- Так принц Камии предотвратил восстание рабов в Зандре, - закончил рассказ Кевин и с удовольствием запихнул в рот последний кусок орехового рулета.
Алекс, Клара и Нил недоумённо переглянулись. Они давно просили камийца рассказать о приключениях Артема в загадочной Камии, о которой часто судачили их родители, но теперь, когда Кевин сдался и приоткрыл для них завесу тайны, чувствовали себя обманутыми.
- Ты всё придумал, да? - наконец произнёс Нил и покраснел от досады. - Считаешь нас маленькими? Любителями страшилок?
Клара накрутила на палец каштановый локон, наморщила нос и скривила пухлые губки:
- Артём конечно странный, но чтобы устроить такое... Скорее это похоже на короля Годара.
- Ну, до того, как он стал королём, - уточнил черноглазый и взъерошенный, как драчливый галчонок, Нил.
Кевин со вздохом поднялся с травы и взглянул на темнеющие вдалеке замковые башни. Он ругал себя за то, что поддался уговорам и распустил язык. "Знал же, что они не поймут", - мысленно пробормотал он, стряхивая с плаща травинки. Юноша и рад был рассказать о принце забавную историю, но таких он не знал. По его мнению, в родном мире не было ничего забавного.
- Хотел бы я сказать, что всё выдумал, - тихо проговорил он, не отводя глаз от своего нового дома. - Но не могу.
Лицо камийца застыло мрачной каменной маской, и дети тревожно переглянулись: пикник, обещавший стать одним из лучших событий недели, грозил обернуться размолвкой. А обижать Кевина ребятам не хотелось, он был отличным парнем, немного застенчивым, но весёлым, и шалости с его участием получались феерически удачными. Алекс любовно подёргал длинную чёлку, которую мать уже третью неделю грозилась подстричь, исподтишка показал приятелям кулак и встал. Иногда Кевин словно забирался в раковину и захлопывал створки, не желая никого подпускать. Мама, папа да и остальные взрослые обитатели замка говорили между собой, что такое поведение следствие долгого пребывания в рабстве, но что такое рабство Алекс представлял плохо. Когда же он попытался расспросить об этом отца, тот ответил, что рабство мерзко и отвратительно, и, пробормотав: "Оно отнимает у человека всякую надежду", отправил сына гулять...
Алекс подошёл к Кевину и легонько тронул его за руку:
- Эй, не сердись.
- Я не сержусь, - бесцветным голосом отозвался юноша.
Алекс обернулся к Нилу и Кларе, словно прося поддержки, а потом решительно обошёл Кевина и встал перед ним.
- Дело в том, что для нас Артём не принц Камии. - Он посмотрел в печальные голубые глаза юноши, спрятал руки за спину и, ковыряя ногтём палец, продолжил: - Понимаешь, Кеви, мы никогда не слышали, чтобы он... Говорят, что у Артёма глаза горят так же, как у Смерти. Но он не такой, как наш король. Он конечно убил императора Фёдора и прогнал кровожадных вилинов, но всё равно, то, что ты рассказал...
- Его любит принцесса Вереника, - добавила Клара. - Я помню, как они перестраивали замок. Артём делал фонтанчики и цветы... Он такой красивый... - Девочка мечтательно закатила глаза и вздохнула.
Нил покосился на подружку, нахмурился и с силой потёр переносицу:
- А как же нападения на гномьи обозы?
- Брешут! - уверенно заявила Клара. - Это из-за того, что он умеет превращаться в волка. Но Артём не убийца! Он вырос в волшебном лесу. А бабушка рассказывала, что Белолесье прекрасное и доброе место. Деревья там живые, они разговаривают с людьми, если конечно захотят, и могут поведать человеку будущее. Именно поэтому в Белолесье живёт провидица! А ещё там водятся такие птицы и животные, которых нигде больше нет...
- Провидица? - Кевин обернулся и с интересом посмотрел на девочку.
Обрадовавшись, что приятель проявил интерес к беседе, Клара быстро закивала:
- Самая настоящая. Не то, что гадалки с ярмарки. Вот Люси ходила зимой к одной, заплатила целый серебряный, и ничего не сбылось. А ведь...
- Погоди. - Кевин стремительно опустился на траву рядом с девочкой и взял её за руку.
Клара зарделась от удовольствия: ученик Витуса был почти такой же красивый, как Артём, и, к тому же, был рядом. Кокетливо улыбнувшись, девочка похлопала ресницами и опустила глаза. Она видела, как это делают благородные дамы, и, надеялась, что у неё вышло не хуже. Нил осуждающе засопел, а Алекс прыснул в кулак. И лишь Кевин не проявил интереса к её уловкам.
- Расскажи мне о провидице, - настойчиво попросил он и бросил молниеносный взгляд на замок.
Клара почувствовала, как её уши горят от стыда. Она столь откровенно намекнула Кевину на свои чувства, но этот камийский чурбан остался совершенно равнодушным. "Теперь мальчишки меня заклюют", - расстроено подумала девочка, чувствуя, как подступившие слёзы щиплют глаза.
- Что с тобой, Клара? - взволнованно спросил Кевин. - Тебя кто-то обидел?
Он заботливо погладил девочку по плечу, но дружеское участие лишь разозлило её.
- Дурак!
Клара оттолкнула юношу, вскочила и опрометью кинулась к замку. Кевин растерянно посмотрел на Нила и Алекса:
- Что это с ней?
