Со смотровой площадки западной башни Изборского монастыря открывался чудесный вид на реку Ирни, величаво несущую тёмные воды к океану. Энтони частенько поднимался на самый верх башни и, с ногами забравшись на широкий мраморный парапет, подолгу любовался живописной картиной. Ирни была прекрасна в любое время года: ранней весной, когда ширь могучей реки запружали огромные льдины, с шумом мчащиеся к океану; летом, когда золотые пляжи и нежно-зелёные пойменные луга красиво горели под лучами яркого солнца, а по густой синей глади плыли торговые суда, рыбацкие лодки, плоты, связанные из толстых брёвен, и большие военные корабли; поздней осенью, когда река засыпала в преддверии зимы, и её широкая тёмная полоса лениво катилась мимо блёклых пляжей и вылинявших лугов, лишь изредка оживляясь одиноким судном или баржей. Энтони обожал Ирни, но всё же порой его охватывало нестерпимое желание подняться на борт торгового судна и вместе с купцами уплыть из родного монастыря. Юноша мечтал увидеть иные реки, а ещё моря и океаны, далёкие страны и незнакомые города.
"Когда-нибудь я обязательно отправлюсь в путешествие..." - Энтони последний раз взглянул на разлившуюся во всю ширь Ирни, спрыгнул с парапета и стал медленно спускаться по крутой каменной лестнице. Как правило, река успокаивала его, но сегодня был необычный день: Энтони, впервые в жизни, собирался выйти за стены монастыря не в сопровождении боевых магов отца, а с такими же, как он, подростками. Ещё месяц назад ему, второму сыну Квентина, отца-настоятеля Избора, в голову не пришло бы нарушить запрет отца, но презрительные слова бойкой красавицы Инги, в которую были влюблены и он, и все его приятели, заставили юношу взбунтоваться. Энтони горел желанием доказать себе и окружающим, что он уже не сопливый мальчишка, а смелый и решительный мужчина.
Открыв тяжёлую кованую дверь, Энтони шагнул во двор и остановился. Мысли об Инге растревожили душу и вместо того, чтобы идти домой, юноша побрёл вдоль высокой монастырской стены, вновь и вновь укоряя себя за нерешительность. Ведь поначалу девушка явно благоволила ему, но Энтони постеснялся проявить чувства. Инга призывно улыбалась ему, а он лишь отводил глаза, отчаянно краснел и молчал. Ночами же Тони снились её пухленькие, сложенные волнительным сердечком губы и голубые, как весеннее небо, глаза. Во снах он крепко держал возлюбленную за руку, и они вместе бродили по живописному песчаному берегу Ирни, любуясь полной луной, целуясь и шепча друг другу нежные слова. Но прогулки и поцелуи так и остались во снах. Инга, не дождавшись с его стороны решительных действий, стала встречаться со Стефаном.
Энтони прошёл через конюшенный двор и оказался на краю парка. В лучах закатного солнца голые ветви деревьев походили на чёрные руки, тесно переплетённые между собой. Юный изборец едва не заплакал от обиды, он, как наяву, увидел руку Стефана, нежно обвивающую тонкий стан Инги. Энтони гнал от себя тягостную картину, но она никак не желала исчезать. Напротив, воспоминания о недавней встрече с Ингой и Стефаном нахлынули на него с новой силой. Неделю назад, возвращаясь с занятий, Энтони столкнулся с ними в парке. Инга и Стефан самозабвенно целовалась под сенью раскидистого дуба. Тони хотел пройти мимо, но, помимо воли, остановился и замер соляным столбом, ошарашено глядя на сладкую парочку. Почувствовав его взгляд, Инга и Стефан разомкнули объятья. Стефан смерил Энтони насмешливым взглядом, нежно обнял девушку за талию и что-то шепнул ей на ухо. Инга звонко рассмеялась, и Энтони передёрнуло от ревности. Он шагнул к девушке, хотел что-то сказать, но слова комком застряли в горле, и он лишь укоризненно взглянул на неё. Инга раздражённо тряхнула длинной каштановой чёлкой и крепче прижалась к Стефану:
- Ты рохля и трус, Тони. Маменькин-папенькин сынок! Ты даже из монастыря один выйти боишься, только за ручку с монахами. А мне нравятся решительные и смелые мужчины! - Она склонила голову на плечо Стефану и одарила Энтони презрительной улыбкой: - Беги домой, Тони, а то мама заругает.
Щёки Энтони запылали от обиды и унижения, и он, ни слова не говоря, бросился прочь. Взбежав на смотровую башню, он уселся на парапет и, глотая слёзы, стал смотреть на полноводную Ирни, мечтая уплыть по ней далеко-далеко. Он не заметил, как на смотровую площадку заглянул советник его отца Деннис и, удручённо покачав головой, исчез. Энтони очнулся лишь тогда, когда рядом с ним появился Квентин. Юноша соскочил с парапета и, размахивая руками, стал кричать, что больше не желает быть пленником Избора. Он требовал, чтобы отец избавил его от назойливой опеки боевых магов и позволил жить так же свободно, как все его ровесники. Квентин терпеливо выслушал сына и, сказав: "Нет!", удалился. А Энтони так и остался стоять посреди смотровой площадки, разочарованно глядя перед собой. Он отлично знал, что если отец сказал "нет", никто не сможет переубедить его.
Энтони скрипнул зубами и понёсся через тёмный парк. Он кожей чувствовал на себе взгляды боевых магов Избора и летел стрелой, зная, что оказавшись дома, отделается от незримых соглядатаев. Ворвавшись в гостиную, Энтони коротко поздоровался с матерью, кивнул сестре и, прихватив из вазы большое зелёное яблоко, скрылся в своей комнате. Он опасался, как бы мать не раскрыла его тайные планы и не рассказала о них отцу, поэтому быстро сгрыз яблоко, разделся и нырнул в постель. Повернувшись на бок, он с головой накрылся одеялом и стал шаг за шагом перепроверять план, который зародился у него после встречи с Ингой и Стефаном. Энтони мысленно усмехался, представляя, как вытянется лицо отца, когда он узнает, что его четырнадцатилетний сын сумел провести лучших боевых магов Избора. Конечно, Тони пришлось потрудиться, но результат превзошёл все его ожидания. Перелопатив уйму магических книг, Энтони откопал заклинание, позволяющее манипулировать сознанием мага, и не только освоил, но и усовершенствовал его, не даром же он был одним из лучших учеников монастырской школы магов. Опробовав заклинание на магах-соглядатаях, Энтони остался доволен результатом и, сбежав от охраны, отправился к Иварду, своему закадычному другу и главному проказнику Избора. Как-то раз вечно растрёпанный и вечно улыбающийся Ивард под большим секретом поведал ему о тайных ночных вылазках за стены монастыря, и Энтони счёл, что, приняв участие в такой вылазке, докажет отцу, что вполне способен обходиться без опеки. Сначала Ивард наотрез отказывался брать с собой Энтони и даже пригрозил пожаловаться отцу-настоятелю. Но Тони не отступил: немного магии, и Ивард согласился взять его на первое ночное купание в этом году.
