Утверждают, что остракизм как метод защиты демократии придумал Клисфен.
Так ли это или не так - теперь уже и не важно, тем не менее, приходится констатировать, что остракизм отвратил от участия в политической жизни многих знатных граждан, хотя от желавших порулить не было отбоя.
Любопытно другое: в наше время защита демократии предусматривает противоположное средство - иммунитет от всякого рода гонений, неприкосновенность избранных, когда уже и не знаешь, как от них, сволочей, избавиться.
А тогда, в те далёкие и потому прекрасные времена, механизм выдворения был прост: каждый гражданин писал имя афинянина, которого жаждал наказать, на глиняном черепке - остраконе, и тот, чьё имя встречалось чаще других, изгонялся из города. Ему давали десять дней на сборы - и вперёд, в ссылку, на десять лет. С правом или без права переписки - не установлено.
В первые двадцать лет, пишут историки, остракизм почти не применялся. Подвергали остракизму семьи бывших тиранов Писистрата и Гипия, но упоминают о них вскользь, как у нас, когда уничтожались целые сословия, но заголосили о гонениях ровно через двадцать лет, в тридцать седьмом, потому как начали брать тех, кто на виду, на слуху и обложке. Проще говоря, своих.
Первой заметной личностью древности, подвергнутой остракизму, стал Аристид - инициатор создания Делосского союза. Причины наказания упоминают разные, главную, однако, сформулировал один из историков: "Афиняне не любили преуспевающих граждан. - И с облегчением добавил: - Спартанцам менее афинян дозволялось выделяться среди прочих".
Дурь сильных мира сего не зависит от общественного устройства - запомните это раз и навсегда. Дурь людскую выращивают в лаборатории, именуемой женской утробой.
Спартанцы во всём соперничали с афинянами и лихо разделывались с соотечественниками, носившими звание "Почётный Грек". Пример такого рода - Павсаний. Когда-то он командовал объединёнными войсками при Платеях и одержал величайшую в истории греческой цивилизации победу, после которой персы никогда уже не вторгались в материковую Элладу.
И вот этого самого Почётного грека соотечественники приговорили к смерти.
Спасаясь от ареста, он спрятался в одном из храмов, но и это не помогло. Богоугодное заведение осадили, долго морили Павсания голодом, а потом еле живого выволокли наружу с тем, чтобы умер он вне священной территории.
Родственный остракизму метод расправы с инакомыслием - петализм - практиковался в Сиракузах. Петализм предусматривал наказание всего лишь на пять лет, но так же как остракизм действовал безотказно. Например, Гермократ, имевший титул "спасителя западных греков", этими самыми западными эллинами и был осуждён на изгнание.
Следующей жертвой афинской демократии стал легендарный Фемистокл - полководец, одержавший победу над персами в сражении при Саламине.
Повинуясь процедуре исключения из политической жизни, Фемистокл отбыл в Аргос.
Этого горшечникам показалось мало - Фемистокла обвинили в пособничестве персам. Окольными путями он бежал в Малую Азию. В отсутствие обвиняемого его приговорили к смерти. И тогда царь персов - Артаксеркс [1] радушно принял некогда грозного обидчика в дружеские объятия, пожаловав ему во владение три города - на вино, на хлеб и на закуску, а потом ещё два - на постель и одежду. И лишь одно было поставлено условию Фемистоклу: никогда более не надевать эллинскую одежду.
Воистину - варвар!
Там Фемистокл и жил до самой смерти.
Греческая демократия являлась скопищем прямого действия. Для того чтобы понять её механизм, достаточно пойти на стадион средней руки, сесть на трибуне и мысленно убрать с поля судей - всех до единого. А потом доверить вопящей толпе (опять-таки - силой воображения) самой решать судьбу матча, т.е. определять в какие ворота и в какой последовательности будут забиваться мячи.
Демократии в древнем Новгороде было не меньше, чем в Афинах, но нам хватает здравого смысла не устраивать из этого исторического факта всемирное посмешище.
Что касается самих Афин, прислушаемся к голосу очевидцев: "Афины - это заезжий двор: каждому охота там побывать, но никому неохота там жить". Непонятно, правда, зачем придумали этот самый остракизм - они бы и сами разъехались.
Фокион, который умер как Сократ (яду ему не хватило, порция оказалась мизерной для его могучего организма), взревел: "Неужели в Афинах и умереть нельзя по-человечески?"
