Злобин Володя : другие произведения.

Литературный заводик

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Добавлено 9.04.2010. Будет обсуждаться до 19.04.2010


     -Виктор Графомонов. Очень приятно.
      Он спокоен, слегка весел. Длинные, худые пальцы, скользя, бегают по клавиатуре, и я чувствую, что это будет необычное интервью. Слишком неординарен мой собеседник: первый миллиардер на Земле, сумевший сколотить состояние исключительно на написании и продаже собственных книг.
     -А вас как зовут?
      Голос мягкий, душистый, как ладан. Немного противно.
     -Юлия.
     -Просто Юлия? - он улыбается, - так не бывает.
      Язычок у меня подвешен, не зря протоколирую грызню светских будней, но сегодня дичь явно крупнее певички с обесцевеченными волосами. Резко перехожу в наступление. Я не первая, кто общается с Графомоновым в приватной беседе, и кто пытается разгадать секрет его головокружительного успеха. Добродушный нрав литератора известен, как известно и мое врожденное ехидство, поэтому спорить даже с милллиардером я не боюсь.
     -Представьте себе, бывает. На визитке же написано: Юлия Коваль, газета АиФ. Журналист. Или нужно как в ваших фантастических произведениях, каждое имя в полстрочки? Так, что выговорить невозможно?
      Он опять улыбается.
     -Простите? АиФ? Коваль?
     -Аргументы и факты, - беспристрастно поясняю я. Фамилию напоминать не буду, сам виноват, что не запомнил.
      Пальцы Графомонова летают над клавиатурой. И вовсе он не похож на писателя. Тонкий и худой, как карандаш, но не высокий и стройный, а обгрызенный, короткий огарок. Напоминает оплывшую свечку в конце Сочельника, когда уже помянуты все родственники. Лицо немного обвисшее, пучеглазое, напоминает рыбу. Когда он улыбается, складки раздвигаются, просвечивает улыбка и, кажется, что Виктор судорожно смеется.
      Нет, решительно нет. В нем отсутствует писательская утонченность.
     -АиФ? Замечательно... - он затихает, смотрит на экран, а потом, как будто спохватившись, запоздало отвечает, - зато мои труды читают, как говорят, несколько миллионов человек.
      Возразить нечего. Действительно, читают. Зачитывают до дыр и исступленно просят добавки. По всему миру. В чем тайна? Вновь контратакую, бью по живому и странному:
     -У вас нет филологического образования, и вы никогда не обучались на литературных курсах?
     -Нет.
     -Какую книгу вы прочитали последней?
     -Али-Баба и сорок разбойников.
     -Ваш любимый писатель?
     -Нет таковых.
     -Говорят, вы пишите от руки с ошибками и не знаете правил пунктуации. Это так?
     -Совершенно верно.
     -Чем отличается повесть от романа, а фабула от сюжета?
     -Понятия не имею.
     -Кто вы по специальности?
     -Программист.
      И вновь обезоруживающая и злящая улыбка из морщинистого, стянутого в ямку рта. И насмешливые, добрые глаза. Они лучатся бенгальскими искрами, так как их обладатель сказал чистую, не раз проверенную правду.
      Моя черная, с серебряной окантовкой ручка, стыдливо останавливается. Золотой вязью на пишущем инструменте выведена гравировка: <<Жало>>. Этого пера в городе боятся очень многие, им можно нанести туше смертельней, чем рапирой.
      Виктор замечает мою ручку и с интересом ее разглядывает. В задумчивости покусывает губу.
     -И, тем не менее, у вас хватило таланта, чтобы стать самым читаемым на планете автором. По рейтенгу вы почти догнали Библию. Кроме того, вам не занимать упорства. Вы развалили книжную империю Дарьи Донцовой. Написать больше работ, чем она - это надо суметь.
     -Да, мне очень сильно повезло.
     -Везение на миллиард?
      За свою недолгую жизнь этот миллиардер, еще не перейдя сорокалетний рубеж, стяжал самые различные прозвища. Его называли бесстыжим гением, варваром литературы, графоманским монстром и даже бесчувственным типографским станком. Некоторые критики, от избытка пафоса, нарекали его бичом искусства, проводя аналогии с Аттилой.
