Ночной Бершан был прекрасен и удивителен. Тонкие изгибы фонарей с покачивающимися на ветру янтарно-белыми лампами. Их лёгкий, невесомый свет причудливыми узорами расползался по тёмной брусчатке мостовой. Круги, линии, силуэты. Подрагивающие и трепещущие, они ласкали сонную улицу, вскользь задевали дома, рассыпаясь мелкими бликами на оконных стёклах. В гладких отполированных крышах, словно в тысячах зеркал, отражались луна и звёзды, и казалось, будто чья-то заботливая рука укрыла город расшитым блёстками одеялом, а, может, то была фата, наброшенная на голову смущенной невесты...
Гедерика плотнее закуталась в плащ: хотя весна перевалила за середину, и дни стали длинными и притягательно тёплыми, вечерами по-зимнему холодные ветра возвращались, и бершанцы растапливали печи и камины. Но так будет продолжаться недолго. Ещё пара недель, и долгожданное тепло позволит горожанам гулять до глубокой ночи. И тогда круглые сутки над Бершаном будут звучать громкие голоса и смех. А пока улицы пустовали. Редкие прохожие, встречающиеся на пути, выглядели усталыми и заторможенными. Не сбавляя шага, они скользили по Гедерике равнодушными взглядами и отворачивались. Впрочем, девушка не обращала на них внимания. Она спешила. Тонкие каблучки гулко стучали по мостовой, а холодные пальцы нервно сжимали отвороты плаща. Геда старалась думать о цели своего путешествия, но мысли упрямо возвращались в трапезный зал. Хищная улыбка Дигнара, от которой по коже бежал холодок, а зубы невольно выбивали дробь, и завораживающая красота и грация фантоша. Сильное, гибкое тело, кошачья поступь, отстранённый холодный взгляд, мгновенно наполняющийся благоговением, стоит ему коснуться лица хозяина...
Тель ошиблась: если старейшины и Морика Терригорн не сумели запомнить фантоша Дигнара, то Гедерика кое-что помнила: травянисто-зелёные глаза, роскошные золотисто-каштановые волосы, и тонко очерченные, манящие губы... Щёки девушки запылали, дыхание стало частым и неровным. Геда не понимала, что с ней творится. Никогда и никто не вызывал в ней таких сильных и противоречивых чувств. Хотелось быть ближе к фантошу, понять его, узнать, чем он живёт и дышит, и, одновременно, забыть о его существовании, потому что любить ледяное, неприступное совершенство невозможно - оно ничего не способно дать в ответ.
Задумавшись, Гедерика едва не пропустила нужный дом, а когда осознала, что стоит неподалёку от знакомого резного крыльца с невысокими тонкими перилами, то испустила тяжёлый вздох. "Как я объясню свой интерес? Каломуш сразу всё поймет. Он знает меня, как облупленную... Как же стыдно..." Девушка отступила на несколько шагов и растерянно оглядела дом, выстроенный из красного кирпича. В ночном сумраке он выглядел тёмно-бордовым и каким-то зловещим.
- Ерунда, - одёрнула себя Гедерика. - Здесь живут хорошие, добрые люди. Я же знаю. Это всё Дигнар с его тиратскими выходками! - зло добавила она и, отринув сомнения, решительно взбежала на крыльцо, стиснула в руке дверной молоток и ударила по стёртой деревянной пластине.
В тишине громкий стук прозвучал как раскат грома. Девушка вздрогнула, на мгновение вжала голову в плечи, испытывая стыд за то, что потревожила сон мирно спящих горожан, и, отступив на шаг, беспокойно пробежалась взглядом по тёмным, занавешенным окнам. Ни единого проблеска огонька - либо шторы были слишком плотными, либо Каломуш и его жена крепко спали. Гедерика нервно выдохнула, вновь потянулась к молотку, но тут над крыльцом вспыхнули фонари, дверь с шумом распахнулась, и на пороге возник взлохмаченный и помятый учитель.
- Геда? Что ты здесь делаешь? Ты знаешь, который сейчас час?
- Знаю, - улыбнулась девушка, с любопытством разглядывая мага.
Длинный, до колен, бархатный халат, наспех перетянутый поясом. Пижамные штаны с забавными звёздочками и тучками. На ногах - обитые мехом тапочки. Даже в самые ранние годы знакомства, когда Каломуш частенько менял мантию волшебника на "светский" костюм, он никогда не выглядел столь забавно. Гедерика подняла взгляд на лицо учителя: круглые от удивления глаза; на правой щеке широкая красная полоса, видимо спал Каломуш очень крепко; короткие соломенные волосы, торчащие в стороны, словно иголки дикобраза.
