Удивлению Морики не было предела. Конечно, все бершанцы (за редким исключением) в той или иной степени обладали магическими способностями, однако далеко не каждый мог незамеченным прокрасться в дом сильфа, обойдя хитроумные ловушки и развеяв защитные заклинания. По словам Тарго, список таких сильных и искусных магов включал бы не больше десятка персон, и имени пекаря в нём не было. И вспомнив, как буквально вчера сильф с затаённой гордостью говорил о том, что на его территорию даже комар незамеченным не проберётся, леди Теригорн нервно сжала подлокотники кресла. Во рту вдруг стало сухо и отчего-то горько, словно она глотнула какого-то неизвестного яда. Машинально взяв со стола чашку, Морика поднесла её к губам, залпом допила чай и, стараясь говорить спокойно и твёрдо, произнесла:
- Не ожидала Вас увидеть, господин Шагор, но раз уж Вы здесь присядьте и расскажите, что привело Вас в дом достопочтенного Тарго.
- Спасибо. - Палниш присел на диван, стоявший напротив чайного стола, приветственно кивнул федералу и, не теряя времени на экивоки, перешёл к делу: - Я пришёл к Вам, леди Теригорн, с весьма неприятными новостями. Ваш муж, Миганаш Теригорн, вернулся в Дом Совета в сопровождении кварты желтушниц, и, как нам удалось выяснить, его сознание, мысли, дела и поступки полностью ими контролируются. Учитывая, что Сетраш и Грониш всегда были ярыми сторонниками Ордена, можно сделать вывод, что в Ликане произошёл государственный переворот. - Пекарь вгляделся в побледневшее лицо Морики и развёл руками. - К сожалению, это так, леди.
- Понимаю.
Морика выпрямилась и посмотрела в глаза Палнишу. Несмотря на бледный вид, она не производила впечатления растерянной и беспомощной женщины. Напротив, решительно сжатые губы, упрямо сведённые брови, серьёзный, пронзительный взгляд - всё это говорило о том, что первая леди Ликаны сдаваться не собирается, что она готова либо с победой войти в Дом Совета, либо взойти на эшафот. Повинуясь повелительному взгляду, пекарь поспешно кивнул и продолжил:
- Мы считаем, что освобождать старейшину бессмысленно, и предлагаем Вам, госпожа Морика, взять власть в свои руки.
- Мне? - Первая леди Ликаны с некоторым сомнением посмотрела на пекаря, перевела взгляд на Тарго, и тот недоумённо пожал плечами:
- А почему нет? Если говорить начистоту, на данный момент Вы единственная достойная кандидатура на пост Главного старейшины. Народ Вас знает и любит, а Вы прекрасно осведомлены о ситуации в стране. Так что незачем изобретать колесо. Вы должны возглавить восстание.
- Восстание это громко сказано, - вмешался Палниш. - О том, что власть переменилась, знают пока немногие, так что, думаю, мы сумеем обойтись малой кровью. Наша задача войти в Дом Совета, нейтрализовать жриц, предателей-старейшин, объявить Вас главой Совета и выступить с обращением к ликанцам.
- Как у Вас всё просто, господин Шагор... - задумчиво проговорила Морика, потом решительно вздёрнула голову, поймала взгляд Палниша и требовательно спросила: - Какими силами Вы располагаете? Что даёт Вам основание утверждать, что нам удастся справиться с элитными силами Главной жрицы? Хотя... Ваше проникновение в дом Тарго уже говорит о многом.
Сильф с интересом уставился на гостя, и тот, ни слова не говоря, достал из-за пазухи витую цепочку из серебристого металла.
- Амулет Тарамуша?! - одновременно выпалили маги, коротко взглянули друг на друга и продолжили в один голос:
- Но откуда он у Вас?
- Он считался утерянным!
И с любопытством уставились на пекаря. Губы Палниша растянулись в лукавой улыбке:
- Это приданое моей жены, господа. Амулет достался ей от матери, а той - от своей матери, и так далее... В общем, история его появления в семье забылась. Да сейчас уже это и не важно. Главное, мы вполне можем использовать его силу, чтобы проникнуть в Дом Совета.
- Но на всех-то мы его не растянем, - заметила Морика и обратилась к сильфу: - Думаю, Вам пора раскрыть карты. Вряд ли Вы испрашивали разрешение у правителя только для того, чтобы оказать мне моральную поддержку.
- Разумеется, нет, леди. Вы ведь знаете, что сильфы удивительно свободный и независимый народ. Такие как я, много лет прослужившие в армии Федерации - редкость. Сильфы предпочитают оставаться свободными. Мы служим, лишь когда хотим и кому хотим, и долго задерживаться на одном месте не любим. Сами понимаете, если комнату долго не проветривать, воздух в ней становится затхлым, непригодным для дыхания.
