Был уже почти вечер, когда к старому дому возле озера подъехала машина. Не переставая тихо рокотать, она извергла несколько вместительных сумок и четверых людей.
Кошка наблюдала за ними, сидя на крыше сарая, нагретой за день теплым майским солнцем.
Она отметила, что двое людей - большие, а двое - маленькие. Маленькие - это плохо, от них всегда больше хлопот, чем пользы. Вот и теперь они сразу начали шуметь, бегать и пытаться проникнуть в дом.
Кошка недолюбливала маленьких людей за их постоянную готовность учинить какую-нибудь каверзу. А также за суету и громкие звуки. Сама она была молчалива и начинала громко мяукать только тогда, когда видела, что люди готовы отозваться на ее нужды.
Обычно нужда была одна - кошка хотела жить в доме. Ей нравилось ходить по старому некрашеному полу из широких светлых досок, нравилось забираться в шкафы и изучать их содержимое, а больше всего она любила спать на мягкой кровати, которая стояла в самой темной и уютной комнате изголовьем к окну.
Не догадываясь обо всем этом, люди радостно переговаривались у крыльца дома. Самый большой из них достал ключ и отпер дверь. Сумки, одна за другой, начали исчезать внутри.
Кошка проводила взглядом отъехавшую машину и легко спрыгнула на землю.
Она была уже немолода, но не утратила ни врожденного изящества, ни грации, которая свойственна только женским особям этой породы.
Осторожно пробежав вдоль изгороди, кошка заглянула в открытую дверь. Изнутри доносились возбужденные голоса новых людей и разные запахи. Пахло старой истертой кожей, вареной курицей, крепким мужским потом, духами, шоколадом, табаком и бензином. И перекрывая всю эту какофонию запахов, в воздухе висел привычный аромат дерева. Аромат дома.
Замерев на пороге, кошка, не мигая, смотрела, как самый большой человек ходит из комнаты в комнату, меряя пространство дома широкими шагами. В гостиной он остановился и громко сказал:
- Прекрасный дом! Он именно такой, как нам обещали!
Если бы кошка могла говорить, она бы подтвердила - да, дом прекрасен. Особенно, когда вся эта суета с сумками заканчивается, вещи уложены на свои места, маленькие люди умыты и заперты в отдельной комнате, а большие наконец позволили себе расслабиться в уютных плетеных креслах на террасе.
Разливая по стаканам рубиновое вино, старший человек благодушно рокотал, как мотор давешнего автомобиля. Его голос показался кошке достаточно приятным, чтобы незаметно войти на террасу и обвить хвостом - нет еще не ногу этого большого, пока рано - тонкую соломенную ножку кресла.
- Смотри-ка, Софи, кошка! - человек нагнулся и без лишних церемоний начал оглаживать блестящие черные бока внезапной гостьи. - Красивая какая!
Кошка с радостью подставлялась под теплые руки. Она была охоча до ласки и ценила возможность мурчать, лежа на коленях, ничуть не меньше, чем еду в своей миске.
Миска эта стояла прямо возле крыльца - из толстого фарфора, с устойчивым широким донцем, она служила кошке уже не первый год. Уезжая, люди обычно наливали в миску воду или оставляли там последний подарок - кусочек курицы, колбасные обрезки, голову от рыбы...
Эти новые жильцы дом тоже быстро поняли для чего нужна миска. Уже на следующее утро кошка нашла в ней аккуратно нарезанные, хотя и изрядно подсохшие куриные крылья. Она не очень любила такую еду, предпочитая вареную рыбу, креветок или на худой конец молоко, но первое подношение стоило съесть, чтобы показать свою благодарность. К тому же кошка оценила мелкие кусочки - ее зубы были уже не так хороши, чтобы разгрызать цельные крылышки.
Молоко люди купили на следующий день. А потом добавили к фарфоровой миске еще одну - жестяную, для воды. Они не догадывались, что кошка без труда может напиться из старой дождевой бочки под крышей сарая. Или возле лужицы за домом, там, где всегда немного сифонила водопроводная труба, спрятанная меж лопухов.
Сначала люди опасались запускать кошку в дом, но постепенно она проникала все дальше и дальше, давая им понять, что не собирается гадить там, где хочет спать. И вот насупил день, когда кошка украдкой запрыгнула на кровать. Сначала она настороженно глядела на дверь, за которой находились люди, но потом прикрыла глаза и позволила блаженной неге растечься по телу. День стоял теплый, и кошка с наслаждением вытянулась поперек кровати. Иногда во сне ее усы и кончик хвоста мелко подрагивали.