- Ты... смешной. - Геда хихикнула, и маг смутился.
Он попытался пригладить ладонями вздыбленные космы, но потерпел поражение и опустил руки. Несколько секунд Каломуш растерянно таращился на ученицу, а потом опомнился и строго повторил:
- Что ты здесь делаешь, Геда?
"Официоз, значит, - мысленно фыркнула девушка. - Да, пожалуйста!" Гедерика откинула капюшон и, придерживая полы плаща, присела в реверансе.
- Мне нужен Ваш совет, господин учитель. - Она подняла голову, чуть улыбнулась и, пресекая готовый сорвать с губ мага вопрос, добавила: - Это не может ждать до утра.
- Г-хмы... - только и смог выдавить Каломуш.
Вздохнув, он отступил в сторону, пропуская Геду в холл, потом аккуратно прикрыл дверь, задвинул засов и, побарабанив по нему пальцами, осведомился:
- Тель в курсе, что ты разгуливаешь по ночам?
- Нет, - беззаботно ответила девушка, скинула плащ на танкетку и взволнованно поправила наращенные локоны. - И, надеюсь, она продолжит пребывать в сладком неведении.
- Г-хмы...
Каломуш скептически посмотрел на ученицу. Конечно, Гедерика никогда не была спокойным и покладистым ребёнком, но чтобы явиться ночью в дом чужого, пусть и женатого мужчины... От её визита разило неприятностями, а неприятностей маг избегал, особенно в последнее время. Ему вполне хватало с забот с беременной женой, которая с каждым днём становилась всё более нервной и непредсказуемой.
Маг невольно взглянул на лестницу, ведущую на второй этаж, прислушался к внутренним ощущениям и облегчённо вздохнул: Ульрина спала. Испытывая нечто, сродни угрызениям совести, Каломуш сосредоточился, аккуратно подправил её сон, сделав его глубже и по возможности приятнее, и только после этого, наконец, взял себя в руки. "Как бы то ни было, нужно узнать, что произошло с Гедерикой", - сказал он себе и посмотрел на девушку:
- Пошли в гостиную.
- Проснулся, наконец? - усмехнулась Геда.
- Ага, - кивнул маг, взял её за руку и потащил к белым резным дверям.
Короткое, едва слышное заклинание, и под потолком десятками свечей вспыхнула люстра, а в камине запылали дрова. Небольшая, уютная гостиная с бледно-коричневыми стенами, мягкими диванами и круглым безворсовым ковром в центре тотчас наполнилась приятным теплом, и Гедерика почувствовала, как напряжение, преследовавшее её весь день и вечер, понемногу спадает. Она с удовольствием утроилась в кресле, приняла из рук Каломуша бокал с тёплым, разбавленным вином, сделала маленький глоток и расслабленно уставилась на огонь.
- Я так устала... - после длительной паузы выдохнула она и вновь пригубила вино. - Знаешь, утром я хотела сбежать. Глупо, правда?
Каломуш неловко переступил с ноги на ногу: он не знал, чем утешить свою ученицу. Сказать, что всё будет хорошо? Посоветовать быть стойкой и мужественной? Или промолчать, словно ему всё равно? Так и не решив, что лучше, маг быстро провёл рукой по волосам, подошёл к девушке и уселся на пол возле её кресла.
- Как он тебе?
- Кто? - Гедерика обернулась к учителю. Перед глазами на мгновение мелькнуло совершенное лицо в обрамлении золотисто-каштановых волос. "Но Каломуш не видел его. Он не знает о нём... Или видел? Он маг..." - заторможено подумала она, сжимая пальцы на тонкой хрустальной ножке.
- Дигнар.
Имя будущего супруга отозвалось в груди тупой ноющей болью, а воображение услужливо показало одутловатое надменное лицо с мелкими глазками, полными жгучей, плотоядной злобы.
- Эй, ты дрожишь. - Каломуш осторожно разжал пальцы девушки, поставил бокал на пол и положил ладони на хрупкие, подрагивающие плечи. - Он обидел тебя?
Гедерика сглотнула образовавшийся в горле сухой комок: "Я не заплачу. Только не из-за него!" - и подняла голову, встретившись с магом взглядом.