Разведчик остановился, чтобы перевести дыхание, и Морика тут же вклинилась в грозивший затянуться монолог:
- Простите великодушно, Тарго, но мы с господином Шагором прекрасно осведомлены об особенностях Вашей расы. Как и король эльфов, мы уважаем Ваши традиции и понимаем, что Вы помогаете нам исключительно по своей воле. И, в связи с вышесказанным, не могли бы мы сразу перейти к делу? Интуиция подсказывает мне, что нам нужно поторопиться и начать действовать как можно скорее, иначе - опоздаем.
Леди Теригорн добродушно улыбнулась, и её улыбка озарила комнату, разогнав по углам надоедливый, тягучий сумрак. Тарго с досадой взглянул на ликанку, но тут же опомнился, видимо, сообразив, что имеет дело с будущей правительницей, и чётко, по-военному доложил:
- В моём распоряжении имеется отряд сильфов-наёмников, я подам знак и через час они будут готовы к штурму Дома Совета.
- Действуйте! - скомандовала леди Теригорн и обратилась к пекарю: - А что можете предложить Вы?
Палниш немного замялся, однако строгий взгляд Морики не оставил ему шансов отмолчаться.
- Дело в том, госпожа Теригорн, что я не только глава бершанских пекарей, но и председатель одного тайного общества. Общества недовольных политикой Ордена Солнца магов. В нашей организации состоит множество влиятельных и известных ликанцев. Мы планировали осуществить мягкий государственный переворот: на следующих выборах старейшины победил бы наш ставленник...
- Постойте! - Морика с недоумением посмотрела на заговорщика. - Но зачем тогда вам нужна я? Если имеется целая, мягко говоря, оппозиционная организация, то наверняка у вас есть и свой лидер - кандидатура на пост следующего Старейшины.
- Есть, - не стал отпираться Палниш. - Эта кандидатура перед Вами. Да вот только жрицы опередили нас. Боюсь, выборы теперь состоятся не скоро, если вообще состоятся. О честной борьбе в любом случае можно забыть, и если сейчас я окажусь у власти - буду выглядеть узурпатором. А чем я тогда лучше жриц? Вот мы и решили, что единственный человек, который может стать во главе Совета на законных основаниях, это Вы, леди. Вы замените тяжело больного мужа и народ примет Вас, поскольку Вы пользуетесь в Бершане огромным уважением. Так мы избежим никому не нужной гражданской войны, ну а жрицы... Вы ведь тоже не являетесь горячей поклонницей сего культа и с большим сомнением относитесь к политике Великой Матери.
- Да уж...
Морика сплела пальцы в замок, оторвала взгляд от лица несостоявшегося кандидата на пост старейшины и уставилась в левый верхний угол гостиной. Известие о том, что в Бершане, под носом у Совета, действовала некая тайная организация, оказалось не из приятных. "Интересно, а жрицы знали про заговорщиков?" - мелькнула мысль, однако развивать её дальше было некогда и незачем. Леди Теригорн уже приняла решение, и отступать было не в её правилах.
- Значит Ваше... хм... сообщество готово оказать мне всяческую поддержку в узурпации власти в Ликане?
- Почему же сразу в узурпации? Вы как преемница своего супруга просто займёте его место в Совете, назначите новых старейшин...
- Из числа Ваших сподвижников, я полагаю?
- Думаю, это будет логично и правильно. Наше общество, также как и Вы, не согласно с политикой Ордена. Под предлогом заботы о стране жрицы намерены втянуть нас в войну с Федерацией. Нам же гораздо выгоднее дружить с малыми расами. К тому же Тират наверняка собирается послать наших магов и наших солдат на передовую, а потом, когда мы ослабеем, договор из равноправного превратится в вассальный. И родство с сатрапом не спасёт! Удивительно, как вы раньше этого не поняли?!
- Знаете, Палниш, сейчас больше всего мне хочется спросить у Вас, зачем же тогда вам столь недальновидная правительница? Но я не буду этого делать. Не хочу вступать в бессмысленную дискуссию о том, кто прав-виноват и что нам теперь делать. Ошибки нужно исправлять, что я и попытаюсь сделать. И поэтому повторяю вопрос: чем конкретно ваше сообщество готово помочь мне в данный момент? Или патетичные речи это всё, на что вы способны?
- Простите, леди Теригорн, мы знаем, что Вы далеко не всегда разделяли мнение супруга по вопросам управления страной. Поэтому и рискнули обратиться к Вам. А предоставить Вам мы можем Армию. Все расположенные в городе и окрестностях части, в том числе и магические гарнизоны, находятся под контролем наших людей. У нас есть силы, способные противостоять жрицам.
