Тэм О'Шентер
РОБЕРТ БЁРНС
Перевод Юрия Князева
Иллюстрированная версия.
Александр Гауди
Bо время Эдинбургского Фестиваля в 1996 году "Тэм О'Шентер" из 54 картин был выставлен в зале вольных каменщиков . Изображения нечисти в церкви вызвали такое негодование, что художника обвиняли в богохульстве.
Сейчас страсти поутихли, а картины стали главной достопримечательностью Rozelle House Galleries, расположенной недалеко от дома-музея Роберта Бернса.
Картинам Гауди грозило быть распроданными отдельными партиями, но успела вмешатся Национальная Галерея шотландского Искусства и Дизайна в Глазго. Шотландские миллионеры Брайен Соутер и Том Хантер выкупили 54 работы за ?500,000.
"Тэм О'Шентер"
перевод - Юрий Князевиллюстрации - картины Александрa Гауди
"Приведений, духов полон сей рассказ"
Гэвин Дуглас
Примечание: Когда капитан Гроуз был в Файерс Карсе летом 1790 года, собирая материалы для своего сборника Шотландской старины, он обратился к мистеру Бернсу, жившему тогда по соседству, с просьбой описать случай шабаша ведьм в церкви Аллоуэй около Эйра. Бернс откликнулся на его просьбу и написал следующую поэму:
Когда спешат торговцы с улиц,
В кабак соседи потянулись,
И день базарный замирает,
А люд ворота запирает,
В то время, сидя за столом,
Мы размышляем о былом,
Не думая о милях длинных,
Болотах, водах и трясинах,
Что отделяют нас от дома,
Где ждет жена, метая громы,
Нахмурив брови, словно тучи,
Храня под ними гнев кипучий.
Был Тэм О'Шентер мыслей полон,
Когда из Эйра ночью брел он.
(Был славен Эйр с давних дней
Красой девиц, умом парней).
О Тэм! Пророческий совет
Тебе дала супруга Кэт!
Она тебе сказала верно,
Что ты болтун и пьешь безмерно,
Что с ноября до октября
Ты трезвым не был даже дня,
Что квасил с мельником с утра,
Пока хватало серебра,
А чтобы лошадь подковать,
Ты с кузнецом хлебнул опять,
Что в церкви под конец недели
Дьяк Джин и ты всю ночь гудели.
Она пророчила, но втуне,
Что ты утонешь в темном Дуне
Иль сгинешь в логове чертей
У бывшей церкви Аллоуэй.
О, нежный пол! Подумать только,
Благих речей, напутствий сколько
Мужья наслушались от жен,
Но все же лезли на рожон.
Но продолжаем наш рассказ:
Тэм в эту ночь сидел как раз
У очага, который жарко
Горел, трещал, светился ярко,
А рядом Джони, друг отличный,
Его приятель закадычный,
Они вдвоем - друзья до гроба,
Недель не просыхали оба.
Летела ночь, полна весельем,
И не кончались кружки с элем.
Трактирщица и Тэм украдкой
Любезничали нежно, сладко,
На байки Джони был остер,
Довольный смех гремел, как хор.
Над крышей ураган гудел,
Но Тэму мало в этом дел!
Он был так счастлив, как вовек
Не будет трезвый человек.
Как пчелы, пролетая в ульи,
Минуты счастья промелькнули.
Пусть короли упьются властью,
Тэм был под мухой, он был счастлив!
Но удовольствия - цветок,
Сорвешь его, - и он поблек.
Снежинки, ниспадая в реки,
Белы - и канули навеки.
Как налетевший ветра шквал,
Подул - и сразу же пропал.
Как радуги небесной луч
Сияя, тает между туч.
Мы удержать не в силах время,
Вот Тэм попал ногою в стремя
И взгромоздился на кобылу,
В кромешной тьме все это было.
В такую ночь и в этот мрак
Грешно из дома гнать собак:
И ветер дул, собрав весь пыл,
И дождь, как из ведерка лил,
Мгла поглощала молний вспышки,
Гром грохотал без передышки.
В такую ночь поймут и дети,
От дьявола проделки эти.
Сев на свою кобылу Мэг,
Тэм поскакал сквозь мрак и снег,
В ночи не ведая преград,
Презрев дожди, ветра и град.
То крепче прижимал берет,
То бодрый распевал сонет,
То озирался он вокруг,
Чтоб черти не поймали вдруг.
Вот церковь промелькнула тенью,
Где стонут ночью привиденья,
Вот брод за церковью на лугу,
Торговец здесь замерз в снегу.
А дальше цепь прибрежных скал,
Где пьяный голову сломал.
Там, где виднеется сосенка,
Нашли убитого ребенка,
Там где клокочет ключ лесной,
Вдова повесилась весной.
