Аннотация: Третий, завершающий рассказ цикла "Память войны". По идее, он должен быть вторым - после "3 января" и перед "Мальком". Хоть исторически самый ранний. Очень плохо сокращался, много от стиля речи главного героя несжимаемого...
Сопливый детектив.
- … а там так и написано: «подойти с высунутыми членами!»
Ангар грохнул от смеха так, что даже я, помнящий эту дурь политическую не в пересказе, а вживе, «с телеэкрана», не смог удержаться, хохотнул, ключ сорвался с приржавевшей гайки и пребольно врезал по пальцам руки. Живой руки... Гадство, смешно, но до чего же больно!
Зовут меня Серафим Петрович, в звании я подполковника, давно в запасе, но... Но в нашей службе отставки не бывает... Вот и сейчас, работает экспедиция, коллектив громадный и разношерстный, почти все или юнцы, или дети. А я за ними присматриваю.
Раскоп эпохи средневековья, в границах Изюмского укрепрайона, к экспедиции приставлен лейтенантишка-полицейский, но кроме неуемной энергии и умения раздуваться от важности доверенной миссии толку с него... А дело-то непростое, и политически непростое — слишком много выходцев с центральной Украины в обслуге экспедиции; и международно — почти что рядом, и трех сотен км отсюда нету, работает фольклорная комиссия ЮНЕСКО, ищет то, чего не было и быть не могло, идеологические истоки мифа украинства об исключительности и первородности — а вдруг найдет?; и археологически — здесь окопы карательских добробатов делались по местам еще средневековых городищ, потому, копая одно, не повредить другого, и просто физически — май месяц в этом году очень дождливый, участок холмистый, с обрывом в сторону Северского Донца, а в земле понамешано столько разного, что...
Вот, вчера, например, на руках на 12-метровый склон выносили микроавтобус, который, видно, проезжал над блиндажом или складом, да провалился, да так и застрял кормой вверх, но на удивление хорошо сохранился, даже лампочки не разбились, а это полторы тонны сухого веса не самого тонкого немецкого железа... И под ним оказались проржавевшие до трухи выстрелы для «Градов»...
Вот его-то, бусик, я сейчас и кручу, пытаюсь понять, можно ли его завести и поехать, или уже совсем «под витрину»: все равно саперов вызвали, пока не разминируют — никакой работы нет. А с неба льет и льет...
А вдобавок еще и пропали суточные отчетные данные по экспедиции. С одной стороны, ничего там особо интересного не было, кроме бусика, с другой... Разработка новая, эти «суточные очки», ноу-хау только у республиканского НИИ, даже патентами защитить не успели, первые полевые испытания.
Что это — халатность? Непохоже, Лев Михайлович, и.о.доцента и без пяти минут кандидат наук, руководитель экспедиции, пунктуалист и перфекционист еще тот, по всякой мелочи убивается, не говоря о том, что без этих очков слеп, как крот. Промышленный шпионаж? Но ведь не было же никаких следов даже интереса к этой разработке. Диверсия? А какая может быть диверсия, если вон, в бытовке-сейфе еще пара сотен таких «суточных очков», чтоб до конца сезона хватило...
Оно бы и не мое дело, «не по моему ведомству», но что с летехи-полицая возьмешь, зелен и молод, все равно ничего не осилит и ко мне прибежит, потому еще и этот геморрой на мою седую голову...
- А еще читал, мол, приходит Обама к Путину, и спрашивает, как, мол сделать так, чтоб вы наших войск боялись?
- Ну, и?
- А Путин отвечает «Никак. Банан хочешь?» - и снова от хохота в ангаре крыша дрожит. Дети, великовозрастные оболтусы — что с них взять. Раз работы нету, от дождя в ангар спрятались, старые дурки и анекдоты травят, друг перед другом выпендриваются.
Нет, все-таки руку лучше перевязать. Оставил в покое суппорт колеса, вынул из зажимов протеза гаечный ключ, медленно-медленно выползаю из-под бусика на всеобщее обозрение.
- О, Петрович, а мы и не знали, что вы здесь! А что это вы под музейным экспонатом делаете, норку роете или гнездо вьете? - Сережка Скворцов, из молодых да ранних, самый заводила компании несостоявшихся миллионеров «патриотическое ополчение»...