- Тише ты! Топаешь, как медведь, - прошипел Ивард и показал Энтони кулак.
Тони вжал голову в плечи и постарался ступать как можно тише. Он до жути боялся попасть в руки стражников, потому что тогда бы ему пришлось объясняться с отцом не с позиции победителя, а с позиции проштрафившегося школяра.
Ивард нервно пригладил тёмные непокорные пряди на макушке, предупреждающе глянул на Энтони и осторожно выглянул из-за угла. Коридор был пуст. Одобрительно цокнув языком, Ивард расправил плечи, кивнул рыжеволосому Алексу, всегда хмурому Яну, долговязому Павлу и торопливо зашагал по тёмному коридору. Он провёл приятелей мимо монастырской кухни, где уставшие посудомойки ещё расставляли чистую посуду, и остановился перед массивной дубовой дверью в погреба. Энтони думал, что их путь пройдёт через подземелья, однако Ивард вытащил из кармана большой медный ключ, заговорщицки подмигнул Тони и, опустившись на корточки, начал ощупывать выложенный деревянными плитами пол.
- Есть, - прошептал он и вложил ключ в едва заметную щель.
Раздался тихий щелчок, и на полу засветился зелёный квадрат.
- Портал? - удивился Тони.
- А ты как думал! - самодовольно ухмыльнулся Ивард и исчез в портале.
Рыжий Алекс подтолкнул замешкавшегося Энтони и, шагнув в яркий зелёный свет, юноша изумлённо застыл. Он оказался в просторном земляном тоннеле, стены и потолок которого покрывал плотный ковёр светящихся грибов. В их ровном матовом свете тоннель выглядел загадочно и чуть страшновато.
- Не спи! - Ивард дёрнул его за рукав, и, опомнившись, Энтони отскочил в сторону, освобождая путь Алексу. Когда к друзьям присоединились Ян и Павел, Ивард широко улыбнулся: - Можешь расслабиться, Тони. Мы за стенами Избора. - Он хлопнул приятеля по плечу: - В путь!
Мальчишки, смеясь и болтая, пошли по тоннелю. Энтони смеялся громче всех, его переполняло ощущение победы. Он уловил лёгкое дуновение свежего ночного ветерка, обогнал Иварда и, сломя голову, кинулся к реке. Вылетев на берег, Энтони на ходу сорвал балахон, сбросил сандалии и устремился к серебрившейся в лунном свете воде. Под весёлые одобрительные крики друзей он с разбега нырнул в тёмную холодную заводь и поплыл навстречу зеленовато-жёлтой луне. В душе Энтони звучала победная песнь, с губ то и дело срывался ликующий клич. Со стороны он напоминал сумасшедшего. Впрочем, его приятели смотрелись не лучше: визжа и хихикая, словно малые дети, они устроили у берега дурашливую потасовку, и в результате так извозились в мокром песке, что стали похожи на нелепых песочных монстров. Прекратив возню, приятели взглянули друг на друга и расхохотались.
- А Тони уже почти на середине, - хитро заметил Ивард. - Догоним?
И четыре "песочных монстра" с завыванием и улюлюканьем ринулись на глубину. А Энтони, забыв о друзьях, плыл и плыл вперёд. Мысленно он был уже дома и гордо рассказывал отцу о своей проделке: "Я ускользнул от твоих боевых магов! Я прекрасный маг! Мне не страшны драги! Я сумею постоять за себя!" Юноша так замечтался, что едва не захлебнулся, когда рядом с ним прогремели радостные голоса приятелей. Помотав головой и отплевавшись, Энтони широко улыбнулся:
- Спорим: вам меня не догнать! - Он нырнул, проплыл под ногами приятелей и, вновь оказавшись на поверхности, устремился к берегу.
- Это мы ещё посмотрим, - хихикнул Алекс и резво поплыл за Энтони. Ивард, Павел и Ян ринулись следом.
Приятели достигли берега почти одновременно. И всё-таки Энтони выиграл: он на несколько секунд опередил остальных и первым выскочил на пустынный пляж. Однако о победе пришлось сразу забыть. Весенний ветер принял юношей в свои холодные объятья, и их кожа покрылась мурашками, а зубы стали выстукивать барабанную дробь. Поспешно натянув балахоны, приятели собрали веток и развели на краю пляжа костёр. Насадив на палочки прихваченные из дома колбаски и хлеб, они поджарили их на огне и с удовольствием принялись за еду. Энтони жевал истекающую пряным соком колбаску, краем уха слушал болтовню приятелей и смотрел на тёмную гладь Ирни: вновь предвкушая, как расскажет о ночном приключении отцу: "Скоро, очень скоро ему придётся признать, что все его опасения излишни. Мне не нужна охрана!"
Из-за горизонта показался край солнечного диска, по реке и пляжу поползла тонкая дымка утреннего тумана, и уставшие, но довольные собой приятели двинулись в обратный путь. Они прошли по земляному тоннелю, один за другим нырнули в портал и оказались перед дубовой дверью в погреба. Ивард вынул ключ из щели между плитами и сунул его в карман.
- Ну что, Тони, ты доволен? - Он обернулся и застыл с открытым ртом: Энтони не было. - Где он? - Голос Иварда сорвался.
Ян, Алекс и Павел растерянно завертели головами, недоумевая, куда подевался их спутник.
- Я видел, как он вошёл в портал, - заикаясь, произнёс Алекс.
Ивард вздрогнул и торопливо сунул ключ обратно в щель. Он ринулся в портал и с криком: "Тони!" побежал по тоннелю. За ним неслись остальные. Подростки громко звали Энтони, но им отвечало лишь эхо. Сын Квентина словно испарился. Неожиданно перед Ивардом возник монах в тёмном балахоне стражника. Он схватил юношу за плечи и впился в его лицо суровым взглядом.
- Как ты провёл Энтони мимо охраны? Отвечай!
- Он сам... Он сказал, что его никто не заметит, - пролепетал юноша. - Я говорил ему...
- Идиоты! - выпалил стражник и бросился к порталу.
Подростки молча последовали за ним. В коридоре Ивард обвёл друзей несчастным взглядом:
- Куда он делся?
- Я видел, как он вошёл в портал, - дрожащим голосом повторил Алекс.
- Драги... - прошептал Ян и испуганно прикрыл рот ладонью.
- Квентин убьёт нас, - всхлипнул Павел.
И в тот же миг юношей окружили боевые монахи.
