Чародейка в компании ведьмака не спеша двигалась в сторону высокого холма, затерянного где-то на окраине Кривоуховых топей. Вокруг стояла непроглядная тьма, что и являлась первой причиной их медленного продвижения по болоту. Второй же было то, что сами лошади не желали ускорять темп. Животных обуял необъяснимый страх, который они преодолевали с большим трудом, и это несмотря на применённый к ним Аксий.
Йеннифер с трудом сдерживалась, чтобы не зажечь факел или не использовать магию. Небо было затянуто тучами, к тому же местность впереди начал охватывать туман, и сейчас она двигалась вперёд полагаясь лишь на одного ведьмака.
- Может, хоть немного подсветить дорогу? У меня ведь нет ведьмачьих глаз. Я здесь вообще ничего не вижу. И это мне крайне не нравится, - заявила чародейка.
- Тогда будешь сама разбираться с той толпой утопцев и двумя водяными бабами, - отозвался Гаэтан.
Йеннифер уловила едва заметные отблески кошачьих глаз, что быстро промелькнули рядом с ней, указывая куда-то назад. Она догадалась, что они, по всей видимости, прошли мимо целого скопления нечисти, не привлекая к себе внимания. Теперь желание ведьмака оставаться окутанными мраком казалось не таким уж глупым. Хоть она и порывалась изначально зажечь слабую магическую звезду в руке, но смогла-таки усмирить свой характер и удержаться от использования чар.
Они сэкономили довольно много времени и сил благодаря такому ходу, и это, если не говорить о том, что как только Йен вернулась в Штейгеры, ведьмак сразу же потащил её на место, не взирая на её заявления о том, что загадочное лихо на Шепчущем холме набирало свою силу именно ночью.
Она слегка покопалась в мыслях Гаэтана и поняла, что тот не сидел сложа руки, дожидаясь её прибытия. Он собрал как можно больше информации от местных, выведал относительно безопасный маршрут, а также заключил, что время суток никак не влияло на возможности загадочного существа. По крайней мере, ведьмак в своей памяти не смог отыскать ничего подходящего по описанию. Отсюда и пришло его заключение.
А теперь Йеннифер поняла ещё одну причину, по которой они выдвинулась в такое позднее время. Они смогли пройти мимо лагеря разбойников и избежать столкновения с болотными чудищами.
Спустя несколько минут парочка вернулась на дорогу, которая принялась заворачивать налево. Гаэтан спустился с коня, взял его под уздцы и жестом показал следовать его примеру. Йеннифер послушалась. Они медленно поднимались по склону холма, минуя провалы и деревья. Чародейке пришлось следовать на звук лошади Гаэтана, ибо других вариантов у неё попросту не оставалось.
Вскоре в её голове раздался хриплый и пронзительный голос:
-Уходи... Уходи... Уходи... Мне не сдержать силы, что меня хранит.
Гаэтан тут же остановился и повернулся к Йен.
- Это ведь не ты?
- А ты что, уже забыл мой голос?
- Это не так-то просто сделать, - улыбаясь, съехидничал Гаэтан.
Йеннифер не преминула заглянуть в мысли ведьмака и обнаружила там увлекательную сцену, во время которой этот бритый мужлан мечом вспарывал её одежду, оголяя малость увеличенные его воображением груди, а потом срывал штаны Аардом, кидал её на стол, закидывал ноги себе на плечи и...
Йен взяла себя в руки, прервав мысленный контакт. Небо вдруг ненадолго прояснилось, и выглянувшая на пару минут луна подсветила довольное лицо Гаэтана. Он прекрасно чувствовал, когда чародейка ковырялась в его голове, и в такие моменты специально вырисовывал в воображении самые горячие сцены. Это был не первый раз, когда он ловил Йен на такую уловку, но, в отличие от предыдущих, сейчас она задержалась внутри его разума гораздо дольше.
Он был чертовски доволен своей шалостью, а Йеннифер хотела врезать как следует по его физиономии за такое непотребство, хоть сама и не испытывала отвращения, глядя на эти завораживающие методы снятия одежды и позы, что ведьмак вытаскивал из глубин памяти.
Если бы позволили обстоятельства, она может и....
Йеннифер состроила грозное лицо, а её попутчик тем временем начал привязывать удила лошади к дереву.
- Дальше пойдём пешком. Лошади итак ведут себя плохо. Вяжи покрепче, чтоб не убежали. Чую, там нас ничего хорошего не ждёт, - констатировал Гаэтан.