Алекс неопределённо пожал плечами, а Нил хитро прищурился и подмигнул Кевину:
- Она влюбилась. В тебя!
Юноша посмотрел на стремительно удаляющуюся девочку:
- Это глупо. - Он перевёл глаза на Алекса и вернулся к волнующей его теме: - Так что там с провидицей? Она действительно предсказывает верно?
- Она Высший маг, как и господин Витус, - пожал плечами рыжеволосый мальчишка. - А ещё она мать Артёма. - Алекс упёр руки в бока, как это частенько делала наместница Розалия, и осуждающе уставился на Кевина. - А теперь, может, догонишь её?
- Клару?
- Да!
- Зачем?
Алекс сердито дёрнул плечом:
- Иногда ты такой кретин, Кеви! Она любит тебя.
- И что с того?
- А то! Мог бы хоть улыбнуться ей.
Но Кевин продолжал думать о провидице. Любовные заморочки одиннадцатилетней девочки его не волновали, а вот возможность узнать своё будущее... Юноша скользнул безразличным взглядом по удаляющейся фигурке и упрямо мотнул головой:
- Глупость какая-то. Я и так ей улыбаюсь, мы же друзья.
- Сомневаюсь, - буркнул Алекс, отвернулся и побежал за Кларой.
Кевин вопросительно посмотрел на Нила, но тот лишь досадливо поморщился:
- Алекс прав: ни фига ты не понимаешь.
- Объясни!
- Не стоит. - Нил поднялся на ноги, подхватил корзинку с остатками сладостей и быстро зашагал к замку.
Кевин лихорадочно соображал, что же произошло. Наверняка он понял только одно - если сию минуту что-то не предпринять, друзей он потеряет. С камийской точки зрения ситуация выглядела абсурдной, но юноша давно усвоил, что в Лайфгарме люди думают совершенно иначе. Мотивы их поступков часто оставались для Кевина тайной за семью печатями.
Лёгкое покалывание в ладонях вывело юношу из задумчивости. Витус настойчиво напоминал, что пора бы ему явиться на занятие, но впервые с начала обучения, Кевин не спешил на зов учителя. В данный момент ему было наплевать на всю магию Вселенной. После стольких лет одиночества в жизни Кевина появились друзья, и он не собирался так просто отказываться от них. Конечно, он мог обратиться за помощью к Витусу, и тот наверняка растолковал бы, в чём его ошибка, но юноше хотелось решить эту проблему самому. В конце концов, за него с самого рождения всё решали. Да и хозяин, вернувшись из Камии, наверняка выстроит его жизнь по своему усмотрению, чтобы там не говорили Витус и Розалия. Богатые одежды и роскошные апартаменты не затмили глаза камийца. Он каждую минуту помнил, что не свободен, что является лишь экзотической игрушкой могущественного короля Годара, и именно поэтому его холят и лелеют. Дружба с Алексом, Кларой и Нилом стала для Кевина драгоценным и нежданным подарком. Даром, который скрашивал его рабское существование.
Покалывание становилось всё настойчивее, и Кевин бросил настороженный взгляд на замковые башни. "Ничего, - утешил себя он. - Если бы учитель разозлился, то просто-напросто выдернул бы меня отсюда. А раз я здесь, а он молчит, значит, вмешиваться не хочет". С одной стороны Кевину было не очень приятно, что за ним наблюдают, как за подопытным кроликом, но с другой - у него появилась возможность что-то предпринять. Только вот что?
Поднявшись на ноги, Кевин закусил губу от досады, а потом махнул на всё рукой и переместился. Он оказался на пути Клары, и зарёванная девочка со всего размаха врезалась в неожиданное препятствие. Юноша мысленно выругался и обозвал себя идиотом, однако дело было сделано и, быстро восстановив дыхание, он проговорил:
- Прости меня, Клара, ты мне очень-очень нравишься.
Девочка вскинула голову, с минуту смотрела в глаза камийцу, а потом зарыдала горше прежнего. И Кевин растерялся окончательно. Он сделал то, что хотели Алекс и Нил - догнал Клару и выказал свою привязанность. "Чего ей ещё надо?" - мысленно прорычал юноша и скрипнул зубами. Не раздумывая, он сжал плечи девчонки, хорошенько встряхнул её и рявкнул:
- Да что с тобой такое?
Клара испуганно сжалась и перестала рыдать. Большие светло-карие глаза таращились на Кевина, как на оскалившегося шырлона, а пухлые губки дрожали, словно пытаясь выдавить крик.
Юноша раздражённо тряхнул волосами:
- Что не так, Клара?
- Отпусти её! - раздался позади взволнованный голос Алекса, и Кевин обернулся. - Немедленно отпусти её, слышишь?
Рыжеволосый мальчишка с угрозой двинулся вперёд, и камиец разжал пальцы. Клара осела на траву, закрыла лицо руками и снова залилась слезами. Кевин растерянно смотрел, как Алекс усаживается рядом с подружкой, обнимает за плечи, и та доверчиво прижимается к нему. Камиец почувствовал себя предателем, но не смог вразумительно объяснить почему. Отвернувшись от Алекса и Клары, он посмотрел на угрюмо сопящего Нила:
- Я...
- Шёл бы ты отсюда, - буркнул мальчишка, стараясь не смотреть камийцу в глаза.
- Да что я такого сделал? - Кевин возмущённо взмахнул руками. - Вы же сами говорили...