- Расскажи мне о фантошах.
- О фантошах? - растерянно переспросил Каломуш.
Он уже совершенно ничего не понимал. Логичнее было предположить, что Геде пришла пожаловаться на своего жениха... Но вопрос прозвучал, и учитель должен был на него ответить. В очередной раз взлохматив несчастную шевелюру, Каломуш озадаченно покачал головой и медленно заговорил:
- О них мало что известно. Фантоши - создания ордена Чистого Духа. Их основная функция оберегать и защищать своего хамира - хозяина, которому они преданы до мозга костей. Ни чувств, ни эмоций - гранитная скала, в мановение ока готовая превратиться в озверевшего монстра.
- Но он так красив... Словно светится изнутри.
- Кто?
- Фантош.
Каломуш недоумённо вздёрнул брови:
- Ты же не хочешь сказать, что видела его лицо?
- Видела. - Гедерика прижала руку к груди, и её щёки окрасились пунцовым румянцем. - Ты не представляешь, как он прекрасен. Тель сказала, что это из-за эльфийской магии, но мне кажется, она что-то не договаривает. Он...
- Подожди! - замахал руками маг. Он вскочил, резко одёрнул халат и заметался по гостиной, беспорядочно хватая то бокал, то графин, то книгу, то забытое женой рукоделье. - Быть того не может! Я, конечно, понимаю, что ты его невеста, но с чего Дигнару показывать тебе лицо фантоша? Ведь брак ещё не заключён, и вообще. - Внезапно Каломуш остановился и ошалело взглянул на ученицу. - Тель тоже видела его?
- И родители, - кивнула девушка. - Дигнар привёл его на ужин без головного убора.
- И? - Глаза мага загорелись неподдельным интересом.
Гедерика покраснела ещё гуще:
- Я же сказала: он оказался очень красивым... - Она немного помолчала, вспоминая взгляды старейшин и матери, и поёжилась: - Фантош словно заворожил всех... Он будто лишил всех разума... Не хотелось ничего, только смотреть на него и смотреть... А потом Тель разбила тарелку.
- И наваждение пропало?
- Не совсем.
Гедерика подняла с пола бокал и сделала жадный глоток. Вино уже остыло и немного горчило, но сейчас девушке было всё равно: она изо всех сил гнала от себя воспоминания о самом кошмарном ужине в своей жизни. Да ещё заинтересованный взгляд учителя обжигал, точно огонь. Взгляд старателя, раскопавшего золотую жилу.
- Я понимаю, что ты хочешь сказать, - быстро заговорила девушка. - Ты думаешь, что фантош использовал на нас какую-то магию. Может быть... Но я здесь не за этим, Кало. Я хочу разобраться, понять, кто он...
- Зачем?
Гедерика очертила пальцем край бокала:
- Тель весь вечер была сама не своя. Бормотала, что делать из эльфа цепного пса - святотатство. Она больше не верит, что фантоши создаются магами. Тель твердит, что орден Чистого Духа похищает людей и... других.
- Какая разница? Так или иначе, они дрессируют живых существ, - немного суше, чем ему хотелось бы, произнёс Каломуш и, помявшись, добавил: - Мне понятен твой интерес, Геда, ведь тебе придётся жить в Тирате. Но, боюсь, с орденом ни тебе, ни тем более Тель справиться не под силу.
Гедерика подняла голову и с недоумением взглянула на учителя:
- Я не собираюсь ни с кем воевать, Кало. Мне всего лишь нужно понять, как себя вести, что делать... - Девушка замялась, повертела бокал и, взглянув на указательный палец, не отягощённый сейчас массивным брачным кольцом, продолжила: - Понимаешь, теперь, когда я знаю, на что способны фантоши, мне страшно, Кало.
Каломуш вздохнул и ласково погладил тонкое запястье ученицы. Он действовал интуитивно, по-прежнему не зная, чем утешить её, но чувствовал, что и простое прикосновение утешает растерянную запутавшуюся невесту. Пальцы Гедерики чуть ослабили хватку и больше не стискивали ножку бокала, словно шею ненавистного Дигнара. На бледных щеках проступил румянец, глаза стали грустными и усталыми.
- Мама убита горем. Она заперлась в своей спальне и не желает никого видеть, даже меня. Она плачет и плачет, точно я умерла. А отец... Я не понимаю, зачем нам этот союз, Кало? Как можно объединяться с тиратцами? Они же лживы до мозга костей.
