Ремесло папы Римского в шестнадцатом столетии не назовёшь благодатным. Восемнадцать избранников занимали в Ватикане высший иерархический пост. Много это или мало судить читателям.
Своей смертью папы умирали редко, чаще их прихлопывали, как мух. Папа Иннокентий Девятый просидел на престоле три месяца. Пий Третий и Марцелл Второй, словно соревнуясь, - три недели. Абсолютный рекорд принадлежит Урбану Седьмому - 12 дней.
К папе Александру Шестому - открытию века - мы ещё вернёмся, а пока совершим короткую, столетнюю пробежку по Ватикану. Бег, знаете ли, полезная штука.
О Пие Третьем сказать нечего - он ничего не успел. Говорят, его отравили за намерения: он хотел изменить нравы римской курии.
Юлий Второй умер от тяжёлой венерической болезни. На Апенинском полуострове её называли неаполитанской (Неаполь славился не только песнями), теперь этот недуг именуют сифилисом. Любовные болезни в то время лечили шоколадом, находя одинаково приятным и процесс заболевания, и лечение. А так как вся Европа была заражена сифилисом, то это "лекарственное средство" быстро распространилось в католическом мире.
Сменил Юлия Лев Десятый, сифилитик по наследству, ибо являлся фаворитом предшественника. А знаменит он тем, что отрицал бессмертие души. Лютер и тот удивился, узнав об этом оригинальном свойстве как всегда римского папы.
Следующим иерархом стал... протестант. "Во всём христианском мире нет ни одного священника, который не был бы распутником, вором или убийцей", - заявил Адриан Шестой. В заключение исторической речи он назвал римское католичество "зловонной лужей". Адриан намеревался отречься от верховной власти - случай невероятный; ему, конечно же, не позволили уйти по собственному желанию.
Долгожитель Климент Седьмой сидел на престоле одиннадцать лет. Его называли "солдафоном" - весь свой папский срок он провёл в нескончаемых войнах.
Павел Третий был атеистом. Такого в истории церкви не было и не будет. Самое интересное, однако, заключалось в том, что никто в Европе не осмелился задать ему вопрос: а зачем нужна церковь, если во главе её значится ортодоксальный безбожник?
Павел, как никто из предшественников, умел плодить врагов, стоило ему проклясть лютеран: "Чума на вашу голову!", как в Европе объявился Кальвин. И тогда Павел призвал Игнатия Лойолу и велел ему основать печально знаменитое общество, носящее имя Иисуса. Атеист - и иезуиты! - вы что-нибудь понимаете? Я - нет...
До того, как стать Павлом Четвёртым, кардинал Караффа занимал должность великого инквизитора Рима - факт вполне достаточный, чтобы охарактеризовать этого священнослужителя. А прославился он тем, что продал титул королевы Ирландии (со всеми, естественно, ирландцами - кому она нужна без ирландцев?) за двести тысяч экю. Вот и посчитайте сколько стоил ирландец в шестнадцатом веке.
КровоПий Пятый начал своё правление с того, что обязал всех римских путан выйти замуж. И срок дал - месяц. Клирики - основные клиенты местных девочек - всполошились. Кардиналы привели достаточно веские доводы для отмены эдикта. Они задали папе два щекотливых вопроса: что будет с римскими мальчиками, справятся ли? и чем возместить убытки апостольской казны?
И КровоПий сдался, отменил своё поспешное решение.
С его величайшего благословения началась резня во Фландрии и гонения на гугенотов во Франции.
Имя Григория Тринадцатого неразрывно связано с событиями Варфоломеевской ночи. Ватикан восславил короля французского Карла и его мамашу Екатерину Медичи. Ave, Катюша!
Сикст Пятый не любил традиций. Правление церковью он начал не с амнистии, как это принято во всём цивилизованном мире, а с казни шестидесяти еретиков.
Известен тем, что "низложил" королеву английскую Елизавету. Глупый, надо заметить, поступок, ибо Англия потому и отделилась от Ватикана, чтобы все свои незадачи решать без оглядки на Рим.
Климент Восьмой одержал историческую победу над королём Франции, заставив его принять унизительные условия отречения от ереси. За всю историю человечества ни один король не был выставлен на позор так, как любимый французами Генрих Четвёртый. Дословно: "Король Франции лежал в пыли у ног папы, лизал его сандалии и был осквернён его слюной".
А теперь вернёмся к папе, достойному сыну католической церкви, открывшему шестнадцатый век.