- Говорили! - неожиданно резко воскликнул Нил. - Да только зря!
Кевин запустил пятерню в волосы и покрутил головой:
- Бред какой-то. Почему наша дружба рушится из-за обычной девчонки?
- Она не обычная девчонка! - взорвался Нил. - Она наша подруга! А ты - грубиян! Не будь ты магом, я бы тебе морду начистил!
- За что?
- За дурость!
Кевин разозлился не на шутку: он проигнорировал зов учителя, он честно пытался извиниться, а в ответ получил одни оскорбления.
- Да пошли вы все! - сквозь зубы процедил он, шагнул в сторону замка и едва не налетел на Витуса.
Юноша поспешно отступил и замер, почтительно склонив голову.
- Простите, учитель.
Гном что-то сердито пробормотал себе под нос, обошёл Кевина и приблизился к детям. Клара тут же прекратила плакать и вместе с Алексом и Нилом с любопытством и испугом уставилась на могущественного супруга наместницы.
- Доброе утро, господа, - слегка улыбнулся Витус и церемонно поклонился.
- Доброе утро, - нестройным хором отозвались ребята, переглянулись и захихикали, польщённые тем, что маг обратился к ним, как к высокопоставленным особам.
- Во Вселенной множество миров, и в них живут самые разные существа. Порой настолько разные, что, сталкиваясь лицом к лицу, они не в состоянии понять друг друга.
Нил и Клара, разинув рты, слушали мага, а Алекс повернул голову и хмуро взглянул на Кевина.
- Ваш случай проще. Кевин не гоблин, не дракон и не эльф. Он человек, как вы, только воспитывали его иначе. У него никогда не было друзей, и он не совсем понимает, как вести себя с вами. Но он старается.
Витус замолчал, многозначительно посмотрел на Алекса и, вытащив из кармана два больших сиреневых леденца-лошадки, вручил их Нилу и Кларе. Алексу же гном протянул красный кожаный ошейник:
- Это для Рони.
- Спасибо.
"Я рассчитываю на тебя, Алекс", - прозвучало в сознании мальчишки и, подняв голову, он изумлённо взглянул на Высшего мага.
Витус серьёзно смотрел на него, ожидая ответа. Алекс кивнул, и маг тотчас пришёл в прекрасное расположение духа. Подмигнув мальчишке, он подошёл к смущённому и расстроенному Кевину и взял его за руку.
- Пора на урок, мальчик мой, - мягко произнёс он, и маги исчезли.
Алекс сунул ошейник за пазуху и погладил оттопыренную рубашку. "Странные они всё-таки, - отстранённо подумал он. - Хотя... Может, мы, и правда, зря на Кевина накинулись. Всё-таки он из другого мира... Да и ведёт он себя куда лучше, чем по первой. Надо с ним помириться".
- А побежали до замка наперегонки! - неожиданно предложила Клара.
- Давай! - согласился Нил и, вскочив с земли, они понеслись к дому.
В первую секунду Алекс опешил от быстрой перемены в поведении друзей.
- Эй! Вы куда? - закричал он.
Клара на бегу обернулась и махнула ему рукой:
- Не тормози, Ал! Или тебе слабо?
- Мне? Да я вас в два счёта сделаю! - задохнулся от возмущения Алекс и, забыв обо всём, помчался следом за друзьями.
На пороге учебной лаборатории Витус выпустил руку Кевина и, пройдя мимо длинного, заваленного книгами и свитками стола, опустился в широкое потёртое кресло у камина. От лёгкого щелчка пальцев дрова вспыхнули ярко-голубым пламенем. Витус протянул озябшие руки к огню, потёр сильные морщинистые ладони и тихо спросил:
- Что с тобой случилось, Кевин?
Юноша мялся на пороге. Он был благодарен учителю за то, что тот не смотрит на его, пылающее от стыда лицо. Сделав несколько неуверенных шагов к столу, Кевин остановился и затоптался на месте, не зная, что сказать.
- Мне казалось, ты освоился в замке, научился общаться с людьми, - не дождавшись ответа, задумчиво произнёс Витус. - Но, как выяснилось, это не так. - Гном откинулся на бархатную спинку и сложил ладони на животе. - Почему ты не успокоил Клару с помощью магии, Кевин? Ты вполне способен справиться с детской истерикой.
- Я не подумал... - выдавил юноша, кусая губы от досады.
- А почему?
- Что, значит, "почему"?
- Почему ты не подумал, Кевин?
Даже сидя спиной к ученику, Витус знал, что тот делает. Сначала юноша нервно взъерошил русые волосы - точь-в-точь, как его отец, потом чуть сдвинул брови - как двоюродный братец... И, если бы дело касалось магической задачки, он, как и Олефир с Дмитрием, ринулся бы в бой, но речь шла о человеческих взаимоотношениях, которых для Кевина не существовало. По крайней мере, так он считал и упорно культивировал в себе равнодушие. Юноша старался не проявлять эмоций и игнорировал эмоции других. Он верил, что поступает совершенно правильно, ибо с детства усвоил, что чувства делают человека слабым. А он хотел быть сильным.
