Они вернулись в грот с сердцем. Его удары участились, показывая волнение Матери. А Йеннифер в это время снова прибегла к окклюменции, защищая свою задумку от раскрытия.
- Дай мне полететь на крыльях ворона... Пусть мои кости упокоятся среди перьев... Всё это сложи под сердцем... Потом пробей его... И подведи коня...
Гаэтан приступил к обряду, а чародейка встала в стороне, наблюдая за происходящим.
- Перья ворона, - начал ведьмак, положив подношение на каменный выступ, обкрученный корнями.
- Когда-то я была свободна... И снова буду свободна...
- Кости лиха, - к перьям присоединились останки духа.
- Когда-то я была плотью... И снова буду плотью...
Гаэтан пронзил выступающее меж толстых корней сердце и вспорол его. Густая чёрная кровь полилась на каменный алтарь. Ведьмак подвёл коня ближе, успокоив его перед этим Аксием, после чего бедное животное испило противной чёрной жижи.
После пары глотков конь вскинулся на дыбы и пронзительно заржал. Кровь на его морде начала впитываться в кожу, а карие глаза загорелись адским алым пламенем.
Именно в этот момент Йеннифер лёгким кивком головы подала знак Гаэтану. Ведьмак машинально потянулся к мечу, но потом остановил руку на полпути и вместо этого аккуратно взял коня за ногу почти у самого бедра.
- Я свою часть выполнила. Теперь твоя очередь. Обещаешь ли ты, что поможешь Гаэтану спасти детей из лап ведьм?
- Я всегда держу однажды данное слово. Я спасу их.
- Просто скажи, что обещаешь, - настояла на своём Йен.
- Я обещаю.
Голова Матери была повёрнута к чародейке, поэтому она не сразу заметила неладное. Сказывалось перемещение в новое тело и непривычные ощущения, разобраться с которыми сразу было не под силу даже древней друидке.
Гаэтан всё это время смотрел на свою руку, обхваченную огненной петлёй, что также скрепляла и ногу коня.
- Что это? - удивлённо выпалила Мать.
- Страховка, - надменно заявила Йеннифер, - Если ты вдруг решишь сыграть по своим правилам.
Дух снова поднялся на дыбы и отскочил в сторону. Огненная петля потухла, но заклинание уже было магически закреплено.
- Это было заклинание Непреложного обета. Вы оба существа магические, также, как и я - ваш свидетель. Теперь ты обязана помочь ведьмаку, когда мы будем сражаться с твоими дочерьми. А если ты нарушишь обещание, то непременно умрёшь. И я очень сомневаюсь, что в этот раз твой дух сумеет остаться в живых.
Последнее было блефом, ибо Йен сама не знала, как подействует заклинание, но Мать этого не знала. Её способностей не хватало, чтобы прорваться сквозь ментальную защиту чародейки.
- Ты обманула меня... Предала... Я бы спасла детей...
- Дети сейчас в безопасности. На время. А ты лишь хотела удрать вместе с ними на волю. Придётся тебе как следует отработать за своё вызволение из этой темницы.
- Обманщица! Лгунья! Ты за это поплатишься!
Мать ударила копытами по каменному полу и в этот момент из стен в пещеру полезли эндриаги - большие членистоногие твари с прочным хитиновым панцирем.
Первую тварь, только-только спрыгнувшую со стены, тут же прикончил Гаэтан, вонзив ей меч между жвал.
Йеннифер откидывалась молниями, попутно используя магический щит, когда часть чудищ пыталась на неё напасть со спины. Она продолжала поддерживать огонёк звезды, переместив его с руки под свод пещеры.
Нападение эндриаг-работниц вышло даже каким-то оскорбительным. Всего пара минут потребовалась, что перебить их всех. Сама же друидка, обретя новое тело, выбежала из своей тюрьмы.
Месть духа всё же не была лишена чёткого понимания, что трогать ведьмака ей не стоило, ведь тогда она бы нарушила Непреложный обет. Ни одно из чудищ даже не посмотрело в сторону Гаэтана, благодаря чему он с лёгкостью одолел большую часть монстров, даже без помощи настоев.
Когда они выбирались из пещеры, ведьмак, наконец, разразился бранью и возмущениями:
- Какого хуя, Йеннифер!? Во что ты меня опять втянула? Что ещё за обет? Какого лешего я должен...