Маркиз де Кюстин, путешествуя по России, пользовался изобретённой им методой: "По одному человеку я изображаю всю нацию".
Я не станем уподобляться этому чудику - каждый мерзавец замечателен по-своему.
Иоанна Борджиа, будучи замужем за Готфридом Лензоло, не забывала уделять внимание своему брату, священнослужителю Альфонсу. Когда она родила сына, супруг отказался признать ребёнка - целибат целибатом, но не до такой же степени! Осерчав, он развёлся с супругой. Мальчика крестили под именем Родриго, дав ему фамилию Борджиа.
Некоторые ищут корни этого рода в семьях арагонских королей, другие - у кастильских мавров. И все соглашаются, что в Борджиа текла густая как патока африканская кровь.
Всю свою жизнь Родриго настойчиво доказывал, что кровосмешение не преступление, как принято думать, а наивернейший способ хранения голубой крови в надёжно закупоренном сосуде.
Достигнув половозрелого возраста, он поменял несколько профессий: был адвокатом, потом военным. Когда де-юре дядю, де-факто отца его избрали папой, Родриго сменил мундир на сутану. К тому времени он обзавёлся семьёй - женой Розой Ваноцца и детьми.
Ах, какие чудные имена были у детишек - Франческо, Чезаре, Лукреция и Джифрид!..
Если ваш отец папа римский, любая сутана вам будет к лицу. Родриго быстро сделал церковную карьеру, получив чин архиепископа Валенсии, а потом и вице-канцлера римской церкви. Перебравшись в Ватикан, семью свою перевёз в Венецию - не стоит дразнить гусей, которые, как известно, спасли Рим.
Утверждают, что Каликст Третий неотлучно держал его при себе, питая к нему отнюдь не папские чувства. Тем не менее, Родриго соблюдал внешние приличия и всячески демонстрировал ревностную любовь к религии. Будущего гонителя евреев прозвали Соломоном за мудрость, Иовом - за терпимость и Моисеем - за верность закону Божьему. Другие добродетели не были поименованы только потому, что в Священном писании не хватило образцов.
После смерти папы-отца Родриго надеялся стать первосвященником, да не тут-то было: апостольский трон последовательно заняли Пий Второй, Павел под тем же номером и Сикст Четвёртый. Родриго понял, что на добродетелях ничего не заработаешь, кроме звания "придурка", собрал денежки и, купив у Сикста звания легата Арагонии и Кастилии, уехал в Испанию.
Он знал, куда ехать. Испанское духовенство отчаянно занималось ростовщичеством. Этим же ремеслом издревле промышляли евреи. Началась конкурентная борьба с применением радикальных средств.
Великий инквизитор Томас Торквемада с блеском исполнил возложенную на него миссию, резво обращая нечестивых в истинную христианскую веру. У евреев отнимали все накопленные за века ценности заодно с жизнью, следуя старому как мир принципу: нет истца - нет иска.
Торквемада был неутомим. Дым костров окутал Иберийский полуостров. Средневековые испанцы возлюбили аутодафе так же пылко, как их потомки корриду. А ведь и правда есть что-то общее в этих мистериях...
Фердинанд Католик пришёл в восторг: королевская сокровищница полнилась несметными богатствами. Сколько прилипло к рукам папского легата, подсчитать невозможно, но, судя по дальнейшим событиям, немало.
Вернувшись из Испании, Борджиа перевёз семью в Рим, соединил Розу фиктивным браком с графом Кастильским и, посещая его на правах друга, мог чаще бывать с семьёй.
После смерти очередного папы (а им в то время был Иннокентий Восьмой) Борджиа начал скупать голоса священной курии. Голос кардинала Орсини он приобрёл, подарив ему замки Монтичелли и Сариане. Кардинал Колонна получил за свой голос аббатство Бенедикта, кардинал св. Ангела - епископство в Порто, кардинал Сфорца - должность вице-канцлера римской церкви...
Дешевле всех оценил свой голос кардинал из Венеции - он отдал его за одну ночь с Лукрецией: венецианских проституток ему не хватало...
Раздробленную Италию опустошали французы и испанцы.
Став первосвященником, Родриго взял имя величайшего завоевателя древнего мира. И не важно, что имя очередного Александра было всего лишь Шестым. Борджиа ставил великую цель - объединение лоскутной Италии в единое государство с тем, чтобы рассадить на ключевых местах своих детей, рождённых управлять народами и королями.