Нечто подобное кричал один из декабристов в нашей незамутнённой разумом России. Верёвка, видите ли, ему не понравилась. Увы, от казнимых не дождёшься слов благодарности - как ни меняй общественное устройство.
Победа над персами преисполнили греков непомерной уверенностью в собственных силах. Она укрепила их в убеждении, что существует большое различие между ними и варварами.
А более всего на свете афиняне, как истые демократы, обожали болтунов. Что первично и что вторично в этом утверждении, судить не берусь, но они чрезвычайно поддавались ораторскому искусству.
Спрос рождает предложение. Его удовлетворили софисты, бродячие учители древности. Они странствовали по белу свету и давали платные уроки всем желающим - тем, у кого, естественно, были деньги. Говорят, в Афинах софисты нажили огромные состояния. Не потому ли один из них, первый назвавшийся этим именем, Протагор утверждал: природа есть дикое и необузданное начало, а закон - что бы вы думали? - ци-ви-ли-за-ци-я!
Считалось, что софисты обучают людей добродетели. На самом деле они были разрушителями. Их так и называли: ниспровергатели. Платон, например, испытывал к ним крайнее презрение: софисты, по его мнению, путали силу доводов с мощью сказанных слов.
Первым в истории создателем демократической империи был Кимон. Положил, так сказать, начало этому явлению. Делосский союз исподволь наполнялся имперской начинкой. Афины играли в нём ключевую роль. Странное дело, союзникам это не нравилось, но они терпели - до поры до времени, потому как Кимон проводил политику дружбы со спартанцами. Спартанцы доверяли ему и не чинили препятствий.
Беда Кимона заключалась в его родословной, внешних данных и образе жизни.
Он был красивым, знатным землевладельцем, женатым на Исодике из "славного" рода Алкмеонидов (вроде наших Рюриковичей). Вёл феодальный образ жизни и ни во что не ставил демократические начала.
И вот, наперекор Кимону, афинское собрание под руководством Эфиальта, которому помогал Перикл, провело демократические реформы, лишившие власти древний, проспартански настроенный ареопаг.
Кимон категорически возражал против таких реформ, ибо лучше других понимал скрытые угрозы. За что его, разумеется, подвергли остракизму.
И всё же он оказался прав - преобразования Эфиальта явились причиной раздора между Афинами и Спартой. У самого Эфиальта было много противников. Вскоре его убили.
Афинское государство возглавил Перикл.
Четырежды избирался он на роль лидера - самым что ни на есть демократичным способом, и потому высказывание историка Фукидида: "На словах это была демократия, на деле - правление одного человека" не выдерживает критики.
Беда заключалась в другом: Перикл люто ненавидел Спарту.
Время было политизировано настолько, что даже архитектура отражала идеологические пристрастия сторон: дорические колонны, к слову, олицетворяли Пелопоннес, возглавляемый Спартой, а ионические, естественно, символизировали Афины.
Перикл заигрывал с гражданами, свободными и полноправными хозяевами жизни, составлявшими ничтожный процент всех жителей Афин. Он первым ввёл государственное жалование. Первыми, кому его стали выплачивать, оказались судьи.
Правосудие афинской демократии породило немыслимое количество тяжб и разбирательств, и Аристофан жестоко высмеял его в комедии "Осы".
Госпаёк, утверждал Платон, сделал афинян "ленивыми, малодушными, болтливыми и жадными".
Перикл инициировал закон, согласно которому совокупность прав и привилегий принадлежала тем, у кого и отец, и мать были гражданами Афин. Брак с чужестранцами не возбранялся, но дети от этого брака не считались полноценными гражданами. Перикл не хотел, чтобы гражданство Афин стало доступным, и все кому ни лень пользовались его преимуществами. Немаловажными были финансовые трудности, связанные с введением государственной оплаты. За короткий срок число граждан на подсосе увеличилось в несколько раз. Такой нагрузки бюджет Афин вынести не мог.
По иронии судьбы после того, как эпидемия унесла двух сыновней Перикла от первого брака, он вынужден был просить, в виде исключения, предоставления гражданских прав собственному сыну от милетянки Аспасии.
Консервативную группировку возглавлял Фукидид. Он обвинял Перикла в безнравственной растрате средств союза на строительство величественных сооружений в Афинах.
Противостояние Фукидида кончилось остракизмом. Его попросили вон.