- Хватить ныть! - резко оборвала его чародейка. - Для тебя это ничем не чревато. Ты сейчас выступаешь в роли заказчика, причём без какой-либо ответственности. Пакт в нашем случае односторонний и обжалованию не подлежит.
Этого хватило, чтобы пыл ведьмака немного поутих, и он продолжил с вопросами уже более сдержанным тоном:
- А что, если она скрылась и больше не вернётся?
- Умрёт.
- А если этот дух сам сейчас поскакал вызволять детей?
- У него духу не хватит, - улыбаясь своему каламбуру, заверила Йен. - Она боится тех ведьм и не полезет в их обитель в одиночку.
- Расскажи мне всё об этих ведьмах. Я не хотел бы идти завтра на дело вслепую.
- С чего ты решил, что это не будет сегодня?
- Кем бы эти мымры не оказались, мне нужно восполнить свои запасы трав и приготовить настои с зельями. Если ты забыла, мне ведь не заплатили за прошлый заказ. Так что даже запасы восполнить нечем.
- Хорошо. Сегодняшнюю оплату ты заслужил. Даже с небольшим бонусом.
Яркий огонёк вспыхнул в изысканный фиалковых глазах чародейки.
На выходе из пещеры, прямо посреди поляны, вновь залитой лунным светом, стояло трое мужчин. Йеннифер приметила среди них старосту деревни и, добравшись до делегации, поспешила отчитаться:
- С лихом всё решено. Оно вас больше не побеспокоит.
Это была полнейшая неправда, но на кону сейчас стояли жизни сирот, поэтому стоило притвориться, что их игра всё ещё продолжается.
- Не может быть... Что там такое поселилось?
Гаэтан откашлялся. Он играл с остальными двумя мужиками в гляделки, но не стал вмешиваться в разговор.
- Кое-что, с чем Хозяйки не решались разобраться самостоятельно уже много лет.
Староста раскрыл рот. По его глазам стало понятно, что тот находится в полнейшем замешательстве. Он даже не стал задавать новых вопросов, так как его котелок не был в силах переварить полученную информацию.
- А... Э... Давайте стилет. Я сейчас вернусь.
Йеннифер отдала старцу ритуальное оружие, после чего тот отошёл в сторону. Чародейка посмотрела на трезвого Василя, пришедшего вместе со старостой. Он был немного растерян, но старался не подавать вида. Староста использовал мужичка повсюду, где мог, только чтобы тот опять не приложился к бутылке.
Ей стало жалко этого вдовца. Ковыряясь в его голове, она успела прочувствовать боль и угрызения совести, наполнявшие сердце бедняги. Оттого, наверное, и прониклась к нему жалостью.
- Василь, пойдём со мной, - попросила Йен.
Тот поначалу насупил брови и весь напрягся, но, как только чародейка взяла его под руку (нежно и аккуратно, стараясь как можно мягче произносить следующие слова), мужчина малость расслабился и последовал за ней.
- Я думаю, что для тебя это было бы важно.
Йеннифер не могла найти подходящих слов, да не сильно-то и хотела. Они подошли к тому месту, где начинался спуск с холма, и вскоре глаза Василя наполнились слезами.
Он увидел обезображенное тело своей жены, насаженное на дерево, и начал рыдать, спотыкаясь по мере спуска. Второй мужчина подбежал к чародейке и только спустя полминуты сообразил, что происходило внизу. Он снял с головы чепчик и с грустным лицом глядел, как его товарищ вздыхает и плачет над телом своей жены.
К тому времени вернулся староста.
- Вот и плата. Передайте её Хозяйкам.
Он протянул своё отрезанное левое ухо, даже не потрудившись прикрыть кровоточащую рану на голове.
Она догадалась теперь, откуда были все эти уши, развешанные по болотам. Их владельцы когда-то тоже заключили сделку с ведьмами и расплатились такой вот кровавой данью.
- Нам нужно будет переночевать в деревне.
- Зайдите в корчму. Комнату там вам дадут, и без оплаты.
Староста только сейчас заметил, что один из мужиков стоял на краю поляны, и хотел было спросить о случившемся у Йеннифер, но та лишь взяла с его руки ведьминское подношение и пошла прочь. Гаэтан бросил суровый взгляд на старика и последовал за ней.