Любые выборы требуют расходов. Выборы для того и придуманы, чтобы делиться. Новоиспечённый папа изрядно поиздержался. Дабы компенсировать потери, Борджиа задумал крестовый поход против неверных.
Неверных в мире было много, но главные затаились в Азии. Имя им - мусульмане. "Необходимо вырвать из рук магометан гробницу Иисуса Христа", - заявил папа, и по Европе рассыпались монахи, призывавшие жертвовать на святое дело.
Крестовый поход!
И какое сердце радостно не сожмётся, не откликнется на возглас: "Так хочет Бог!"
Какое славное для европейского уха словосочетание - "крестовый поход"! Едва ли не слаще слова "свобода". Впрочем, их давно уже объединяют в единое целое...
Александр Шестой тщательно пересчитал собранные денежки, возрадовался и... заключил союз с султаном Баязидом. Крестовый поход не состоялся...
Пришло время пристраивать детишек. Чезаре стал епископом в шестнадцать лет, а кардиналом - в восемнадцать. Старшего сына папа провозгласил герцогом Кандии, а Джифрида женил на дочери короля обеих Сицилий. Королевство - маленькое и пустяковое, так ведь и зятёк кровей не благородных.
Сам папа тоже не терял времени зря, по уши влюбившись в Джулию Фарнези, брата которой Александра, обвиняли в подлоге. Борджиа простил грехи его и, обрядив в кардинальскую мантию, открыл ему путь на папский престол. Он займёт его под именем Павла Третьего, атеиста.
Лукреция миновала пору созревания. Когда Родриго смотрел на неё, у него кружилась голова...
Наконец он признался ей: "Я тебя породил, я тебя и ..."
Лукреция не возражала.
А потом он выдал её за Иоанна Сфорца. После торжественных празднеств Борджиа лично отвёл молодых в опочивальню.
Новобрачные легли на ложе. "Без балдахина!" - пишет сластолюбивый хронист. Так подросток рассказывает приятелю, что видел матрону - без одежды.
Лукреция разыгрывала из себя девственницу.
Святой отец внимательно наблюдал за соитием. После того, как животные благородных кровей спарились, спальню заполнили восторженные домочадцы...
Медовый месяц Лукреция укоротила до семи дней. Она отказалась следовать за мужем и предпочла остаться в Ватикане - с папой. "Она не покидала комнат отца", - пишет Иоганн Бурхард, епископ Читта-Дритта де Кастелло. "Записывай всё, что сочтёшь нужным, - сказал ему Борджиа. - Потомки не должны гадать, они должны знать. Не церемонься". И папский церемониймейстер с немецкой дотошностью фиксировал достойные внимания факты из жизни первосвященника.
Лукреция помогала отцу в церковных делах. Она присутствовала на совещаниях святой коллегии - "в одежде гетеры, с открытой грудью, прикрытой прозрачным муслином". Когда совет казался дельными, папа целовал её - взасос.
"Ужас! Ужас!" - пишет Бурхард. Не понимал ханжа, что кровосмешение - излюбленное времяпрепровождение католической курии.
Со времён Иннокентия Восьмого в плену римского двора находился брат турецкого султана, Зизим. Каждый год султан Баязид отпускал на содержание пленника сорок тысяч дукатов.
Между тем, до султана дошли слухи о том, что египетский халиф собирается выкупить Зизима и сместить Баязида с трона. Перепуганный турок предложил Борджиа сделку: "Я готов выплатить 300 тысяч дукатов, присовокупив несколько городов и тунику Иисуса Христа, если Ваше Святейшество соблагоизволит убрать Зизима способом, каким найдёт нужным". Доводы султан привёл убедительные: пленник, исповедующий ислам, всегда предпочтёт смерть рабству; христианам же предписано истреблять еретиков и неверных.
Предложение привело Борджиа в восторг - и деньги, и города, и плащаница, которой нет цены! Правда, не менее 42 таких же реликвий претендовало на подлинность. Что ж, пусть будет 43, решил папа. В конце концов, плащаница - это вам не хвост осла, на котором Иисус въехал в Иерусалим.
Опасения Баязида оказались не напрасными - французский король Карл Восьмой выступил против римского престола, не скрывая намерения посадить Зизима на оттоманский трон. Именем Христа папа запретил ему двигаться дальше. Карл не счёл имя Спасителя достойным уважения и оккупировал Ломбардию. Борджиа обратился в бегство.