- То есть Вы признаёте меня правительницей Ликаны и клянётесь мне в верности. Так? Или Вы не уполномочены на столь серьёзные действия?
- Отчего же. - Главный пекарь Ликаны поднялся и тотчас опустился на одно колено.- От лица всего нашего общества, я приношу Вам, леди, клятву верности. Мы верны Вам до тех пор, пока Вы действуете во имя и на благо нашей страны.
И склонил голову, ожидая ответа.
- Я принимаю вашу клятву, господин Шагор. Поднимитесь и подойдите ко мне. Мы скрепим наш союз заклинанием магической печати. Надеюсь, Вам не надо объяснять, что это значит.
- Конечно, нет, леди Теригорн.
Палниш и Морика одновременно поднялись и шагнули друг к другу. Левые ладони магов сошлись в крепком рукопожатии, взгляды встретились, и в гостиной зазвучали слова заклинания. Сплетённые руки окутало облако густого серебристого тумана, повеяло свежестью первого весеннего дождя. И вдруг, словно повинуясь взмаху волшебной палочки, запах пропал, туман испарился, оставив на мизинцах магов тонкую, едва различимую серебристую полоску. Морика и Палниш разжали руки, шагнули назад и слегка поклонились друг другу. Союз был заключён, связавшее магов заклинание стало гарантом чистоты их намерений и верности слову. Теперь под страхом смерти они не могли нарушить обещания данные друг другу.
Леди Теригорн уселась в кресло и предложила:
- Придвигайтесь поближе, Палниш, нам есть, что обсудить.
Гедерике снился удивительно красочный, живой сон. Она, маленькая девочка со смешными косичками, в коротком красном платьице бегала босиком по мягкой траве, смеялась и срывала бело-розовые мохнатые цветы с длинными гибкими стебельками, которые так легко сплетались в венок. Набрав целую охапку, Геда подбежала к садовой скамейке с витой спинкой, где, тихо беседуя, сидели её мама с няней. Девочка забралась на тёплые доски и принялась плести венок. Бело-розовые головки послушно складывались в волнистую пушистую линию, и скоро она держала в руках восхитительную цветочную корону.
- Мама! Это тебе, мама! - Геда тронула Морику за плечо и, когда та обернулась, протянула ей венок. - Надень, пожалуйста!
- Как скажешь, детка.
Леди Теригорн осторожно взяла венок-корону, возложила его себе на голову, и Гедерика радостно захлопала в ладоши:
- Как тебе идёт, мамочка! Правда, Тель? Тель! - Однако место, где только что сидела эльфийка пустовало. Девочка спрыгнула со скамейки и завертела головой: - Тель! Тель! Где ты? Вернись!
- Она не вернётся, детка. Теперь тебе придётся обходиться без нянюшки. - На Гедерику с сочувствием и теплотой смотрел Каломуш Перт.
- Но почему, почему она бросила меня?
- Потому что ты уже выросла, девочка моя!
- Нет! Я ещё... - Геда вздрогнула и осеклась, наткнувшись взглядом на край изумрудно-зелёного свадебного платья. Исчезли и смешные короткие косички - по плечам струились тёмные густые волосы, и девушка точно знала, что чуть выше висков их поддерживают золотые заколки в виде роз. - Я выхожу замуж? Но за кого?! Я ведь ещё не влюбилась! Или влюбилась?
- Да, какая разница! Это лишь сон. Здесь другие законы. Главное, ты жива и с тобой всё в порядке. - Каломуш прикоснулся губами к её щеке. - До свидания, девочка моя. Мне пора идти. Не скучай. Всё будет хорошо.
- Подожди!
Но Перт уже исчез, а крик Геды потонул в гулких громовых раскатах. Небо потемнело и тотчас озарилось вспышкой молнии, вонзившейся в землю и расколовшей мир на множество цветных осколков, которые сложились в жуткую картину: пламя взмывало до небес, поглощая всё живое. И не было спасания ни людям в городах и весях, ни зверям в лесных чащах, ни птицам в небесах, ни рыбам в реках... Глубинный, первобытный страх охватил девушку, она задрожала как в лихорадке, скулы свело в немом крике, а из глаз полились слёзы...
- Леди, проснитесь, леди!