     -Вы автор более чем ста романов... как вы объясните эту поражающую работоспособность?
     -Дорогая Юлия. Я создавал бы намного больше, но, увы, вынужден отвлекаться по мелочам.
      Его пальцы танцуют над клавиатурой. Слышится тихий шелест, щелчки мышки, а на меня смотрит простая, с сожалением, улыбка.
      Я ехидно раскрываю припасенные аргументы, не замечая колкости собеседника. Такая уж моя, журналистская, обязанность:
     -Вас не раз обвиняли в плагиате. В том, что на вас работает батальон литературных негров. В том, что вы простой шарлатан, ничего не смыслящий в литературе дикарь и, подражающий своей фамилии невежда, занимающийся графоманством. Авторы, у которых вы отобрали хлеб насущный, кричат, что Графомонов продал душу дьяволу. Виктор, как вы можете это прокомментировать?
      Его взгляд с ручки перебегает на мои руки. Цепенеет. Неужели, я нашла то, чем его можно пронять!? Но Графомонов задумчиво спрашивает:
     -Юлия, вас исцарапал кот?
      Я стеснительно убираю руку со стола. Неприятная оплошность, пара красноватых, коротких царапин. Сбивчиво проговариваю:
     -Да, но это не имеет отношения...
      Он нетерпеливо морщится, комкает рот, спрашивает:
     -А как зовут кота?
     -Барсик... Его зовут Барсик. Но как вы можете прокомментировать эти сенсационные заявления в ваш адрес?
      Его руки вновь погружены в работу, а приоткрытый, раздражающий рыбий рот, смотрит на меня глуповато, то ли издевается, то ли взаправду. Мне еще в редакции сказали, что этот чудак очень любит задавать самые неожиданные вопросы.
     -Никак. Я, действительно, ничего не смыслю в литературе. Абсолютно. Правда, батальона негров никогда не нанимал, а с дьяволами вижусь очень редко. В основном на пресс-конференциях.
      Снова укол в мой адрес, хочу возразить, но Виктор победно, с силой нажимает на клавишу ноутбука и отрывается от работы. Он выглядит довольным, рыбьи черты разгладились:
     -Впрочем, насчет литературных рабов. Мне чрезвычайно нравится эта идея. К сожалению, лингвистический анализ моих многочисленных произведений, который не брезгуют проводить недоброжелатели, единодушен: все мои романы написаны, безусловно, одним и тем же человеком. Вы хотите узнать секрет? Почему я смог заработать реальные деньги и у меня не иссякает фантазия? Ох, Юлия... если бы я сам знал ответ.
      А ведь знаешь, знаешь, лысеющий на макушке черт! Он читает это в моих глазах, привыкших с бесстыдством докапываться до самой порочной истины, качает головой и говорит:
     -Вы не против пару минут помечтать?
     -А вы и это умеете...? Не возражаю.
     -Отлично! Тогда позвольте спросить: вы умеете завязывать шнурки?
     -Вы смеетесь?..
      Он с блаженством откидывается на спинку кресла и говорит полумечтательно, одновременно перебирает пальцами, будто щупает костяшки четок. Иногда с одобрением посматривает на экран ноутбука, который утробно рычит, обрабатывая информацию.
     -Юлия, вы же можете представить, что любое произведение состоит из определенных блоков, основных событий? Каждый блок связан с предыдущим ниточкой повествования. Переходом. Иногда ниточка прерывается, и блок оказывается последним в цепи событий, иногда продолжается до конца книги. Это называется сюжет. Представьте его как ниточку с узелками.
     -Сумела.
     -Отлично. Книги бывают разные. Есть простые, как вытянутый в прямую линию шнурок. На нем почти нет узелков. Повествование прямолинейное, бесхитростное, совершенно ни о чем, и с первой строчки понятно, какой будет в работе финальный абзац. Бывают романы, сплошь состоящие из узелков в сюжетной канве. Разобраться в таком нагромождении имен, событий, героев почти нереально. Бывают шнурки запутанные, виляющие зигзагами. Здесь тоже ничего не понять.
      А я не понимала, к чему клонит писатель. Интервью пошло наперекосяк. Миллиардер не раскрыл своих секретов. На то он и миллиардер.
