Смертельный удар сдержало вмешательство очнувшейся Мириам:
- Артем, прекратите немедленно! - закричала она, поднимаясь на ноги.
Острие ятагана замерло вблизи шеи заляпанного собственной кровью Магистра. А затем последовал новый замах.
- Артем, ради Пресвятой, хватит убийств!
И вновь клинок был остановлен. Но последовал и третий замах. Девушка с запредельной скоростью совершила рывок к своему спасителю, но, понимая, что не успевает, отчаянно захотела, чтобы убийство было остановлено. Артема на краткий миг парализовало, и этого хватило, чтобы Обитель обняла его, схватив при этом за правую руку.
- Не надо. Пожалуйста!
- Не мешай мне, девочка.
- Но почему?
- Он узнал мою тайну.
- Я ее тоже теперь знаю. Что, меня тоже убьешь?
Желтый заколебался. Легенда не врала, кровь эвклидианки, обильно текущая из сломанного носа, и впрямь пахла розмарином.
- Ну почему, ПОЧЕМУ Обители Пресвятой так сильно понадобилось портить мою жизнь? - возмутился Артем, возвращая оружие в пространственный карман.
- Не хмурься, тебе это не идет.
Труп успокаивал глупого монгола, который спас ей жизнь и который даже не подозревал о том, что Труп уже успел вернуть этот должок. Габриэль, могучий архистратег Трезубца, было изготовился стереть желтого бойца из реальности, но это оказалось излишним. А вот о том, чтобы уничтожить таким образом Труп, не было и речи. Займись он подобным промыслом, уничтожая важных для Сети личностей, в ответ Габриэль получил бы зеркальный ответ от Михаила и необъятной орды трансцендентных Сети. В итоге в проигрыше остались бы все.
Тайна желтого заинтересовала Габриэля, но лишь потому, что ее можно подарить гораздо более мелкой дружественной фигуре на шахматной доске необъятных Земель Хаоса. Фехтовальщик, повергнувший одну из важных (не в плане боевом, а скорее в виде знамени, вдохновляющего на бой) фигур, продолжал ругаться:
- Мириам, я не буду тебя убивать. Я понадеюсь на чудо, что ты не проболтаешься. Но ты совершаешь огромную ошибку. Ты полная дура, если думаешь, что по твоему желанию все кровопролитие в Сфере прекратится... вот черт...
- Я, может, и дура, но не понимаю, зачем кромсать друг друга, когда можно просто поговорить.
- Это я дурак. Я огромный, невероятно тупой олигофрен.
- Кто такие олигофрены?
- Это люди с умственными ограничениями. В Сфере они практически не рождаются.
- А почему ты себя так называешь?
- Да потому, что за тобой наверняка должны следить. Боги, а возможно, даже трансцендентные. Они все знают. Все теперь знают. Только я не понимаю, почему они не вмешиваются...
Появившись за спиной желтого, Габриэль ослепил его своей волей и произнес:
- Да потому, что мы вмешиваемся только в самом крайнем случае.
- Что... кто ты? А, неважно. Мириам, бери мой меч и защищай себя сама. Я не вижу ровным счета ничерта, и не могу тебя защитить. - произнес желтый фехтовальщик, погружая руку в пространственный карман.
- Не стоит, я вас не трону. Я пришел забрать моего дорогого друга Бенедикта.
Как и опасался Габриэль, его вмешательство тут же привело к симметричному ответу. На черный асфальт дороги ступил его вечный противник Михаил.
- Боюсь, этот Магистр - законная добыча Сети. - произнесла эта сволочь, скрестив руки на груди.
- Михаил, после наших "встреч" мы оба восстанавливаемся месяцами. Тебе еще не надоело?
- Нет, не надоело. Не хочешь драки - не лезь на мою территорию.
