон.
Гарант сидя у костра любовался пламенем.
Огненный ворон скачет по веткам,
Листики, палочки, дровенки - деткам.
На аппетит воронята не сетуют,
Утром поутрят, в обед пообедают,
Вечером поздним вечерят - и спать,
Ворону завтра рано вставать.
- А хороши нынче были жаренные кролики, господин полковник.
- Да... бойцы постарались на славу.
- А разрешите вопрос? - Абакум насытившись и повеселев от хмельного молока, после вечери решил-таки спросить о том, что давно интересовало сотенного.
- Спрашивай.
- Я про знак ваш. На вымпеле. У иных полковников орёл. Или петух. Или лев. А то дракон или дикий бык. Видал я ещё щиты с дубовыми листьями - но то уже знатные фамилии. Но вот треножник в войсках не видал.
- Ты хочешь узнать?
- Именем клянусь, никому не скажу.
- Да всё просто. Фрола кликни, - полковник повернулся к сотенному.
- Эй, Фрол! Ко мне!.. - выкрикнул Абакум.
- Я!
Тотчас из темноты показался воин, отряжённый нынче на посылки.
- Фрол, встань-ка прямо. А ты Абакум толкни его в спину.
- Так он завалится разом.
- О! - поднял указательный палец Гарант. - А теперь Фрол, возьми ка копьё, да поставь его перед собой...
- Абакум, ты прежде чем поинтересоваться, наверняка, размышлял по этому поводу?
- Ага!.. Были мысли. Да разные. Трёх мечей не носите. Трёх копий не держите... По началу, когда каждый день вам по пяти женщин водил, думал что господин полковник трёхжильный или с третьей ногою. Ан всему своё время.
- Хых... Повеселил ты меня Абакум, - засмеялся Гарант, - ладно. Расскажу я тебе. Не секрет это вовсе, но обсуждать не следует. Услышишь и знай себе. Коли спросят, что ответить сообрази. А если государевы люди спрашивать станут, то не таись. Нет никакой тайны.
- А могут?
- Эти всё могут. Я на границу не просто так прибыл. Сослан я сюда по высочайшему Его Светлости указу.
- А-а-а...
- Треножники, это древний военный монашествующий орден, верный императору. Во времена, когда империя была велика и лежала за южными горами, треножники почитали трёх богов. Бога Творца и детей его Coлгypа и Xальмиру. Это были три Бога основателя, три ноги, на которых стоял мир. В их честь создавались храмы. В их честь империей были построены чудесные маяки, связавшие народы континента в единое целое. Один такой стоит недалеко от Тинаскена вверх по Тисе, ну, там где река Тинагол распадается на два рукава, Тису и Везелицу. Голова колооса втрое подымается над облаками! И прежде треножники служили хранителями маяков. А империя в те годы и стала именоваться Альянсом Света.
Потом Император создал Магическую Сферу и стал самым великим из всех магов и чародеев.
Но Древнему Императору показалось мало быть первым на земле. И, поднявшись на один из самых высоких маяков, расположенный близ города Пантотерма он провёл еретический эксперимент по изменению божественной сути. Боги наказали Императора: Магическая Сфера разрушилась. Стены маяка рухнули и погребли под собой город. Страшная магия широкой волной прошла по тем краям изменяя мир и порождая монстров. Пространство за южными горами превратилось в ледяной мир мёртвых теней. Саурс, бывший некогда частью империи, высох и народы, его населяющие, прокляли Императора за свою участь.
Тогда эльфы, памятуя о древнем долге, поделились своими землями с людьми и гномам.
/--/
Не так давно, двенадцать лет назад, разразилась последняя война с кочевниками Саурса...
- О да! - оживился Абакум, - Они вышибли мне глаз!
- В той войне под знамёнами Империи участвовали и треножники. Когда Маршал не стал штурмовать оплот кочевников, Тронсинхус, авва треножников, преподобный Гавриил, расценил это как предательство. Мы могли бы взять не только Тронсинхус, но и выйти к Xaнкиpcу. Этот город представляет собой колоссальную крепость. Говорят, её невозможно взять. Но подойдя к неприступным стенам, можно было начать вести переговоры с жителями гор и выторговать у них Ханкирский маяк! Но этого не произошло.
Авва стал писать императору о предательстве Маршала. Но реакции не последовало. А затем, когда война окончилась миром и горами золота, Император взял под стражу преподобного Гавриила. В один день по всей стране разоружили и арестовали всех представителей ордена. Но, видя покорность монахов и их беспредельную любовь к Императору, наказание не стало слишком суровым. Орден был распущен. Монахи, после пятилетнего заточения освобождены. Желающие смогли вступить в армию и даже использовать в своих гербах знак треножника. Но служить нас отправили подальше от столицы и многих своих братьев я уже давно не встречал.
Вот такая история.
- Да-а... - потянул Абакум. - Это значит, господин полковник, что по назначению в полк вы монахом были?
- Да.
- Вот так вот. А я всё думал, отчего мне третья нога мерещится? - усмехнулся сотенный.
- Обязан в мир войти, и как живут в миру жить. Постигал я. Разумеешь?
- Ха-ха-ха-ха-ха... Сила воли!
- Шучу я, обет безбрачия треножники никогда не практиковали. Я в крепости пять лет просидел, а потом подтверждал воинское звание в учебных мастерских.
- Господин полковник, ещё вопрос про Хальмуру. Говорят она пожирает младенцев на завтрак...
- Я не слыхал подобных баек от храмовников. Каждый, даже Бог, если захочет получить прощение, должен иметь на него шанс... И наш долг его предоставить. Иначе божественная Хальмира никогда не сможет вернуться в божественную семью. А семейные узы священны.
- А вот...