Кто-то тряс её за плечи, однако кошмар никак не желал отступать. Лютое, безжалостное пламя пожирало мир, а она ничего не могла сделать. Даже проснуться. "Сон. Это сон", - пронеслось в голове, и, повинуясь то ли чьему-то приказу, то ли собственному порыву, Геда шагнула в огонь. С губ сорвался мучительный, протяжный стон, и девушка с трудом, но всё же открыла глаза. Обрывки кошмара ещё витали в сознании, голова пульсировала болью, тело словно плавало в вязкой масляной жидкости - руки и ноги почти не чувствовались и двигались с огромным трудом. По ощущениям девушки прошло не меньше минуты, прежде чем ей удалось сфокусировать взгляд и разглядеть лицо склонившегося над ней человека. Правильные, даже слишком черты лица, холодные серые глаза, светло-русые волосы, собранные в хвост, аккуратные уши с заострёнными кончиками...
- Эльф?! - вырвалось у Гедерики, и страшная догадка пронзила мозг: - Я в Картре?
Почему девушка решила, что находится именно в эльфийской столице, она и сама не знала. Ведь последнее, что она помнила, это страшный, безжизненный взгляд странной женщины, внезапно заявившейся в исантскую гостиницу. Как наяву перед Гедой возникли белые с золотыми, чёрными и розовыми прожилками глаза. Глаза, которые уже не могли принадлежать разумному существу. "Демоница, настоящая демоница", - подумала она и вздрогнула, почувствовав прохладные пальцы на своём лбу.
- Как Вы себя чувствуете, леди? И как Вам удалось проникнуть в покои принца? - вежливо, но настойчиво поинтересовался незнакомец и, отняв руку, уставился в карие глаза девушки.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Первой не выдержала Гедерика. Моргнув, она приподнялась на кровати и попыталась сесть, выгадывая тем самым лишние секунды на раздумья. А подумать было о чём. Вроде бы и времени с тех пор, как она уехала из родного дома, прошло не много, зато событиями эти дни оказались заполнены под завязку. И выводов было сделано больше, чем за всю её предыдущую жизнь. И один из них, неприятный, но верный гласил: не все люди (а также эльфы, гномы, сильфы и прочие) такие, какими они кажутся на первый взгляд. И даже на второй-третий. Взять хотя бы жриц. Губы девушки брезгливо скривились, а из горла вырвался горестный вздох. Это разочарование оказалось самым сильным. Эльф, одетый в некое подобие военной формы, - девушке наконец удалось разглядеть его получше - принял её гримасу и стон за болезненные. Он помог ей сесть, вновь положил ладонь на лоб, и на этот раз Гедерика почувствовала мягкое касание магии, удивительно нежное и до боли знакомое. Глаза сами собой закрылись, и на грани яви и сна возник дорогой, но теперь бесконечно далёкий образ. Тель в сияющих белых одеждах с распущенными волосами улыбалась ей доброй и одновременно грустной улыбкой. "Прощай!" - прозвучало в сознании, и девушка разрыдалась, поняв, что её любимой няни больше нет среди живых.
- Тель... Прости меня, Тель, - сквозь слёзы прошептала Геда, сбросила ладонь эльфа и решительно поднялась: - Мне нужно идти. Мне нужно срочно вернуться в гостиницу!
- В какую гостиницу? Вы еле на ногах стоите. Давайте я провожу Вас в покои для гостей. Там Вы отдохнёте, придёте в себя. А потом Вас представят королю, и он решит, что с Вами делать. - Эльф поднялся, шагнул к гостье и, как выяснилось, очень вовремя: Геда покачнулась и обязательно упала бы, если б на её талии не сомкнулись сильные руки. - Вот видите, леди! Вы и шага сделать не в состоянии.
- Но у меня нет времени на разговоры с Вашим королём, - чуть не плача проговорила Геда. - Мне нужно к Ониксу! Я чувствую, ему нужна помощь. Тель уже умерла, а она была очень-очень сильной! И мне надо срочно вернуться к ним. Ониксу угрожает опасность... Я чувствую. - Она всхлипнула, по щекам потекли слёзы. - Помогите мне, пожалуйста! Помогите!
Эльф сильнее прижал девушку к себе и заговорил ласковым, тягучим голосом, вплетая в слова успокаивающую магию:
- Конечно, леди, мы поможем Вам, обязательно...
- Где тебя носит, Мариель?! - В комнату ворвался ещё один эльф, как две капли воды похожий на первого, только с пшенично-жёлтыми волосами. - О! Да ты не один! Хорошо устроился. И служба, и дружба сразу. Только вот зачем ты в покои принца полез? Других комнат не нашел? Или тебе в постели наследника покувыркаться захотелось? А что?! Неплохая идейка! Следующий раз я найду служаночку посговорчивее и тоже сюда приведу. Всё равно принц не скоро вернётся. Если вообще вернётся. Ходят слухи, что он в Исанте в плен попал и вряд ли живым выберется. Фалинель послал туда своих элитных телохранителей, да только неизвестно, сумеют ли они его найти...