***
Где-то на горизонте показались первые рассветные лучи, но в Штейгерах всё ещё было темно и тихо. Йеннифер и Гаэтан вошли в небольшую избу, что выделила им для ночлега хозяйка корчмы. Немного сырая, пропахшая едкими травами и имевшая всего одну небольшую кровать хибара выглядела довольно скромно, но жаловаться и требовать чего-то большего сейчас не осталось сил.
Гаэтан до сих пор не обсох. Каждый его шаг сопровождался звучным бульканьем, а при движении он частенько издавал звонкий треск, исходивший от его кожаной брони.
Парочка вернулась в деревню на одной единственной оставшейся лошади. Йеннифер прижималась к ведьмаку сзади, время от времени блуждая руками по напряжённому телу мужчины. Всю дорогу она развлекалась тем, что читала мысли Гаэтана, и смогла подчерпнуть из его бритой головушки пару интересных идей, которые ей хотелось бы испробовать в будущем.
Зайдя внутрь дома, ведьмак подошёл к почерневшему камину, закинул в него несколько крупных головёшек, а затем сложил пальцы в нужный знак и послал в кострище жаркую волну Игни. Слабый огонёк осветил дом изнутри, после чего ведьмак вернулся к столу и плюхнулся на табурет, издав при этом забавный чавкающий звук.
- Я, конечно, понимаю, что сейчас стоит отдохнуть и набраться сил, а о делах поговорить уже утром... - начал Гаэтан.
- Днём, если быть точнее, - поправила его Йен.
Ведьмак взглянул в окно и, увидев малость просветлевшее небо, согласился:
- Да. Днём. Короче, уважаемая, я бы хотел получить часть оплаты прямо сейчас. Подозреваю, что ваша милость не привыкли с ранья поднимать свой зад с перины. А мне надо закупиться перед следующим заказом, о котором, кстати, ты мне ещё ничего толком не рассказала.
Йеннифер стащила с пояса увесистый кошель и кинула его на стол. Гаэтан аж прищурился от удовлетворения и даже не стал пересчитывать монеты. Зато вспомнил об ещё одном обещании чародейки:
- А ещё, мне помнится, что кто-то гарантировал мне доплату за вредность.
Йен усмехнулась, распрямила спину и тряхнула гривой своих роскошных чёрных волос. Она обошла стол и элегантно присела на его край возле Гаэтана.
- И я готова сдержать обещание.
По озорному огоньку в глазах чаровницы, ведьмак догадался о чём говорила Йеннифер. И хоть он и рассчитывал на ещё один небольшой мешочек наличности, то теперь решил, что не зря всю дорогу фантазировал о том, как мог бы бурно и с толком провести пару незабываемых ночей в компании этой сногсшибательной дамы. Его мечты вот-вот должны были сбыться.
До острого слуха ведьмака донёсся какой-то необычный шум с улицы. Его глуповатое и радостное лицо переменилось, и он повернулся ухом к двери, стараясь прислушаться к подозрительному звуку.
- Что случилось? - встрепенулась Йен.
Гаэтан тем временем встал и двинулся к выходу. Его нос уловил противный едкий запах, которого он ещё никогда в своей жизни не встречал. Пальцы его левой руки сложилась в знак Квен, после чего он потянулся к ручке двери.
Плотное деревянное полотно сорвало с петель, и оно обрушилось на ведьмака, откинув мужчину к столу. Сноп искр озарил избу светом, но Квен лишь погасил первичный удар, в то время как сама дверь продолжала отталкивать Гаэтана назад.
Он перекатился спиной через стол, с которого уже успела соскочить чародейка, а затем ведьмака отбросило к стене, причём вместе со столом.
Только сейчас Йеннифер смогла разглядеть высокого и массивного мужчину с длиной бородой и в накидке из меховой шкуры. Этот разъярённый амбал также заметил и её, поприветствовав широким и стремительным ударом правой руки. Йен успела отскочить к стене, собирая силы для разряда молнии, но её противник ухватился за табурет и послал его в сторону чародейки. Второй его "снаряд" достиг цели, сбив женщину с ног, и ненадолго вывел её из игры.
Гаэтан уже был на ногах и схватил с пола свой железный меч. Пара его ударов пришлась по нагруднику дикаря, но лишь оцарапала его. Удар Аардом тоже не принёс особой пользы, оглушив детину меньше, чем на секунду.