- На другое я и не рассчитывала, - буркнула Йен.
Они оставили лошадей и продолжили путь, взбираясь всё выше и выше по холму, пока ведьмак не остановил её жестом. Затем он пригнулся и аккуратно выглянул поверх каменного выступа.
- Что там? - спросила Йен.
Сразу после этого вновь послышался этот угрожающий голос.
-Идите... Назад... Здесь вам... Нечего делать.
Гаэтан опустился на землю, а затем принялся вытаскивать с сумки на поясе флаконы с эликсирами.
- Волколак. Большой и молодой. Крепкий как махакамский горняк. Только я не слыхал, чтобы эти блохастые могли в головы людей проникать, да ещё и на таком расстоянии.
- Этот голос исходит изнутри холма, прямо из его центра, - заявила Йен.
- Я тоже так думаю.
Гаэтан закинул в рот содержимое нескольких флаконов по очереди. Его лицо тут же обрело бледный оттенок, а от шеи под кожей наверх расползлось несколько чёрных жил.
Голос ведьмака изменился, приобретя холодный оттенок. Он встал, вытащил из-за спины серебряный меч и пошёл наверх, произнеся напоследок:
- Скоро вернусь. Не скучай тут.
Йеннифер была возмущена тем, что этот "благородный рыцарь" в одиночку полез убивать чудовище, позабыв, что она была, на секундочку, одной из самых могущественных чародеек. Но почти сразу же остыла, вспомнив того же Геральта. Ведьмаки ведь почти всегда работали одни. И дело было не в том, что он не считался с силой Йен, а в его привычке. Гаэтан уже давно был на Пути и сейчас просто не мог осознать, что ему спину может прикрывать кто-то другой, к тому же настолько сильный.
Но чародейка решила не вмешиваться в битву сразу, а села, прислонившись спиной к дереву, на небольшом холмике с намерением проверить, чего стоит её новый компаньон. Если он хоть наполовину так же хорош, как Геральт, то их шансы на убийство этого лиха с холма были очень высоки. Но она также планировала провернуть одно дельце и после выполнения ведьминского заказа. И вот там-то ей понадобились бы все навыки Гаэтана, которые он сейчас собирался продемонстрировать в поединке с волколаком.
Полем битвы выступала небольшая поляна перед скалистой стеной. Луна подсветила большой тёмный проём, ведущий в пещеру. Именно туда, по мнению Йеннифер, и стоило отправиться после убийства чудища. Но её внимание также привлёк слабый жёлтый огонёк, искривший недалеко от этого входа. Его тоже стоило исследовать.
Гаэтан крутился в рваном танце со своим мохнатым партнёром, периодически пуская в того волны огня. Ведьмак был хорош. Несмотря на недавнее ранение, с которым она частично помогла ему справиться, охотник на монстров довольно резво уклонялся от смертоносных когтей и зубов волколака. Гаэтан был облачён в довольно лёгкую броню, что навряд ли смогла спасти его жизнь от ударов этого чудища.
Сам монстр двигался не так уверенно, как его противник. Выпады волколака были затяжными и слишком уж медленными. На каждый свой взмах или попытку боднуть ведьмака он тратил довольно много сил. И каждая из этих атак была безуспешна.
Теперь грязные мыслишки посещали уже саму чародейку. Все эти пируэты, отскоки и дерзкие выпады Гаэтана не на шутку распалили огонёк в груди Йеннифер. Трюк с её штанами и Аардом до этой битвы итак смотрелся заманчиво, а теперь так и вовсе превращался в навязчивую идею.
Морда волколака была уже вся исполосована, часть пальцев на верхних лапах отсутствовала, а ещё на правой нижней было перерезано подколенное сухожилие. В один момент монстр решил не лезть с очередной атакой, а побежал в противоположную часть поляны, припав на все четыре лапы. Правда использовал для побега только три из них. Четвёртая просто скребла по земле, оставляя за собой длинные борозды от когтей.
Скорость волколака была поразительной, и даже Гаэтан не смог угнаться за ним, чтобы, наконец, прикончить тварь.
Йеннифер встала со своего места, собрала силу в своих руках, а затем произнесла заклинание. Секундой позже яркая вспышка молнии осветила поляну, после чего волколака скинуло с холма, причём на довольно приличной скорости.