Витус же, как назло, постоянно выводил его из равновесия, заставляя сочувствовать и сопереживать. И несчастный Кевин не понимал - зачем? Какое дело могущественному магу до слабых, беспомощных людишек, их нужд и чаяний? Но воспринимая Витуса, как человека, до поры до времени заменяющего его хозяина, Кевин не смел оспаривать его приказы и старательно делал вид, что пытается разобраться в бесполезной тарабарщине людских отношений. Только вот с Кларой вышел прокол. С женщинами в Лайфгарме вообще было сложно иметь дело. Все они были свободны, имели собственное мнение да ещё постоянно его высказывали. К этому невозможно было привыкнуть. Камиец вспомнил, как однажды стал свидетелем семейной ссоры: прямо посреди замковой кухни мелкая худосочная посудомойка лупила своего мужа веником и в нецензурных выражениях обещала добить его вечером, а здоровенный амбал, который мог свернуть тощую шейку бабёнки лёгким движением руки, лишь трусливо жался в комок, просил прощения и твердил, что любит её больше жизни. Кевин не поленился заглянуть в их комнатку вечером и обомлел: супруги ворковали, как голубки, обнимались и целовались, словно дневной потасовки и не было.
Кевин представил, как Клара замахивается на него веником, и даже мысленно не смог с этим смириться. Он убил Клару, и воображение перенесло его на эшафот. В лучах полуденного солнца сверкнуло отполированное лезвие топора, и юноша вздрогнул. "Вот до чего доводят чувства, - подумал он, и напряженными пальцами вцепился в тёмную ткань плаща. - Проклятая девчонка! С какой стати она полезла ко мне со своей любовью? Моё дело служить! Я раб!"
Витус приоткрыл глаза и уставился на огонь: "Нужно время, чтобы Кевин почувствовал себя свободным, но есть ли оно? Я играю с огнём, обучая раба магии... Но уж лучше так, чем предоставить его самому себе". Гном смотрел, как языки пламени ласкают почерневшие поленья, и молчал, давая Кевину время осмыслить размолвку с Кларой, Алексом и Нилом. "Странная у мальчишки судьба, - размышлял маг. - Беспросветное рабство, которому, казалось, не будет конца, и вдруг чудесное появление Димы. Слабо верится, что их встреча - случайность, слишком хорошо чувствуется чьё-то умелое вмешательство. И почему Дима выбросил его в Керон? Неужели он считает, что этот замок безопасное место для его брата? Понял ли он, кто такой Кевин? А если понял, то почему ничего ему не сказал? Почему позволил мальчишке по-прежнему считать себя рабом? - Витус сжал и разжал онемевшие пальцы: - Или он хотел, чтобы мальчишка умер? И отправил его сюда лишь за тем, чтобы не убивать своими руками? Ведь именно так он в своё время поступил с Олефиром!.. Нет, это глупость. Дима слишком прямолинеен для такого плана. И Фира это другое... Кевин не успел причинить Диме боль. Или всё-таки успел?". Гном с трудом подавил желание проникнуться в сознание ученика. Пугать мальчишку не хотелось, а коснуться воспоминаний, когда юноша находится в напряжении, было рискованно. Да и сканировал гном камийца неоднократно, только ничего подозрительного не нашёл. Кевин всегда был искренен со своим учителем. Но Витус всё ещё искал подвох - следы того искусного режиссера, который кинул беспомощного мальчишку под ноги Смерти...
- Я не понимаю, к чему Вы клоните, учитель, - произнёс наконец Кевин.
Гном поднялся из кресла и повернулся к ученику.
- Всё дело в том, мой мальчик, что тебя не волнуют чувства других людей. Именно поэтому ты и не подумал о возможности помочь Кларе. А ведь простенькое заклинание могло разрядить ситуацию. Я не хочу тебя обижать, но и молчать мне кажется неразумным. Я вижу, что тебя тянет к ребятам. И ни в коем случае не против этого. Более того, я считаю, что благодаря Алексу и остальным, ты научишься ладить с людьми. Это для тебя, пожалуй, важнее, чем занятия магией.
Кевин опустил голову. Он не знал, как выразить в словах всё, что испытывал в эту минуту. Он был безмерно благодарен учителю за понимание, но ситуацию это не меняло. Да, при вспоминании о своих маленьких друзьях, на сердце у юноши становилось тепло. Ему нравилось болтать с ними о пустяках, носиться по замку и окрестностям, валяться на траве, раскинув руки, и смотреть на ласковое оранжевое солнце. Но, чтобы ни делал Кевин, рядом незримо присутствовал его хозяин - Дмитрий, король Годара. Витус и Розалия могли сколько угодно твердить камийцу, что по возвращению Дмитрия ничего не изменится, что он уже свободен, что у него нет никаких обязательств перед двоюродным братом - Кевин не верил им. Он знал, какое страшное и безжалостное существо его хозяин.
Прислуживая за столом во дворце кайсары, он видел множество поединков Дмитрия. До сих пор у него перед глазами стояла холодная улыбка, расцветающая на губах мага всякий раз, когда его острый клинок рассекал тело противника. До сих пор его душу жёг смертельный белый свет, бьющий из глаз брата. До сих пор он чувствовал себя сжавшимся, как личинка, мальчишкой, перепуганным и раздавленным мощью самого кошмарного существа во Вселенной.
Воспоминания окатили Кевина могильным холодом. Поёжившись, он сцепил пальцы и едва слышно произнёс:
- Пожалуй, лучше мне совсем не встречаться с ними.
Витус помрачнел:
- Почему ты сдаёшься так легко?
Не поднимая глаз, юноша неопределённо дёрнул плечом:
- А что тут такого? Я с самого начала знал, что рано или поздно мы расстанемся. Так чего тянуть?