Когда чары откинули здоровяка на пару шагов назад, Гаэтан заметил его блёклые глаза, лишённые смысла и собственной воли. Он догадался, что дело не обошлось без магии, поэтому приготовился использовать Ирден, чтобы ещё сильнее замедлить неповоротливого врага.
Пока ведьмак отвлекал противника на себя, Йеннифер смогла оправиться от смачного удара сиденьем табурета по голове. Её злость отразилась в ярко вспыхнувших фиалковых глазах, звезда на шее разгорелась вместе с ними. Всего пары секунд хватило, чтобы запитаться окружающей магией, а затем плотный и тёмный шар снёс нежданного "гостя" с ног и припечатал к стене.
Ведьмак при этом тоже попал под удар. Он стоял довольно близко к амбалу и его отнесло взрывной волной на кровать. Хотя бы с приземлением получилось удачно.
Любого обычного человека этот заряд энергии размазал бы по стенке в самом прямом смысле слова. По меньшей мере раздробил бы кости. Но этот ошалелый всё ещё шевелился, пытаясь подняться с пола на четвереньки. А вот дальше события обернулись ещё более неожиданно. Он не просто шевелился. Его тело трансформировалось!
Йеннифер не стала дожидаться, пока он обернётся монстром, также, как и Гаэтан, что уже ринулся к оборотню, позабыв о том, что сейчас не один сражался с очередным чудищем.
Ведьмак мешал, закрывая обзор и не давая послать в противника заряд молнии. Несмотря на то, что после всех происшествий свободного места в хате стало чуточку больше, разгуляться как следует с длиннющим двуручным мечом в ней было проблематично.
Гаэтан наносил короткие удары и уколы, но здоровяк дёргался так быстро, что почти все они пришлись по его бронированному нагруднику.
Тяжёлая волосатая лапа с когтями шлёпнула по рёбрам убийцы монстров, отчего тот отлетел в сторону. Чародейка произнесла заклинание, и молния с раскалывающим голову треском вонзилась в плечо уже не человека, а крупного бурого медведя, облачённого в крепкий нагрудник, что каким-то чудом удерживался на оборотне. Видимо, размерчик был подходящим и для его звериной формы.
Заклятье оставило большую дымящуюся рану возле шеи монстра, но только сильнее распалило его ярость. Медведь кинулся на Йен, намереваясь вцепиться в неё зубами и разорвать в клочья. Гаэтан понял это и, пока лежал на полу, умудрился послать Аард в сторону чародейки, тем самым вышвырнув её в окно, спиной к которому та стояла.
Медведь с треском ударился о оконную раму и попробовал просунуться в проём вслед за Йеннифер, но смог протиснуть в него лишь свою голову. Чародейка уже пришла в себя и глядела как челюсти, покрытые пеной, клацают в воздухе, пока грозный недовольный рык твари разносился по всей деревне.
Гаэтан не стал терять времени и выбрался на улицу. Оборотень бросил свои попытки добраться до Йеннифер и развернулся вслед за ведьмаком к выходу. Проём был недостаточно широк, но силы зверя оказалось достаточно, чтобы выбить часть дверного косяка и даже несколько брёвен из стены.
- И что теперь? - с недовольством крикнула Йеннифер.
- Здесь хотя бы можно драться, - отозвался Гаэтан.
- Неужели? Надеешься измотать его своей зубочисткой?
Чародейка заметила отсутствие рун на клинке ведьмака, которое означало, что он сражался сейчас обычным мечом вместо серебряного.
- Другой меч остался в доме, но там драться бесполезно. Он меня просто забодает.
Оборотень кинулся на Гаэтана и разговор пришлось прервать.
Заклинания Йеннифер наносили урона не больше, чем удары железным клинком. Существо обладало какой-то неестественной защитой от магии, поглощавшей большую часть урона. Это было заметно ещё когда оно было в человеческом обличие.
Йен сумела выйти из битвы, оставив Гаэтана отвлекать чудовище, пока сама искала выход из сложившейся ситуации. Ведьмак прекрасно владел искусством фехтования, а его реакция и познания позволяли избегать практически всех свирепых атак существа. Но даже будь он вооружён своим серебряным мечом, шансов на победу у него было не много. Шкура оборотня была слишком прочна, чтобы позволить даже острейшему лезвию погрузиться достаточно глубоко и хоть как-то заметно навредить её владельцу.
При взгляде на дом с выбитой дверью у Йеннифер в голове зародилась одна "сносная" идея.