Ох, с этими «миллионщиками» тот еще геморрой... Ну, собралась компания вчерашних школьников, ну, придумала интереснейшую игру компьютерную «Патриотическое Ополчение» по следам войны, ну, выложило сервер-движок, карты нескольких уровней и редактор в интернет, но — вот ведь обратная страна патриотизма! - решили, что для всей Новороссии пользование бесплатное, а остальные — по дешевке, по десять рублей за уровень. Но уровни писать и на сервер сбрасывать может любой.
И понеслось — вся Россия за первый месяц на эту игрушку подсела, за полгода заработали столько, что на эти деньги построили новый учебный корпус в своем кибернетическом университете, только приготовились всю жизнь на проценты жить и новые уровни писать — хлоп, Россия входит в состав Новороссийской федерации! А по ими же принятому решению... Сколько было шуму и визгу, сколько соплей, адреналина и обид!.. Но игрушка хорошая, ничего не скажу, сам попробовал играть, в костюме виртуальной реальности даже снова молодым себя почувствовал.
- Я, Сережик, хотел у этого бусика суппорта колес разобрать и на тормоза посмотреть. Даже если колеса просто крутиться будут — и то много проще до музея довезти будет, а если еще и тормоза заработают — тогда вон к экспедиционному УАЗ-ику прицепим и дотянем.
- А-а-а, а я-то стал забывать, что Вы у нас не только завхоз в экспедиции, но еще и старший механик, старший по механизмам лопат, совков, веников и скребков! - зубы скалит, язва. - Или Вы и двигатель посмотрели, завести рассчитываете?
- Ну не только ж тебе одному уметь алгоритмы планировать — уже посмотрел, почистил, провернул, компрессию проверил, даже ремни целые, хоть и гнилые... Если топливный бак не пробит, то масло, прокладки и ремни сменить, соляру залить и заведется. А вот суппорта так прикипели, что ключ с гайки сорвался и по пальцам руки до крови... Перевязать бы надо...
- Ну, Вы, дед, даёте, такое старье оживлять! Антоха, дуй за Светланой, пускай все для перевязки берет — и бегом сюда! - влез Артем, самый спокойный, слегка тугодумистый, главный программист и технический директор «миллионщиков». Хороший хлопец, если из головы дурь богачества выдует — будет из него толк.
Засуетились, мыло, теплая вода, тазик, сами мне руку моют. Тут и Светлана Фоменко, медсестра экспедиции прибежала. Увидела — и затарахтела «Ой, лышенько, як же ж вам боляче!» - но глаза из испуганных сразу стали деловыми. Молодая ведь женщина, тридцати нет, а как война судьбу поломала...
Врагу такого не пожелаю. Из личного дела знаю, жили в полтавской области, в селе, отец ушел добровольцем в карательный батальон еще в 2014-м, а когда в 2018-м уже у них вокруг Полтавы все горело и воевало, каратели и расстреляли их автобус беженцев под белым флагом. Мать ее погибла и сестры младшие. А Светлана узнала в том, кто из пулемета в автобус долбил, своего отца.
С тех пор и ходит всегда чуть испуганная, и фамилию-отчество свои нигде не называет, и такими голодными глазами на любого мужика смотрит, хоть на меня, старую развалину, хоть на этих сопляков... Впрочем, сколько их, таких, после этой войны безмужичных, в центральной Украине... Вот даже в этой экспедиции на 68 человек участников из числа студентов и добровольцев, 72 человека обслуживающего персонала — и все женщины, и все незамужние, и все из Украины...
И кто-то из них ворует — что, впрочем, неудивительно, живем-то небогато: еды навалом, но и инструмент, что плохо лежит, и даже простую штыковую лопату из-под носа сопрут, и бабьи побрякушки... да и транжирить нашим людям, по большому счету, нечего.
И кто-то из них до сих пор «нэзалэжную» помнит и хвалит — нет, не песни поет, что плохого в песнях, а то тут, то там вдруг трызуб нарисованный, или «москаль» как ругательство, а то еще и развалившийся в прошлом году Евросоюз вспомнят... А рядом ЮНЕСКО-вские шпико-дипломаты всю муть и грязь собирают, истлевшее грязное белье хохлопитеков копают, землю носом роют, если пронюхают — сюда слетятся, как мухи на дерьмо, шум и бучу на весь мир поднимут — а кому оно надо, если ни работы, ни раскопок, ни порядка не будет... А ведь все бабы молодые да горячие, до мужиков голодные, ни один сопляк в экспедиции в одиночку не ночует! Это-то и страшно, давно известно, «ночная кукушка дневную перекуёт», так мозги закрутит, что только ЮНЕСКО-вцы и разберут, вот так и появляется крамола... А тут еще и «суточные очки» эти...