- Как давно вы потеряли Энтони из виду? - требовательно спросил советник отца-настоятеля Деннис.
- Я видел, как он вошёл в портал, - в третий раз повторил Алекс.
- Быстро к Квентину! - рявкнул Деннис и шагнул в зелёный квадрат.
Переминаясь с ноги на ногу, юноши проследили, как маги исчезли в портале, и медленно побрели по коридору. Возле дверей кухни они столкнулись с отцом-настоятелем. Синие с белыми крапинками глаза пробежали по лицам подростков и остановились на Иварде.
- Он сказал, что никто не узнает, если он пойдёт с нами, - еле слышно проговорил юноша и опустил голову.
- Судьба... - выдохнул он, безнадёжно взглянул на север и зашагал прочь.
Квентину некого было винить в случившемся. Он видел, что сын тяжело переживает неудавшийся роман с Ингой, но и предположить не мог, что рассудительный и ответственный Энтони решиться на столь глупую и опрометчивую выходку. "Я сам виноват. Я забыл, что он ещё ребёнок! - корил себя отец-настоятель. - Я должен был поговорить с ним и утешить! А я, как всегда, был слишком занят и прозевал сына! Я собственными руками отдал его драгам! - Квентин распахнул дверь своего кабинета и остановился на пороге, скользя невидящими глазами по знакомой обстановке. - Что же теперь, Тони?.. Что?.."
Энтони ошарашено глазел по сторонам. Зал, в котором он оказался, был вызывающе роскошен: стены, обитые красно-золотым шёлком; белый потолок с золотой лепниной; массивная золотая люстра с тремя рядами магических свечей; на полу - пурпурный, невероятных размеров ковёр. В центре зала - жемчужный фонтан. Холодные струи в причудливом изгибе беззвучно ударялись о дно сияющей белизной чаши и исчезали. Прекрасный фонтан заворожил изборца, и сильный толчок в спину застал его врасплох. Юноша повалился на колени. Пушистый ковёр смягчил падение, но резкая боль между лопаток отрезвила его. Энтони вскочил и снова замер. Перед ним, широко улыбаясь, стояла высокая красивая женщина в облегающем золотом платье. Длинные каштановые волосы тяжёлыми кольцами лежали на оголённых плечах, а пронзительно-зелёные глаза с ядовитой насмешкой взирали на изборца.
- Шарна...
- Какая память, - хмыкнула драгна. - Добро пожаловать в Аразру, Тони!
Энтони смотрел на Шарну, и ему казалось, что он спит и видит дурной сон. То, о чём столько раз предупреждал его отец, случилось. Глупая мальчишеская выходка обернулась трагедией. В одночасье он лишился всего, что было ему дорого: семьи, друзей, Избора, а, возможно, и собственного я. Отец оказался прав, но вряд ли Энтони когда-нибудь сможет сказать ему об этом. Юноша понимал, что дороги назад нет, и всё же твердо произнёс:
- Вы не имели права похищать меня! Немедленно верните меня в Избор!
Не проникая в сознание изборца, Шарна знала, о чём тот думает, и ехидно ласково сообщила:
- Я дала слово Квентину, что заберу тебя в Аразру, и сдержала его. Между прочим, - Шарна загадочно подмигнула Энтони, - я уже собиралась признать своё поражение. Ещё чуть-чуть, и ты стал бы служителем Святого Румера, которые, как известно, недосягаемы для нас. Квентин охранял тебя, как зеницу ока, но ты, мой юный друг, сумел обмануть своего выдающегося отца, и сам прыгнул в мои сети. - Драгна игриво поманила юношу пальцем, и тот опасливо попятился.
- Я не буду вешем! - подавив страх, крикнул он. - Я целитель, а не убийца!
- Ты будешь тем, кем я захочу! - блаженно улыбнулась Шарна.
Энтони сжал кулаки и с ненавистью посмотрел ей в глаза:
- Я убью тебя!
Шарна одобрительно кивнула.
- Вот ты и стал убийцей, мальчик. Ты горишь желанием убить, и я помогу тебе осуществить мечту.
Руки Энтони плетьми повисли вдоль тела. Он испугался, сообразив, что драгна права. Он алкал её крови. Никогда раньше юноша не думал, что всем сердцем будет желать смерти живому существу. Его воспитание зиждилось на главном постулате служителей Святого Румера: нет ничего ценнее жизни, и, убивая себе подобных, ты убиваешь себя. Энтони мечтал стать искусным целителем. Он мечтал создать универсальное лекарство, способное лечить любую болезнь. Он мечтал о любящей жене и детях, которым передаст свои знания. Он мечтал стать таким, как его отец...
Шарна не мешала изборцу прощаться с детскими мечтами. Её взгляд скользнул по серому бесформенному балахону, обычной одежде послушников, и драгне захотелось сорвать его, чтобы рассмотреть фигуру юноши во всех подробностях. Но Шарна поспешно отогнала эту мысль. "Рано", - сказала она себе, перевела взгляд на задумчивое лицо Энтони и утонула в синих искрящихся глазах отца-настоятеля. Губы драгны моментально стали сухими, по позвоночнику прокатилась горячая волна. "Он потрясающе похож на отца. Клянусь, он даст мне то, в чём отказал Квентин". Шарна нервно облизнула губы, и, вопреки здравому смыслу, коснулась массивного золотого браслета, подчиняющего волю мага. Глаза Энтони остекленели, и он медленно, словно во сне, стянул с себя балахон. Драгна по-хозяйски оглядела по-юношески угловатую фигуру, провела ладонью по плоскому гладкому животу, по безволосой груди, по высокой прямой шее... Её губы коснулись лёгкого пушка на тёплых нежных щеках и достигли желанного рта... Сильные руки Квентина сжали её бёдра, и Шарна сладострастно застонала.
Энтони дёрнулся, изумлённо взглянул в затуманенные глаза драгны, и отшатнулся.
- Святой Румер!.. - Он схватил с пола балахон и, путаясь в длинных полах, стал натягивать его на себя.
Шарну позабавила его суета. Она позволила юноше одеться и тихо позвала:
- Арчи. - Из-за портьеры выступил молодой темноволосый веш и почтительно склонился перед госпожой. - Отведи его в карцер.
Веш грубо толкнул юношу к дверям, а драгна сжала пальцами виски и подошла к окну. Она девять лет охотилась за сыном Квентина и не раз представляла себе встречу с ним. И вот вожделенное свидание состоялось, но вместо радости душу заполонило смятение. Мальчик был СЛИШКОМ похож на отца, и Шарна вдруг засомневалась, сумеет ли сломать его. "Сумею!" - твёрдо сказала себе драгна и, стиснув серебряный кулон, переместилась в покои Улича, который отвечал за обучение вешей.
