Йеннифер вместе с Гаэтаном возвращались обратно на Шепчущий холм.
Прошли целые сутки с того момента, как они освободили древний дух из темницы и обязали его помочь им в освобождении сирот, откармливаемых ведьмами с Кривоуховых топей на убой.
После того, как они расправились с оборотнем и восстановили силы, Гаэтан закупил с десяток склянок, а также нарвал целую сумку трав, после чего часть вечера провозился с приготовлением своих эликсиров. Он готовил зелья до темна, попутно расспрашивая свою нанимательницу о Хозяйках леса, с которыми им придётся сражаться, а также о плане их действий.
Сама Йен тоже не сидела сложа руки. Она набиралась сил для одного очень сложного заклинания, параллельно с этим собирая в своей голове кусочки воспоминаний Беллатрисы. Трюк с Непреложным обетом сработал, так почему бы не использовать весь остальной арсенал, имевшийся у пришелицы из другого мира?
Йеннифер нашла в памяти довольно много заклятий, отчасти схожих с теми, что она изучала когда-то в Аретузе или смогла подчерпнуть самостоятельно из старых пыльных колдовских записей, встреченных в разных частях света. Паралич, преобразование предметов, убийственное заклятье, телепортация - всё это было для чародейки не ново. Только вот для применения большинства чар из ведьминского списка необходима была волшебная палочка.
Это, кстати, касалось и Непреложного обета, но каким-то образом Йен удалось обойти это условие. Волшебный артефакт из дерева с высокопроводимым сердечником одновременно выступал в роли конденсатора и проводника магического потока энергии. Пещера под Шепчущим холмом была настолько пропитана тёмной густой силой, что она сама выступила в роли проводника. Именно к такому заключению и пришла чародейка.
К сожалению, такие места с высокой концентрацией магии были редкостью. Поэтому все попытки использовать заклятья из мира Беллатрисы в разрушенной после сражения с оборотнем избе ни к чему не привели.
Отыскать подходящую палочку в Северных Королевствах было крайне затруднительно. Лучше всего было обратиться за помощью к друидам - любителям таскать в руке длиннющую палку (вероятно, компенсируя другой свой коротенький недостаток).
Но этим можно было заняться позже. Сейчас главное - вернуться к пещере.
Сладкая парочка брела верхом на одной лошади, но в этот раз впереди сидела Йеннифер. Гаэтан сначала дико возмущался тому, что чародейка сама намеревалась вести коня, но, как только он пристроился к ней со спины, его мужское эго тут же утихомирилось, перенаправляя всё своё недовольство в штаны.
Твёрдый бугорок упирался Йеннифер между булочек на протяжении всего пути. Она даже удивилась, что ведьмак оказался таким стойким после их вчерашней бурной ночи, но совсем не была против этого. Точно также, как не была против его крепких рук, обёрнутых вокруг её талии, что время от времени будто бы невзначай сдвигались с места, ощупывая разные чувствительные женские места.
Шепчущий холм был уже недалеко, когда Гаэтан вдруг задал вопрос:
- Так зачем мы всё-таки сюда направились? Я, конечно, понимаю, что у тебя есть какой-то план и довольно замудрённый, но я наделся, что заслужил уже хоть капельку твоего доверия.
Йеннифер закатила глаза и выдохнула. Справившись со своим недовольством, она ответила:
- Ты видел какое подношение вчера отдал мне староста Штейгеров?
Руки Гаэтана опустились чуть ниже её талии.
- И даже услышал, как он его отрезал.
- Ты, наверняка, также заметил по дороге в деревню точно такие же уши, развешенные на деревьях?
- Такое сразу бросается в глаза.
Ладони ведьмака легли на переднюю часть её бёдер.
- Так вот с помощью этих даров Хозяйки могут слышать всё, что происходит на их владениях, - выговорила Йен, поворачивая голову налево и уводя коня туда же по узкой тропинке.
Руки Гаэтана, скользившие по её штанам, на мгновение остановились. Он переваривал полученную информацию несколько секунд, а потом продолжил мысль своей нанимательницы:
- А вокруг холма не было ни одного такого ожерелья из ушей. Значит, они не могут узнать, что здесь творится и не услышат о твоих планах.