Ну, на Светлану Фоменко я не думаю — не могла она. Слишком у нее в глазах эта... измена отца человечеству? - да, наверное, самое точное слово — до сих пор стоит. Она и в речи московский говорок выработать пытается, только когда очень в дела уйдет — южнорусское «гх» и тягучие украинские слова появляются. Но кто?
Ну вот и перевязали меня, сижу, теперь, как краб: слева клешня протеза, правая перевязкой тоже как клешня белеет. Лишнего, конечно, намотали, там не так сильно и было, да и иммунитет у меня с регенерацией, опять же, не гражданские, но так лучше, ибо раненый кажется неопаснее. Морду скорбную скорчил и думаю — а дальше что будет?
А дальше, смотрю, Артемка Федору подмигивает, а Федька, жучара, главный истопник бани и «начальник над кухней», куда-то метнулся и таким хитрым котярой ко мне шепотком с придыханием подкатывается:
- Петрович... Мы тут у Льва Михалыча по поводу вашей травмы чуток спирту из сегодняшней нормы выпросили — рану обрабатывать... Ну, изнутри, конечно... Вам чем разбавлять и как, один к двум или один к трём?
Ох и хитрая татарская морда! Знает ведь, что с этого года законодательно запрещено не только производить и продавать, но и потреблять крепостью выше 16 градусов, но что ему те законы! И делает вид, что забыл, что я завхоз, что у меня Левушка этот спирт получать каждый день должен. Но того не знает, что Лев Михайлович уже вторую неделю забывает спирт получать, что я два дня напоминал, а потом плюнул! Ну-ка, сейчас узнаем: воруют у Льва или где-то на кухне гонят...
- Отставить разбавлять, не порть слезу Божию, так давай.
Встал, спиной ко мне развернулся, от всех меня своим «комком нэрьвов в районе пупка» прикрыл, в левую клешню как-то ловко, не глядя, дужку ручки кружки вставил. Ну и я его ждать не заставил, сразу... жахнул....
Хорошо пошла... На чабреце да полыни настояна, наверняка самогон, но минимум двойной очистки. Значит, или на кухне гонят, или у местных берут... Ну, все лучше, чем если воруют...
Обернулся ко мне, кружку с протеза снял, заглянул внутрь — глаза круглые и рот приоткрыт.
- Ну, Вы, Петрович, ух... Ну Вы и ас... Там же все шестьдесят градусов, если не больше — а Вы одним махом грамм двести пятьдесят... Ой, Вам не поплохеет от такой дозы?
- Не суетись, Федь, не поплохеет... Скорее похорошеет... - а у самого на душе вдруг так мягко, тепло и ласково сделалось, будто Боженька пушистой лапкой погладил. Видно, оттого и раздобрел: - Ну, чего смотришь, себе наливай!
- Да там же на всех было!...
- На всех? Чуть больше стакана — и на всех?!
- Ну мы же разбавлять собирались...
- Эх, вы, разбавлялы... - и уже привставать начал, чтоб к себе в каптерку за личным запасом спирта сходить, но тут заметил, как Федька с Павлом глазами так зырк-зырк! Ага, думаю, развели старого хрыча, решили, что оттаю и им надурняка налью, и молчать про то дело буду!.. Фигушки вам, старого чекиста так просто не поймаешь, молчать-то буду, но вместо спирта бежать твоему, Федька, другу Павлу в село за добавкой.
- Там, Федь, в заднем кармане, мне неудобно... Ну, кошелек, нащупал — тяни. Вот, открывай, отсюда доставай пятисотку, отсюда еще сотенную. Эй, Павлик, дуй сюда! Возьми вот у Федьки деньги, где велосипед стоит знаешь, до Голой Долины 12 километров, на велике за час обернешься, бери или две законных, или … ну это ты и без меня сообразишь, а не сообразишь — Федька поправит!