Французская армия вошла в Рим.
Король намеревался созвать собор и низложить Александра, как прелюбодея, кровосмесителя, вора и убийцу. "Чья бы корова мычала", - парировал было Борджиа, но вынужден был уступить. Он разрешил французу завладеть королевством обеих Сицилий и выдал Зизима. В заложниках у короля оказался Чезаре.
И всё-таки Карл не верил папе.
Александр клялся на Библии. "Век свободы не видать!" - убеждал короля Чезаре, но как только Карл покинул Рим, сбежал...
А через день в страшных мучениях скончался Зизим.
Француз завоевал вожделённое королевство, однако против него сложилась такая мощная коалиция европейских держав, что он, чертыхаясь и проклиная папу, спешно вернулся во Францию.
Всю злость свою папа выместил на сеньорах мелкопоместных владений. Он собрал их на совещание, обвинил в предательстве и уничтожил. Имущество убитых перешло во владение Борджиа. То, что не сумел совершить иноземный завоеватель, блестяще осуществил наместник св. Павла.
Папу боялись. Епископ Пезарский и кардинал Чибо умерли со страху сразу после аудиенции с ним.
Он внимательно следил за доходами кардиналов. Разбогатевшие немедленно отправлялся в мир иной. Говорили, что он откармливает их как свиней на убой.
Внезапную смерть того или иного прелата черемониери Бурхард помечал лаконичной записью: "испил чашу".
Стараниями Александра Шестого на Франческо снизошла благодать божия в виде Беневентского княжества, и он пожаловал в Рим, дабы получить инвеституру из рук святейшего папочки.
Пышные торжества и благосклонность Лукреции вызвали ненависть Чезаре к старшему брату. Однажды на Франческо напали наёмные убийцы. Труп с перерезанным горлом бросили в реку - спрятали, как говорится, концы в воду.
Стикс, который безуспешно ищут учёные всего мира, и есть многострадальный Тибр - читайте историю.
Весть об исчезновении новоиспечённого герцога быстро распространилась по Риму.
На следующий день Чезаре покинул вечный город.
Встревоженный папа разыскивал первенца по лупанариям. Наконец лодочники выловили труп. Обезумевший Борджиа хватал граждан и пытками старался выудить из них правду о злодейском убийстве.
Все дороги вели в Рим, все улики - к Чезаре. Папа возрыдал и, как пишет Бурхард, "утешился в объятьях Лукреции".
Спустя недолгое время, он простил Чезаре, вернул в Рим, обнял и расцеловал блудного сына, который вскоре унаследовал титул, княжество и привилегии старшего брата. Ко всему прочему отец осчастливил его званием гонфалоньера папского престола.
"Рим превратился в притон, в святилище гнусностей, - пишет Томази - ещё один хроникёр-паникёр. - Невозможно перечислить все грабежи, убийства и преступления, которые совершались при дворе папы. Человеческой жизни не хватило бы описать все подробности".
И не надо: не стоят подробности человеческой жизни.
Чезаре внушал страх.
"Он с лихорадочной алчностью обирал и живых и мёртвых, - пишет Бурхард. - Величайшим наслаждением для него было лицезрение человеческой крови. Однажды он приказал оградить площадь св. Петра, согнав за ограду военнопленных - мужчин, женщин, детей".
Каким образом среди военнопленных оказались женщины и дети - мне непонятно.
"Сидя верхом на лошади, он носился по площади и усеивал её трупами. Святой отец и Лукреция любовались этим зрелищем с балкона".
Чудовищные преступления святого семейства стали известны Европе.
Пишут: послы иноземных государств заявили Александру Шестому, что его злодеяния наносят невосполнимый ущерб святой католической церкви.
Маловероятно, чтобы они осмелились вякнуть нечто подобное в лицо папе, и, тем не менее, ответ первосвященника запечатлён в истории: "Пойдите прочь, жалкие сателлиты, и передайте пославшим вас, что мне ещё многое надо совершить, чтобы сравняться с ними в своих преступлениях!"
В ясный день 23 мая 1498 года казнили Савонаролу, флорентийского аскета, основавшего республику и провозгласившего Христа её королём. Для того чтобы посадить Иисуса на трон, аскет прибёг к помощи французов. В преддверии вечного огня Савонарола вкусил все его прелести на родимой почве.
