До сегодняшнего утра я не мог выкроить тридцати минут, чтобы
закончить это письмо. Я собираюсь отправить вам другую небольшую свою безделицу,
которой я, в самом деле, горжусь. Однажды, когда муза благоволила мне, я читал
историю сражения при Бэннокберн, и представил себе настроения и чувства
шотландских героев-патриотов, видевших в тот богатый событиями день нашествие
ненавистных, но могущественных тиранов. Следующий отрывок я назвал "Речь
Брюса к своим войскам".
Бэннокберн - мелодия, Льюис Гордон-
Вы,
кого водили в бой, Брюс и Уоллес за собой, Распрощайтесь же с
судьбой Или победите!
Миссис Фрэнсис Анне Данлоп из Данлопа, замок Дуглас
25-ого июня
1794
Вот я сижу в одиночестве в одиноком трактире, в одинокой
деревне и, как могу, развлекаю свое засидевшееся воображение. Одиночное
заключение, как вы знаете, является любимой идеей Говарда относительно
исправления грешников. Так позвольте мне подумать, что за несчастье случилось,
из-за которого я был так долго чрезвычайно грешным, пренебрегая перепиской с
драгоценнейшим другом, который у меня есть на земле. Сказать вам, что у меня
было неважно со здоровьем, не будет достаточным оправданием, хотя это правда.
Боюсь, что я страдаю за безумства своей юности. Мои друзья-медики лечат меня от
летучей подагры, но я полагаю, что они ошибаются. Я только собираюсь
побеспокоить ваше критическое терпение первым наброском строфы, которую сочинил,
бредя вдоль дороги. Предмет - СВОБОДА: Вы знаете, мой досточтимый друг,
насколько дорога мне эта тема. Я полагаю, что это будет нерегулярная ода ко дню
рождения генерала Вашингтона. После упоминания вырождения других королевств, я,
таким образом, перехожу к Шотландии:
О, Каледония, среди твоих полей,
Ты славна битвами и песнею своей. Когда тебя зову, слеза бежит. Куда
душа Свободы улетела? Где покоится доблестное тело, Где славный УОЛЛЕС
под землей лежит! Услышь же, УОЛЛЕС, наши боли! О, ветры стонущие, воя,
Вы не тревожьте сон героя, Вы трусу не давайте воли, И может мощь
войны свободы, Преодолеет все невзгоды.
Смертельной ненависти
взором, Он деспота гордыню сокрушал. И длань вела с судьбою споры,
Он узурпацию сдержал, Но, как упавшая звезда, тот взор померк, А
руку подавил бессильный Век.
Вы, вероятно, получите от меня еще другие
каракули после описания одной или двух сцен.