- Я мало что смыслю в политике... - Каломуш положил руки на колени и отвёл глаза.
- Это не моё дело, да? - прошептала Гедерика, уткнувшись взглядом в пустой бокал. - Ты, как и все, считаешь меня маленькой и глупой.
- Нет, Геда! - Маг встрепенулся и тотчас сник. - Просто тайны Совета... Я давал клятву.
Девушка откинулась на спинку кресла, тыльной стороной ладони смахнула влагу с ресниц и по-детски обижено надула губки.
- Тайны, тайны, тайны... Почему все решили, что мне ничего не нужно объяснять? Словно брак с Дигнаром делает меня прокажённой. Предательницей. Я же не враг! Я ликанка, и никогда не предам свою страну!
Каломуш счёл уместным снова промолчать. Да и как было сказать взволнованной девушке, что все её выводы абсолютно верны. Как летописец Совета Каломуш присутствовал во время жарких дискуссий, развернувшихся, едва было принято решение подписать договор с тиратцами. Что и в каких пропорциях можно говорить будущей невесте - этот вопрос был одним из самых острых. Несмотря на яростное сопротивление Миганаша Терригорна, Совет постановил оградить Гедерику от любой информации, как о самом договоре, так и о будущем муже. Единственное, что сказали девушке - в Тират она поедет не одна. "И как она действительно не сбежала? - с горечью подумал маг. - На её месте...Не хотел бы я оказаться на её месте".
Каломуш бросил угрюмый взгляд на весело пляшущие языки пламени, потом на рукоделье жены и, неожиданно для самого себя, произнёс:
- Я поеду с тобой, Геда.
- Правда? - Гедерика встрепенулась. Осунувшееся лицо озарила светлая радостная улыбка, но почти сразу погасла. - Ты не можешь. Ульрина вот-вот родит.
- Я оставлю её на попечение родственникам.
Девушка положила ладонь на плечо мага и слегка сжала пальцы. Больше всего на свете ей хотелось поблагодарить учителя, сказать, что она будет счастлива видеть его рядом. Однако поездка в Тират для Каломуша могла оказаться роковой. "Кто знает, на что способен Дигнар. Я стану его женой, я буду целиком и полностью в его власти. Кало маг, для Дигнара он будет как красная тряпка. Не хочу, чтобы этот мерзавец убил его!" Гедерика наклонилась и ласково взглянула в лицо учителя.
- Вы никуда не поедете, господин учитель. - Каломуш хотел что-то возразить, но девушка покачала головой, призывая его к молчанию. - Ты должен быть рядом с Ульриной и дождаться появления своего первенца. Для женщины это очень важно. А когда всё немного утрясётся, я пришлю тебе письмо. Ты сможешь приехать ко мне позже.
Каломуш выслушал ученицу с опущенной головой и уныло кивнул. Он был искренен, предлагая Гедерике своё общество во время путешествия в Тират, но порыв схлынул, и сейчас, трезво оценивая ситуацию, маг понимал, что не может покинуть Бершан. И не только из-за Ульрины. Старейшины не допустят, чтобы он оказался в Тирате. Как секретарь Совета, он обладал достаточным количеством секретной информации, чтобы стать лакомым куском для секретной службы сатрапа. Каломуш был слишком опасным спутником для Гедерики.
- Конечно, Геда, - глухо выдавил из себя маг. - Я приеду к тебе позже.
- Спасибо, Кало.
Изящная ладошка мимолётно погладила его по щеке, и Каломуш с трудом сдержал горестный стон. Он чувствовал себя лгуном и предателем. Впрочем, он и был им. "Я видел, как старейшины составляют договор, я сам писал его. Совет продавал малышку Дигнару, а я молчал. Ел, пил, встречался с друзьями. Я даже Геде улыбался. Подонок!" Маг поднял голову и натолкнулся на ласковый взгляд васильковых глаз.
- Всё в порядке, Кало, - мягко сказала девушка. - Мы обязательно встретимся, нужно просто верить.
Маг согласно кивнул и поднялся на ноги.
- Скоро рассвет. Я провожу тебя. Не хочу, чтобы Тель порвала меня на кусочки, узнав, что я позволил тебе бегать одной в ночи.
Каломуш заставил себя усмехнуться, подмигнул девушке и поспешно ретировался из гостиной. Гедерика поднялась из кресла, поставила бокал на стол и подошла к окну. Отведя занавеску, она взглянула на тёмную улицу и вздохнула - возвращаться домой совершенно не хотелось. "Тель наверняка будет ворчать, а завтра..."