- А ты, Федь, сунь кошелек обратно в карман и раскладушку мне тут ближе к выходу, чтоб на свежем воздухе, разложи. Чего-то устал я, посплю, наверное... - и правильно, пусть думают, что окосел и сплю, а я полежу-послушаю-понаблюдаю. Может, что интересное узнаю, может, что умное подумаю...
Лег — и тут же умную мысль ухватил: а чего это малолетка Артемка взрослым мужикам, Федьке да Пашке, подмигивал, типа как приказ давал? Кто они — и кто он, шкет? С чего бы это? Глаза локтем накрыл — и смотрю из-под руки, и слушаю.
Не успел Пашка за поворотом дороги скрыться, смотрю — рядом с Артемкой Федька примостился, Сережка — в любой заварухе это шило торчит, прям как я в детстве, — и, сюрприз, Русланчик малой, из греков приазовских, отец на войне погиб, студент, из бывших «черных копателей». Этот повзрослей артемкиных «миллионщиков», помоложе Федьки с Пашкой, года три с «черными» по балкам и буеракам Донбасса лазил, все фарт искал, тоже разбогатеть хотел, а года два как отрезало — остепенился, на исторический поступил, считается лучшим краеведом прошлой войны. Что, старое не отпускает? Опять на фарт потянуло? Артемка воду мутит, или Руслан, или Серега, или Федька?
Вытащили из-под раскладушки чемодан, поставили его на попа боком, на торце какую-то бумажку расправили, видно, карта, склонились, шепчутся. По сторонам не смотрят, минуты через три в голос заговорят — тогда и пойму, о чем толкуют.
Нет, не сложилось — только голос повышать стали, на улице, из-за поворота «Урал» с саперами показался: все вскочили, засуетились, побежали, даже карту свою прибирать не стали, так сложили и под подушку сунули. Ну нам того и надо!
Как только все из ангара, я бочком-бочком, к Артемкиной раскладушке, подушку сдвинул, клешнями карту развернул и сфотографировал — не только у Левушки «умные очки», у меня часы не глупее. Китайское, конечно, поделие, но наши ребята с ними тоже хорошо поработали. Еле успел карту свернуть и подушку на место — шум голосов, обратно идут, что-то обсуждают. А я по стеночке ангара в сторону туалета, и на часы смотрю, фото карты разглядываю.
А интересная карта! Хорошо, что у меня вся информация в часах, смог сравнить со своей картой: все мне известные точки обозначены плюс еще две нарисованы. Вдуматься — у них полная карта, где «трызуб» рисовали! Так что, эти «миллионщики» в «нэзалэжники» перекрасились? Бред, непохоже, но все, что угодно, может быть...
Быть-то может, но что теперь делать и в каком порядке? И, самое главное, что-то «бандерложья нэзалэжнисть» настолько в психотип и все прежние поступки «миллионщиков» не укладываются, что... Нет, с плеча рубить нельзя, проверить надо.
Возвращаюсь обратно — а там в полный голос обсуждение: саперы прибыли с мощными металлодетекторами, в 12-ти метрах от этого склада нашли еще одну очень большую кучу железа. Надо раскапывать — но саперов мало, а наших археологических «копалей», как не специалистов в саперном деле, к работам привлекать не могут. А Лев Михалыч психует, мол, археологические пласты, памятники культуры... Чувствую, нужно срочно туда идти, а то или те, или другие, но точно без меня копий наломают.
Сходил, отозвал капитана - командира саперов, корочку показал, суть дела объяснил, Михалыча выдернул — он в курсе, кто я и откуда, — план действий согласовали. Солдатики уже над местом раскопа шатер тента от дождя ставят, а Михалыч побежал набирать добровольцев из взрослых и опытных — а тут все добровольцами будут, день же пробездельничали! За саперами контроль и общее сопровождение.
Оно и к лучшему, сейчас мою «подозрительную группу» разделят, разлучат, у них дело не заладится, а я тем временем схожу по новой карте проверю.
Интересно девки пляшут, по четыре титьки в ряд! И ведь что интересно, там, где у меня на карте отмечены «трызубы», там они и на местности есть, а вот где у меня на карте нету, а у Артемки есть — там на местности их нету! То есть что, еще только должны появиться?