В этот же день Александр Шестой отпраздновал рождение сына от Джулии Фарнези. В базилике, где происходило крещение, висела икона Розы Ваноццо в образе пречистой девы Марии.
Папа любил решать матримониальные проблемы сильных мира сего - всегда любишь то, что приносит денежки.
Людовик Двенадцатый, взойдя на французский престол, решил заменить опостылевшую Жанну на вожделённую Анну. Великодушный Александр продал ему своё разрешение.
Развод короля Португалии стоил вдвое дороже аналогичного события в жизни венгерского короля.
Развод по-итальянски не всегда завершается убийством: если есть деньги, можно избежать кровопролития. Развод Лукреции не стоил ничего. Папа обвинил Иоанна Сфорца в бесплодии, расторг брак, а потом выдал белокурую бестию за герцога Бисалья, сына короля тех самых обеих Сицилий.
Александр Шестой наводнил Европу индульгенциями.
Если индульгенции продаются, значит, есть тарифы на прегрешения - не ваучеры же они, в конце концов. Впрочем, ваучер, судя по всему, та же индульгенция.
Каковы были расценки на прощение прегрешений, совершённых или замышленных?
Священник, лишивший девушку невинности, получал отпущение греха за 1 условную денежную единицу. Назовём её евро - Европа как-никак. Прощение за прелюбодеяние, совершённое мирянином, оценивалось в 2 евро - явная несправедливость.
Клирик, виновный в плотских грехах с монахиней, платил 32 евро. Монахиня, согрешившая в монастыре и решившая стать аббатисой, уплачивала штраф в размере 62 евро. Столько же стоило убийство епископа или прелата.
Дороже всего стоило прощение за кровосмесительное распутство - 105 евро.
За увечья, нанесённые жене, муж должен был уплатить 1,5 евро. Если при этом он ненароком прибил её до смерти - 6 евро. Если убийство преследовало цель вторичного вступления в брак - 15 евро. Расценки за аналогичные шалости со стороны супруги отсутствуют. Надо полагать, такие действия являлись благом и всячески поощрялись.
Прощение за грабёж или поджёг, стоило дёшево - 6 евро. За эти деньги можно было дефлорировать полдюжины девочек.
В общем, дешёвый век - дешёвые тарифы.
Ваучерами... извиняюсь, индульгенциями подтиралась вся Европа.
Странные люди эти европейцы: покупали и подтирались, а потом опять покупали. Верили?
Универсальная формула "Бог простит" шла в тираж, принося огромные барыши. Индульгенции продавались в любом количестве - и для живых, и для мёртвых. Населению навязывались грамоты, содержащие обширные перечни грехов. Читаем: "Врата небес открываются перед грешниками, которые испытывали вожделение к святой деве, дабы оплодотворить её".
Некоторые прегрешения папа отпускал самостоятельно, некоторые - разрешал, например, акт содомии кардинала Мендозы с собственным сыном одобрил, сопроводив таким святейшим признанием: "Мы не можем запретить нашим подданным то, что позволяем себе сами".
Людовик Двенадцатый пожаловал Чезаре титул герцога Валентского и обвенчал с дочерью Наваррского короля.
Воодушевлённый Чезаре начал военные действия в Романьи.
Планам его мешал муж Лукреции герцог Бисалья. Наёмные убийцы тяжело ранили его, а потом, когда к немалому удивлению святой семьи он начал выздоравливать, придушили подушками. Кое-кто утверждает, что Чезаре сделал это собственноручно. И без всяких подушек.
Александр щедрой рукой одаривал своих отпрысков.
В 1501 году он освятил брак Лукреции с наследником герцога Феррарского. Очередное замужество Лукреции описал дотошный Бурхард.
"На ужине присутствовали все кардиналы и высшие придворные священники. Возле каждого сидели две блудницы - катриджаны, вся одежда которых состояла из прозрачных муслиновых накидок".
Дался ему этот муслин! Его для того и придумали, чтобы просвечивал.
"Наконец накидки сброшены, - пишет Бурхард. - Лукреция, папа и гости кидали жареные каштаны, а блудницы их подбирали, бегая совершенно голые, ползали, смеялись и падали". Видимо давно не кормили катриджанок этих. Оголодали...
Надо признать, что Бурхард сильно рисковал, описывая слияние церкви и народа - Чезаре не вводил цензуры, он учил писателей вежливости, отрубая им пальцы.