- Гаэтан! - крикнула она.
- Я... Знаешь ли... Блядь... Немного занят... - прерываясь на очередной удар или отскок, выговорил ведьмак.
- Делай, как я сказала, иначе нам обоим конец! - выпалила Йен.
По недовольному рычанию Гаэтана она поняла, что тот согласился, а затем вбежала в избу и начала творить заклинание телекинеза. Часть нижних балок, из которых состояли стены дома уже была в надломленном состоянии, оставалось разрушить пазы, в которых они стояли и расшатать ещё несколько других брёвен.
На всё это ушло около минуты, в течение которой Гаэтан стойко сражался с неугомонным медведем, раскромсавшим большую часть стволов деревьев в округе. Ведьмак как раз встал со стороны дверного проёма, метрах в десяти от самого дома, когда до его слуха донёсся громкий голос чародейки.
- Давай!
Очередной взмах лапы оборотня ударил в "молоко", когда Гаэтан перекатился и бросился обратно в избу. Медведь в бешенстве оббежал ближайшее дерево и ринулся за своим прытким врагом, что уже стоял у дальней от входа стены, вытянув перед собой меч.
Йеннифер выжидала в углу, надеясь захлопнуть капкан. Как только голова медведя прошла внутрь хаты, Йен тут же выдернула телекинезом нижнюю часть брёвен наружу, отчего стена вместе с половиной проёма обрушилась на чудовище сверху.
Гаэтан среагировал на это мгновенно и тут же выбил Аардом обломки, мешающие стене прижать медведя ещё сильнее.
План чародейки сработал. Монстр оказался в западне. Её напарник с разгона вогнал меч в шею оборотня, пока тот пытался выбраться из тяжёлой деревянной пасти, жвалы которой прижали его к земле. Оружие пронзило обожжённую мохнатую шкуру и застряло в ране. Гаэтан отпустил рукоять, ибо не хотел быть располосован когтями. Передние лапы оборотня ещё могли достать его.
Йен послала в торчащее из твари лезвие ещё одну молнию. Разряд прошёл через металл, миновал защиту и поджарил бестию изнутри. Пронзительный рёв заставил разломанную мебель в избе задребезжать.
Казалось, что этого должно было хватить, дабы навечно упокоить оборотня, но он продолжал двигаться и вяло скрести лапами. Его мозг наверняка был поджарен и сейчас испускал лишь простые сигналы, что заставляли тварь беспомощно двигать конечностями, да испускать несвязные звуки, совсем не похожие на прежние разъярённые рычания.
Гаэтан отыскал на полу свой серебряный меч. Он подошёл с ним к поверженному созданию, воткнул в то же место, откуда торчал стальной клинок, а затем с силой надавил на рукоять, перерезая артерии, мышцы и связки в шее. После этого движения звуки прекратились. Оборотень опустил голову вниз и уткнулся мордой в пол.
- Вот видишь. Стоит порой довериться своей напарнице, - озорно произнесла Йеннифер.
Гаэтан повернулся к ней, даже не удосужившись вытащить хоть один из мечей из туши медведя. В его глазах пылал огонь страсти. Он провёл всё сражение без использования эликсиров, и это не на шутку раззадорило его пыл. Тем более, что он помнил на каком моменте была прервана их "бонусная" часть.
Но все его чувства не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось внутри чародейки. Это даже нельзя было передать словами, поэтому Йеннифер просто набросилась на ведьмака, впившись своими губами в его, параллельно пытаясь расслабить ремень на штанах.
Гаэтан был прижат к стене, но и сам принялся освобождать из плена прелестные груди чертовки. С ремнём на её талии проблем не возникло, а вот жакет со множеством пуговиц оказался не так прост.
Йен уже стянула штаны Гаэтана и перчатки со своих рук, а затем ухватилась за набухший "стержень" ведьмака, яростно массируя его. Гаэтан застонал, а потом отстранился от поцелуя, сложил пальцы в спасительный знак Аард и сорвал с жакета все серебристые пуговки, отчего те ударились об пол, звонко отскакивая от него.
Йеннифер притянула ведьмака к себе, вернувшись к жаркому, но влажному поцелую. Её грудь тёрлась о кожаный нагрудник, а когда медальон школы кота довольно больно уколол её возле соска, она запрокинула голову назад и истошно закричала. Но совсем не от боли.