Двенадцать лун над лесом потихоньку угасали. Редели малиновые звёзды, и ночная дымка начинала светлеть, рваться на отдельные серые клочки, которые туманом уплывали к воде. Там, над водой они расползались, и колыхались лениво, не позволяя рассмотреть под водой даже собственных лап.

Впрочем, Нртиц свои лапы не разглядывал - нервно сжимая здоровенную дубинку, он вглядывался в постепенно светлеющую тьму. До Сопки было недалеко, всего-то преодолеть пару кустов, перепрыгнуть канаву, и вот она - Сопка.

Нртиц облизнул пересохшие губы, и половчее перехватил дубинку. Перепончатые лапы скользили по гладкому дереву. Ужасно хотелось пить, но Нртиц боялся отвлечься, известно же, стоит упустить из виду важное, как тут же начнутся неприятности.

Нртиц пошевелился, подвигал лапами, ощущая, что вода постепенно теплеет - всходило солнце.

И с первыми же лучами на верхушке Сопки проклюнулся Росток!

Раздался торжествующий квакающий вопль, и со всех сторон к Ростку кинулись карикваки.

Нртиц сжал дубинку, и воинственно завывая, кинулся на конкурентов. Его вопль был ужасен, не то что кваканье других. Не зря же Нртиц тренировался по ночам. А кого не испугали его крики, утихомирила дубинка - Нртиц поднимался по склону, направо и налево размахивая своим устрашающим оружием, и без жалости опуская его на плоские головы желающих добраться до Ростка. Он не допустит этого! Ни за что!

Какой-то кариквак бросился Нртицу под ноги, желая сбить его, но Нртиц ловко перепрыгнул через противника, к тому же сумев ткнуть дубинкой в хилую зелёную грудь. Противник укатился вниз по склону, а Нртиц, сделав поистине великолепный прыжок, оказался рядом с Ростком. Встал рядом с ним, вскинул над головой дубинку и торжествующе, совсем не по кариквакски, взревел, доказывая своё право на Росток.

Недобитые оппоненты, кто ещё мог передвигаться после удара Нртицовой дубинки, понурившись расходились с Сопки. В этом году им не повезло. Остались без Ростка, а значит, не видать им Единственную бабочку, как своего позвоночника!

А он Нртиц, её увидит! Счастье!

Росток отлично прижился возле норы, хотя первые две недели был очень слаб, клонился к земле и сворачивал листья. Нртиц тревожился, сходил на дальнее болото за прочноствольниками, вытесал из них колья, и вкопал вокруг Ростка. А на колья нанизал огромные пустые стручки, собранные с риском для жизни возле берлог медвежутей. Получился надёжный, тёплый загончик. В таких карикваки обычно метали икру. Но икра это потом, весной, а сейчас лето и в загончике рос Росток. Теперь можно было не волноваться, что злые летние ветра высушат его, или что нападёт какое-нибудь травоядное, навроде кузнеца, и сожрёт нежную посадку. Стены из стручков, сохранившие запах медвежутей, отлично отпугивали и кузнецов, и даже барабыжников.

Каждое утро Нртиц поливал Росток, притаскивая для этого воду из ручья. Его совершенно не утомляло то, что ручей находился в нескольких километрах от дома, а Росток впитывал много воды, и приходилось ходить по десять, а то и по пятнадцать раз. Нртица подбадривала мысль, что он увидит Единственную Бабочку!

Ведь не зря же это всё!

Когда летние ветра стали холоднее, чаще начали идти дожди, а в болотах появились жомоглумы, Росток окреп, срастил десяток листьев в два поперечностоящих листа, и на верхушке его набряк Бутон!

Нртиц подолгу сидел возле своей норы, и раззявив широкий рот в глупой улыбке, смотрел на Бутон. Скоро к нему прилетит Единственная Бабочка. Счастье!

Жомоглумы созрели, начали вонять, привлекая болотных падальщиков, и Нртиц, насобирав почти три десятка подгнивших орехов, переработал их в удобрение. Правда для этого пришлось несколько дней поголодать, потому как перерабатывались жомоглумы во вспомогательном желудке, щедро сдабриваемые желудочным соком из основного, и мешать процесс с принятием пищи было никак невозможно. Когда сильная изжога подсказала, что удобрение готово, Нртиц срыгнул полученную жижу на землю вокруг Ростка.

И на следующий же день Бутон раскрылся!

Счастье!

Теперь Нртиц ждал Единственную Бабочку со дня на день. Цветок источал такой сильный аромат, что Нртица начинало тошнить, и он забирался в убранный от Ростка загончик из стручков, и сидел там, вонью медвежутей перебивая приторный запах Цветка. Загончик был установлен позади норы, и Нртиц то и дело бегал туда-сюда, чтобы ненароком не пропустить прилёт Единственной Бабочки.

Двенадцать лун начали подниматься зелёной стороной. Ветра приносили мелкую крошку снега, а вся трава пожухла и замёрзла. Только Цветок гордо и непреклонно рос неподалёку от Нртицовой норы. Каждое утро Нртиц с тревогой осматривал небо, неужели он не увидит её? Аромат Цветка уже не так силён, он меняется, пропадают самые сладкие нотки, а пыльца из ярко-жёлтой постепенно превращается в голубую. А Единственной Бабочки всё нет, и нет.

Хотя он ужасно боялся пропустить прилёт Бабочки, Нртиц заставил себя сходить на охоту, и добытыми шкуролапниками выстелил, утеплил нору к холодам. Он сменил сочный зелёный цвет на тусклый серый, и выпустил третье веко, дабы прикрывать по ночам высыхающие от холода глаза. Он уже нервничал и трясся от нетерпения, когда однажды утром зашумели крылья. С небывалой для осеннего квариквака скоростью, Нртиц выскочил из норы.

Единственная Бабочка парила над Цветком, плавно опускаясь на его поблекшие лепестки.

Нртиц замер, боясь спугнуть это чудо.

Бабочка была прекрасна! Огромные мохнатые крылья отливали сочными цветами - золотым, охряным, фиолетовым... Длинные закрученные усы дрожали, чуя нектар. Бабочка величественно села на Цветок, и раскрутила длинный бронзовый хобот. В то же время она перебирала тонкими изящными ногами, и поводила хрустальными глазками, в которых замерло многомерное отражение кариквака.

Нртиц смотрел на Единственную Бабочку, широко раскрыв свои выпученные коричневые глаза. Рот его был распахнут в широкую улыбку, по которой сразу можно было узнать, что же этот кариквак испытывает. Счастье!

Рот его раскрывался всё шире, и шире... И длинный липкий язык выметнулся оттуда, и Единственная Бабочка исчезла в зелёной пасти взмахнув на прощанье изящными ногами.

Смачно хрустнуло. Кариквак судорожно глотнул, и прикрыв глаза долгое время стоял неподвижно.

Теперь он сыт. Теперь он сможет нарастить вторую, покрытомеховую шкуру и перезимовать, не боясь окоченеть в сильные морозы. Весной он проснётся, найдёт себе хорошенькую самку, станцует с ней брачный танец. Потом построит свежий загончик, и намечет в нём икры.

А вот другим вряд ли так повезёт, потому что именно он, Нртиц, добыл Росток, и увидел Единственную Бабочку. Потому что других Бабочек в этом году уже не будет! Счастье!