Под покровительством римского первосвященника и короля Франции Чезаре завоёвывал древнюю папскую область, полученную когда-то от императора Константина. Несогласные с подобным развитием событий мелкопоместные сеньоры сложились в коалицию, так называемый "маджонский заговор". Один из заговорщиков Вителли поклялся в течение года умертвить нечестивца. К заговору примкнули бесчисленные мелкопакостные государи.
И собственное войско изменило Чезаре.
Король Франции медлил помощью.
Чезаре оказался на краю гибели, и тогда он разыграл лучшую из своих дипломатических пьес - Синигальскую западню. Начав переговоры о перемирии, Чезаре заманил в капкан четырёх самых заклятых и самых удачливых своих врагов - кондотьеров Вителли, Орсини, Ливеротто и Гравино. Принял их с очаровательной любезностью на пороге собственного дома, велев проводить в часовню, где они тут же были задушены.
Александр Шестой хохотал, услышав подробности этой бескровной расправы. "Доверять Чезаре столь же опасно, как не доверять ему", - заявил он, и тут же наградил убийцу высшим церковным знаком - Золотой Розой.
Папа мечтал короновать сына. До цели можно было дотянуться рукой. Мешали кардиналы, и тогда он решил разделаться с ними единым махом, попросив у приятеля замок в Корнето для устройства торжественной трапезы.
Кардиналы приняли приглашение.
Дальнейшие события историки излагают предположительно. Бутыли с отравленным вином были доставлены в замок загодя. Александр и Чезаре прибыли на пиршество пешком. Было душно - свирепствовала гнилая лихорадка Понтийских болот. Заговорщики мучились жаждой. Жалуясь на усталость, они попросили напиться. Слуги, перепутав бутыли, принесли отравленное вино. Александр выпил кубок залпом, Чезаре разбавил вино водой. Кто знает, может быть, древние греки, смешивая вино с водой, стремились ослабить действие растворённых в нём ядов. Как бы то ни было, оба почувствовали недомогание. Все остальные участники застолья чувствовали себя прекрасно.
Думаю, однако, историки заблуждаются или грешат против истины. Всё было не так. Александра и Чезаре попросту отравили, благо желающие сидели рядом. Изготовление отравы - любимое занятие священной курии; вспомним хотя бы кардинала Джованни Медичи, будущего папу Льва Десятого, присутствующего в замке Корнето в тот злополучный день.
Через две недели папа умер.
Весть о смерти мгновенно распространилась по городу. В Риме вспыхнуло ликование.
Римляне имели обыкновение таскать труп почившего священника по улицам, глумясь и торжествуя, а потом, замирая от страха, ждать решения священной коллегии: кого изберут? И разочаровываться: "Тиран умер! Да здравствует тиран!" На этот раз подобных мистерий не случилось - распухший смрадный труп внушал отвращение. Никто из священников не согласился присутствовать на церемонии погребения. Крючники и гробовщики, надругавшись над телом, втиснули его в гроб и опустили в склеп под главным алтарём храма.
А молодой Чезаре выжил. Лечили его странным образом: погрузили в распоротое брюхо то ли быка, то ли лошади, то ли осла - фантазировали современники. Ясное дело - очевидцами они не были.
Узнав о смерти отца, Чезаре велел начальнику стражи запереть ворота Ватикана и опустошить апостольскую казну. Потом он перебрался в крепость св. Ангела.
В это время на улицах Рима убивали сторонников Борджиа. Фабий Орсини, сын убитого кондотьера, прикончив одного из слуг Чезаре, полоскал рот его кровью и хохотал как безумный.
Чезаре приказал стрелять из пушек по монастырю Минервы, где члены священной коллегии собрались на совещание. После долгих увещеваний Чезаре согласился удалиться в свои владения.
Он покидал вечный город, лёжа в пурпурной мантии. Паланкин несли двенадцать алебардщиков. Два пажа вели под уздцы его лошадь в траурной попоне, которую украшал герб Борджиа - дракон, пожирающий змей, - Дракула...
Последние годы жизни он верой и правдой служил королю Наваррскому и пал в бою в 1513 году.
Лукреция дожила до преклонного возраста, жаловала церковь и обожала картины на религиозные темы.
Понтификат Александра Шестого любим историками.
Двенадцать лет - много это или мало? Двенадцать лет правил бал в Европе Борджиа двадцатого века. А с другой стороны, если мерить вину индульгенциями, все прегрешения папы едва ли стоили несколько тысяч евро. Неужели он не мог позволить себе эдакой малости?