Черноволосый, с жёлтыми, как у рыси, глазами драг сидел у окна на стуле с высокой мягкой спинкой и читал. Время от времени, не отрываясь от книги, он брал с подоконника большую кружку и делал глоток горячего травяного чая. Утро было безмятежно-тихим, книга - интересной, чай - душистым и вкусным. Улич наслаждался тишиной и покоем. Поэтому появление родственницы ничуть не порадовало его. Драг нехотя закрыл книгу и вопросительно посмотрел на Шарну.
- Я поймала Энтони, - будничным тоном сообщила драгна и хищно улыбнулась.
На мгновение Улич оцепенел, а потом вскочил, едва не уронив стул:
- Как тебе удалось?!
- Я всегда держу слово! - высокомерно заявила Шарна и грациозно опустилась в кресло.
- Да уж... - удручённо вздохнул Улич, глядя на её сияющее от удовольствия лицо.
- И напарника для него я присмотрела, - воодушевлённо продолжила драгна, не замечая кислой физиономии родича. Перед её глазами стояла сладостная картина: Энтони в одеждах веша рыдал у её ног, моля о пощаде.
- Надеюсь, не сына К`янты? - хмуро поинтересовался драг. - Со стронами и изборцами одновременно нам не справиться.
- Они будут идеальной парой... - мечтательно протянула Шарна и мысленно хлестнула Энтони по щеке.
- А может, всё же вернём мальчишку в Избор? Квентин не простит...
- Он один, а нас - двенадцать! - раздражённо перебила его Шарна.
Улич недовольно сдвинул брови, присел на подлокотник кресла, в котором полулежала драгна, и проникновенно начал:
- Квентин не отступится... - Он осёкся, поморщился и мрачно сообщил: - А вот, кстати, и он.
С лёгким хлопком в комнате возник отец-настоятель. Он скользнул взглядом по мрачному лицу Улича, перевёл искристые глаза на Шарну, но сказать ничего не успел
- Квентин! - Шарна вскочила, и лицо её засветилось восторгом. - Какая радость! Наконец-то, я вижу тебя в Аразре!
- Немедленно верни мне сына! - с отчаянной решимостью произнёс отец-настоятель.
- Пропал кто-то из твоих сыновей? - деланно изумилась драгна и с сочувствием спросила: - Как это случилось, Квен? И почему ты думаешь, что его забрали мы? Впрочем, сейчас я узнаю...
- Хватит кривляться, Шарна! - рявкнул отец-настоятель и ткнул пальцем в грудь драгны: - Это ты забрала Энтони!
- Я? - Глаза Шарны округлились. - С чего ты решил? Неужели ты до сих пор помнишь наш маленький конфликт? Я, лично, давно забыла о нём!
Квентин побледнел как мел. Руки его непроизвольно сжались в кулаки и, потеряв самообладание, он прошипел:
- Гадина! У тебя не хватило духа отомстить мне, и ты отыгралась на ребёнке! Ты преступила грань, и теперь я не успокоюсь, пока не увижу твой труп! - Он повернулся к драгне спиной и гневно взглянул на Улича: - Вы нарушили договор! Отныне Избор и Аразра вновь находятся в состоянии войны!
- Сначала докажи, что твой сын здесь! - огрызнулся драг. Он смело посмотрел в глаза отцу-настоятелю и сделал широкий приглашающий жест. - Ищи. Аразра открыта для тебя, румерец.
- Я с удовольствием буду сопровождать тебя, - радостно улыбнулась Шарна, приблизилась к изборцу и взяла его за руку: - Я понимаю, как тебе тяжело, Квентин, и прощаю обидные слова, ненароком слетевшие с твоих губ . Ради тебя я готова обойти всю Аразру пешком. А начать предлагаю с моей спальни.
Шарна откровенно издевалась над ним, но Квентина это не волновало. Второй раз за утро отец-настоятель чувствовал себя совершенно беспомощным. Он знал, что не найдёт сына в сотканной из иноземной магии крепости, но не использовать данный Уличем шанс не мог.
- Идём, Шарна! - Квентин вырвал руку из цепкой ладони драгны и направился к дверям.
- Пока, дорогой. - Шарна подмигнула Уличу и царственной походкой последовала за гостем.
- Удачи, - буркнул ей вслед драг, подобрал с пола книгу, повертел её в руках, словно соображая, что это такое, и с размаха и швырнул в стену. - Лучше бы тогда я обратился за помощью к Миле! Разрыв с Кревом сделал тебя невыносимой, Шарна! Ты создала нам столько проблем! - Улич опустился в кресло, и в его руке появился бокал.
Глава 2.
Хабрит.
Майкл, лучась от гордости, восседал рядом с отцом. Леонас впервые разрешил ему присутствовать на ответственной встрече, и юноша изо всех сил старался соответствовать положению наследника великой империи, которую создавал его отец. Треть Западного материка уже принадлежала Хабриту, теперь же граф Леонас планировал захватить крупнейший на материке город-государство Луду и во всеуслышание объявить себя императором. При мысли о том, что скоро он станет принцем, Майкл испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, ему нравилось, как звучит "принц Майкл", но с другой, титул принца ещё больше ограничил бы его личную свободу. Уже сейчас нудные официальные церемонии, на которых он был обязан присутствовать, случались в Хабрите чуть ли не каждую неделю. "А что будет, когда отец станет императором?" - кисло спросил себя Майкл и обвёл глазами сидящих за столом мужчин. Бароны Шандийский и Изирский преданно смотрели на Леонаса, боясь пропустить хоть слово могущественного сюзерена, зато присутствующие на встрече веши взирали на него равнодушным спокойствием.
Граф закончил говорить и требовательно посмотрел на барона Шандийского. Подвижное, чуть ассиметричное лицо шандийца дёрнулось, он вскочил и начал докладывать о новых поступлениях в армию Леонаса:
- Итак, к началу осени у нас будет тридцать тысяч пехотинцев и пятнадцать тысяч конников. А если созрцы сдержат обещание и пришлют двадцать сотен лучников, к началу зимы Луда падёт!
Леонас одобрительно кивнул и перевёл взгляд на вешей.
- Луда падёт, пришлют вам лучников или нет, - бесстрастно произнёс медноволосый веш с вздёрнутым веснушчатым носом и привычным движением коснулся тонкого золотого колечка в козелке.
- Идти на Луду без лучников - глупо! - осторожно заметил барон Изирский.
Медноволосый веш картинно приподнял бровь:
- Вы сомневаетесь в могуществе Аразры, барон?
- Нет. И тем не менее...
- Мы не даём обещаний, которые не можем выполнить! - отрезал белобрысый веш с тяжёлым квадратным подбородком.