Гаэтан добежал до места, где только что стоял монстр, а потом устремил взор в направлении корчащегося от боли оборотня внизу. Тот весь дымился и конвульсивно дёргал лапами. Его насадило грудью на очень толстую ветвь поваленного дерева, и хоть волколаки и славились своей невероятной живучестью, оправиться после такого ему было не суждено.
Чудовище издало глухой и жалобный вой, что под конец перешёл в подобие плача, а затем его предсмертные муки окончились.
Гаэтан зарычал, поворачиваясь к чародейке, что уже спустилась на поляну и шла ко входу в пещеру.
- Я бы и сам справился, - грозно заявил ведьмак.
- А я и не сомневаюсь. Просто немного сократила твоё шоу, чтобы заняться более важными вещами, - отмахнулась Йен.
Гаэтан снова зарычал, а потом двинулся за своей нанимательницей. Даже несмотря на всем известное хладнокровие ведьмаков адреналин-таки ударил в голову мужчины, и сейчас он пытался справиться с действием этого неприятного гормона. А может быть, это просто проявлялся его вспыльчивый характер. Неспроста же Гаэтан вырезал целую деревню в порыве гнева...
Они поднялись по уступам, похожим на большие ступеньки, и остановились возле большого менгира высотой чуть больше человеческого роста. На верхушке камня имелось небольшое круглое отверстие, внутри которого сиял искрящийся огонёк.
Йеннифер обратилась к Гаэтану:
- Ты раньше встречал такие камни?
- Ты о чём вообще?
- Я говорю об этом светящемся артефакте, - недовольно рявкнула Йен, указывая рукой на него.
- Мне казалось, что это я сейчас под алхимическими настоями, и, если у кого и должны быть галлюцинации, так это у меня, - съязвил ведьмак.
Йеннифер хотела было огрызнуться в ответ, но увидела, что Гаэтан действительно не понимает о чём шла речь.
Чародейка использовала раскрывающее заклятье, но никакой реакции от ведьмака не последовало. Камень определённо источал силу и даже подпитал предыдущее заклинание Йен. То самое, что убило волколака.
Отбросив сомнения, чародейка приложила руку к холодной поверхности артефакта и попробовала впитать в себя ещё.
Это сработало, но не совсем так, как она ожидала. Помимо ощущения бодрости и прилива сил Йеннифер услышала в голове странный звук, словно кто-то только-что зажёг свечу с помощью магии. Она как будто даже увидела перед собой символ "+1", что почти сразу же исчез из виду.
Необычное чувство наполняло её сознание, но голос Гаэтана тут же вывел её из раздумий о произошедшем:
- Кажется, кто-то хотел заняться более важными вещами... Или мне тоже стоит швырнуть сюда Аардом и мы продолжим идти?
Йен бросила на задиру грозный взгляд, а затем они отправились в тёмный проход, скрывавший в себе неизвестную сущность, что не преминула ещё раз забраться в головы чужаков.
- Уходи... Уходи... Уходи...
Чародейка и ведьмак переглянулись, после чего Йеннифер зажгла в руке маленькую яркую звезду, и они продолжили свой путь.
Пещера оказалась довольно сырой. Влага стекала по каменным стенкам и многочисленным кореньям деревьев, торчащих с потолка. Дорога вглубь прохода вскоре оказалась перекрыта переплетающимися между собой толстыми прочными корнями. Отростки медленно и ритмично двигались в такт гулкого биения сердца, доносившегося с той стороны преграды.
Йеннифер лишь легонько коснулась одного из корней, как все они тут же сжались, так, что между ними не осталось почти никаких зазоров.
Гаэтан отошёл в это время в сторону, а потом произнёс:
- Здесь вода. Похоже, что тут проходит подземная река, она и создала эту пещеру. Держу пари, что этот проход ведёт на ту сторону.
- Не торопись. Есть более приемлемые....
Йен не успела договорить, так как послышался громкий всплеск, после чего Гаэтан скрылся в подводном тоннеле.
- Неужели все ведьмаки такие? Постоянно всё усложняют.
С этими словами Йеннифер приступила к прочтению очередного заклинания. Параллельно с этим она впитывала в себя энергию, что струилась по корням. Не прошло и минуты, как продолговатые отростки начали увядать и прижиматься к краям прохода.
Йен поспешила протиснуться внутрь и оказалась внутри довольно просторного грота, у дальней стены которого виднелось невероятно огромное сердце, пережатое несколькими прочными пучками корней. Оно было больше самой Йеннифер, а из его стенок выпирали длинные острые шипы телесного цвета. Вот что скрывалось под Шепчущим холмом, и вот что наводило ужас на деревню Штейгеры.
