Витю с детства напугали до смерти. Из рассказов родителей он четко усвоил, что колбаса паршивая и ведет к кишечным болезням, мясо влияет на сердце, а от таблеток и витаминов можно сразу сдохнуть. Поэтому он с отвращением смотрел на воду, неизменно загрязненную, и пытался не дышать отравленным воздухом. Рекорд по задержке дыхания у него был две минуты сорок шесть секунд. Вите говорили, что при тренировке он может выигрывать соревнования, но он решил для себя, что соревнования ужасны, что это игры корпоративных лобобрюхов, которые делают деньги на загрязнении воздуха и подмене колбасы на смесь гнилого хлеба, глютамата натрия и собачьих потрохов.
В возрасте двадцати лет Витя, окончательно убедившись в несостоятельности цивилизации и ее неизбежном крахе, провел много дней в тягучем размышлении. Он не ел и не пил. Смотря на выключенную лампочку, Витя мечтал о выходе. По итогам размышления он стал шлифовать доски. Скопленных на подсобной работе денег хватило на малое плотницкое оборудование, материал и метры наждачной бумаги. Витя полировал доски до зеркального блеска.
Парня сочли сумасшедшим. Его не принимали на работу, да он и не пошел бы работать на "корпоративных свиней". Жил Витя у родителей. На жизнь зарабатывал столярными работами; клиентов ему находили родители, очень тревожащиеся за сына.
Скопив к тридцати годам денег, Виктор купил небольшой участок и стал складывать там отполированные доски. Он ничего не строил, просто складывал их штабелями. Смазанные олифой, они не портились и давали хороший отпор губительной влаге. Виктор по-прежнему задерживал дыхание, боясь дышать отравой выхлопных газов и окончательно отказался от колбасы и мяса. Он постоянно ощущал, что отравлен и жить ему осталось недолго. Осознавая бренность жизни, Виктор с упорством полировал доски. В скором времени он расширил свой участок, потому что для досок не хватало места. Каждую доску он обрабатывал до полутора недель. Скоро от навязчивых зевак пришлось отгородить участок бетонным забором.
В газетах пошли заметки о сумасшедшем, который ревностно охраняет свои доски. Кто он такой? Что ему надо? Все сходились во мнении, что дело тут нечисто. Не будет строить бетонный забор тот, кому нечего скрывать. Однако, расследование застопорилось за неимением каких-либо доказательств его вины. Журналисты не определились, что поставить Виктору в вину и окропили газеты парой скудных заметок.
После его смерти за неимением других наследников доски достались правительству и разошлись по мировым аукционам как произведения аутентичного искусства. Из них сделали десятки музыкальных инструментов. Эстеты от искусства с благородным видом отмечали, что все инструменты, звучат с тоской по неизбежной и подстерегающей за углом смерти. Виктор посмертно стал звездой декаданса.
Биолог Петров А.А. заинтересовался Виктором с физиологической точки зрения. Изучив химический состав его тканей, он написал знаменитый учебник по геронтологии "Жизнь, полная здоровья". Книга стала бестселлером и посмертным поклоном этому великому человеку. После исследований Петрова, тело Виктора похоронили в пластиковом гробу на кладбище возле Ленинградского шоссе. Прожил он сто двенадцать лет, а общий "деревянный капитал" составил около девяноста тысяч безупречно отполированных досок.