- Вот видишь, почему я не стала раскладывать все карты в деревне?
Гаэтан томно угукнул, после чего его пальцы медленно поползли к её малость опухшему сокровищу.
Внутри неё боролись два чувства: раздражение и вожделение. Она хотела сосредоточиться сегодня на их плане и довершить свои приготовления, но этот тихий и соблазнительный чертёнок в её голове постоянно нашёптывал, что не стоит излишне усердствовать и надо бы ещё раз сполна насладиться простыми "человеческими" радостями, ибо, если завтра всё пойдёт не по плану, то был велик шанс, что ни ей, ни Гаэтану уже не суждено будет встретить следующий день.
Она уже частично согласилась с позицией этого "беса", отчего с её губ сорвался тихий и едва уловимый (только не для ведьмака) стон. Бугорок возле её попки тут же дёрнулся, словно солдат, услышавший команду "подъём", а пальцы мужчины задвигались в этот момент ещё быстрее. Однако он и не думал останавливать свои расспросы.
- А что насчёт того ликантропа в броне? Думаешь, ведьмы решили избавиться от тебя, как только ты выполнила своё задание?
Йен дрожала от удовольствия, но не собиралась объявлять о своём поражении в этой их маленькой шаловливой игре. Чародейка слегка сбавила скорость коня, чтобы не так часто ударяться своим лоном о спину животного, а потом начала отвечать, с придыханием начиная каждое новое предложение:
- Не думаю, что это их рук дело. Они, несомненно, коварные и подлые создания, но сделки, которые они заключают с людьми - для них как нерушимые пакты. Дело здесь не только в репутации ведьм, но и в магических особенностях сделки. Если одна из сторон нарушит договор, то последствия для неё будут серьёзными. Хозяйки уже давно промышляют этим и прекрасно знают, чего пообещать, чтобы не пришлось потом расплачиваться кровью. А вот люди, не зная об особых условиях, порой нарушают данное слово. И довольно часто. Этим ведьмы и пользуются.
Йеннифер прекрасно справилась со своей речью. Если бы не редкие всхлипы после резких движений пальцев Гаэтана или его поцелуев на её шее, то можно было бы сказать, что она с достоинством справилась со своим испытанием.
Йен решила, что ещё отыграется за все свои "неудобства", которые получила во время поездки.
- Значит, это тот дух послал оборотня? Чтобы прикончить нас обоих. Он решил, что лучше умереть, чем служить ведьмаку с колдуньей? - продолжил вопрошать Гаэтан, на этот раз просунув правую руку под ткань штанов, которым Йеннифер с помощью магии утром вернула первозданный вид .
Когда тёплые пальцы коснулись самого края её клитора, ей пришлось с силой прикусить губу, чтобы не застонать на всё болото. Утопцы и водяные бабы никуда не делись с прошлого раза, и не хотелось бы сейчас созывать их всех сюда на бой.
- Нет, она уже на такое не решится. Я ведь не зря дала ей убежать и насладиться долгожданной свободой, - вторая рука Гаэтана скользнула под её жакет и блузку. Одежда была довольно тесной, так что ладонь смогла добраться только до самого низа груди, но и этого хватило, чтобы усилить и без того бушующие чувства Йен. - Она не посмеет навредить ни тебе, ни мне, но будет всегда держаться неподалёку, чтобы в момент нужды явиться на твой зов.
- Тогда, кто его сюда послал? Ты видела те глаза. Он был под какими-то чарами и довольно сильными. Даже превращение в медведя не помогло снять заклятья. Такое под силу лишь могущественному чародею, да ещё и разбирающемуся в оборотнях.
- Да, это должен быть кто-то очень искусный...
В этот момент Гаэтан усилил наступления по обоим фронтам и напал с ещё одной стороны, нежно прикусив мочку уха чародейки.
Она раскрыла рот в беззвучном крике удовольствия, а под конец медленно облизнула губы и громко сглотнула.
Йеннифер показалось, что штаны ведьмака на месте бугорка в этот момент промокли, и он не удержался от того, чтобы излить свою радость наружу. Но спустя пару мгновений передумала, поняв, что это всего лишь разыгралось её бурное воображение, жаждавшее поквитаться с Гаэтаном за его вредные, но приятные шалости.
