На дорогу я вышел к часу дня. Перебрал грибы, сделал кучки: отдельно белые, подосиновики и лисички. Торговля открыта. Этот бизнес расцвёл в нашей деревне от безысходности, в середине девяностых. Колхоз еле дышал, работы не было. Для меня её не было особенно. С местным барином, председателем колхоза Митричем, мы испытываем взаимную неприязнь. К людям он относится как к крепостным, отданным в его полное владение. У меня ощущение - ему не сообщили о манифесте 1861 года. Деревня жжёт его ненавистью, он топит её презрением. В свои пятьдесят он округл телом и багров лицом. Во время праздничных застолий, он звучно отрыгивает, приговаривая: "Откат". После нескольких моих попыток поработать в колхозе, мне было велено не попадаться на глаза Митричу. И тогда я открыл для себя лес. Деревня стоит на дороге к Селигеру, заповедному озеру. По одной из версий, название своё деревня получила после битвы с татарами, рвущимися к богатому Новгороду. Сеча была жуткая, погибших хоронили в огромных братских могилах. А деревня рядом с могилами, зовётся Могилёвкой, что является универсальным оправданием для жителей. Причины жизненных неудач на поверхности, в названии, и падает обречённо правая рука, и звучит тоскливо: "Могила". В летнюю пору тысячи москвичей, петербуржцев и жителей Твери, жаждут отдохнуть на Селигере. А тут и мы, с грибами и ягодами. Поначалу торговля на трассе считалась делом не совсем достойным, но деньги были настоящими, постепенно заразились все. Многие не смогли пересилить себя и отправляли торговать детей. Вскоре появились свои места для торговли, фамильные. Деревня в сезон расцветала: магазин за день делал месячный план, любой босяк норовил выпить дорогой водки и закусить деликатесами. В то, что придёт зима, не верил никто. Забрасывалась скотина, огороды зарастали, народ кормился лесом. Лихорадка сродни золотой. Паузы во время торговли я заполняю чтением. Недавно прочёл "Приваловские миллионы" и оторопел от узнавания. Почему-то деньги всегда проходят сквозь пальцы и задерживаются у тех, кто в лесу никогда не появлялся. В магазине, где открыт кредит и пол - сезона надо отдавать долг, накопленный за весну. На "точках", торгующих спиртом и самогоном. Веками ничего не меняется. Похоже, про манифест и здесь не в курсе. Наша простота хуже воровства. В итоге, получается: отдать долги, пожить три месяца гоголем и одеть-обуть детей в школу. Вот такая арифметика. Притормаживает машина. С тоской гляжу на тверской номер - не мой клиент. Цены на трассе рассчитаны на москвичей. Сейчас приценится, выматерится и поедет дальше. Покупатель, молодой парень, и вправду цепенеет от услышанного, но, пытаясь сохранить лицо, торгуется. Я не сдаюсь, на него изначально не было надежды. Его задевает моё пренебрежение и назло мне он покупает ведро. Надеваю улыбку, суетливо перекладываю грибы в багажник, уважительно разглаживаю денежку в пятьсот рублей, желаю ему счастливого пути и жизненного благополучия. Парень чувствует себя победителем, заставил-таки считаться с собой. Да я и не против. Только думаю, что жене он не скажет, за сколько купил грибы, назовёт цифру впятеро меньшую или скажет, что сам собрал. Заезжай ещё, паренёк! Подходит Борис, мой сосед, интересуется торговлей. Мы говорим о том, что нынче не то, что раньше. С каждым годом грибников всё больше, а грибов всё меньше. Жизнь хужеет со страшной скоростью. Поприбеднявшись он идёт в лес. Без добычи Борис не останется, работал лесником и лес знает отлично. Зову я его не иначе как Борисом Валентиновичем и мы оба при этом понимающе улыбаемся. В деревне принято до пенсии называть человека по имени, лишь совсем пожилых величают по отчеству. Так и дожил Борис до сорока пяти лет Борей, а то и Борькой. Тут надо сказать, что Борис мужик рукастый, но на предложения "пошабашить" откликается неохотно. Он считает, что у него всё есть, а ломаться сверх - это глупо. И вот при таком мировоззрении, он как-то привёз три тракторные телеги дров для соседки. Меня наняли колоть. Во время перекура разговорился с Борисом. Тот со вздохом и рассказал мне, как согласился на "шабашку". Купила его баба Валя на уважение. Чтобы не было отказа, обратилась она к нему по имени - отчеству, выручай, мол, Борис Валентинович. И до того красиво прозвучало, что не смог Борис отказать хитрой бабке. Посмеялись мы тогда, да так и зову его теперь Валентиновичем. Вот и ещё покупатели подъехали. Старенькая иномарка с московскими номерами. Две молодые пары. Девушки хохочут о своём, о девичьем. Парни решают: кому и сколько грибов брать, выглядят постарше своих спутниц, у одного из них на пальце обручальное кольцо. У девушек обручальных колец не видно, ведут себя игриво. Тут ясней ясного: девочек возили на отдых, не они будут грибы готовить. Расхваливаю товар и обещаю им скидку, если возьмут всё. Тут один из парней замечает, в стоящем поодаль ведре, ещё несколько грибов. _ А эти грибы не продаются? - спрашивает он. . Грибы эти показались мне не очень чистыми, продавать их надо как довесок. Изображаю лицом борьбу