И еще одна новость интересная, по карте невидная, если допустить, что еще и вот эти два «трызуба» должны быть, то получится, что на всех тропинках и проходах к большой поляне в распадке двух холмов «трызубы» стоят, а на тех тропинках, которые к этой поляне не ведут — не стоят.
Иду на поляну. Километров пять ходу. Два холма, перед тем как резко оборваться в глубокий овраг, заросший терновником, расходятся в стороны. Холмы поросли шиповником и болиголовом, а на поляне только ковыль да низкие травы. Вроде ничего необычного, если в овраг не смотреть.
А от края обрыва в овраг — классический археологический раскоп. Если и не знал прежде, то здесь и насмотрелся, и накопался, хоть и инвалид - ни с чем не спутаю. То есть кто-то - «черные»? «миллионщики»? - от края оврага в глубь, аккуратно, с шагом в полметра снимает пару десятков слоев одновременно. Тщательно и пунктуально снимаемый грунт просеивается и ссыпается в овраг, но, судя по тому, как сегодня размыты слои раскопа дождем, судя по тому, какой пышно взбитый черноземный кисель скопился по краю в овраге, в этом раскопе пока ничего не найдено.
Так-так, все чудесатее и чудесатее: спустился ниже к оврагу, глянул от оврага на холмы — а под кустиком металлом чемоданчик сверкает! И так хорошо устроился, что ниоткуда, кроме как отсюда, не виден. И пока я пытался по грязи и лужам выкарабкаться — и на руках клешни, и на ноге, в правом ботинке, тоже протез ступни, но его никто не видит, — по той же тропинке, что и я пришел, на поляне «все те же и Чацкий», а точнее медсестричка наша, Светлана Фоменко. Выскочила на полянку, шмыг под куст, чемоданчик открыла, что-то выхватила оттуда — и по другой тропинке бегом обратно!
Ну, тут я уже окончательно разозлился — потому как вообще ни в какие ворота не лезет! И поперек психотипа, и ни к черту тогда личные дела и перекрестная проверка фактов, и что за заброска такая сверхдальняя — уж дюжину лет как Полтаву освободили, да и ей тогда лет 14-15 было, пигалица, а не идейный враг, а если враг — то тогда ни к чертям вся наша служба и вся контрразведка... А, разозлившись, еще и на мокрой траве подскользнулся, и прямо в полный рост мордой в лужу шмяк!.. Аж ребра, под Родаково осколком мины, мотолыгу подорвавшей, пошматованные и криво сросшиеся, ёкнули, сердце зашлось и в глазах затемнело...
Лежу, вздыхаю, из лужи пузыри пускаю, в себя прихожу... Нет, думаю, давай опять не спешить с выводами, сама она за этот неполный месяц таких ступеней нарыть точно не могла, потому как почти всегда в лагере, почти всегда на виду... Давай сначала чемоданчик гляну.
Дохромал до куста, выволок чемоданчик, открыл — ба, да ведь знакомые все предметы! Вот Левушкина панама-афганка, от родителей его наследство, он в ней в день отъезда щеголял, а потом все вздыхал, мол, наверное, в университете забыл... А вот одеяло лоскутное, им в кунге штаба экспедиции спальные места накрывали, потом как-то чем-то запачкали, постирали, сушить повесили — и спер кто-то... А вот из камералки бирки к ящикам для артефактов, их всем штабом вырезали-расписывали, потом Левушка как начальник экспедиции подписывал, а потом половина пропала... Дальше — по мелочи: чайные ложки две штуки, обломок оселка — им на раскопе ножи точили, моток шпагата с узелками, им раскопы по периметру размечали... И штук пять носовых платков, чистых и не очень, все разные, но все я у кого-то видел. Очень интересный способ отбора предметов в коллекции, как говорится, «мозг сломать и пошизеть в сторонке»...
А тут и Светланка обратно несется, зрачки расширены, губы трясутся, руками размахивает, кричит «Убийцы! Шэнэвмэрлыки херовы! Лучше с москалём, чем с таким лайном!» Я к ней — а она и меня не видит, все руками машет, в руках сверток тряпичный, один край размотался, через тряпки что-то поблескивает. Чуть не перепрыгнула через меня, с одной тропинки прибежала, на другую бросилась. Не успел за ней.