Майкл с уважением посмотрел на одетых в простые коричневые плащи мужчин и с восторгом подумал: "Не будь они магами, я бы назвал их лучшим в Румере воинами". Юноша завистливо вздохнул и покосился на отца.
Леонас ненавидел магию и всё, что с ней связано. Он считал, что магия мешает людям жить, и мечтал очистить от неё Западный материк, а потом и весь Румер. Но судьба, словно насмехалась над ним. Мало того, что Леонас был вынужден пользоваться монастырскими снадобьями для лечения раненых солдат, так ещё безуспешная пятимесячная осада Изира заставила его обратиться за помощью к драгам.
Морской порт Изир не был стратегически важным объектом, но им правил барон Филипп, ярый противник Леонаса. Филипп считал, что и города-государства, и монастыри должны жить сами по себе, не вмешиваясь в дела друг друга, и его поддерживали большинство румерских правителей. Барон Изирский во всеуслышание объявил Леонаса тираном и узурпатором, и граф не мог оставить его заявление без внимания. Взятие Изира было для будущего императора делом чести, и, ради великой цели - объединения Западного материка, он поступился принципами и послал голубей в Аразру.
Три недели спустя в шатре Леонаса появились драги. Граф жаждал раздавить Филиппа и легко согласился стать должником Аразры, тем более, драги всего лишь потребовали, чтобы в будущем Леонас оказал им одну-единственную услугу. Правда, какую не уточнили. Граф рассудил, что сейчас важнее покорить материк, а что будет через несколько лет неведомо даже бессмертным. Он верил, что, став правителем Западного материка, сам будет диктовать условия Аразре. Леонас не прогадал: в тот же вечер оставленные в его распоряжении веши разрушили крепостные стены Изира, и наутро Филипп болтался в петле, а над его замком развевался стяг с гербом Хабрита. Леонас пожаловал титул барона Изирского своему верному вассалу, с триумфом вернулся домой, и начал готовиться к походу на Луду. Уверенный в победе, он приказал ювелирам изготовить золотую корону, скорнякам - сшить горностаевую мантию, а генералам - разработать план дальнейшего наступления. Хабритцы, предвкушая победу своего правителя, ходили надутые, как индюки, примериваясь к роли столичных жителей. Они без устали обсуждали триумфальное взятие Изира и, наслушавшись героических рассказов, Майкл загорелся желанием принять участие в походе на Луду. Юный граф мечтал сражаться плечом к плечу с вешами и собственными глазами увидеть их боевую магию, ведь блистательное взятие Изира было целиком и полностью заслугой Марка и Джошуа.
Вернувшись из Изира, Леонас хотел вознаградить вешей, однако служители Аразры не только отказались от награды, но даже не явились на пир в честь присоединения Изира к Хабриту. Майкла поразила их скромность. По его мнению, Марк и Джошуа должны были почивать на лаврах, а они воспринимали свой подвиг, как нечто будничное и не стоящее всеобщего внимания. И, заинтригованный поведением вешей, юноша решил познакомиться с ними поближе. Он подкараулил Марка и Джошуа возле отведённых им покоев и обрушил на них поток восхищённых слов. Веши учтиво выслушали темпераментную речь молодого графа и... захлопнули перед его носом дверь. Такой поворот событий обескуражил Майкла, но он не оставил попыток подружиться со служителями Аразры и упросил отца позволить ему упражняться вместе с хабритскими гвардейцами, которых веши натаскивали для предстоящих походов. Однако и тут его постигло разочарование: Марк и Джошуа словно не заметили, что в числе их учеников появился сын будущего правителя Западного материка. Они никак не выделили юного графа среди остальных солдат и занимались с ним, не делая скидок на его молодость и высокое положение. Четырнадцатилетний Майкл старался изо всех сил, но куда ему было до закалённых в боях воинов. Промучившись две недели, он признал поражение и вернулся к старому наставнику.
И хотя дружбы с вешами не получилось, Майкл по-прежнему с упоением слушал истории о Марке и Джошуа и мечтал сражаться за Луду рядом с ними. Но отец считал, что воевать ему рановато. Юношу тошнило от мысли, что он снова будет прозябать в Хабрите, а потом довольствоваться рассказами о чужих подвигах...
- Хорошо, - донёсся до него голос отца. - Выступаем на Луду в первый день осени. - Леонас посмотрел на вешей: - Вы свободны. - Марк и Джошуа встали и с невозмутимым видом покинули зал. Граф проводил вешей настороженным взглядом и, едва за ними закрылись двери, негромко произнёс: - Когда я стану императором, ноги их не будет в моём государстве. Мы прекрасно проживём и без их опасной магии!
Бароны подобострастно закивали, а Майкл умоляюще посмотрел на отца:
- Возьми меня в Луду.
- Я подумаю, - отмахнулся Леонас и с надменной улыбкой обратился к вассалам: - Завтра мы отправляемся на охоту, господа. Егеря обложили для нас огромного вепря. - Он посмотрел на сына и ободряющее похлопал его по плечу. - На охоту я тебя точно возьму. А сейчас, иди-ка к матери.
Майкл нехотя покинул зал и отправился на женскую половину замка. Отец выпроводил его из зала, намереваясь продолжить серьёзный разговор без него, и лицо Майкла пылало от досады: он считал себя взрослым, а его, на глазах посторонних, выставили ребёнком. "Мог бы дать мне какое-нибудь поручение, а не отправлять под крыло к мамочке. Представляю, как смеются надо мной бароны!" - обиженно подумал юноша и вошёл в услужливо распахнутые двери.
Леди Габия отложила пяльцы и внимательно взглянула на сына, а четыре её дочери ласково заулыбались брату. Майкл стало ещё обиднее. Он хмурым взглядом обвёл сестёр и плюхнулся в кресло у распахнутого окна.
- Говорят, егеря выследили сказочно большого вепря, - миролюбиво произнесла графиня. - Охота обещает быть весьма захватывающей. - Майкл неопределённо передёрнул плечами, и, вздохнув, леди Габия мягко продолжила: - Через год-другой ты обязательно отправишься в поход, Микки.
- Как ты не понимаешь, мама! К тому времени война закончится! - в сердцах выпалил юноша и отвернулся.
- Как ты разговариваешь с матерью?! - укорила его Анита, старшая из дочерей Леонаса. - Ты мечтаешь стать воином? Так научись владеть собой, Майкл, иначе никто не будет воспринимать тебя всерьёз. Ты - наследник престола! Тебе предстоит стать императором Западного материка и решать судьбы людей! Ты обязан быть примером для подданных! - Анита перевела взгляд на мать, словно спрашивая, правильно ли она говорит, и леди Габия одобрительно кивнула:
- Послушай сестру, Микки. Она говорит умные вещи.