Перикл, защищённый любовью граждан, казался неуязвимым. Противникам приходилось отыгрываться на его сторонниках, и потому они обвинили друга Перикла философа Анаксагора - в безбожии. Он, видите ли, распространял ложные сведения о небесных телах. Утверждал, например, что солнце - это огненный шар размером большим, чем Пелопоннес. Ну, как такое вольномыслие было стерпеть демократическим гражданам свободных Афин?
Другой жертвой демократии стал Фидий - замечательный творец Парфенона. На щите Афины Парфенос он изобразил фигуру облысевшего старика, в котором соотечественники без труда признали самого скульптора. Автопортрет на священной скульптуре оскорблял чувства верующих и нарушал принцип демократического равенства, и потому Фидия обвинили... в растрате.
Он бежал в Олимпию, где уже в наше время были обнаружены остатки (вернее: останки) его мастерской.
Вот так и жили афиняне, совмещая приятное с полезным, пока, наконец, Перикл не ушёл в мир иной, успев напоследок развязать самую кровопролитную в истории греков междоусобицу - Пелопонесскую войну.
И длилась она двадцать пять лет.
Надо заметить, что греки были не в состоянии прокормить себя. Основные поставки зерна шли из Египта и Скифии.
Тот, кто владел "хлебными" путями, владел Элладой.
Египет был оккупирован Персией, свободной, как всегда, оставалась только Скифия.
О скифах надо сказать особо.
Это был замечательный народ. Многое о нём известно от Геродота.
Судя по всему они жили в своё удовольствие, не шибко отягощенные вопросами мироустройства, историческим честолюбием и потому не оставили о себе письменных свидетельств.
Общеизвестна их страсть к роскоши. Она выразилась в золотых изделиях, не имевших себе равных во всём античном мире. Большинство изображений на этих предметах связано со скифскими представлениями о жизни. Считают, что золотые вещи выполнялись греческими мастерами. Спорное утверждение. Скорее всего, именно скифы научили греков ювелирному ремеслу, как некогда гончарному делу и стрельбе из лука.
Не надо принижать соседей, даже если хочется, - опасное это дело.
Зависимость от скифов нашла отражение в рассказах о скифском мудреце Анахарсисе, прибывшем в Афины для общения с греческими мудрецами. Варвар учил чванливых собратьев уму-разуму - небесполезное, надо сказать, занятие даже по сегодняшним временам.
"Ага! - говорил Анахарсис. - Нашим хлебушком, значит, вы довольны, а мудрость скифскую слушать не желаете?" Изрекал он и другие, неприятные для эллинского слуха истины. Ну, например: "Рынок есть узаконенное место для всяческих беззаконий".
Всё побережье Евксинского моря было усеяно греческим колониями. Некоторые из них, например, Ольвия преуспевали благодаря покровительству скифов.
А ещё было Боспорское царство - самое большое государство греческого мира.
Монеты Боспор чеканил из золота - редкое явление для греческих полисов, имевших в лучшем случае серебряные рудники. Доставлялось золото с приисков Урала в слитках, конечно же, скифами. Они же и научили боспорцев чеканному искусству. И не было в античном мире ничего красивее монет с названием Пантикапей. Не мудрено, что царю Боспора Левкону было пожаловано афинское гражданство и золотая корона, изготовленная без сомнения из его же золота.
Левкона называли "добродетельным тираном". Бывают, оказывается, и такие...
В колониях греки учились жить в диаспорах. Эта наука пригодится им в последующие тысячелетия.
Закон для греков, пишут, был превыше всего. Не уверен, потому что в обобщения не верю. Да и нет у меня иных источников информации кроме греческих. Эллинам приписывают такое свидетельство: "Лучше дурные законы, которые соблюдаются, чем хорошие, которые не соблюдаются". Чушь какая-то! Мне ближе слова "плачущего философа" Гераклита, утверждавшего: "Никакими законами нас, сволочей, не исправишь". Ай да умничка! Так и слышишь тяжкий вздох после горестных слов. Сколько воды утекло - ничего не изменилось.
А вот варвар Анахарсис утверждал: "Всякий закон похож на паутину: слабый в нём запутается, сильный его порвёт".
Он знал, о чём говорил, знал, кто и для кого пишет законы.
Ещё в совковые времена меня учили читать между строк. Увлекательное, надо сказать, занятие! И понял я, что юристы и есть мастера межстрочного существования.
Текст - он для простых смертных, для просвещённых - межстрочие, истинное виртуальное пространство, в котором пауза - на вес платины..