Возможно, болтливый товарищ Мариеля рассказал бы что-нибудь ещё, но тут вмешалась Геда. Она вскинула голову и посмотрела на говорливого эльфа. Во взгляде потемневших до черноты глаз было что-то такое, что мгновенно заставило балабола заткнуться.
- Они захватили Йоля? А Оникс? Что с Ониксом? Он, наверняка, был рядом! Говорите, скорее! Его убили?
- А мне-то откуда знать? Я вообще никакого Оникса не знаю. Или Его высочество себе собаку-охраника завёл? Так тогда его точно убили! Эти собаки живыми не сдаются. Вернее так: если хозяин в плену, значит, собака мертва. Они до последнего стоят! Вот помнится, мне дед рассказывал...
- Не-е-е-ет!!!
Вопль, огласивший, казалось, весь Белый дворец, заставил эльфов пасть на колени и зажать уши. Геда же в мановение ока преобразилась: тьма заполнила её глаза целиком, а на месте зрачков расцвели горячие алые угольки. Тёмные ресницы точно пеплом припорошило, короткие волосы встали дыбом, как колючки длинноигольчатого ежа. Но в противовес боевому взъерошенному виду сама девушка излучала спокойствие, от которого становилось не по себе. Складывалось впечатление, что стоишь на склоне проснувшегося вулкана, который вот-вот начнёт извергать мощные потоки лавы, от которых нет, и не может быть, спасения.
Коленопреклоненных эльфов била мелкая дрожь, их изящные длинные пальцы со всей возможной силой прижимались к ушам, а лица, побелели, будто мрамор из рудников гномьего клана Снежных скал. Они и рады были сбежать, но тёмная мощь, что окутала странную гостью, парализовала их, превратив в живые статуи.
Геда гордо выпрямила спину, с интересом оглядела спальню. В оформлении комнаты преобладали коричнево-зелёные тона; мебель из редких, встречавшихся только на Дальних островах пород выглядела воздушной и одновременно крепкой, как камень; пол устилал пушистый бежевый ковёр. Любой другой житель Иртана непременно восхитился бы видом спальни Его высочества или хотя бы осознанием того, что каким-то образом попал в это запретное для чужих место, но только не Гедерика. Взбунтовавшаяся шуарская кровь воздвигла между ней и иртанцами непробиваемую стену равнодушия и абсолютного безразличия ко всему, что не касалось еды. Еды, которая сейчас требовалась ей, как вода умирающему от жажды путнику.
Стоявшие дыбом волосы зашевелились будто живые, изящные крылья носа дрогнули, втянули воздух, и в спальне раздался то ли тихий рык, то ли громкое довольное урчание - шуар почуял еду. Девушка встряхнула кистями рук, и в мановение ока их охватило багровое пламя, холодное и смертоносное. Но в тот момент, когда она простёрла руки над говорливым приятелем Мариеля, превратив его в тонкий налёт серой пыли, дверь в спальню взорвалась снопом бурых опилок, и в комнату ворвался Глашатай. Словно громадная дикая кошка он совершил умопомрачительный прыжок и, сбив Гедерику с ног, прижал её к полу.
Девушка брыкалась, извивалась и дёргалась всем телом, точно бешеный степной кентавр, однако хватка стройного и грациозного эльфа оказалась железной. И он не только удерживал шуарку, но и колдовал, нараспев произнося слова древнего эльфийского заклятия. Заклятия такой силы, что воздух в комнате искрился и трещал, а ковёр покрылся тонким слоем сине-серого инея.
Магический катаклизм продолжался от силы минут пять-семь, но оставшемуся в живых Мариелю показалось, что он прожил годы и годы жизни. Лицо его осунулось, волосы поседели, ногти на руках удлинились и загнулись уродливыми когтями. Всеми силами пытался несчастный потерять сознание, но, увы: неописуемая, сводящая с ума боль не давала ускользнуть в спасительную тьму. Кажется, он что-то кричал, о чём-то умолял, пытался куда-то ползти...
И вдруг многотонной каменной плитой на комнату обрушилась тишина. Глашатай и Гедерика неподвижно лежали на буром, точно осенние листья, ковре, рядом в позе эмбриона валялся оказавшийся не в том месте и не в то время Мариель, а в дверях, в окружении телохранителей, скорбным монументом возвышался Фалинель.