Войдя в комнату и обнаружив на кровати кошку, люди, как водится, хотели согнать ее, но увидели эти сонные подергивания, выставленный кверху беззащитный живот с белым пятнышком, забавно завернувшееся ухо... и не стали мешать.
За пару недель они привыкли друг к другу. Кошке больше всего нравилась Софи - мягкая, с тихим нежным голосом и осторожными руками. Ко всему прочему, она чаще других наполняла фарфоровую миску, когда кошка начинала громко и настойчиво мяукать.
Однажды, услышав это мяуканье, один из маленьких людей - тот что повыше - сказал:
- Так смешно она разговаривает! Будто скрипит. Кошка-скрипка!
- Скрипка! Точно, скрипка! - радостно подхватили остальные. - Пусть у нее будет имя!
Так кошка получила новое прозвище. К концу первого месяца она даже начала лениво на него откликаться. Впрочем, за всю историю жизни в этом доме она приоберла уже столько имен, что не особенно старалась запомнить это, новое.
К середине лета кошка отяжелела. Она была свободной и никогда не отказывала себе в удовольствии общаться с котами, но за это приходилось расплачиваться необходимостью рожать котят. Всякий раз, когда приходил срок, кошка начинала искать подходящее место для этого дела. Иногда ей удавалось спрятаться среди вещей в доме, но в этот раз люди сразу поняли, в чем дело и сами приготовили коробку. Они стали еще ласковей, младшим больше не разрешали поднимать кошку на руки, потому что обычно они брали ее именно за живот.
Родила кошка поздно вечером - одного черного, как она сама, котенка. Мокрый, скользкий комок проскочил между ее ног легко и быстро. Несколько мгновений он оставался неподвижным, а потом начал разевать рот и подергивать крошечными лапами.
Пока кошка перегрызала пуповину, котенок болтался в воздухе. Именно в этот момент он впервые начал тихо, еле слышно пищать.
Люди этого не услышали. Они спали.
Повинуясь древним как мир инстинктам, кошка вылизала котенка. Потом извергла плаценту и быстро ее уничтожила. Ее живот еще пульсировал и сокращался. Она дождалась, пока все закончится и выбралась из коробки.
Уставшая, измотанная, кошка вышла на террасу, жадно выпила всю воду в жестянке и ушла отлежаться на прохладной земле под кустами.
Когда она вернулась, котенок уже не дышал.
В молодости кошка заботилась о своем приплоде, но с годами стала равнодушна к этим маленьким нарушителям ее спокойного мира. Она часто оставляла их там, где рожала. Инстинкт звал ее вернуться, но к тому моменту котята уже успевали замерзнуть, или их находили хищные ночные звери.
Люди были расстроены. Найдя мертвого котенка, они пытались ругать кошку, но та привычно терлась о ноги, просила еды и трогательно подставляла свой живот, все еще круглый после родов. Этот живот, уставший и болезненный, особенно просил ласки и теплых рук.
И люди сдались. Они снова позволили ей заходить в дом, но уже не пускали на кровать. А нежный голос Софи стал холодней и жестче.
Постепенно трагедия забылась, жизнь снова вошла в свою колею. В миске каждый день появлялась еда, маленькие люди делали из веревочки игрушку и забавлялись, дразня ею кошку. А та с радостью отзывалась на игру, словно впадая в детство.
В середине осени у крыльца снова появилась машина. Время будто начали сматывать обратно в клубок, из которого оно родилось. Вот опять на террасе возникли большие дорожные сумки. Вот маленькие люди начали суматошно бегать вокруг дома. Вот главный человек сложил все вещи в машину и позвал остальных.
Софи взяла кошку на руки, приласкала на прощанье и со вздохом отпустила.
Они хотели бы забрать ее с собой, но в городе для этого не было места.
Машина уехала, оставив в воздухе клубы серого дыма с едким неприятным запахом.
Новые люди появились возле дома спустя несколько недель. Было уже прохладно и первым делом они растопили камин в большой комнате. А потом один из них, выйдя на крыльцо чтобы покурить, заметил возле ног осторожное движение.
- Смотрите-ка! - воскликнул он обрадовано. - Здесь кошка!