А знаете, кто любил законы в древней Греции? Кроме судей, разумеется. Стукачи, уличившие вышеупомянутого Протагора в безбожии во время застольной беседы (на кухне - по-нашему), и сикофанты - сторожевые псы закона, которые шантажировали порядочных людей, угрожая привлечь к суду за овеществлённую честность.
Нет, не нравится мне греческая демократия, но кого это волнует?
Побежали дальше.
Всё больше греков уезжало из дому туда, где лучше платили. А лучше всего платили в Персии.
По иронии судьбы исход Пелопонесской войны зависел от персов. Без помощи извне враждующие стороны победить не сумели. От персов зависело многое, если не всё. Они могли засыпать понравившийся им полис золотом, могли перекрыть "хлебные" пути из Скифии.
В поисках варварской благосклонности преуспели спартанцы. Они заручились поддержкой персов ценой унизительных уступок - в обмен на отказ признавать свободными греческие государства в материковой Азии. Помощь персов была несущественной, ибо надеялись они на взаимное истощение противников. И вместе с тем достаточной, чтобы вдохновить на восстание против господства Афин её союзников. Ничто не ново под луной.
В самих Афинах олигархические группировки раз за разом поднимали мятежи. Власть переходила из рук в руки, и называлась она то властью "четырехсот", то аж "пяти тысяч".
Доблестный Алкивиад, гроза и гордость афинян, проявлял симпатии в зависимости от обстоятельств. Трудно сказать, на чьей стороне он воевал. Его называли софистом на практике. Думаю, это самое точное прозвище.
Во время военных действий историки насчитали двадцать семь измен. Афинское собрание уже не доверяло собственным полководцам. Если они побеждали, их обвиняли в стремлении к тирании, если проигрывали - подозревали в предательстве.
И всё же афиняне одержали несколько крупных побед, в основном на море, где всегда были сильнее. Спартанцы дважды предлагали перемирие, но афиняне высокомерно отвергали его. Они будто подталкивали спартанцев к более тесному содружеству с персами. Персидский царь, признавали гордые эллины, распоряжается Грецией как своей собственностью.
Наконец, спартанский адмирал Лисандр завёл дружбу с Киром. Значительные финансовые вливания помогли Спарте создать мощный флот. Исход многолетней войны был предрешён.
После первого же поражения афиняне обвинили во всех смертных грехах Алкивиада, и он бежал во Фракию, где ему принадлежало поместье, укреплённое на всякий случай (уж слишком хорошо он знал своих соотечественников).
Любовь спартанцев к законам едва не сыграла с ними злую шутку.
Дело в том, что Лисандр исчерпал два положенных срока нахождения на посту главнокомандующего. Как быть? Нарушить закон? А зачем, если можно его обойти?
Номинально назначенный вице-адмиралом Лисандр фактически возглавил спартанский флот и нанес-таки афинянам сокрушительное поражение у Геллеспонта.
Путь в Чёрное море был закрыт. Голод заставил афинян сдаться.
Война окончилась.
Лисандр выиграл её с помощью полководческого искусства и персидского золота.
Союзники Спарты по коалиции Коринф и Фивы предложили разрушить Афины до основания, включая Акрополь с его величественными сооружениями, которые таковыми казались немногим.
А мы говорим - варвары...
Но Лисандр решил сохранить город, не из любви к искусству, но как покорную марионетку. Он установил в Афинах олигархическое "правительство тридцати", в состав которого вошли любимые ученики Сократа.
Победители ограбили побеждённых, обратив в казну былые имперские доходы. Современники утверждают: внезапный наплыв богатства озадачил аскетов-спартанцев - они не знали, что с ним делать.
Симптоматично, но именно спартанский царь Павсаний восстановил афинскую демократию и совершил он это благодеяние только для того, чтобы отстранить от дел Лисандра.
Восстановление афинской демократии имело катастрофические последствия для Сократа.
Сократ никогда и ничего не записывал, поэтому трудно судить каким он парнем был. Позднейшие реминисценции - это всё-таки отсебятина. К сожалению, приходится довольствоваться ею.
Расспросы Сократа вызывали раздражение афинян: им казалось, что он издевается над ними.
Сократ никогда не был хорошего мнения о демократических формах правления. И не скрывал этого. И потому друзья и ученики Сократа в глазах горшечников выглядели людьми неблагонадёжными. Достаточно вспомнить того же Алкивиада. Или Крития и Хармида, входивших в состав "тридцати тиранов", убитых сразу же, едва лишь демократам преподнесли власть, получив которую, они тут же спросили у Сократа: если ты такой умный, почему у тебя такие ученики?