Мёртвую тишину нарушил слабый, жалобный стон, послуживший сигналом к действию. Фалинель шагнул в комнату и невольно поморщился - ковёр под ногами рассыпался в пыль. В тот же миг зашевелился Глашатай. Не обращая внимания на правителя Федерации, он с трудом поднялся, тяжело ступая, добрёл до кровати, сел на край и достал из кармана оплетённую лозой фляжку. Сделал несколько глотков и только потом взглянул на короля:
- Здравствуйте, Ваше величество!
- Здравствуйте, Литониэль, - едва сдерживая гнев, проговорил король. - Не могли бы Вы объяснить, что привело Вас в Белый дворец и что здесь произошло? Кто эта девушка и что случилось со служителем? - Он кивнул на слабо стонущего эльфа и спящую Геду. - Она кого-то напоминает мне, только не могу понять кого.
- Это леди Гедерика Теригорн, несостоявшаяся жена покойного ныне Дигнара.
- Точно! - обрадовался Фалинель и, качнув головой, добавил: - Как же всё-таки меняет женщину короткая стрижка. Кстати, - обратился он к телохранителям - кто-нибудь из вас додумался позвать целителя?
- Да, Ваше величество, - поклонился один из охранников, и его ответ совпал с появлением Датиэля, главного среди дворцовых врачевателей.
Высокий как палка и подвижный как капля живого металла он вбежал в комнату и, мгновенно оценив обстановку, склонился над пострадавшим. Положил ладонь на его лоб и ахнул:
- Великий Лес! Кто это сотворил с ним такое?! Если не ошибаюсь, это Мариель, ему чуть больше ста лет, но по ощущениям он - древний старик!
- Переправьте его в Храмовую Рощу, Датиэль, - негромко приказал Глашатай. - Я скоро вернусь в Лес и попытаюсь ему помочь. Вот, возьмите! - Он протянул целителю ладонь, на которой лежали несколько изумрудов. - Выстройте портал в гостиной. Не нужно создавать панику во Дворце. По неосторожности младший служащий нарушил охранный контур покоев принца и пострадал. Понятно?
Литониэль обвёл строгим взглядом всех присутствующих эльфов. Телохранители молча кивнули и как один уставились на короля, ожидая дальнейших распоряжений.
- Помогите целителю перенести больного и ждите меня в гостиной, - приказал Фалинель и сел рядом с магом.
Однако королевский эскорт не спешил выполнять распоряжение. Точнее, его вторую часть. Из спальни вышел только целитель и двое охранников, аккуратно несших беспрерывно стонущего Мариеля. Остальные замерли у порога.
Фалинель тяжко вздохнул:
- Вот что с ними делать, Литониэль? Совет Федерации счёл необходимым приставить ко мне круглосуточную охрану. Я всегда должен находиться в зоне их видимости. - И повернулся к телохранителям: - Ну что, спрашивается, может грозить мне в компании спящей девочки и Глашатая Великого леса?
- Оставьте ребят, Ваше величество, они всего лишь выполняют свои обязанности. В принципе, я ничего такого Вам не скажу. Какая кровь течёт в Гедерике, Вам известно, а что касается её неожиданного появления... - Проведя рукой по покрывалу, он подцепил пальцами золотую цепочку с медальоном и протянул её правителю. - Взгляните, это родовой амулет Йоля. Мальчик поступил как настоящий мужчина, и поступил очень мудро: спас самое слабое среди них существо и удалил опасного мага, с ним не справился бы никто из них, разве что Оникс. Но он скорее бы убил, а не усыпил девчонку.
Но король не услышал похвалы, обращенной к его сыну. Как завороженный он смотрел на болтающийся перед глазами медальон и думал о том, что с момента отправки в Исанту Летучего отряда прошло уже несколько часов, а он до сих пор не получил ни единой весточки. И теперь понятно почему. Как в миллионном городе найти эльфа, если его маячок находится за много десятков миль от него - здесь, в Картре, вместе с бестолковой и опасной девчонкой, ненужной никому, кроме, разве что, матери. "Не желаю её видеть! Пусть катится в Бершан!"
- Глашатай! Прошу Вас! Отправьте леди Гедерику в Бершанский Дом Совета. Морика беспокоится за дочь. Пусть у неё проблем будем меньше! Хоть девочка домой вернётся!
- Но я хотел забрать Геду с собой. В Храмовой роще...
- Не надо! - замотал головой Фалинель и с трогательной, по-детски искренней мольбой взглянул в сине-зелёные лучистые глаза: - Не хочу видеть её на территории Федерации. Пусть отправляется в Ликану! Пожалуйста!
Огорошенный просьбой короля Литониэль на миг задумался, а потом согласно кивнул:
- Да будет так, Ваше величество.
- Спасибо! - радостно воскликнул король, поднялся и направился к своему эскорту.