- Опять двадцать пять, - пробормотал гном, и лицо его стало хмурым, как небо в дождливый осенний день. - Я думал, ты не горишь желанием разбираться в людской психологии, а дело оказывается в Диме?! До каких пор это будет продолжаться, Кевин? Я твой учитель, ты должен верить мне! Иначе, как я мне обучать тебя, мальчик?
Кевин вскинул голову и совершенно несчастными глазами посмотрел на Витуса.
- Я верю.
- Разве? Сколько я твердил тебе, что Дима никогда не обидит брата. Разве то, что он спас тебя, вырвал из рабства и перенёс в свой замок не говорит о его намерениях? О его благих намерениях, Кевин!
- Наверное...
- Тогда почему ты всё время думаешь о нём, как о хозяине?
Опустив плечи и уткнувшись взглядом в витую длинную колбу на столе, Кевин стоял перед учителем и нервно теребил край плаща. Он всем сердцем желал, чтобы Витус прекратил это болезненный разговор и начал урок. Когда они занимались, жизнь становилась правильной и ясной, не нужно было задаваться вопросами о будущем и гадать, что принесёт завтрашний день. А ещё можно было узнать много нового и интересного и на маленький шажок приблизиться к заветной мечте - стать сильным и могущественным, магом, хоть отчасти похожим на великого Олефира. Но, как назло, Витус сегодня упёрся, словно задался целью извести ученика сложными и бестолковыми вопросами. "Я столько раз объяснял ему, - мысленно вздохнул юноша, - однако он не слышит. А, может, ждёт иного ответа? Но у меня его нет. И не будет!" Кевин вновь сцепил пальцы и безнадёжно произнёс:
- Дмитрий вернётся и решит мою судьбу. Вы сами так сказали, учитель, в тот день, когда я появился в Кероне.
Негромко чертыхнувшись, Витус приблизился к ученику, схватил за подбородок и заставил смотреть в глаза.
- Скажи честно, Кевин, тебе совсем наплевать на себя?
Юноша попытался отвести взгляд, но гном крепче стиснул его подбородок и рыкнул:
- Отвечай!
- Я...Мне... - Кевин моргнул, сдерживая слёзы, а потом вдруг зажмурился и выпалил: - Я никогда не смотрел на себя, как на себя.
- Хочешь сказать, что думаешь о себе, как о вещи?
- Да.
- Тогда как ты согласился стать моим учеником? Как ты принял решение, Кевин? Вещь не принимает решений! - Витус отпустил ученика и повернулся к нему спиной: - Одно из двух, мальчик, ты врёшь или себе, или мне. - Гном дошёл до кресла, опустился в него и уставился на огонь. - Я надеялся, что за эти дни ты что-то понял, Кевин, но увы. Иди. Мне нужно подумать.
- А как же урок?
- Завтра.
Кевин заторможено кивнул и побрёл к двери. Он был так расстроен, что только дойдя до конца коридора и ступив на красно-серые ступени лестницы вспомнил о магии. Мгновенный перенос, и юноша уже стоял в своей спальне. На душе скребли кошки, в голове звучали обидные слова учителя: "Ты врёшь или себе, или мне". Кевин не считал, что солгал гному. Он говорил то, что думал, просто никто не хотел понять его и трезво взглянуть на происходящее.
- Как будто мне приятно быть вещью, - пробормотал юноша, подошёл к прикроватному столику, где покоилась самая большая его драгоценность - сабля хозяина, и положил ладони на тонкий блестящий клинок. Прохладный металл приятно волновал душу, развевая горечь до лёгкой грусти.
Юноша поднял саблю и, словно в молитве, прижался лбом к рукояти. "Если бы я только знал, чего ждёт от меня Дмитрий? Возможно, я бы сделал всё правильно, и он отпустил бы меня на свободу. А, может, оставил бы рядом, и я смог бы и дальше жить в замке. Здесь так здорово... Если бы только знать..." Юношу согревала мысль, что главный приказ хозяина он скрупулёзно выполняет - выживает в незнакомом мире. Хотя даётся это не легко: он точно идёт по тонкому, хрупкому льду, готовому в любую минуту разверзнуться бездонной ледяной бездной. И, если бы не керонские дети, то наверняка бы спятил от напряжения.
Бережно положив саблю на столик, Кевин присел на край постели и закрыл лицо руками. Ему нестерпимо хотелось, чтобы Дима вернулся и сказал наконец, кто для него Кевин - брат или раб, ибо неопределённость ранила сильнее бича надсмотрщика. "Вот бы Кларины волшебные деревья нашептали мне о будущем, - тоскливо подумал он, - или провидица эта лайфгармская..." Отняв руки от лица, юноша глубоко вздохнул и резко поднялся. Идея, отправиться в Белолесье, захватила его. Правда, он немного побаивался Арсения, настоящего отца принца Камии, но... "Знание стоит того, чтобы рискнуть!" - одёрнул себя юноша и вмиг переместился в библиотеку. Стараясь не привлекать внимания министра иностранных дел, который сидел за столом и что-то кропотливо выписывал из огромного толстого фолианта, юноша проскользнул мимо стеллажей в дальнюю комнату, где хранились карты. Он осторожно прикрыл за собой дверь, магической искрой зажёг на стене светильники и огляделся. Витус приводил его сюда, когда рассказывал о Лайфгарме, и юноша запомнил, где лежит самая подробная карта мира. Он бережно достал из шкафа резную деревянную шкатулку, откинул крышку и развернул тонкий, почти невесомый лист. Разложив его на полу, Кевин опустился на колени и начал пристально изучать территорию Лирии.