Когда он не нашёлся с ответом, его предали суду.
Философа приговорили к смерти, намекнув, что с удовольствием заменят её добровольным изгнанием. Сократ, однако, упёрся. Почему, можно только гадать или довериться воспоминаниям очевидцев, которым не хочется верить: эллины - известные врали.
Ксенофонт восхищался Сократом и разделял его правые убеждения, и потому после восстановления демократии бежал из Афин. Во время суда над Сократом он подвергся политическому преследованию: афиняне приговорили отсутствующего историка к изгнанию и конфисковали его имущество.
Смерть Сократа потрясла Платона. Он возненавидел демократическое государственное устройство. Платона никто не изгонял, он бежал сам и долгие двенадцать лет провёл вдали от Афин в тщетных поисках добродетельного тирана.
Великий реформатор античности Филипп, царь Македонский, создал государство, которое неожиданно для греческих полисов явилось во всей своей мощи.
Главным врагом Филиппа в Греции были Афины, терявшие лидирующее положение. В её народном собрании боролись противники и сторонники Филиппа: одних кормило македонское золото, других - персидское. Филипп преуспел там, где провалились Афины, Спарта и Фивы. Он созвал в Коринфе союз (синедрион), ставший началом общегреческого объединения.
Филипп был убит в Эги, столице Македонии, одним из придворных, психопатом и педиком. Воспарявших было духом сторонников полисной системы, привёл в чувство сын Филиппа Александр, по кличке Македонский. Для этого он стёр Фивы с лица земли и продал в рабство тридцать тысяч гордых фиванцев
Противником общегреческого объединения по македонской модели выступал болтун с камушками во рту Демосфен. Нечистый на руку, он известен ещё и тем, что сочинял речи и для истца и для ответчика - одновременно. Последовательно выступая против Филиппа и Александра, Демосфен призывал сограждан обратиться за помощью к персам.
Участь его печальна: вождь македонцев Антипатр заставил афинян приговорить оратора к смерти, и те безропотно, можно сказать, покорно исполнили этот наказ, несмотря на то, что речи Демосфена им очень - ну очень нравились.
Замечательно, что демократические Афины обязаны своей известностью двум убеждённым антидемократам - Сократу и Аристотелю. Считается, что именно Аристотель когда-то обучал Сашу Македонского, но убедительных доказательств этому утверждению нет. Как и тому, что он впоследствии его и погубил [2].
После смерти Александра в Афинах возобладали антимакедонские настроения, Аристотеля обвинили в безбожии (как некогда Сократа), и он уехал на остров Эвбея, где и умер, страдая расстройством пищеварения.
Аристотель считал порабощение варваров вполне естественным явлением и путался лишь в том кого считать варваром и кого греком. Количество граждан в Афинах, говорил Аристотель, должно быть уменьшено, некоторым сословиям вообще незачем становиться гражданами, рабство он признавал естественной составляющей общества. Аристотель был метеком, и такие заявления делают ему честь, но чтобы он сказал, если бы родился рабом? Тем более что современники отмечали его пристрастие к изящной одежде, драгоценностям и вкусной еде.
Афинские интеллектуалы в отличие от русских интеллигентов никогда не болели душой за народ. Империю, правда, это не спасло.
И ещё немаловажный аспект: труды Аристотеля известны благодаря переводам с арабского - варварского языка.
Аристотель, Платон и Демосфен считали полис оптимальным типом независимого в экономическом плане государства. Оно, по их мнению, должно быть маленьким, но вполне хорошим [3]. И это, несмотря на то, что могущество Афин покоилось на доходах империи. Демократическое устройство Афин развалилось, как только исчезли имперские доходы. Глядя на американскую махину, я часто вспоминаю эту историческую истину.
После македонского владычества наступило время Римской империи. Она всосала греческую культуру, выплюнув самих греков. Они оказались на обочине истории, подвергнутые остракизму - в копиях, подражаниях, руинах и черепках, составлявших некогда всесильную всеэллинскую вселенную.
1. Тот самый, что был женат на Есфире и находился замужем за Мардохеем - читайте Библию.
2. См. "Дефлоратор древности Александр Македонский".
3. Платон считал, что лучший размер для государства составляет 5040 семейств. Почему? Да потому что это число делится на все цифры от 1 до 10.