Они, наконец, добрались до крутого склона, ведущего к просторной поляне, после чего спешились, оставили коня на привязи и пешком добрались до входа в пещеру.
Ведьмак не стал подниматься наверх по каменных уступам, оставшись на самой поляне. Он по-прежнему не видел камня силы, верхушка которого продолжала сиять ярким солнечным светом.
Йеннифер дотронулась до артефакта рукой и прикрыла глаза. Волны магии растекались по всему её телу, как и в прошлый раз, но сегодня её целью не была простая магическая подпитка.
Её план был намного интереснее и сложнее в исполнении.
- Редукто, - твёрдо и тихо произнесла Йен.
Менгир затрясся, а свет из пробоины на его верхушке начал обжигать лицо. Чародейка прикрылась свободной рукой, а затем повторила заклинание, но уже более уверенным и излучающим силу голосом.
Камень пошёл трещинами.
Йеннифер взглянула на Гаэтана, но тот даже ухом не повёл, продолжая смотреть на поляну и бормотать себе что-то под нос. Похоже, что он попросту отрицал любые признаки существования этого камня силы.
- Редукто! - скомандовала чародейка.
Менгир раскололся на кусочки, а свет в отверстии тут же погас. При этом в голове Йен снова начали мелькать строчки на непонятном ей языке, на этот раз окрашенные в разные цвета. Но это явление продлилось недолго. Йеннифер отошла на пару шагов, чтобы булыжники не придавили ей ноги. Яркие символы исчезли из сознания чародейки, когда камни остановились, а сама она припала на колени и принялась ощупывать обломки.
Её план удался. Она использовала сам камень в качестве волшебной палочки и на него же применила заклинание разрушения. Мощность была подобрана в самый раз, чтобы обломки не разлетелись так, чтобы навредить ей самой.
Каждый из кусочков камня сохранил в себе внушительный заряд энергии. Двенадцати штук должно было хватить, чтобы помочь ей в завтрашнем предприятии.
Пока она собирала относительно небольшие куски, то почувствовала на себе чей-то взгляд. Йен тут же обернулась к Гаэтану, но тот сохранял свою позу, сидя на коленях лицом к поляне.
Чародейка покрутила головой и лишь мимолётом уловила два ярких огонька, тут же скрывшихся в кустах у самого начала склона. Она быстро закончила со сбором камней в сумку, а затем спустилась вниз.
Ведьмак медитировал. Возможно, что он не заметил незримого наблюдателя, но, пребывая в своём трансе, с лёгкостью мог бы уловить приближение любой угрозы.
Йеннифер расценила это как хороший знак. Если кто-то и поглядывал за ними, то уже наверняка понял, что связываться с таким смертоносным дуэтом будет себе дороже.
Чародейка скинула сумку на землю, а сама пристроилась спереди ведьмака. Её ладони обхватили его бритую голову, медленно спустились к шее, обошли широкие плечи и начали ласкать рельефные мускулистые руки. Она прощупала пальцами каждую выемку, каждый пучок мышц, а потом аккуратно взялась за ремень ведьмака, ослабила его и как можно медленней оттянула штаны вперёд.
Медитирующий ведьмак хоть и чувствовал, что происходит вокруг, но его тело реагировало на раздражители гораздо слабее, чем обычно. "Гаэтан младший" сейчас был не в самом боевом состоянии. Даже если бы ведьмак не старался сдерживать себя специально, уловив почему Йен хотела приласкать его прямо сейчас, ему бы понадобилось какое-то время, чтобы поднять свою мачту. Сердце Гаэтана билось очень медленно и вряд ли бы смогло быстро закачать этот маленький стручок, вяло лежащий на двух мохнатых желудях.
Но когда Йен стянула свои кожаные перчатки и начала медленно массировать яички и сам стволик, то последний тут же стал оживать. Он набухал не так стремительно, как хотелось бы, но всё же непрерывно старался принять свою лучшую форму.
Дыхание ведьмака участилось, отчего на лице чародейки заиграла довольная улыбка.