Ладно. Сложил все обратно в чемоданчик, как было, чемоданчик на место, под куст, побрел тихонько обратно в лагерь, по ходу дела дождевой водой от грязюки отмываясь. А в лагере, сразу возле кухонного стола, меня Юрка-летеха-полицай дожидается, а за юркиной спиной — велик, на котором Пашка в село за отравой мотался. Юрка и рад бы велик за своей спиной спрятать, но у него у самого спина... того... как у велосипеда.
- Петрович, вечер добрый, разговор у меня к тебе.
- Да, Юр, вижу, что Пашку на обратном пути перехватил. Давай, рассказывай, что тебе этот щегол наплёл. Только давай из-под дождя хоть под навес спрячемся.
- Сильно руку повредили?
- Ерунда, царапина, уже все затянулось, а чего не затянулось — рассосалось. Так, для маскировки, ради форса и свободы маневра повязку таскаю. А что Пашка пел?
- Что кровищи море, что весь спирт из камералки на промывку раны извели, что Вы ему денег на «купить, чтоб недостачу закрыть» дали, да ему все равно не хватает...
- Так-так, и много ты ему своих добавил?
- Ну он сказал, мол пятисотку Вы, пятисотку вся громада, ну и я тоже пятисотку...
- Вот жучара! Слушай, как дело было...
Ну и поговорили с Юркой-полицаем, хорошо поговорили, часа четыре, до самого до ужина. Что было обсудили, что дальше будет, наши действия спланировали, по ходу дела в мою завхозовскую каптерку от сырости и холода спрятались и по чуть-чуть здоровье поправили, из моей заначки. И Юрке не так обидно «за развод на деньги» стало, и мне спокойнее за все нескладухи этого дня.
А тут и ужин на кухне в крышку котла застучали. С раскопа люди потянулись отмываться в баню. Юрка не на ужин пошел, а к себе в палатку — видать, перепоправил свое лейтенантское здоровье, а я бодрым крабиком заспешил под кухонный навес. И обед за «прыжками по карте» пропустил, и интересно ведь, чего там за сегодня выкопали.
Нет, не закончили сегодня — вон вояки свои палатки ставят, не рискует капитан своих орлов вместе с археологами в одном ангаре, или от женского «сопутствующего контингента» добра войскам не ждет. Шатер раскопа огородили колючкой и по спиралям колючки еще и сигнализацию тянут. Ужинать к нам пойдут, или будут сухпаем давиться?
А Левушка аж светится, в сопровождении «двух Лен» — дипломницы его из университета — в камералку коробки с артефактами тянет. Увидел меня — словами захлебывается:
- Вы представляете! Там, судя по всему, был глубокий склад или схрон, а над ним под два метра нетронутых пластов! А в этих пластах — захоронения, предположительно, еще хазарского времени! И в соседних могилах буддист, христианин и язычник!
Ну, понесло Левушку... Надо срочно ему мозги в сомнение править, а то ужин пропал, ничего не узнаю, за всеми столами «за археологию» спорить будут.
- Лев Михалыч, а вы точно документировали положение захоронений по сторонам света? С этими язычниками дело такое, тело в одну сторону света, голова в другую — уже другая вера. Да и взаимное расположение раскопов: если язычник выше и ближе к солнцу, откуда знать, что христианин и буддист не жертва, сопровождающая язычника в его загробном путешествии.
- Да, тут у меня... Где-то тут... Где же...
- Вы бы, лучше, пока не все подняли, еще разок провели натурно-панорамную съемку всего раскопа, да с компасом и гирокомпасом по сторонам, чтоб на фото однозначно было видно, кто где как и в какую сторону повернут был.
- Спасибо, Серафим Петрович, действительно, упустил, - ха, ты-то может, и упустил, но «суточные очки» все, что и ты, видят, и ГЛОНАСС встроенный имеют. - Как же поправить, народ уже на ужин моется?...
- Да там же солдатиков целый взвод, вместе с сапером-капитаном это сделать с солдатами удобнее будет! Только внутрь раскопа их не пускайте, они, слоны, своими берцами и БТР растопчут, не только артефакты.
- Да, точно, сейчас... Девочки! Коробки в камералку, керамику в левый дальний угол, металлы в правый дальний, кости в левый ближний, все сложить, пронумеровать, в журналы учета занести, и бегом за мной на раскоп! Спасибо, Серафим Петрович!