Дун нес пред ним свои потоки,
А в рощах ветер выл жестокий,
Все чаще блеск небесных стрел,
Все ближе, ближе гром гремел.
И вот меж стонущих ветвей
Предстала церковь Аллоуэй.
В окно струился свет чудной
И адский хохот лил волной.
О, Джон Ячменное Зерно!
С тобой ничто нам не страшно!
С полкружки бить пойдем врага,
А с кружки - к черту на рога!
В башке засел чертовский смех
И Тэм плевал на бесов всех!
Но встала Мэг как изваянье,
Лишь получив напоминанье,
Она трусцой на свет бежит.
О боже! Ну и страшный вид!
Колдуньи, ведьмы были в танце,
Который знали все шотландцы.
Нет, не французский котильон,
А танец из седых времен.
В окне восточном, свесив ноги,
Уселся Старый Ник двурогий.
Он с виду был как зверь лохматый:
Огромный, черный, злой, горбатый.
Он в трубы дул с такою силой,
Что дребезжали все стропила.
Вокруг стояли всем на страх
Покойники в своих гробах,
Былой наряд надев на плечи,
В руках холодных тлели свечи.
Там, как заметил Тэм - герой,
Лежали, свалены горой,
Скелеты, трупы заточенных,
Тела младенцев некрещеных,
И вор с петлей на шее зыбкой
С последней жуткою улыбкой.
Пять топоров от крови красных,
Пять сабель ржавых и ужасных,
Вот этот ремешок чудной
Дитя отправил в мир иной.
А этим лезвием косым
Отца проткнул любимый сын.
И много ужасов других,
Грешно назвать мне даже их:
Три языка трех адвокатов,
На них пришиты лжи заплаты,
Три сердца пресвятых отцов,
Смердящие со всех концов.
Заворожено Тэмми наш
Смотрел на дьявольский шабаш.
Все громче, громче бес трубил,
Уж ведьмы выбились из сил.
Они взметали пыль столбами,
Скакали, лязгали зубами,
Как вдруг одна сквозь чад и дым
В рубашке лишь примкнула к ним.
О Тэм, О Тэм! Вот если б были
Они моложе, в полной силе,
Рубашки их на зависть прежним
Сияли б шелком белоснежным,
Тогда бы отдал я послушно
Когда-то сшитые из плюша,
Штаны - последний мой наряд
Всего лишь за один их взгляд.
При виде ж этих ведьм зловонных,
Еще при жизни иссушенных,
Держу пари, что даже в стужу
Нутро запросится наружу.
Но бравый Тэм не лыком шит,
За юной ведьмою следит.
Она впервые здесь была,
Потом известностью слыла,
Что напускала хворь на скот,
Рыбацкий затопляла флот,
Что поражала в корне колос,
Пугал округу ведьмы голос.
Ее рубашка с юных дней
Отнюдь не выросла длинней,
Но Нэнси всюду, как бывало,
В рубашке этой щеголяла.
Ее почтенная бабуся
Не знала этого, клянусь я,
Что в той рубашке крошка Нэнни
Пойдет на пляску привидений!
Но пусть здесь Муза крылья сложит,
Ведь описать она не сможет,
Как резво прыгала девчонка
В своей короткой рубашонке.
Тэм, очарован страстью пляски,
Смотрел на ведьму без опаски.
Сам дьявол ерзал от смущенья
И в трубы дул до исступленья.
Но вот прыжок, за ним другой,
Тэм потерял рассудок свой.
Он проревел: " Вот это дело!"
И в миг все сразу потемнело.
И только Мэгги тронул он,
Рванулся бесов легион.
Как пчел летит из улья рой
Когда нарушен их покой,
Как для совместной обороны
Кружат над кошкою вороны,
Как люд валит из-за забора
Когда кричат: "Держите вора!"
Летит за Мэгги жуткий крик,
Бесовский визг и свист и гик.
Ах, Тэм! В аду на сковородке
Тебя зажарят, как селедку!
Не возвратишься ты домой
И скоро будет Кэт вдовой.
Так мчись же Мэгги во всю прыть
Быстрей на мост, коль хочешь жить!
Там не посмеет этот сброд
Пресечь рубеж текущих вод.
Перед спасительным мостом
Пришлось ей потрясти хвостом.
Но Нэнни - дьявольская сила
Хвост благородный ухватила,
Чуть не добралась до седла,
Но Мэг хозяина спасла,
Прыжок спасенье им принес
Оставив сзади серый хвост.
На память от чертовских зубок
Теперь хвост Мэгги лишь обрубок.
Тот, кто читает повесть эту,
Внемли разумному совету:
Коль соблазнен ты хмелем тяжко
Или Короткою Рубашкой,
Ты вспомни о нечистой силе
И Тэм О'Шентера кобыле.