На пороге он обернулся и, слегка поклонившись, покинул спальню принца. Фалинель спешил в свой кабинет, чтобы связаться с Тарго и выяснить, кто из его исантских агентов может помочь в поисках принца.
В одном из дальних коридоров Дома Совета Палниш Шагор слушал доклад своего лучшего осведомителя - горничной леди Морики Калериты Мартош. Они стояли за пышным, цветущим деревом, и девушка едва слышно рассказывала о последних событиях в Доме. События в основном вертелись вокруг желтушниц, которых за последние дни в Доме Совета стало больше чем слуг, и вели себя адептки Солнца так, будто находились в родном храме. В покоях леди Теригорн денно и нощно дежурила кварта жриц. Патрули странно напряженных стражников беспрерывно обходили резиденцию Совета, а на входе проверяли всех и вся и лезли туда, куда и представить невозможно: "Мешок с мукой пикой проткнули, им, видите ли, показалось, что там кто-то прячется!". А напоследок девушка поведала о бессмысленно-счастливом, вечно улыбающемся Миганаше, который "смотрит в рот жрицам, как наш Пат, когда ему о подвигах великих магов рассказывают".
Калерита замолчала и хмуро посмотрела на пекаря:
- Ещё немного и слуги откажутся работать. Кстати, ребята из стражи тоже не в восторге от новых порядков. Они вообще ведут себя как-то по-дурацки: на дежурстве - верные псы жриц, но стоит им смениться - нормальные мужики. Сами своему рвению удивляются. Наверняка эти желтые гадины как-то воздействуют на них!
- Скорее всего, - задумчиво проронил Палниш и, нагнувшись, что-то зашептал девушке на ухо. - Сделаешь?
Он отстранился и посмотрел ей прямо в глаза.
- Даже не сомневайтесь, господин Шагор!
Калерита энергично кивнула и, выскользнув из-за дерева, спокойно пошла по коридору.
- Удачи тебе, девочка! - едва слышно проговорил Палниш и достал из кармана пригоршню портальных камней.
Да вот только воспользоваться ими не успел: Дом Совета содрогнулся, словно при землетрясении, но устоял, а вот пекарь, не ожидавший "подземного толчка", покачнулся, выронил камни, и они покатились по коридору, прямо под ноги появившимся из-за угла стражникам. Шагор схватился было за амулет, однако солдаты успели раньше: простейшее обездвиживающее заклятие и пекарь замер, прижав руку к груди.
- Глазам не верю! - воскликнул один из стражников, внимательно разглядывая "добычу". - Это же главный пекарь Бершана! Думаю, госпоже Барбанике будет интересно узнать, почему это столь уважаемый человек незаметно проник в резиденцию Совета и также незаметно пытался покинуть её?
Глава 4.
Побратим.
Оникс сидел на краю крыши, уперев локоть в согнутое колено. Другая нога свободно, размеренно покачивалась над зашторенным окном мансарды. Со стороны могло показаться, что фантош спокоен и расслаблен, но на деле его поза олицетворяла глубокую растерянность, царящую в душе. Раз-два, раз-два - Оникс отрешённо смотрел на мысок своего чёрного сапога, на квадраты и прямоугольники булыжной мостовой, что простилалась под ним на расстоянии четырёх этажей, но видел совсем иную картину: просторную, лишённую мебели комнату; девять мёртвых жриц, усаженных вдоль стены; чёрные фигуры фантошей, полукругом стоящие за спиной коленопреклонённого принца. И Кальсом. Оникс вновь и вновь, как заведённый, прокручивал в голове тот миг, когда мастер одним движением снял с головы капюшон.
Вот тонкая плотная ткань скользит по голове, открывая лысый череп с островками блеклых, сухих как солома волос и уши. Обрезанные эльфийские уши! Это потом Оникс рассмотрел черты лица своего мучителя, пергаментную кожу и золотисто-красные глаза. Но в первый момент его взгляд намертво прирос к изуродованным, закрученным, словно пожухлые листья, ушам...
Пятнадцать лет, проведённых в Геббинате, Оникс мечтал увидеть мастера без извечного капюшона. Он знал по именам и в лицо всех подмастерьев Ордена, начиная от Абинара, красивого и на редкость жестокого человека с замашками садиста-извращенца, и кончая тщедушным Эгниром, тихим, дотошным и невероятно умным наставником, слушать рассказы которого было огромным удовольствием. Все они, все тридцать семь подмастерьев Кальсома, были разными по характеру, различались они и в своём отношении к фантошам и друг к другу. Но всех их объединяло одно - принадлежность к человеческой расе. Оникс никогда не сомневался, что Кальсом тоже принадлежит к ней. За годы плена он свыкся с мыслью, что самые жестокие и беспринципные существа на Иртане - люди. Он копил и тщательно культивировал ненависть к ним, презирал себя за то, что позволил людям осквернить свои тело и душу, запятнать мерзкой некромантской магией. И на тебе! Во всём, что случилось с ним, во всех его злоключениях оказался виновен эльф. Пусть изгнанник, пусть отлучённый от Великого Леса, но по рождению первородный!