Эк его задело — даже священнодействие «коробкам по местам стоять, в журналах записаться» не сам, а на студенток своих... Надо-о-о-олго Левушка сегодня в раскопе утонет!
А за кухонным столом сегодня тихо не будет. Вон Пашка с «миллионщиками» вместе трется, судя по всему, в поездке успел на грудь принять, а остальная команда еще трезвая, вон Егор с Аленкой руками размахивают, как две ЗСУ-шки тарахтят, а у Русланчика-чернокопа глаза, что две фары-искателя, горят. А на ужин — рис с рыбой, не люблю такое сочетание.
- Я тебе точно говорю, если тут погост, то где-то рядом и городище!...
- Да какой погост, погосты только у христиан!
- Ну и почему...
- По кочану! В освященную землю, рядом с христианином, буддиста и язычника?...
...
- Говорят, где-то здесь неподалеку, до войны была то ли речка, то ли озеро большое, кажется, Черное, там до войны из нашего универа еще Шведский копал...
- Шведский? Тот самый? Родич нашего Михалыча?
- Да, легендарный, друг Кобзона... Надо было еще зимой в архивах универа посидеть, материалы про ту экспедицию поднять, если они там есть...
…
- И что там в мире творится? Белорусы, вроде, из торгового союза выходить собирались?
- Ха, пока белорусы всю Прибалтику на корню не скупят, какой им резон из торгового союза выходить, где они тогда денег на эти пески и болота возьмут? Вот, сводка по населению, в Литве граждан Литвы проживает меньше семи процентов, 48 процентов — граждане Белоруссии - ага, это Пашка, он, видно, не только за спиртным смотался, успел информпакет новостей себе на планшет скачать. Теперь ест и одним глазом в планшет косит, политинформацию читает. Шустёр, пострел, ничего не скажешь...
…
- Ой, Серафим Петрович, Вам же ж неудобно так, одной рукой, и той забинтованной! Давайте я Вам в протез кусочек хлебушка вставлю? - Светлана Фоменко, медичка-медсестричка, заботливая ты какая... моя ты … проблема... Не совсем вовремя... Но, черт возьми, все же приятно!
- Спасибо, Светик, а как я этот кусок съем, что, опять у тебя помощи просить?
- А чего просить, я и сама увижу и успею... Вам сколько сахару в чай?
…
- Не, чтоб городище — и военное поселение или острог, это вряд ли! Вспомни, буддисты никого не убивают, что им в остроге делать? Торговая фактория или караван-сарай!
- Если буддист здесь похоронен, не факт, что он здесь жил! Мог умереть в пути, мог заболеть и остаться возле ближайшего жилья, могли просто убить и ограбить рядом...
- Рядом с острогом? А воины просто стояли и смотрели, как караван грабят и путников убивают?
…
- А что галицаи с польской?
- Ща!.. О! … Сейм в четырнадцатый раз отклонил требования Львовской рады о предоставлении самоуправления территориям Едыной Украдины от Тернополя до Люблина и Жешува. В Варшаве майдан, в Кракове теракты с шахидами. Шведы предлагают ввести свой миротворческий контингент по линии разграничения Ковель - Червоноград — Львов — Дрогобыч. В Ивано-Франковске, Луцке, Тернополе и Ровно объявлено формирование добровольческих гайдамацких сотен. В Черновцах замироточила звезда Давида в самой большой в мире синагоге...
- А-а-а-а-а-а!!!!
- О-о-о-о-о-о!!!!
- У-у-у-у, не могу-у-у-у-у!!!
- Петрович!... Ты слышал!!!... У них... Звезда Давида!.. В синагоге!!.. ЗАМИРОТОЧИЛА!!!...
Ну, всё, оказался самым старшим за столом — внимание всех ко мне, дальше не будет нормального сбора информации. Нужно ситуёвину рубить на корню.
- Ну и ничего странного, подумаешь, звезда Давида, подумаешь, замироточила... - ложкой по тарелке лениво скребу, а сам на Светку глаза кошу: напряглась вся, щеки запунцовели, круг вокруг губ и кончик носа белый-белый, глазищами сверкает. Такой гнев не сыграешь, тут уже ярость из души рвется.