Шорох за спиной заставил девушку вздрогнуть и обернуться.
- Знаешь, Кало... - начала она и осеклась: в трёх шагах от неё стоял незнакомый молодой человек.
На вид чуть старше самой Гедерики. Простой тёмно-зелёный костюм. На ногах короткие кожаные сапоги, на голове - коричневый берет. Длинные золотисто-каштановые волосы забраны в невысокий хвост, перекинутый через левое плечо. Правильное, красивое лицо с тонкими аристократичными чертами притягивало взгляд, как магнит, а в бездонных, травянисто-зелёных глазах хотелось раствориться навсегда. "Не может быть. Это не может быть он", - растерянно подумала Гедерика и испуганно вжалась спиной в подоконник:
- Вы кто?
- Ты знаешь, кто я, Геда.
Плавно, словно танцуя, молодой человек скользнул к девушке вплотную и остановился, насмешливо глядя ей в глаза.
- Ты...
- Я, - насмешливо кивнул фантош Дигнара и, скрестив руки на груди, с ехидцей поинтересовался: - Так вот как благородная дева Ликаны проводит свои ночи. Интересно, чтобы в Вашей ханжеской и лицемерной стране найти девственницу, нужно жениться на младенце?
- Да как ты...
- Смею? - ухмыльнулся Оникс и презрительно дёрнул плечом. - Никогда не церемонился со шлюхами, пусть и высокородными.
Гедерика вспыхнула от негодования и застыла с открытым ртом. Никто и никогда не позволял себе оскорблять её, и девушка не знала, как ответить нахалу. Внезапно вспомнив, что перед ней не просто молодой человек, а эльф-фантош - "страшное оружие в руках Дигнара", как говорила Тель, Гедерика задрожала. "Он расскажет Дигнару о моём визите к Кало, и... и... - Девушка беззвучно всхлипнула. - Он опозорит меня, и договор... Отец не переживёт... А мама..."
Фантош брезгливо поморщился:
- Не вздумай плакать. Я не придворный кавалер, так что слёзы на меня не подействуют.
- За... зачем ты з-здесь?
- Мне стало интересно. - Оникс склонил голову на бок и прищурился. - Хотел взглянуть тебе в глаза, прежде чем докладывать хамиру, как и с кем проводит ночи его невеста.
- Но я ничего... Я просто поговорить... Мы друзья... - сбивчиво пролепетала девушка, умоляюще глядя на фантоша, и в порыве отчаяния попыталась схватить его за руку, но Оникс молниеносно отступил.
Травянистые глаза сверкнули бешенством, красивое лицо исказила злобная гримаса:
- Не. Смей. Касаться. Меня.
- Извини.
Гедерика окончательно стушевалась. Непокорные слёзы хлынули по щекам, губы затряслись, сердце заколотилось так, словно хотело вырваться из груди. Привычный мир рушился на глазах. Достучаться до фантоша, который нарочно пришёл поиздеваться над ней, не было ни сил, ни возможности. Геда попыталась представить свою жизнь, после того, как Дигнар ославит её на всю Ликану. О жречестве или замужестве не могло быть и речи. "Придётся уехать куда-нибудь на окраину и жить в глуши, вдали от людей. Стать отшельницей. Никогда не видеть родных и друзей, дабы не подвергнуть их позору. - Отвернувшись от фантоша, Геда от бессилия сжала кулаками виски. - Какая же я дура! Никчемная идиотка! Как я теперь посмотрю в глаза отцу?"
- Геда? - Знакомые руки обхватили девушку, и она, рыдая, уткнулась в грудь Каломуша. - Не нужно плакать, милая. Ну, хочешь, я поговорю со старейшинами. В конце концов, выдавать тебя замуж насильно они не имеют права! Есть же законы...
- Нет. - Гедерика оборвала плач, высвободилась из объятий мага и оглядела комнату.
Фантоша и след простыл. Как он покинул дом, девушка не представляла, её магические знания были ещё далеки от совершенства. "Да какая разница, что он сделал! - с досадой подумала Геда. - Главное, он расскажет обо всём Дигнару!"
- Пойдём, милая, - с доброй улыбкой произнёс Каломуш и взял ученицу за руку. - Мы должны успеть до первой стражи, иначе о твоём отсутствии узнают старейшины.