- Зачем ты пришла? Зачем ты кровь проливаешь? - вновь заговорило сердце. Йеннифер подошла поближе к чудовищному сердцу, пытаясь отыскать в памяти хоть что-нибудь, подходящее под описание. - Ты пришла меня убить? Или освободить меня хочешь?
- Думаю, что тебя неспроста здесь заточили. С чего это я должна освобождать тебя?
Йен сложила руки перед собой, ожидая ответа.
- Я оставила мой круг... Я хранила равновесие... Ведьмы меня убили... А дух прокляли...
Теперь всё стало чуточку понятнее. Это было не просто лихо с холма, а та самая Мать - друидка, что создала ведьм, и которую убили её же дети. Как оказалось, они не справились с этой задачей до конца. Каким-то образом дух этого существа выжил и был заперт здесь, под Шепчущим холмом, продолжая насаждать людям в округе своим жутким голосом и затуманивая их головы. Оттого и появилось у этого места такое название.
- Я навсегда заблудилась в лабиринтах ветвей, чародейка... Бессильно скольжу по поверхности листьев... - послышался шёпот со стены.
Этот дух не только мог общаться с людьми, но и проникал в их разум. Йеннифер вдруг стало любопытно, что, если такой же трюк провернуть и с ним самим.
Разум чародейки лишь на секунду коснулся сущности, запертой под холмом. Она испытала за это невероятные муки и погрузилась в необъятный океан эмоций, от которых Йеннифер пробрало с такой силой, что она не выдержала и упала на колени. схватившись за голову.
В этот момент где-то из другого тоннеля показался Гаэтан. Он уже бежал к сердцу, выставив перед собой серебряный меч, но жёсткая команда Йеннифер остановила его на середине грота.
Он посмотрел на чародейку, что уже вставала обратно на ноги, а затем подошёл к ней, интересуясь:
- Ты в порядке? Что это вообще за хрень такая?
Разум Йеннифер просто не мог объять всего, к чему она только что на мгновение получила доступ. Она ощутила мысли Матери, но те имели не привычную человеческую форму, а были обёрнуты в некий поток постоянно меняющихся эмоций. Это было похоже на динамичную мелодию с быстрым темпом, каждая нота которой была отдельным ощущением или чувством.
Из всей этой "песни" Йен смогла уловить лишь общий смысл. Мать неспроста обратилась в кровожадного тирана, вырезающего население старого Велена. Она выбрала этот путь, дабы напитаться силой, чтобы затем противостоять вторжению посланников из других миров. И хоть чародейка и не разобрала, с кем именно собиралась сражаться друидка, но кое-какие предположения на этот счёт уже посетили её.
- Ты хочешь освободиться, чтобы отомстить ведьмам? А затем вернуться к тому, на чём ты остановилась? - еле слышно проронила Йен.
Ведьмак стоял рядом с ней, его бледное лицо подсвечивалось звездой, что продолжала парить над ладонью чародейки.
- Я хочу выбраться из тюрьмы... Покинуть свою крепость... Вернуть своё тело и освободить мой дух...
- Ты серьёзно? Ты хочешь освободить эту тварь? Ты же знаешь, что она делала, будучи под холмом. Представь, что может произойти, если она окажется на свободе!
Гаэтан был прав. Это чудовище нельзя было просто так вытащить наружу. Её ненависть к ведьмам могла принести пользу, особенно, если направить её в нужное русло.
- Я всё знаю о детях... Знаю, что их ждёт... Освободи меня, прошу... Я должна им помочь...
Удары сердца участились. Эта тварь медленно проникала в мысли Йеннифер, но у чародейки был на этот случай особый ход. Она вспомнила своё ментальное слияние с Беллатрисой и попробовала применить тот же самый метод защиты, что использовала колдунья из другого мира.
Йеннифер набросала обрывки абсолютно случайных и маловажных воспоминаний на первый план, а под ним выстроила прочную стену из мглы, что должна была защитить её разум, в случае, если первичный слой будет преодолён. И, судя по всему, это сработало.
Сокращения колючей противной плоти под корнями резко замедлились. А дух откинул свой прежний умоляющий тон и решил заключить сделку.
- Помоги... И я спасу детей... Спасу их от смерти... Не дам ведьмам полакомиться их мясом...
Сработало. Мать не узнала о том, что Милка уже должна была заразить всю ораву, тем самым отсрочив пир на какое-то время.