- На сегодня довольно господин сотенный! Все вопросы мира не разрешить нам в одной беседе. А завтра ранний подъём. Будем здоровы.
- Да будет так, господин полковник....
7. /--/
8. Смена.
Гарант открыл глаза. Снаружи, через полуопущенный полог, пробивался восход. Раннее утро. Вопросов не стало меньше, но, по крайней мере стало ясно, что разведка удалась и габаране уже понесли наказание.
День не принёс новостей. Дознаватели, высланные за повозками, привезли свидетельство, что бордель в полном составе, а ещё возов двадцать сельчан отбыли в сторону реки Лое, как только кочевой парламентёр поставил габаранский знак у ворот крепости. Причина недовольства прилойским полковником борделем осталась некоторой загадкой. Солдаты приходили и оставались довольны, а женщины за последние недели совершенно похорошели и стали выглядеть даже как-то благопристойно, что и подтвердили дозорные.
- Господин полковник, разрешите доложить небольшое происшествие при исполнении.
- Докладывай.
- Пока я с модамой разговаривал на предмет причин её выселения, женщины обступили наших. Но не с целью поработать, а благочинно и пристойно стали расспрашивать о жизни. Да ловко перевели разговор на тему о смысле жизни и служения. А дальше про Бога нашего Сальбинуса, да про страшную сестру его Хальмиру. Мол с одного гнезда, одного поля ягоды... И тут-же про Бога Проаса нам стали песни петь. Я как показания с модамы снял, так мы коней-то и поворотили. А те всё кричали во след, мол оставайтесь с нами, мол мы скоро обратно поедем. Мол Милостивый Бог Проас войны не допустит.
- Ты правильно сделал, что сказал мне об этом. А сельчане как?
- А сельчане отдельно. Тамошние бабы бордельные возы аж к горизонту пропустили, да другою дорогой со стадом идут. Они только про габаранский знак знают и что тут война затевается. Хотят за Лое уйти, паром будет дорогой. Узнали, что мы в крепости, что всё спокойно, стали. Может вернутся...
- Агриполка и Абакума мне найди, а сам с людьми на отдых. Исполняй.
Агриполк и Абакум со своими сотнями попеременно занимались то охраной, то хозяйством. Нынче к вечеру или завтра к утру следовало встречать Ивангору./--/ Следовало обеспечить харчи и постой, да накачать воды из колодцев.
Ближе к вечеру из Шквардого прибыл посыльный, что в Прилое движется большой пеший отряд из Империи, под командованием полковника Горынского. Требовалось сдать крепость под опеку ему и возвращаться на место постоянной дислокации.
- Степана ко мне.
- Я!
- Садись, будем дописывать отчёт о следственных действиях./--/
"Настоящим следствием установлено, что род габаран конными воинами до полутысячи тринадцатого дня установили военный знак против ворот крепости Прилое. Гражданское население и обслуга крепости были своевременно отосланы в глубь страны и не пострадали.
В ночь с тринадцатого на четырнадцатое, посредством предательства, неизвестный союзник габаран до двух сотен пешим строем проник в крепость через подземный ход. Следствием установлено, что оружием пеших были копья и короткие мечи невоенного образца.
Врагам и предателям из крепости удалось убить в казармах спящих. Затем они переоделись в форму прилойцев и под видом смены караула вошли на стены. Там они убили караульных и открыли ворота.
Габаранские всадники вошли в крепость и посёлок. Кочевники разрушили и сожгли строения. Затем кочевники, предатели и их пеший неизвестный союзник отбыли в направлении границы Саурса до полудня."
В конце дня пеший строй до полутысячи в сопровождении двух сотен конных подошли к Прилое.
Пешие выглядели совершенно неотёсанной деревенщиной. Мешкообразные серые балахоны, подпоясанные верёвками, венчались надвинутыми по самые брови капюшонами. Впереди и сзади они несли мешки с поклажей, увязанные между собой парой верёвок и перекинутые через плечи наподобие ранцев. Под передними мешками у некоторых угадывались кирасы в виде нагрудника с привязанными деревянными или металлическими пластинками. Каждый десяток имел свой котёл. Десятники отличались наличием чёрного кушака с заткнутым в него коротким прямым мечом.
Все как один, пешие ратники были обуты в лапти с обмотками, затянутыми верёвками, а на плечах несли короткие копья.
Конные выглядели обычно для пограничной стражи и их, вероятнее всего сняли на усиление с какой-нибудь залойской крепости.
Позади растянувшегося строя пылили повозки и стадо баранов и коров, подгоняемое несколькими конными.
Смену встретил дозор и препроводил в крепость. Замена караула прошла без происшествий. Полковник Горынский производил впечатление немногословного служаки, старого пса, которого вытряхнули из обнюханной будки и выставили в лес:
- Приветствую, полковник Гарант. Наслышан.
- Здравья желаю, полковник Горынский.
Командиры пожали друг другу руки.
- Прежде к делу, господин полковник. - Гарант извлёк слегка обгорелую прилойскую приказную книгу, и приложил к ней два листа с кратким изложением следственных действий и выводов, - Это официальные бумаги: приказная книга и копия следствия по учинённому нападению. А это, - Гарант извлёк из за пазухи ещё один, свёрнутый в четверо листок, - некоторые пояснения с неразрешёнными вопросами.
- Так-так...
- Эти вопросы я так-же направлю по назначению, но рекомендую ознакомиться.
С некоторых пор военное министерство запретило вносить в отчётность ссылки на колдовство и чародейство, справедливо полагая, что вещи приобретают необъяснимый характер чаще из-за лености и недостаточной тщательности в выполнении обязанностей, чем из-за происков магических сил. Однако в запрет входила и рекомендация информировать о подобных вещах Солгуровых храмовников, которым вменялось в обязанность вести учёт магов внутри и за пределами империи.