"Они всё равно узнают", - горько вздохнула девушка, но вслух ничего не сказала. Безропотно последовала за магом, надела плащ, накинула на голову капюшон и вышла на улицу.
Небо над городом заметно посветлело, жёлтая луна сползла к крышам и поблекла, а звёзды превратились в мелкие тусклые искры. Плотный, бледно-молочный воздух пах сыростью, значит, скоро пойдёт дождь. Гедерика покосилась на задумчивого Каломуша и отвела взгляд. Говорить было не о чем, да и не хотелось, и она покорно шагала к дому Совета, точно обречённый, смирившийся со своей участью смертник. Думать о неизбежном будущем становилось нестерпимо, и, чтобы отвлечься, Геда стала посматривать по сторонам и прислушиваться к звукам просыпающейся столицы. Шорх-шорх-шорх - жёсткие прутья скребут мостовую: заспанные дворники со скучными лицами метут брусчатую мостовую. Ток-ток, ток-ток - старенькие деревянные колёса подпрыгивают на камнях: зеленщик торопится к открытию городского рынка. Кое-где в домах распахнулись окна, и из них полились голоса: мужские, женские, детские.
Из подворотни донёсся собачий лай, и мимо стрелой пронеслась полосатая кошка. От неожиданности Геда остановилась.
- Испугалась? - участливо спросил Каломуш.
- Нет.
Гедерика подхватила полы плаща и стремительно зашагала вперёд. От заботы и сострадания в голосе учителя стало тошно. Мысли о собственной ущербности всколыхнулись, точно оживший вулкан, и Геда почувствовала, как щёки заливает гневный румянец. В эту минуту она так сильно ненавидела себя, что готова была сама рассказать Дигнару о ночной прогулке, и даже приписать лишнего, чтобы досталось побольнее. Из горла, помимо воли, вырвался едкий смешок. "А чего я собственно боюсь? - со злой бравадой подумала девушка. - Замужество или скандал - моя жизнь безнадёжно разрушена. Так пусть фантощ выслужится перед хамиром, авось награду получит. Хоть кому-то от этого фарса приятно будет!"
Каломуш, с опаской разглядывающий взвинченную спутницу, едва не подпрыгнул от неожиданности, когда та развернулась и, приподняв капюшон, улыбнулась ему, открыто и даже, кажется, довольно.
- Что с тобой происходит, Геда? - не выдержал маг.
Гедерика взяла его под руку и потянула за собой, не позволяя остановиться.
- Наверное, я начинаю умнеть, Кало. Или взрослеть. Одно из двух.
- Ты никогда не была глупой.
- Ага, только наивной и беззаботной.
- Это нормально, тебе всего пятнадцать.
- А разве я спорю? - хмыкнула Гедерика и твёрдо добавила: - Но моя жизнь сегодня изменится, Кало, и пора с этим смириться. Я должна быть готова ко всему.
Девушка произнесла это со странной интонацией, но Каломуш не рискнул ни о чём спрашивать: Геда сумела взять себя в руки и успокоиться. Она даже улыбалась время от времени, выглядывая из-под капюшона. "Не этого ли я хотел? - подумал маг. - Так стоит ли нервировать её снова". И Каломуш решил, что встретиться с Гедой позже, завтрашним вечером, например, и обязательно докопается до того, что с ней происходит. "А пока ей нужно отдохнуть и пережить церемонию", - сказал себе маг и прибавил шаг: вдалеке показалась центральная площадь.