- Угу, - буркнул Майкл. - Ей бы в монастырь податься. С её любовью учить всех и вся, она бы вмиг настоятельницей стала!
- Замолчи! - прикрикнула на него Габия. - Если б Анита попала в монастырь, я была бы счастлива! А вот твоё желание сойтись с вешами меня беспокоит. Жизнь вешей не так романтична, как ты воображаешь. Они не служители Аразры, а рабы драгов.
- Они не похожи на рабов!
- И, тем не менее, это так, Микки. Ты ещё ребёнок, и много не понимаешь.
Майкл вскочил, как ужаленный.
- И ты туда же! - заорал он. - Я уже не ребёнок! Я воин, и хочу сражаться под знамёнами отца! Если он не возьмёт меня с собой, я сбегу из Хабрита, наймусь в его войско простым солдатом и, с мечом в руках, добуду славу!
- А как ты сохранишь инкогнито, Микки? Тебя знает каждая собака, - рассмеялась толстушка Кристина, но замолчала под осуждающим взглядом старшей сестры.
- Мама абсолютно правильно назвала тебя ребёнком! - категорично сказала Анита. - Ты избалован сверх меры и совершенно не умеешь держать себя в руках! Ты должен сначала думать, а потом говорить!
- Надоело! - рявкнул Майкл и бросился к дверям.
- Немедленно вернись! - крикнула леди Габия, но сын уже выскочил в коридор. Графиня горестно вздохнула и склонилась над пяльцами. Она не разделяла имперских амбиций мужа. К тому же, Леонас, будучи ярым противником магии, собирался очистить Западный материк от монастырей, а леди Габия верила в Святой Румер. Её дядя и младший брат были монахами, и, втайне от мужа, графиня поддерживала с ними связь. Она знала правду об Аразре, и когда Леонас обратился за помощью к драгам, пришла в ужас. В отличие от мужа, Габия представляла, на что способны бессмертные, и неистово молила Святой Румер защитить её семью. И особенно уязвимым ей казался Майкл...
Первые пять лет брака у Леонаса и Габии не было детей. И тогда, вопреки воле мужа, графиня отправилась в Шандийский монастырь, чтобы посоветоваться со своим дядей-целителем. Как не скептично был настроен Леонас, посещение монастыря помогло супругам - вернувшись из поездки, леди Габия понесла. Беременность жены воодушевила графа. Долгожданный наследник должен был вот-вот появиться на свет, и Леонас начал воплощать в жизнь мечту об объединении Западного материка. Он мысли не допускал, что родится девочка, однако, к его разочарованию, Габия родила Аниту. Разъярённый граф едва не развёлся с женой, но её спасла новая беременность. Да только судьба словно испытывала Леонаса - у него вновь родилась дочь. Теперь графиня беременела каждый год. Она таяла на глазах, но не смела отказать мужу в близости. Ежегодные роды непременно убили бы её, но, к счастью, пятый ребёнок оказался мальчиком, и граф успокоился. Габия вздохнула свободно: муж больше не приходил в её спальню, а на его интрижки, она всегда смотрела сквозь пальцы.
Леонас души не чаял в единственном сыне. Когда Майклу исполнилось семь лет, он отнял его у матери, опасаясь, что Габия, верная почитательница Святого Румера, привьёт будущему принцу вредные идеи о величии монастырей. Леди Габия не стала противиться воле мужа, тем более что он позволил ей воспитывать дочерей так, как она считает нужным. А к Майклу граф приставил своего верного слугу Брия, который полностью разделял его взгляды.
Брий был воякой до мозга костей. Он, так же, как и Леонас, считал, что твёрдая рука и меткий глаз с лихвой заменяют магию и книжную премудрость. Конечно, он научил Майкла читать, но при этом выказывал настолько презрительное отношение к книгам, что юный граф стал считать чтение абсолютно ненужным и бесполезным времяпрепровождением. Зато драться Брий обожал. Он с упоением рассказывал Майклу о своей боевой молодости, учил его стрелять из лука и орудовать мечом, кинжалом и прочим холодным оружием. Именно Брий привил юному графу страсть к охоте и громче всех рукоплескал его метким выстрелам и точным ударам.
К четырнадцати годам Майкл ловко управлялся с мечом, почти без промаха метал кинжалы и отлично стрелял из лука. Леонас был доволен воспитанием сына. "Мой мальчик продолжит моё дело! Он станет таким же великим правителем, как я!" - с упоением говорил он вассалам.
Майкл рассматривал себя в огромном напольном зеркале: "Ну, какой я мальчик? Я мужчина!" Из зеркала на него смотрел высокий красивый молодой человек с выразительным скуластым лицом. Под хмуро сдвинутыми бровями чёрными алмазами горели дерзкие умные глаза. Крылья правильного носа чуть дрожали от обиды, полные губы были упрямо сжаты. Широкой крепкой ладонью Майкл провёл по мягкой щетине на подбородке, повертел головой и размашисто потянулся, ощущая, как под тонкой батистовой рубашкой перекатываются тугие натренированные мышцы. "Истинный воин!" - с гордостью подумал он и довольный собой отправился спать.
Наставник Брий разбудил юного графа на рассвете. Майкл открыл глаза, и обиды прошедшего дня накатили с новой силой.
- Я никуда не поеду! - капризно заявил он Брию. - Отец решил откупиться от меня охотой, чтобы не брать в Луду!
- Господин граф завтракает, и уже дважды справлялся о тебе, Майкл.
- Ну и пусть! - Юноша отвернулся к стене и натянул на голову одеяло.
- Не стоит сердить отца, - спокойно заметил Брий, - иначе он так и будет считать тебя мальчишкой.
- Я не мальчишка! - завопил Майкл, откинул одеяло и зло посмотрел на наставника.
- Тогда одевайся и спускайся к завтраку. Граф не будет ждать тебя вечно. - Брий повернулся к юноше спиной и направился к дверям.
- Подожди! - требовательно крикнул Майкл. - Помоги мне одеться!
Наставник усмехнулся в усы. Он добился, чего хотел, и, вернувшись к кровати, подал юному графу рубашку. Ворча и ноя, Майкл облачился в охотничий костюм, нахлобучил шляпу и, проигнорировав завтрак, отправился во двор. Грум в жёлто-синей ливрее подвёл к нему коня и помог сесть в седло. Майкл поправил шляпу, надменно подбоченился и состроил скучающее лицо, хотя всей душой рвался на охоту. Сердце Майкла замирало от нетерпеливого лая собак, заливистого ржания лошадей и резких криков егерей. Он обожал бешеную скачку по полям и перелескам Хабритского графства, когда в ушах свистел ветер, а из горла вырывался охотничий клич. Он не знал момента прекрасней, когда острый, как бритва, клинок вонзался в шею раненого зверя, и предсмертный хрип сладкой музыкой отдавался в его душе.