Она ласкала его член, меняя свой темп с быстрого на медленный, и, когда тот раздулся полностью, наклонила голову вниз и приоткрыла свой ротик.
Её тёплое дыхание коснулось головки, и весь стержень тут же дёрнулся, сигнализируя о том, что Гаэтан начинает проигрывать в своей же игре, начатой ещё на подходе к холму.
Она провела губами от самых яичек до уздечки. Слегка лизнула по краям, а потом увидела, как руки ведьмака поднялись с колен и потянулись к её волосам.
Она тут же отпрянула назад, оставив Гаэтана с широко открытым от досады ртом. А потом толкнула его в грудь и накинулась сверху.
- Ты проиграл. Так что теперь я хочу получить свой заслуженный приз.
Ноги Йеннифер засверкали, а через пару секунд её тесные штаны и кружевные трусики исчезли. Она потянулась вперёд, пока её разбухшая и покрасневшая киска не оказалась напротив губ Гаэтана, а затем медленно опустилась на них.
Они ещё несколько часов развлекались друг с другом, разложив плащи на поляне и устроив себе сеанс снятия стресса. План чародейки подразумевал, что они останутся в недоступном для Хозяек месте до самого утра. Поэтому на этом же месте они и заночевали, предавшись плотским утехам.
Йеннифер показалось, что Гаэтан тоже понял всю серьёзность завтрашней схватки, поэтому решил сейчас выложиться на полную. Он исполнял на этой поляне такие трюки, о которых Йен лишь мельком слышала, но так и не удосужилась попробовать за всю свою долгую жизнь.
Только лишь ближе к концу их страстного вечера чародейка поняла, что ведьмак так старался не из-за приближающегося боя с ведьмами. С тех пор, как он ступил на Путь, смерть шла за ним по пятам и поджидала на каждом шагу и за каждым углом. Отчего он научился брать от жизни всё и сейчас, не дожидаясь следующего утра.
Гаэтан может и проиграл этим вечером в их пикантной игре, но перед тем, как они легли спать, чувствовал себя настоящим победителем.
***
Йеннифер подошла к Лысому валуну. Им оказался довольно крупный камень, что доставал ей до пояса и стоял в центре Приюта на Кривоуховых топях, прямо между тремя хижинами. Время было раннее, солнце только выбралось из-за горизонта, но его свет был сейчас каким-то слишком уж слабым и походил больше на закатный.
Чародейка положила отрезанное ухо старосты на вершину камня и тут же услышала в округе чей-то неразборчивый шёпот, перемежавшийся со стонами. К этим звукам присоединился шелест ветра, и вскоре из непроглядного облака пыли, поднявшегося перед главным святилищем ведьм, выбрались сами Хозяйки.
Отвратительные и жуткие создания, лишь отчасти напоминающие людей. Первой заговорила Пряха - уродливая и горбатая старуха с красным колпаком на голове. Её голова дёргалась из стороны в сторону, прямо как у птицы, а из левой глазницы, вместо которой виднелся небольшой улей с сотами, периодически вылетали пчёлы.
- А она не такая уж своенравная.
Сразу после неё заговорила Кухарка. Огромная, тучная, похожая на прямоходящую свинью с корзиной, прикрывающей лицо. По всему её телу виднелись глубокие и всё ещё красные шрамы, судя по всему, оставленные чьим-то мечом.
- Зато очень сочная и нежная.
И третьей подключилась Шептуха - самая старшая из ведьм, такая же горбатая, как и Пряха, но гораздо крупнее. Её лицо было скрыто длинной красной сетчатой вуалью, а из белой сумы на поясе торчала маленькая человеческая рука.
- И не скажешь, что старуха.
- Да уж помоложе вас буду, - съязвила чародейка.
- Слишком дерзкая, - прошипела Пряха.
- Такая же, как и та с мышиными волосами.
- И не очень вежливая.
- Хватит уже болтовни. Вы обещали рассказать, что случилось с девушкой. Я свою часть уговора выполнила - духа под Шепчущим Холмом больше нет. Теперь ваша очередь.
Голос Йеннифер был наполнен отвращением и решительностью. Она надеялась поскорее разобраться с этой сделкой.