Оникс стоял перед домом Совета, рядом с бдительными стражниками и отрешённо разглядывал парадный вход - простые серые створы без украшений с железными кольцами вместо дверных ручек. Рассвет неумолимо надвигался, а фантош всё медлил. Впрочем, он и так нарушил и приказ хамира, и всем мыслимые и немыслимые правила, внушаемые ему Кальсомом, так что промедление ничего не решало, там более, Оникс не собирался отчитываться перед Дигнаром. Во всяком случае, о том, что происходило после посещения борделя. Конечно, пришёл к этой мысли эльф не сразу. Слишком заманчиво было донести на безмозглую девчонку и понаблюдать, как будет пыжиться Дигнар. Сумеет ли он сохранить голову на плечах и жениться, или, поддавшись эмоциям, учинит грандиозный скандал и смешает дочь старейшины с грязью. Девушку Оникс не жалел ни капли. "Надо быть непроходимо тупой, чтобы в ночь перед свадьбой отправиться через весь город в гости к мужчине". То, что между Гедерикой и Каломушем нет интимной связи, Оникс понял ещё в начале подслушанного разговора. Но потом в нём разыгрался неуместный охотничий азарт. Захотелось напугать девчонку, заставить дрожать от ужаса. Уходя из дома Каломуша, Оникс улыбался. Отчаяние в глазах человечки бальзамом пролилось на его израненную душу. Однако утренний холодок отрезвил фантоша и заставил задуматься о последствиях их разговора. "Если Дигнар разорвёт помолвку, их уговор с отцом окажется расторгнутым, и я стану собственностью сатрапа, - рассуждал он. - Если и есть между ними разница, то вряд ли существенная. А вот к Кальсому я точно окажусь ближе. Они с сатрапом общаются тесно. И что это даёт? Быть рядом и не иметь возможности воткнуть кинжал в его горло - та ещё перспектива. Правда, можно втереться в доверие к сатрапу, проявить себя, а потом внушить мысль, что Кальсом плетёт заговор против короны. Но где гарантия, что именно мне будет позволено прикончить его? Да и не та это месть, которой я жажду. Я хочу освободиться. Да и смерти одного Кальсома мне маловато. Они сдохнут все!"
Оникс не заметил, как оказался возле дома Совета. Окутанный заклинанием отвода глаз, он стоял возле главного входа и таращился на железные ручки дверей.
- Таар... Лине... Каен... Дале... Саан...Шуам... - слетело с губ, и фантош сжал кулаки. - Рано. Слишком рано для мести. Я ещё не готов... Повезло тебе, ликанка. - Позади раздались шаги, и Оникс криво усмехнулся: - А вот и она, легка на помине.
Фантош не стал оборачиваться: девчонка и маг больше не интересовали его. "Пора на боковую", - подумал эльф, поднялся по ступеням и, приоткрыв дверь, скользнул в дом. Темнота не мешала. Оникс уверенно шёл по коридорам к гостевым покоям и думал о Дигнаре. Желание хамира вызвать в нём эмоции смешило и злило эльфа. "Если бы он только знал, какая буря кипит во мне каждую секунду, наверное, испугался бы и сдал меня обратно в орден. Как бракованную игрушку. Или нет? Стал бы он и дальше играться, поняв, что моё смущение - это гнев, а волнение - рвущееся наружу раздражение? Вряд ли. Скорее бы просто прирезал. За обман. - Эльф покачал головой и довольно хмыкнул: - Всё-таки мой обманчиво юный облик имеет ряд преимуществ. И это очень неплохо!"
Оникс свернул в гостевое крыло, на цыпочках приблизился к покоям Дигнара и, задержав дыхание, открыл дверь. Тишина успокоила фантоша. Он бесшумно пересёк гостиную, вошёл в спальню и сделал шаг к заветной двери, за которой его ждала кровать.
- Оникс.
Эльф замер на месте, точно пришпиленная булавкой мошка, потом медленно повернулся и с поклоном вымолвил:
- Я к Вашим услугам, хамир.
- Подойди, - ровным голосом приказал Дигнар. Он сидел в постели, закутанный в мягкий парчовый халат, и непроницаемым взглядом смотрел на фантоша.
"Слишком ровным", - машинально отметил эльф, и ему вдруг стало холодно.
- Оникс!
Ноги сами понесли фантоша к кровати. Он встал перед хамиром и замер, с тревогой ожидая его слов.
Дигнар обвёл эльфа цепким взглядом и нахмурился:
- Всю ночь от тебя шли странные эмоции, малыш. Тебе есть, что рассказать мне?
- Я выполнил Ваш приказ, хамир.
- Ты убил проститутку?
- Нет.
- Она разочаровала тебя?
- Немного, - осторожно ответил фантош, уже понимая, куда ведёт хамир. - В какой-то момент она немного разозлила меня.
- И тебе захотелось свернуть ей шею.
- Я не убил её.
Дигнар кивнул, соглашаясь, но взгляд его стал острым, как бритва. Он больше не скрывал, что недоволен фантошем.
- Что было дальше?
- Я вернулся.
- Сразу?
- Почти. Я немного прогулялся по городу.
- Прогулялся? - выплюнул Дигнар, и Оникс почувствовал боль.
Грудь словно стянул железный обруч, в висках запульсировала кровь, на лбу выступили капельки пота. До этого дня наследник ни разу не наказывал эльфа, но всё случается впервые. Оникс это понимал. И теперь в его задачу входило показать, что боль ему не страшна.
