Мы крадемся парапетами ночных крыш. Мы крадемся так осторожно, что порой самим предоставляется случай усомниться в собственной нереальности. Каждый раз это одна и та же дуга, те же пролеты и симфонии проводов, но привыкнуть к этому, наверное, просто невозможно, даже за такой долгий срок времени. Дуга-то одна, а вот завершение находит рассев в самых различных местах. Нет, мы вовсе не праздные опоэтизированные гуляки, как зачастую думают наши почти коллеги кошки, мы, как и любое другое существо тут, да и там тоже, работаем. И можно еще поспорить, где здесь ад, а где рай.
Шаг за шагом, глоток за глотком мы пьем эти перекошенные и рваные прямые и углы, изувечено и немо глядящие в пространство. Возможно, самое тяжелое в этих буднях именно эта дисгармония гармоничных в основе явлений. Поверьте, нет ничего ужаснее наблюдать в том месте, где должен, обязан быть угол, стройный и легкий, пьяную линию, изодранную, корявую, как при затяжном сифилисе! Нет! К этому зрелищу мне не привыкнуть решительно никогда! Но кажется, что спутница моя относится к этому более спокойно, но спросить ее мнение мне нельзя - мы никогда не говорим, хотя и проводим вдвоем большую часть времени.
Но, тссс... Нельзя забывать о том, что мы на работе!
***
Часы пробили три по полуночи. К их бою все уже давно привыкли, но только не я. Это дом, этот мир и все вокруг настолько чуждо и глубоко противно мне, что порою я просыпаюсь в горячем поту от необузданного желания - бежать! Восемнадцатый месяц, как меня переслали как какую-нибудь вещицу в этот мир, полный самых отвратительных лиц и явлений, этот отвратительный бой будит меня именно в три часа. И все из-за того случая в магазине... Да, здорово мы тогда повеселились! Честное слово, лишь воспоминание это и живо во мне. И живу я им.
То, был странный год, и кульминацией его была как ни странно весна, пора счастья и цветенья. В этом то и причина, в цветенье, как мне потом часто казалось. Пробудилась природа и мы, как ее неотъемлемая часть, пробудились с не меньшим пылом.
Думаю, до той весны я был самым обыкновенным школьником с самыми обыкновенными замашками. Возможно, счастье в банальности?
Этот ужасный Друденхаус нашего столетия за два года превратил меня в старика. И если были, как говорят пугливые старушки, в те века колдуны-еретики, то и в него тоже. Это место полно бедолаг, и мне еще нужно радоваться и беспрерывно смеяться может быть год или больше, над тем фактом, что мое положение здесь не самое худшее. Хотя я и на спецучете. Это ужасный кошмарный Друденхаус с его непропорциональными косяками уже перестал скрывать свою неприглядность под маской доброчестия и государственной безопасности. И общая сумма проведенных и тех, что еще предстоит провести дней, не впишется ни в один учебник по алгебре или геометрии, потому что их тут нет. Мир без углов! О, ужаснейшее детище моих деяний, открытое всем безумцам и детям Весны, развратное и лицемерное, слащавое и такое глубокое, поведай мне о Парапетах и Тех, Кто Идет по ним!
***
Стук сердца медленно гудел эхом по тонким и пронзительным проводам, серебрившемся в ночи. Это верный знак, что мы на верном пути, это верный знак того, что за нами идет охота, что нам выслано подкрепление. Ожидание исполняет меня и липнет к каждому лейкоциту. Все это до отвращения животрепещет Стокером и серебристыми сестрами, пускающими пыль и танцующими вальс с лепестках огня! Какая бредовая, какая опасная ассоциация! Но, тссс... Сестра зовет!
***
Еще не одна из ночей в этом забытом совестью месте не обдавала меня таким ветром надежд! Что со мной? Я вновь грежу надеждами на завтрашний день? Чем они меня накрыли? Скорее всего, это одно из тех обострений, что случаются во время приливов и отливов луны. Но это нечто, ранее мною не ... произносимое. Кажется, болезнь моя или рождается, и тогда я еще пока здоров, или покидает меня, что свидетельствует о том, что все эти дни и годы я бредил! Да уж, альтернатива не из приятных - наслаждаться последними минутами собственной человечности либо приветствовать ее, но с довеском осознания того, что вся жизнь моя - плод воображения и не более реальна чем я сейчас, или те голоса, что я слышу сейчас. Это... Я знаю ИХ, я уже слышал этот беззвучный бас в шелесте танцующих проводов - это они! Нет, ошибки быть не может! Я осознаю, что эта уверенность мне может дорого обойтись, но не будь ее - и я материализовался бы на мелких камушках там, внизу!
***
Каждый раз по разному. И к этому, как и ко всему другому в нашей работе я до сих пор не привык. Казалось бы - рутина и более ничего, и все же каждая смена неповторима. Ах, наверно дух романтизма не покинул еще мою новую грудь! Как мило - меня душит смех от этого слащаво-елейного суррогата, он рвет меня на куски, как будто можно еще мельче раскрошить меня, а по следу идут те, кого так внимательно отслеживает Сестра, и все это в тот самый момент, когда пылинка звезду упадет с грохотом метеорита! Впредь, буду осторожнее с этими инъекциями классики.
Так вот, я ведь совсем отвлекся. Каждый раз я с нетерпением жду, жду лица того, кто стоит на конце дуги Парапета. Это, несомненно, свидетельство моей неопытности и отсутствия профессионального равнодушия (я подозреваю, что втайне Сестра меня презирает, как презирают людские полуфабрикаты младших), но это факт. И сегодняшняя дуга, сегодняшний Парапет - об этом мне шепчет пыль - Особенная дуга, Особенный Парапет!