- Анижыдети, панымаишь, ничего особенного, и подумаешь, что в синагоге... Вот когда от факельного шествия бандерлогов в мечети талмуд католическим крестом прорастет и трызубом зазеленеет, а от него семь буддийских лам забеременеют — вот тогда будет странное, особенное и необычное! А так...
И утонул мой голос во всеобщем хохоте... И Светлана захохотала, назад откинулась. Никакого культурологического образования, к религии равнодушна, в исторических датах и именах путается — но и её пробрало. Все же что-то у нее с головой, если так на любые слова об украинцах реагирует.
- О чем шумим, орлы? - о, Лёвушка появился, всех орлами обзывает, а сам свысока, как беркут на добычу, поглядывает. А пока вы тут объедались, мы с товарищем капитаном — и кивок за спину, а там вояки, весь взвод вместе с водилами и капитаном, - такое дело сделали!...
- Какое, Лев Михайлович? - Анюта, школьница, из археологического кружка, кажется, тайно в Левушку влюблена.
- Товарищ капитан предоставил нам в пользование экспериментальное средство, которое позволяет залить любую поверхность прозрачным слоем, а потом подключить к генератору — и оно мгновенно застывает толстым таким пластом. И грунт в него на 5-7 сантиметров входит, но становится тоже прозрачным. И потом эти плиты краном бери, поднимай, на попа в угол складывай — ничего с артефактами не будет!
Так-так, это ж какая бестолковка саперу-капитану сверхсекретную быструю заливку стартовых столов баллистических пусков дала, а о степени секретности и — самое главное — стоимости жидкости — не проинструктировала? Опять, блин, головотяпство? Сколько лет с ним боремся, сколько народу в войну от бестолковости, раздолбайства и головотяпства пострадало, опять?
- И что?
- А то, что вдвоем с товарищем капитаном при помощи солдат его взвода мы за эти полчаса весь культурный слой раннего средневековья сняли! Шесть плит сейчас возле военного транспорта стоят!
Ох и раздолбаи вы с капитаном! Они, конечно, легкие получаются. А головой подумать, как ты из этих плит свои черепки и черепушки выковыривать будешь, если эта застывшая хрень выдерживает открытое пламя стартовой первой ступени ракеты? И по секретной части недоследил, и по научной не справился ты, Петрович...
- Так что завтра копать осталось гораздо меньше, есть подозрение, что средневековое захоронение стояло на нетронутом месте!
- Ура!
- Рано радуетесь, самое интересное знаете что? Да то, что под верхними тремя захоронениями еще четыре, позднего скифо-сарматского периода, раннее средневековье, и похоронены в нем женщины с оружием!
- Амазонки!... - кухня так и ахнула.
- Ну, амазонки там или кто, мы еще разбираться будем, но культура и ритуальные чаши очень даже интересные, а украшения и детали оружия — из драгоценных металлов!
- Ура-а-а-а!!! - ну, тут уже явный конец всего и «спасай караульных от атаки бешеных археологов»: все ведь, невзирая на вечер и темень, сейчас ломанутся на плиты смотреть, вместе с поварихами и прочим обслуживающим персоналом, виданное ли дело — амазонки!
Хватаю Левушку левой, протезной клешней за локоть, тяну на выход. Дернулся, оглянулся сердито, видно, что-то в глазах прочел — поплелся.
Ох, и врезал же я ему правду-матку! Не стесняясь в выражениях, и про зрелость научных суждений, и про сохранность артефактов, и про секретность саперного состава, и про изучение неизвестного похоронного обряда, и просто про человеческие честь, скромность и достоинство — а напоследок напугал, мол, артефакты не описаны, учет не произведен, вдруг кто-то что-то из плиты выковыряет, просто на память — что тогда будет с научной истиной и целостной картиной восприятия прошлого?
Ох, как он краснел и бледнел! Ох, как он вскинулся, когда про «выковыряет» услышал! А потом вдруг призадумался, голову опустил, за подбородок, рыжим пушком курящийся, схватился, да так, согнувшись, на месте крутанулся и к собой сотворенным плитам раскопа не хуже, чем тарпан от погони рванул.
Тут и я рукой махнул. Покрутил головой, поискал глазами — смотрю, Светлана так за столом и сидит, пригорюнившись. Вот тут меня в первый раз и пробило. Махнул ей рукой, попросил для Михалыча ужин взять, разогреть, в термоса сложить и под плиты ему отнести.