Дигнар пристально всматривался в лицо фантоша, оно оставалось непроницаемым, лишь по участившемуся дыханию можно было понять, что боль тот всё-таки чувствует. Наследник знал, что солгать ему Оникс не может. "А умолчать?" Настроение упало окончательно. Мало того, что из-за игрушки он всю ночь промучился от любопытства, так ещё и не получил ответов.
А Оникс ругал себя за беспечность. Поддавшись эмоциям, он пропустил момент, когда хамир отгородился от него. "Я должен был понять, что он выжидает. Он же любопытен, как кошка! Я идиот, почище ликанки!" Меж тем боль не уходила. Дигнар не делал её сильнее, но и не убирал, точно испытывая фантоша на прочность. Играть в молчанку было бессмысленно, и Оникс рискнул раскрыть рот:
- Простите, хамир.
- Ты ослушался приказа.
- Нет, - с трудом заставляя двигаться немеющие губы, произнёс фантош и опустился на колени. Дигнар был не в себе, и Оникс опасался, что правда заставит его слететь с катушек, уж слишком попахивала эта правда на самоволку, а, значит, оставалось одно - пичкать хамира недомолвками и надеяться выжить. - Я просто пошёл длинной дорогой. Две лишние улицы.
На щеках наследника заходили желваки:
- Две. Лишние. Улицы?
Боль стала невыносимой, и Оникс понял, что если немедленно что-то не предпримет, то умрёт. Его приговор крупными буквами горел в карих глазах наследника.
- Это важно, - прохрипел фантош, с трудом проталкивая воздух в лёгкие.
Дигнар подался вперёд, нависая над ним.
- Что тебе важно, малыш?
- Созер...цание.
Крепкие пальцы стиснули подбородок и рванули голову вверх, вынудив Оникса застонать. Чтобы удержать равновесие и не свернуть себе шею, он вцепился пальцами в шёлковое покрывало и покорно взглянул в глаза хамиру.
- Я... эльф. Мне нужно...
Пальцы разжались, боль исчезла, и, охнув, фантош уткнулся лицом в ладонь Дигнара. В голове возникла приятно звенящая пустота. Тело мелко дрожало, разум плыл, словно подхваченный бурным горным потоком. Но фантош заставил себя выпрямиться:
- Созерцание помогает нам развивать магический дар.
Дигнар рассматривал эльфа, как любопытную экзотическую зверушку, но в узких карих глазах по-прежнему плескалось недоверие.
- Если созерцание так важно, почему Кальсом не рассказал мне об этом.
- Не знаю. - Оникс покаянно склонил голову. - Мне неведомы дела и мысли мастера, хамир.
- Слишком многого я оказывается не знаю о тебе, малыш. Придётся везти тебя в Геббинат.
- Как будет угодно хамиру, - глухо ответил фантош и вздрогнул, услышав, как рассмеялся Дигнар.
Оникс поднял голову и непонимающе уставился на хохочущего мужчину. И, как ни странно, Дигнар снизошёл до объяснений:
- Меня всегда умиляет, как вы, фантоши, относитесь к ордену. Ведь, по сути, это ваш дом. Неужели, отважных воинов так пугает возвращение в родные пенаты? Может, расскажешь, что творят в Габбинате Кальсом и его сообщники, а?
Лицо эльфа стало белее полотна:
- Я...
- Не трясись. Сам знаю, что не можешь.
Оникс благодарно улыбнулся: на сегодня впечатлений и боли с него было достаточно. "Всё-таки, как ни крути, а за полгода с Дигнаром я расслабился, - подытожил он, не сводя глаз с лица хамира. - Даже смешно..."
- Ладно, иди спать. В полдень ликанцы ждут нас на церемонии, и опаздывать нельзя. А вечером расскажешь мне всё об этом вашем созерцании.
- Да, хамир.
Эльф поднялся и, покачиваясь, отправился в соседнюю комнату. Три кровати из пяти были свободны. "Интересно, кто наслаждался моим позором? - отстранённо подумал Оникс, вытягиваясь на постели поверх покрывала. Раздеваться сил и желания не было, вглядываться в лица спящих фантошей - тоже. - Надеюсь, на посту Нырок, и я проснусь живым. Хотя..." Додумать эльф не успел: усталость смела последние барьеры, и он провалился в глубокий тягучий сон.