      Ноутбук перестал скрипеть, перетирая мегабайты информации, и Графомонов с чувством, отвлекаясь от размышлений, нажал на Enter. Эта клавиша всегда клацает громко, с победной яростью.
     -Так вот. Это неудачные попытки написания романов. Перегибы или излишняя простота. Скажу вам по секрету, что идеальная работа напоминает по виду всего три ниточки, с завязанными на них, через равные промежутки, узелками-событиями. А после ниточки осторожно переплетаются. Внахлест. В итоге получается красиво собранная коса - роман, где великолепно, просто и органично выглядят три сюжетные линии. Лучше, для многочисленности публики использовать: любовную, воинскую, а далее, по выбору: философскую или юмористическую.
      Не люблю, когда люди увиливают. Отговорки. Парирую резкой фразой, увенчанной восклицательным знаком.
     -Чтобы написать такое, нужно немало времени!
      Виктор поднялся в кресле и ласково посмотрел на меня.
     -Позвольте, зачем? Возможные события-узелки давным-давно придуманы, их можно раскидать на страницах романа автоматически. Какая, скажите, разница, когда войдет новоиспеченный герой в Лес Ведьм? В середине, начале, конце произведения? Объявятся ли в тексте фатальные разночтения, посети герой не вовремя Болота Отчуждений и Башню Сквайра? Важно ли то место, где будет встречен Малиновый Ужас? Нет, самое сложное в нынешних "нетленках" для автора - это придумывать имена. Мне это дается хуже всего. С остальной работой справится и машина. Нужно лишь забить придуманные названия в программу, а она сама, с помощью генерирования текста, выдаст результат.
      Монолог продолжается. Подобную околесицу я вежливо слушаю еще около получаса. Потом встаю и складываю в сумку блокнот, где едва-едва черкнула пару строк.
     -Вы не хотите говорить, отшучиваетесь. Прекрасно! Я только бесполезно потратила свое время, выслушивая ваши окольные истории. Человек вытеснил потоком своих книг труд сотен людей, нажил капитал... и еще при этом забавляется.
      Виктор с вздохом улыбнулся:
     -Я всего лишь упростил процесс. Это как переход от мануфактурного производства к фабричному. И те, и те производят одинаковую продукцию, но я - дешевле, быстрей, эффективней и, главное, массово. Не даром я, как программист, оптимизировал процесс. Я бы выпускал больше... больше!
      Не хочу слушать этот бред. Я почти подошла к дверям, когда сзади окликнули:
     -А секрет, Юлия, на самом деле, очень прост. Людям надо что-то читать и о чем-то не думать. Мои книги полностью отвечают этим требованиям, без ущерба для вкусовых рецепторов читателя. Успех гарантирован.
      Я приоткрываю тяжелую, лакированную дверь и говорю напоследок пафосное и едкое, как яд, капающий с кончика Жала:
     -Вы хороните литературу.
      Он миролюбиво, противно улыбается и говорит мягким, надушенным голоском:
     -Но ведь это она вырыла себе могилу.
      Секунду Виктор мечтательно молчит, а потом, спохватившись, бросает мне:
     -Юлия, дорогая. Вы не можете уйти без подарка. Спросите у секретаря. Вам припасен сюрприз.
      В приемной улыбчивая девушка уже протягивает мне объемистую, цветастую, но почему-то сильно горячую и хрустящую книгу. Как будто свежевыпеченный хлеб. На обложке изображена грудастая женщина в, по-идиотски неудобном бронелифчике, тряпичной набедренной повязке, и с двуручным мечом, зажатым в крохотной ручке с острым маникюром. Дикий наряд разбавляют элегантные очки на вздернутом носике, высокие сапоги и кусачая, нахальная улыбка. Эпическое название гласит: <<Приключение грудастого варвара-амазонки>>.
      В аннотации с удивлением читаю: <<Амазонка Юлиана и ее верный меч Жало несут смерть врагам прекрасной страны Аифии. Обретет ли Юлиана любовь прекрасного спутника Коваля? Найдет ли воительница древний артефакт, по слухам, обладающий великой силой и носящий таинственное название Теринвью? Сможет ли Юлиана победить коварного злодея, злого диктатора и, по совместительству, главного Темного Властелина мира, Барсикуса? Ответ читайте в новом бестселлере от Виктора Графомонова!>>
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"