Гаэтан в это время поднял свой меч и медленными шагами стал приближаться к жуткому духу. Мать тут же отреагировала на это, и сердце вжалось внутрь углубления, покрываясь при этом толстым слоем защитных корней. Гулкие удары вновь участились, но в тот момент, когда ведьмак уже готовился нанести первый удар, Йеннифер преградила ему путь, прислонив ладонь к груди Гаэтана.
- Я согласна, - твёрдо заявила Йен, высоко подняв голову.
Гаэтан в недоумении посмотрел на неё, но чародейка не обратила на него внимания.
- Я помогу тебе, если ты спасёшь тех сирот из приюта.
- Вызволи меня из тюрьмы... С чернотой вороньих перьев... С белизной моих костей... И с резвым скакуном... Отыщи мои останки... Приведи чёрного скакуна... Добудь перья ворона... Я стану одним целым.... Как тогда, когда жила... Мы будем, как вихрь... Ничто нас не удержит...
- С конём и перьями я разберусь, а где мне найти твои останки?
- Мои кости почили... В одинокой могиле... Ступай на запад... Это недалеко...
- Я принесу. И тогда ты выполнишь свою часть уговора, - завершила разговор Йен, а затем пошла к тому месту, через которое и пришла в грот.
- Собери и принеси... К провалу в холме... Туда, где сердце дерева... Я буду съедена... Чтоб снова возродиться...
Теперь корни, что снова затянули проход наружу, как только Йен подошла к сердцу, расступились. Чародейка выбралась из пещеры, а за ней следом вышел Гаэтан.
Йеннифер была удивлена тем фактом, что ведьмак никак не отреагировал на случившееся, но он просто решил сдержать своё возмущение до того, как они окажутся на свежем воздухе.
- Ты что, с ума сошла? Эта хрень обдурит тебя при первой же возможности! А потом попытается убить!
- Остынь. Такие сделки нельзя нарушить. Тем более, когда заключаешь их с чародейкой. Она выполнит свою часть уговора.
- Та девчонка, - не унимался Гаэтан, - Ты ведь её в тот приют отправила, да? К тем самым ведьмам, о котором этот дух говорил? Отвечай!
- Ты слишком уж чувствителен для человека, вырезавшего всю её семью и друзей, - лицо ведьмака стало приобретать более человечный вид. Действие настоев подошло к концу. -Да, я отправила её туда. Она задержит ведьм на несколько дней и поможет мне спасти остальных детей.
- Так вот, что ты задумала... - многозначительно отозвался Гаэтан, встав перед Йен и повернувшись к ней спиной. Он оглядел болота с высоты холма, а затем продолжил: - Значит, ты должна была убить это лихо под холмом, а потом намеревалась спасти каких-то сирот от плотоядных ведьм? И сколько их там в этом приюте?
- Четверо. Вместе с Милкой.
- С той хладнокровностью, с какой ты отправила малявку на заклание, я теперь подумываю, что ты сама хочешь сожрать тех детишек.
Гаэтан повернулся и взглянул в глаза Йеннифер, а та решила ответить откровенно:
- Я ввязалась во всё это, чтобы их спасти. А ещё узнать о судьбе своей приёмной дочери.
Брови ведьмака вскинулись от удивления. Ему потребовалось какое-то время, чтобы всё переварить, а затем он заявил:
- Что ж, дело, конечно, благородное, но ты же знаешь, что ведьмаки работают не ради благих поступков.
- Ты своё получишь, как обещано. А если поможешь с ведьмами, то просто утонешь в богатствах.
Гаэтан усмехнулся:
- Какой план?
- Отыщи её останки. С твоими ведьмачьими чувствами это будет гораздо легче, чем мне. А я займусь конём.
- А что насчёт перьев?
Маленький разряд молнии сорвался с руки Йеннифер и устремился вверх. Послышался хруст, а спустя несколько секунд на землю упала тушка поджаренного ворона. Йеннифер вырвала из крыла толстый пучок перьев и засунула за пояс.
- Эффектности тебе не занимать, - бросил Гаэтан, а затем повернулся и принялся спускаться по склону вниз на запад.
Йеннифер смотрела ему вслед, формируя свой план и вытаскивая из головы воспоминания Беллатрисы об одном очень интересном заклинании. Она не была уверена, что эти чары сработают в их мире, но попробовать всё же стоило.
Мать хотела переместить свой дух в тело коня, и тем самым снова обрести свободу. Но она ведь не говорила, что это должен быть обычный вороной конь...