Легче всего, как вскользь говорил учитель, было переместиться к знакомому человеку, но Кевин не хотел сталкиваться с Арсением, по крайней мере, если на то не будет веских причин. Рассматривая изящно прорисованные белоснежные деревья, он старался впитать в себя их образ, проникнуться ими, увидеть наяву. Кевин не знал, получится ли что-нибудь из его затеи, но упорно тянулся к волшебному лесу. Постепенно полки и шкафчики начали терять чёткость очертаний, словно художник размывал растворителем готовую картину. Дыхание юноши участилось, когда он внезапно почувствовал запах мокрой травы и лесных цветов. В уши проник тихий клёкот, кожи ласково коснулся игривый ветерок, и Кевин не смог сдержать радостного возгласа. У него получилось!
Вскочив с колен, юноша завертел головой, будто пытаясь охватить взглядом весь волшебный лес сразу: белоствольные деревья, изумрудную траву и кусты, усеянные разноцветными ягодами и цветами. Только увидев Белолесья собственными глазами, Кевин понял, почему его любил Артём - лес олицетворял совершенную красоту природы. Умиротворение и покой наполнили душу камийца, и он улыбнулся так, как никогда раньше: искренне и открыто - лес словно вобрал в себя все страхи и боль, что накопились в его душе за короткую жизнь. Юноша подошёл к ближайшему дереву, обхватил руками мраморно-белый ствол и прижался к нему всем телом. От дерева исходило сердечное живое тепло, и Кевину почудилось, что он обнимает человека. Возможно, мать, которую никогда не знал.
И Кевину захотелось остаться в лесу навсегда. Прошлое и будущее перестали волновать его. Прислонившись щекой к гладкой, нежной коре, он прикрыл глаза, и хрустальная горькая капля сорвалась с ресниц.
- Что со мной будет, лес? - прошептал юноша и невольно напрягся, ожидая ответа.
Ветер усилился, макушки деревьев зашумели, точно обсуждая будущее камийца, а потом звуки, наполняющие лес, разом стихли. По спине Кевина пробежали мурашки. Тишина, охватившая Белолесье, показалась ему дурным предзнаменованием. Он уже собирался крикнуть, что не хочет ничего слышать, но тут неведомая сила оторвала его от дерева, развернула и подтолкнула в спину. Нервно сглотнув, юноша покорно зашагал по едва приметной тропинке: "Что ж, если мне суждено получить ответы, я их получу".
Тропинка долго петляла между деревьями и кустами, пока не вывела камийца на огромную поляну, где в окружении дивного фруктового сада возвышалась двухэтажная белоснежная вилла. Витые каменные колонны поддерживали широкие изящные балконы; высокие арки окон с цветными витражами обвивали бело-розовые гирлянды цветов; воздушная полукруглая крыша даже в полуденный час отливала лунным серебром. Кевин замешкался, и нетерпеливый ветерок вновь подтолкнул его в спину. Но юноша помедлил ещё несколько секунд прежде чем ступить на гравиевую дорожку, ведущую к крыльцу. Что-то в глубине сознания требовало развернуться и бежать прочь от этого красивого, спокойного, но опасного места. "Ни за что не отступлю!" - упрямо подумал Кевин и твёрдым шагом двинулся к дому.
Взойдя по мраморным ступеням, он остановился перед высокими застеклёнными створами и поискал глазами звонок или дверной молоток. Не обнаружив ни того, ни другого, Кевин решил просто постучать, но едва он поднёс руку к стеклу, двери приглашающе распахнулись, а из глубины дома донёсся глубокий женский голос.
- Входи, мальчик.
"Главное, вежливость", - напомнил себе юноша и вошёл в огромный просторный холл.
Кевину не пришлось искать дорогу: его верный спутник, ветерок, усердно подталкивал его в нужном направлении. Миновав коридор, юноша поднялся по лестнице на второй этаж и оказался в уютной гостиной. Спиной к остывшему камину, в бархатном кресле с высокой спинкой сидела красивая златокудрая женщина с синими усталыми глазами. Её роскошное чёрное платье мерцало и переливалось, как ночная водная гладь, а длинные серебряные серьги с ярко-красными камнями казались звёздами, отражёнными в этой глади.
- Я ждала тебя, Кеви, - с напряжением произнесла женщина и улыбнулась.
Улыбка получилась вымученной, и Кевину стало не по себе. "Неужели она что-то видела про меня? Что-то неприятное..." Юноша почувствовал тошноту. Никаких предсказаний ему уже не хотелось. Однако развернуть и уйти было не вежливо и, пообещав себе убраться из страшного места максимум через пять-десять минут, Кевин с поклоном произнёс:
- Добрый день, госпожа провидица.
Женщина побледнела и закусила губу, словно слова гостя были ей неприятны. "А ну её, эту вежливость", - испуганно подумал юноша и начал пятиться к двери, но слова провидицы заставили его замереть.
- Твой единственный шанс остаться в живых - покориться Хранительнице, - тихо сказала она, и на прекрасных синих глазах заблестели слёзы. - Это всё, что я могу сделать для тебя, Кеви.
- Почему?
- Ступай.