Габриэль тяжело вздохнул и телепортировался далеко-далеко ввысь, создавая вместе с противником неуязвимый и непроницаемый дуэльный купол. Чуть позже Труп, желтый фехтовальщик и жители Восьмерки ощутили на себе последствия этого поединка - сейсмические волны и невероятные волны тошноты - единственное, что сумело прорваться через купол. Но это не помешало наконец появиться воздушному спецназу Восьмерки и медикам. Черного Магистра, после короткой перепалки, отдали в руки служителей Гиппократа, усиленных множеством полицейских. А Мириам и Артема проводили в быстрый боевой вертолет, который, после коротких поисков спрятавшейся от конфликта феи взмыл над небоскребами и без промедления направился к Семерке.
- Так ты говоришь, они сами не проснутся никогда? - спросил Эйвон, оглянувшись на лежащие тела.
- Только по моей команде. - ответил Наблюдатель.
- Тогда буди.
- Зачем?
- А если ты потом будешь занят?
- Значит, буду занят.
- Ты не понял, ты же их не разбудишь.
- Ну и что?
- Но это же куча покалеченных человеческих судеб, и все такое.
- Не жалко мне их. Честно говоря, мне плевать. Но, поскольку вы не отстанете, мне надо серьезно подумать.
Наблюдатель переместился к машинисту поезда, который как раз приговаривал свой обед, состоящий из рисовой каши и трех вареных яиц.
- Где ближайшая остановка?
- Через четыре часа.
- А почему так долго?
- Так по расписанию же...
- К черту расписание. Остановишь на ближайшей станции. А там пусть пока сами выживают...
- Кто пусть выживает, босс?
- Тебя не касается. Хотя нет, вот смотри...
- Смотрю.
- Тебе противостоит сила, становящаяся все умнее и матерей.
- Так.
- Когда она добивается успеха, она мгновенно тупеет.
- Так.
- Но если мне ей специально проигрывать тогда, когда мне лично спасение ее жертвы не интересует... ну, мерзкая она, например, эта жертва...
- То что?
- То у меня настроение все равно портится. Это проигрыш.
- Мое мнение, босс, вас огорчит.
- Не огорчит, потому что оно меня не интересует. Ну давай, жги.
- Удивите ее чем-то. Поменяйте правила игры. Иначе не победить. Уж поверьте мне, босс, у меня в юношестве разряд по шахматам был, я там всяких повидал, и умнее, и тупее...
- Что ж, на крайний случай я тебя послушаю. Но только на крайний. Останови поезд на ближайшей, и жди. - сказал Наблюдатель и переместился в Турцию, вознамерившись спасать очередной Ключ.
Эйвон и Светка потоптались у открытых дверей на совершенно пустой станции.
- Интересно, где Вотти.
- Думаю, мы его достали и он нас бросил.
- Думаешь? Он так и не пробудил всех этих людей.
- Существо его уровня не так просто заставить плясать под свою дудку.
- Это если сюжет нашей сказки пишет вменяемая личность. Но мне что-то так не кажется.
- Да уж, наша пьеса какая-то из рук вон...
Светка достала из рюкзака кусок мяса и разорвала его пальцами на две равные части.
- На. По крайней мере, у нас есть то, что я не ожидала больше при своей жизни увидеть.
- Да, два года назад мясо запретили показывать. Знаешь, наше общество напоминает мне раков.
- Раков же выловили всех подчистую, из всех водоемов. И съели. Ты об этом?
- Не совсем. Точнее, совсем не об этом. Я том, как их готовят.
Светка, методично кладущая в рот кусочки курицы, попросила пояснить.
- Если кинуть рака в кипящую воду, он поймет, что его варят, и будет сопротивляться и пытаться выбраться. Но если кипятить его в воде постепенно...
- Вот и нас так кипятят. Всех. Постепенно. Я еще помню, как в магазинах продавался майонез. Ну чем он кому мешал? Такая вкуснятина...