Майкл невольно улыбнулся, вспомнив, как во время последней охоты перерезал горло молодому оленю. Тёмная кровь залила руки, рукава камзола, брызнула в лицо, и Майкл ощутил, как его заполняет сладкая истома. Так было всегда. Юноша считал охоту неудачной, если ему не удавалось самому пролить кровь животного. И на его лицо вновь вернулось скучающее выражение: сегодня Майкла навряд ли подпустят к раненному вепрю, поскольку тот предназначен для гостей. Ему придётся издали наблюдать за захватывающим действом. "Ничего, - успокоил себя юноша. - Я прикажу егерям найти для меня оленя, и сам убью его". Эта мысль вернула Майклу хорошее настроение, и он весело улыбнулся отцу, который в сопровождении свиты как раз вышел во двор.
Взвыли рога. Тяжёлые ворота со скрежетом распахнулись, и охотники устремились к лесу. Майкл мчался за отцом, наслаждаясь скачкой. Его ноздри жадно втягивали холодный утренний воздух, сердце переполнял восторг, и, неожиданно для себя, он подумал: "Плевать на этикет! Я первым доберусь до вепря, и он умрёт от моей руки!" Юноша вонзил шпоры в бока коня и вырвался вперёд. Отец что-то крикнул ему, но Майкл не услышал - его конь внезапно споткнулся, и юный граф вылетел из седла. Леонас пронзительно заорал, но охотники не успели остановиться, и тяжёлые подковы лошадей в лепёшку растоптали единственного сына графа Хабритского.
Взвыв, как волк, Леонас спрыгнул с коня и бросился к сыну. Он упал на колени перед втоптанным в землю телом и замер, растерянно глядя на то, что осталось от Майкла.
- Сынок... - Граф закрыл лицо трясущимися руками и зарыдал в голос.
Свита кольцом окружила убитого горем отца. Люди боялись даже вздохнуть. Все знали, что значил для Леонаса Майкл. Граф возлагал на него большие надежды, и теперь эти надежды рухнули. Он смотрел на останки сына и видел крушение своих грандиозных планов: ему больше не хотелось становиться императором Западного материка...
Майкл, не мигая, взирал на рыдающего отца. Наконец, до юноши дошёл весь ужас происходящего, и он отвернулся.
- Смотри! - донёсся до него властный голос Джошуа, а Марк грубо повернул его к отцу.
Юноша увидел, как Брий поднимает Леонаса с колен и ведёт к лошади. Ему показалось, что за несколько минут отец будто ссохся и постарел. Сгорбленная фигура, бредущая по полю, была не похожа на подтянутого, моложавого графа Хабритского, завоевавшего половину Западного материка. Сердце Майкла заполнили жалость и разочарование. "Отцу никогда не стать императором", - холодно подумал он и почувствовал одобрительный хлопок по плечу.
- Вот уж не ожидал, - удивлённо сказал Марку Джошуа. - Госпожа Шарна нашла отличный экземпляр.
- Хотелось бы посмотреть, что из него получится, - ухмыльнулся Марк.
Майкл запальчиво взглянул на вешей.
- Тогда что мы стоим? Поехали!
Веши звонко расхохотались, и Хабрит пропал.
Глава 3.
Аразра.
Марк и Джошуа почтительно склонились перед драгной. Бессмертная красавица сидела на низком бортике фонтана, сложенном из гладких лазурных камней. Тяжёлые каштановые локоны широкой волной ниспадали на оголённые плечи и спину, а в больших зелёных глазах отражались искристые ледяные струи. Драгна мельком взглянула на застывших в поклоне вешей и, бросив: "Возвращайтесь в Хабрит!", перевела взгляд на Майкла:
- Добро пожаловать в Аразру, воин.
Юноша расправил плечи и приосанился. Ему было лестно, что бессмертная красавица сразу распознала в нём воина. Шарна слегка улыбнулась, встала и величественной походкой приблизилась к хабритцу. Майкл пожирал глазами совершенное тело драгны, обтянутое золотой парчой, и ему до жути хотелось коснуться её оголённого плеча - на большее он покуситься боялся. Драгна прочитала мысли юноши и снисходительно погладила его по щеке:
- В Аразре есть женщины прекраснее меня.
- Не верю... - срывающимся голосом прошептал Майкл.
Шарна загадочно улыбнулась, вернулась к фонтану и снова села на лазурный бортик:
- Я знаю, что ты любишь охоту. Что ты испытываешь, убивая зверя?
Майкл задумался. Он не мог выразить словами восторг и упоение, которые испытывал, вонзая кинжал в плоть жертвы. Но Шарне не нужны были слова. Она читала мысли хабритца и на мгновенье даже прониклась его ощущениями.
- Я люблю убивать, - наконец, произнёс Майкл, так и не подобрав нужных слов.
- А людей ты убивал?
- Пока нет, госпожа.
- Хороший ответ, воин. Думаю, ты станешь замечательным служителем Аразры. - Драгна усмехнулась и крикнула: - Арчи! Отведи его к Кариону.
Из-за портьеры вынырнул темноволосый веш. Он изящно поклонился Шарне и крепко сжал плечо хабритца:
- Идём, я покажу тебе Аразру.
Майкл бросил благоговейный взгляд на драгну, хотел что-то сказать, но они с Арчи уже стояли на улице. Юноша поёжился. В Хабрите вовсю буйствовала весна, и на нём был лёгкий, окантованный мехом охотничий костюм, который не годился для Северного материка, где ещё лежал снег. Однако, подняв глаза на сказочно красивый дворец драгов, Майкл забыл о холоде. Он с восторгом взирал на выложенную мозаикой стену с изображением диковинных животных и нереально красивых людей. Майкл слышал об Аразрском дворце множество легенд, но никогда не думал, что увидит его воочию. Арчи насмешливо улыбался, наблюдая за ним. Он позволил ошарашенному мальчишке полюбоваться мозаикой, а потом толкнул в спину:
- Пошли! Ещё насмотришься.
Майкл с сожалением оторвал взгляд от прекрасной картины и пошёл за вешем. Аразра продолжала изумлять его: дивный дворец окружали не ухоженные сады и парки, а гигантский воинский гарнизон. Арчи и Майкл миновали тренировочные поля, где под руководством наставников веши-ученики сражались на мечах или сходились в рукопашных схватках; обогнули огромный манеж, на котором ученики постарше занимались выездкой и вышли к казармам, одинаковым серым двухэтажным домам. Краем глаза веш взглянул на новичка и рассмеялся: хабритец морщился от запаха варёной капусты, долетавшего с кухни.
- К обеду ты опоздал, а ужин ещё не скоро, - ехидно сообщил он, подошёл к крайнему дому и толкнул дверь. - Нам сюда.