Женщина вцепилась в подлокотники кресла и вдруг выгнулась дугой. Лицо её перекосилось от боли, золотистые волосы рассыпались по спинке кресла, а ноги задёргались так, словно провидица пыталась не то драться, не то бежать. От ужаса Кевин оцепенел. В первый момент он решил, что у женщины какой-то припадок, но, видя, как стремительно сереет её лицо, понял, что она умирает.
"Скажи Артёму, что я люблю его..." - прозвучал в голове юноши угасающий голос, и женщина обмякла в кресле.
Кевин беспомощно огляделся, шагнул к мёртвой провидице и остановился, соображая, что делать дальше. Ему хотелось немедленно покинуть Белолесье, добраться до учителя и рассказать о том, что случилось, но он продолжал стоять на месте и сверлить глазами труп. "Может, она была больна?" - рассеяно подумал юноша. Никогда до этого он не слышал, чтобы маги чем-то болели. Конечно, он мало что знал о них, только то, что рассказывал Витус, но все истории заканчивались одинаково - магов либо убивали, либо они погибали в результате неудачных экспериментов. Сидящая перед ним женщина со стеклянными синими глазами не творила опасных заклятий, во всяком случае, Кевин не уловил ни единого всплеска магии в её ужасном припадке. "Разве что её убили на расстоянии". Юноша понятия не имел, существует ли такой способ расправиться с магом, хотя не исключал подобной возможности.
Так или иначе, мать принца Камии была мертва, и он, Кевин, стал свидетелем её внезапной кончины. По спине побежали тонкие струйки пота, когда он представил, что скажет об этом Артём. "Я слишком неопытный маг, чтобы заподозрить в убийстве меня, - сказал себя юноша и тут же кисло добавил: - Если я успею донести эту мысль до принца, прежде чем он порвёт меня на части". По-детски шмыгнув носом, камиец стал пятиться к дверям, не отводя глаз от сказочно красивой и безнадёжно мёртвой провидицы.
- На твоём месте, я бы не слишком беспокоился об Артёме, - прозвучал за его спиной деловой и строгий голос учителя.
Кевин вздрогнул и медленно повернулся.
- Я не понял, что с ней случилось. Она вдруг... - начал он, но замолчал, остановленный взмахом руки.
Витус быстро коснулся угасающей ауры Марфы и, обхватив подбородок, задумался: её смерть выглядела так, словно совершенно здоровая магичка взяла да и умерла - просто так, от нечего делать.
- И что теперь, учитель?
- Хороший вопрос, Кевин. - Гном повернулся к телу спиной. - Можно мне коснуться твоего сознания? Я хочу увидеть, что здесь произошло.
Юноша быстро кивнул и тотчас почувствовал, как тонкие щупальца заклинания оплетают его разум. Витус действовал молниеносно. Уже через пару секунд он отпустил ученика и, сердито пожевав губы, скомандовал:
- Отправляйся в Керон. Я сам поговорю с Арсением.
Кевин не успел даже кивнуть в ответ: рядом с креслом провидицы возник высокий светловолосый мужчина в коричневом дорожном плаще. Камиец видел его лишь однажды, но отлично помнил цепкий, пронизывающий взгляд карих глаз.
Юноша вздрогнул и отвёл глаза: смотреть, как сильный и гордый маг, обливаясь слезами, стискивает в объятьях труп жены, было неприятно. "Видимо я никогда не привыкну к местным порядкам, - подумал он, сосредоточенно разглядывая настенные часы. - Ладно бы тискал её при жизни. Теперь-то какой прок?"
"Закрой свои мысли!" - шикнул на ученика Витус, но поздно: выпустив из рук мёртвую жену, Арсений вскочил и с ненавистью уставился на мальчишку:
- Да как ты можешь?! У тебя совсем никакого уважения к мёртвым нет?!
- Простите... - пролепетал Кевин и побледнел от страха. - Я не хотел проявить непочтение...
- Пустые слова! - Арсений рубанул воздух ладонью, шагнул к Витусу и ткнул пальцем ему в грудь: - Воспитываешь второго ублюдка? Мало тебе Олефира?! - Карие глаза наблюдателя вспыхнули гневом, рот скривила злая усмешка, а щёки пошли красными пятнами. Он сделал ещё один маленький шажок к гному и зашипел, как разъярённая змея: - Скажи-ка мне, любезный целитель, как вообще случилось, что твой дражайший ученик оказался в Белолесье? Или ты сам привёл его? В таком случае, не ты ли виновен в смерти моей жены?
- Я пришёл сам! - опережая учителя, выкрикнул Кевин. - И я не знаю, отчего умерла провидица. Она просто... умерла.
Арсений выслушал юношу и вновь повернулся к Витусу:
- Так кто из вас убил Марфу - ты или он? Отвечай, или я убью обоих!
- Других кандидатов нет? - невозмутимо поинтересовался гном.
- Вы - самые подходящие!
- Почему же?
- Твой ученик пришёл за предсказанием, не так ли? - хищно оскалился наблюдатель, и Витус с пренебрежением дёрнул плечом:
- А зачем ещё приходят к провидице?
- И как ты думаешь, он получил его?
- Тебе-то какая разница?
- Значит, получил! - Арсений ликующе сверкнул глазами: - Что же такого сказала провидица, что ты испугался и навсегда запечатал ей уста?
- Ты бредишь, Сеня.
- Ой ли? Кто, как ни целитель, умеет дарить и отбирать жизнь, Витус? Ну, давай, признайся, какого пророчества ты испугался? Что Кевин станет великим магом и убьёт тебя? Или что Дима вернётся и окажется, что у него на мальчишку совсем иные планы, чем у тебя?