- В общем, ты меня поняла. Насчет общества раков. Я рад. Ну что, пойдем?
- Пошли, мне не по себе от этого поезда.
Парочка прошла мимо привокзальных жалких строений и очутилась среди еще более ветхих и непрезентабельных сельских домишек. Внезапно вокруг начали бесноваться собаки, все разом, словно сговорились.
- Так ты считаешь, что я самая обычная?
- Сейчас не время это обсуждать. Но ты не прекрасна, как солнечный свет или что-то типа того.
- Ты глянь, глянь на него. - указала Светка на пса. - он же вырвется сейчас.
- Да, и угадай, на кого он нападет?
- На нас. Но где же Вотти?
- Кто знает. Может, он думает, что мы справимся сами. Давай мне свой меч.
Светка мгновенно спрятала клинок за спиной.
- Не надо, я сама.
Спустя пятнадцать минут все ненадежно запертые собаки поселка образовали большую стаю и клацали зубами, не рискуя пока что приблизиться к сверкающему острию в руках Светки. Немногочисленные свидетели произошедшего либо наблюдали за необычным зрелищем со стороны, либо попрятались в своих домах. Но когда нервы у обоих готовы были уже сдать, выручка пришла со стороны приковылявшего напрочь седого старика. Тот грозно прикрикнул:
- Нельзя! Нельзя, говорю! - и раздраженно стукнул по земле клюкой.
Собаки, к удивлению парочки, послушались мгновенно.
- Ну вы даете. Вы прямо их хозяин. - восхитилась Светка.
- Я не их хозяин. Я просто Хозяин.
- Это как? - спросил Эйвон.
- А вот так. Ты тоже такой, иначе вас я бы спасать не стал бы.
Старик проводил их в ладно выглядящий дом, имеющий, врочем, следы запустения. Вскоре его жена поставила на стол древний самовар и неизменные лепешки. - хорошее угощение по нынешним временам. К чаепитию были приглашены еще двое пожилых мужчин.
- Скажите, а как нам отсюда уехать?
- А никак. Вы привезли с собой смерть. Но не переживайте, всем давно уже пора... пора...
- Автобусы не ходят?
- Давно уж. И поезда не останавливаются. Единственные, кто нас посещает - экспроприаторы, учитывающие весной каждый кустик помидоров и каждое деревце абрикосов. Тьфу на них, проклятых.
Старики внезапно переглянулись и разом совершили пальцами сложный жест. Эйвон ответил на него автоматически, не задумываясь.
- Силен, Дмитриевич. - сказал один из дедов.
- Да, я сразу определил, что это наш.
- Ваш? Это как?
- Я так и понял, что ты такой слабый потому, что не обученный. Жест тайный откуда знаешь?
- Мать заставила выучить. Но это бред, откуда вы знаете жест, который в ходу на моей родине...
- Так мы друг от друга ничем не отличаемся.
- Языком, географией...
- Да тьфу на них.
- Как это "тьфу"...
- А вот так. Знаешь, где Николай живет?
- Николай - это кто?
- Старик молча некультурно ткнул пальцем в одного из друзей.
- Нет, не знаю. Судя по тому, как быстро он появился...
- В Сибири он живет. Николай, ты мне меда когда принесешь?
- Да стар я уже этим заниматься. Уймись. Я тебе не медоносная пчелка-то, хватит, налакомился ты уже медом моим.
- Ой, не начинай.
- Я и не начинаю, это ты начинаешь...
Эйвон, чтобы поддержать разговор маразменных дедков, встрял:
- Вы в гости сюда приехали?
- Да я на пять минут, и сразу домой.
- Это как?
- А вот так. Давай руку.
Эйвон, недоумевая, нехотя протянул руку. В ушах затрещало от перепада давления, и азиат оказался с дедом посреди большого огорода, заросшего фасолью. Черный от старости бревенчатый дом стоял поблизости в гордом одиночестве на берегу ручья.