Секунду помешкав, Майкл шагнул в полумрак коридора. В нос ударили густые запахи свежевыделенной кожи и масла, от которых его чуть не вывернуло. Арчи рассмеялся и, толкнув невзрачную деревянную дверь, вошёл в небольшую, скудно обставленную комнату. За дубовым столом сидел крепко сбитый мужчина с чисто выбритым черепом и что-то записывал в толстую, обитую железом книгу. Оторвав глаза от страницы, он смерил Майкла равнодушным взглядом и обратился к Арчи:
- Напарник для Святоши?
- Да.
- Так познакомь их, - ровно произнёс Карион и снова склонился над книгой.
Арчи недовольно нахмурился, снял с гвоздя ключ и отпер дощатую дверь в углу комнаты.
- Давай меч и заходи. - Майкл послушно отстегнул ножны и протянул их вешу. Арчи с видом знатока оглядел оружие и усмехнулся: - Вперёд, Ваше сиятельство, Вас ждёт незабываемая встреча.
Майкл скривился и протиснулся в маленькую комнату с низким потолком и узкими окнами. У противоположной стены сидел светловолосый, худощавый юноша в сером балахоне послушника. Он настороженно оглядел Майкла и натянуто улыбнулся:
- Привет. Меня зовут Энтони.
- Майкл, - буркнул хабритец, презрительно оглядывая одежду будущего напарника. - Ты монах?
- Я был послушником Изборского монастыря.
- Ясно. Действительно Святоша. - Майкл уселся подальше от Энтони и капризно поджал губы. Со стороны драгов было свинством предлагать ему в напарники монаха.
Энтони покосился на дверь, обречёно вздохнул и заставил себя продолжить разговор:
- А кем был ты, Майкл?
- Я был и остаюсь воином! - гордо заявил тот. - Мой отец, граф Хабритский, правит половиной Западного материка!
- А... - протянул Энтони и уставился в окно. "Шарна постаралась, - тоскливо подумал он. - Мне не угнаться за напыщенным воякой".
Майкл сморщил нос, задумчиво поскрёб его и нехотя поинтересовался:
- Давно ты здесь?
- Со вчерашнего дня. - Энтони помолчал и добавил: - Надеюсь, надолго я здесь не задержусь.
Хабритец насмешливо посмотрел на послушника:
- Сбежишь?
- Никто не может сбежать из Аразры, - зло ответил Энтони. - Я умру. Не хочу быть вешем!
- Почему?
- Я целитель, а не убийца!
- И как ты собираешься умереть? Повесишься? - глумливо улыбнулся Майкл.
- Найду способ.
- Ну и дурак! Ты маг, и можешь прекрасно устроиться в Аразре.
- Но я целитель! - упрямо повторил Энтони и сжал кулаки.
- Забудь, - отмахнулся Майкл. - Драгов не интересуют настойки и припарки. Им нужны воины, такие, как я. Жаль только, что у меня нет дара. Уж я бы нашёл ему применение!
Энтони с изумлением взглянул на хабритца:
- В Аразру забирают только магов.
- То есть как? - Майкл зачем-то посмотрел на свои руки. - Ты хочешь сказать...
- Вот именно.
- Быть того не может!
- Ты не знал, что обладаешь даром?! Но ведь кто-то должен был увидеть его! Разве рядом с Хабритом нет монастыря?
- Есть, но мой отец терпеть не может монахов.
- Тогда понятно, - вздохнул Энтони и, чтобы поддержать завязавшуюся беседу, спросил: - Неужели за всю жизнь, ты ни разу не почувствовал, что отличаешься от других?
- Конечно, отличаюсь! Я лучше, чем другие! Я прекрасно владею мечом, и...
- Я не об этом. Ты никогда не замечал, что можешь... ну, например, влиять на людей.
Майкл снисходительно посмотрел на изборца:
- Я граф Хабритский, и мне не нужна магия, чтобы отдавать приказы.
- Ясно, - усмехнулся Энтони. - Что ж, если ты изживёшь аристократические замашки, Аразра вполне может стать тебе домом.
- Так и будет! - уверенно заявил хабритец и, увидев сомнение на лице напарника, добавил: - Госпожа драгна уже признала меня воином! И с магией я разберусь! А вот ты вряд ли выживешь, Святоша! И, когда ты сдохнешь, мне дадут другого напарника! Он будет воином, как я!
- Флаг тебе в руки, граф! Я не разделяю твоего желания стать рабом!
- Я буду служителем Аразры, а не рабом!
- Ну и кретин же ты, - безнадёжно махнул рукой изборец.
Позеленев от злости, Майкл подскочил к Энтони и залепил ему оплеуху. Изборец шлёпнулся на бок и, защищаясь, вытянул руку:
- Отойди, иначе я вынужден буду ударить тебя.
- Да что ты можешь?! - громко расхохотался хабритец и снова замахнулся на него.
- Не заставляй меня нападать! - крикнул Энтони, вжимаясь в пол.
- А ты и не можешь! - Майкл опустил руку и резко ударил его в живот.
Энтони взвыл от боли. На его ладони вспыхнул огненный шар, но он быстро сжал руку, и шар пропал.
- Трус! - брезгливо произнёс хабритец и плюнул себе под ноги.
Энтони сел, прислонился спиной к стене и несколько раз глубоко вздохнул.
- Я могу убить тебя, но не сделаю этого. Я целитель. - Он ещё раз глубоко вздохнул и замолчал.
- Ты - ничтожество! - не отступал Майкл. Послушник ужасно раздражал его. "Если прибью недоумка, мне дадут другого напарника!" - решил он и угрожающе навис над Энтони.
Изборец угадал его мысли и грустно произнёс:
- Вот я и нашёл способ умереть.
Майкл потянулся к его шее, и... дверь с треском распахнулась.
- Прекратить! - рявкнул Карион. - Ещё успеешь навоеваться, Граф! - Он протиснулся в комнату, схватил Майкла за шиворот, оттащил в угол и бросил на пол. - Сиди тихо, вояка. - Веш повернулся к Энтони: - Умрёшь, когда прикажут, Святоша. Ясно?
Изборец не ответил. Он поудобнее устроился у стены и закрыл глаза. Майкл смерил напарника ненавидящим взглядом и уставился в узкое зарешеченное окно. Карион насмешливо посмотрел на новичков, хмыкнул и вышел. Несколько минут Майкл молчал, а потом не выдержал:
- Всё из-за тебя, Святоша!
- Ты начал первым, Граф, - заметил Энтони, не открывая глаз.
- Ты разозлил меня!
- Чем же?
- Меня никто и никогда не называл кретином!
- Всё бывает в первый раз. - Энтони открыл глаза и миролюбиво улыбнулся напарнику.