- Мы ведём пустой разговор! - хмуро отрезал гном. - Если бы я не хотел, чтобы мой ученик услышал предсказание Марфы, я бы не пустил его в Белолесье.
- Так ты признаёшь, что знал, куда он направляется и следил за ним?!
- Кевин волен идти, куда пожелает! Он не моя собственность! - рявкнул Витус и тут же пожалел, что вообще стал разговаривать с наблюдателем: "Какого чёрта я поддался на провокацию? Надо было просто уйти, не ввязываясь в спор!"
Он посмотрел на ученика и едва не застонал от досады: ясные голубые глаза потухли, в них сквозили обречённость, отчаяние и... враждебность. Не осознавая, что творит, Кевин притянул к себе саблю Дмитрия и теперь сжимал её до белизны в костяшках. "Всего одна фраза, и мы вернулись к тому, с чего начали... - раздражённо подумал гном и бросил быстрый взгляд на мёртвое тело. - Лучше бы ты не дождалась его".
- Отправляйся в Керон, Кевин! Сейчас же!
- Сначала я хочу спросить Вас, господин Витус, - звенящим от волнения голосом произнёс юноша и подался вперёд, весь превратившись в слух. - Я всё-таки собственность Дмитрия?
Гном скрипнул зубами и посмотрел на наблюдателя:
- Доволен?
- Более чем, - тихо ответил Арсений. Он криво улыбнулся и мысленно добавил: "Если бы не Розалия и твоё упрямство, Витус, я бы сразу забрал его себе!"
"У тебя жена умерла, Сеня. Может, забудешь об интригах и поскорбишь? Для приличия!"
"Сначала, я разберусь с её убийцей!"
"Правда? Интересно посмотреть! - глумливо рассмеялся Витус. - Мы оба знаем, кто убил провидицу, Сеня. Так что, прибереги свой актёрский талант для кого-нибудь ещё!"
"Гнида!"
"И не надейся, что я опущусь до оскорблений!"
- Сволочи! - неожиданно рявкнул Кевин и исчез.
Арсений едва не расхохотался, глядя, как вытянулось лицо гнома.
- А мальчик чертовски талантлив, Витус! Что ни говори - твоя школа! Пара дней учёбы, и он подслушивает Высших магов!
- Ты не получишь его! Клянусь! - Гном плюнул под ноги наблюдателю и последовал за учеником...
Появление Кевина на пороге замковой кухни с саблей в руках вызвало переполох. Повара и поварята побросали работу и отпрянули к стенам, с опаской глядя на хмурого мага, а главная повариха, госпожа Амалия, нервно поправила накрахмаленный фартук и присела в реверансе.
- Что Вам угодно, господин маг?
Шумно выдохнув, юноша подошёл к Амалии и резко склонил голову. Его переполняли раздражение и обида, и он не сразу смог заговорить, а когда заговорил, лица керонцев наполнились недоумением и растерянностью.
- Я хочу служить на кухне, госпожа.
Амалия с тревогой покосилась на саблю в руках камийца:
- Но Вы же ученик мага.
- Уже нет, госпожа! - твёрдо произнёс Кевин, поднял голову и подобострастно взглянул на главную повариху. - Я готов делать любую работу.
- Вы не можете... - пробормотала Амалия и осеклась, увидев позади юноши мужа наместницы. - Господин Витус. Счастлива видеть Вас. - Женщина быстро поклонилась, мысленно вознося молитву судьбе, так удачно разрешившей неприятную ситуацию, но, как оказалось, молилась она напрасно. Вместо того, чтобы вразумить ученика, гном посмотрел на Амалию и твёрдо произнёс:
- Выполните его просьбу, сударыня.
Глаза поварихи округлились от удивления, однако перечить Высшему магу она не рискнула. "Опять в замке начались какие-то дикие игры! - с досадой подумала она. - И чего им неймётся? Где это видно, чтобы брат короля на кухне вкалывал?" Но делать было нечего, и, выпрямившись, Амалия строго посмотрела на нового работника:
- Будешь младшим поварёнком. Начнёшь работать, как только устроишься. Джон, отведи Кевина к управляющему, пусть выделит ему комнату.
От стены отлепился хрупкий светловолосый подросток. Он неуверенно приблизился к брату короля и слегка поклонился:
- Следуйте за мной... э...
- Без церемоний, Джон! - прикрикнула на него Амалия и, осмелев, парнишка толкнул Кевина в плечо:
- Идём!
- Одну минутку, - внезапно произнёс Витус. Он обошёл ученика и взглянул ему прямо в глаза:
- Ты понимаешь, что ты сейчас сделал, Кевин?
- Да. Моё место среди слуг!
- Я не о том, мой мальчик. Ты только что принял собственное решение.
- Неправда! - Кевин с вызовом посмотрел на учителя. - Вы толкуете мои действия так, как Вам нужно! Но Вы ничего мне не докажете!
- А я и не собирался, - пожал плечами гном. - Удачной службы, Кевин. Надеюсь, у тебя хватит мужества вернуться к занятиям, когда ты успокоишься и обдумаешь свои поступки. Я подожду, - добавил он и неспешным шагом покинул кухню.
- Я всё делаю правильно, - буркнул себе под нос юноша и посмотрел на поварёнка. - Пойдём, Джон, мне не терпится приступить к работе.