- Ты... - окликнула Шептуха Анну, что мялась у ведьмы за спиной, - Принеси.
Бабушка подошла к камню и взяла с него кровавое подношение.
- Где дети? - тихо спросила у неё Йеннифер.
- В доме. Спят. Хворь их настигла. Болеют бедняжки...
Шептуха резанула своим ногтем по ладони, и Анна тут же закричала от боли. Клеймо на её руке разгорелось, как тлеющие угли. Она тут же повернулась к Хозяйке, выслушивая следующую команду.
- Принеси, а не болтай.
Старушка повиновалась и передала ухо Шептухе, после чего та нанизала дар на толстую нить на шее, добавив ещё один трофей к своему ожерелью из ушей. Ведьма не забыла огреть свою рабыню по лицу, и та упала на землю. Кухарка в этот момент возмутилась:
- Обычно мы прощаем тварей, но ты плохо обращалась с детьми.
- Все дети иногда болеют. Это Милка пришла и всех заразила, - защищалась бабушка.
- Ты за это понесёшь суровую кару. Из-за тебя нам пришлось отложить наш пир, - возмутилась Пряха.
- Давайте-ка вы разберётесь с этим потом. Девушка с серыми волосами, где она? - грозно приказала Йен.
- Эта противная, невоспитанная, скользкая, - пожаловалась Кухарка, потирая свои раненные руки.
- Она заходила к нам несколько дней назад...
***
Цири выбралась из портала и оказалась посреди болота.
Время было ночное, но луна прекрасно подсвечивала всё вокруг, так что приближение к девушке огромного страшного чудища было трудно не заметить. Кухарка шла прямо к ней, оставляя за собой в мягкой податливой почве глубокие следы.
- Из огня да в полымя, - с недовольством бросила Цири.
- Ну что же ты, деточка, я тебя не обижу, просто хочу немного поболтать.
Ведьма при этом развела руки в сторону, желая показать свои мирные намерения, но выглядело это больше как отвлекающий манёвр. Девушка не колебалась, вытаскивая меч из ножен.
Кожа Кухарки оказалась на удивление толстой. Меч ласточки беспощадно разил огромную тварь, но та лишь злобно вскрикивала каждый раз, когда лезвие вспарывало её плоть.
Поймать Цири оказалось крайне сложно. Она двигалась с невероятной скоростью, и не только благодаря своим колдовским навыкам перемещения, но и используя все свои трюки, выученные годы назад в Каэр Морхене.
Цири не сомневалась, что сможет прикончить эту тварь, но она совсем позабыла о ране, что оставил ей один из воинов Дикой Охоты. Тот малец в очках принял большую часть удара на себя, но клинок всё же зацепил её, и сейчас кровь стекала с раны на боку, ритмично брызгая с каждым ударом сердца.
Девушка почувствовала, как её тело стало остывать, но причина крылась не в том, что она потеряла много крови. Земля стремительно начала покрываться инеем. В воздухе закружили редкие снежинки, что со временем засыпали застывшую поверхность болота, превращая её в белое грязное поле. Кровавые пятна и разводы на снегу образовали чудесный узор, что заслуживал быть запечатлённым на одной из картин где-нибудь в королевском дворце, но всё это было лишь прелюдией для ужаса, что подкрадывался вслед за резко изменившейся погодой.
Цири нырнула под лапу Кухарки, а затем рубанула по сухожилию чудища. Точнее, по тому месту, где оно должно было быть у нормального человека. Ведьма припала на колено, издав протяжный крик, оставалось лишь добить её.
Но времени на это не осталось. Цири всем своим нутром чувствовала, что солдаты Эредина уже рядом. Последний удар мог бы избавить этот мир от ужасного порождения древней друидки, но и привёл бы к тому, что наследница Лары Доррен была бы схвачена захватчиками из другого мира.
Цири сделала несколько рывков в сторону, резко уносясь подальше от места битвы. Адреналин, заставлявший её сердце бешено колотиться, ничуть не помогал остановить кровотечение. Она прижала ладонь к ране, надеясь не оставить на снегу отчётливый след, по которому её могут выследить.
Она двигалась в сторону озера, в надежде, что отыщет там способ убраться с этих болот и как можно дальше.