"Ну, теперь я, по крайней мере, знаю, с кем имею дело. Миранель Маро! Убийца из королевского рода, оборвавший жизнь своего дяди, короля Вариэля. Теперь понятно, откуда в нём такая силища. Эльфийская магия слилась с запретной, образовав взрывной по мощи коктейль. Интересно, как это произошло?.. Нет! Не важно! Главное, убить его! Я должен убить его или хотя бы попытаться сделать это!.. Но как? Как напасть на мастера, если приблизиться к нему невозможно?"
Оникс цокнул языком от досады. В какой-то степени он был даже благодарен хамиру за заботу, за попытку, пусть тщетную, спасти его. Йолинель хотел, чтобы он, во что бы то ни стало, избежал печальной участи Найлина Батора и Теверель Доро и сделал единственное, что мог в этой непростой ситуации - приказал фантошу бежать. "Ему простительно. Йоль ведь не знает, насколько сильно связаны наши жизни, - тоскливо подумал Оникс, отгоняя неприятное видение, считанное с мыслей хамира в тот момент, когда он покидал гостиничный номер: две отрубленные головы катятся по полу к ногам принца; стекленеющие глаза непонимающе смотрят на него и волна ужаса поднимается из глубин души. - Это ужасно, но что делать мне? - Фантош сильнее качнул ногой, но резко прекрати движение и замер, словно каменное изваяние, пытаясь справиться с накатившей волной злости на хамира. - Как он мог отдать столь необдуманный, бессмысленный приказ? Он же сковал меня по рукам и ногам! Почему Йоль не может понять, что после всего, что случилось со мной, я не могу просто взять и вернуться в Федерацию. Мне нужно совсем иное!"
Когда Оникс увидел Миранеля, когда чуть оправился от шока, всё внутри него всколыхнулось в едином порыве - броситься на врага, растерзать его немедленно, здесь и сейчас! Однако слова хамира крепче стальных цепей удерживали фантоша на крыше, где он обосновался сразу после того, как Йоль велел ему бежать. "Хорошо хоть, приказ не выгнал меня из города", - сердито фыркнул он, глядя на мастера, который самозабвенно распинался о чём-то перед коленопреклонённым пленником. Окутанный заклинанием невидимости и совершенно уверенный в том, что не доступен "радарам" коллег, Оникс всматривался в серое, обтянутое пергаментной коже лицо изгнанника, не замечая, как с губ раз за разом слетают слова мантры:
- Таар... Лине... Каен... Дале... Саан... Шуам...
Он считал, что доживает последние минуты, и ждал, что мастер вот-вот выхватит кинжал из раны на животе принца и одним ударом оборвёт сразу две жизни - Йолинеля и его, фантоша, но глупое сердце верило, что этого не случится. Надеялось, что хамир каким-то чудом останется жив, и, может быть, он, Оникс, может статься, получит шанс поквитаться с Орденом чистого духа.
Внезапно Змей, один из фантошей, что бесстрастными стражами возвышались за спиной принца, опустился на колени, достал из кармана горсть портальных камней и начал раскладывать их на полу. Оникс напрягся. Он понимал, что грядёт момент истины, что в следующую минуту Кальсом нанесёт удар. Всё внутри протестовало, всё кричало: "Я хочу жить!" А дальше случилось непредвиденное: мастер отступил на шаг от принца, что-то выкрикнул и все, кто были в комнате, исчезли в яркой серебристой вспышке. Такого колдовства Оникс не видел никогда: они не входили в портал, портал сам втянул их в себя, схлопнулся в яркую точку и погас.
В первый момент эльф продолжал сидеть, вытянувшись вперёд и как зачарованный вглядываясь в распахнутое окно гостиничного номера, а потом вскочил и зыркнул по сторонам, прислушиваясь к внутренним ощущениям. На улице никого не было, ни одного фантоша.
"Меня больше не ищут? Странно..." - обескуражено подумал Оникс, но тотчас же встрепенулся и, скинув заклинание невидимости, стал с ловкостью заядлого скалолаза спускаться по отвесной стене дома. Спрыгнул на мостовую, пересёк улицу и вошёл в гостиницу. Хозяин, обслуга и постояльцы по-прежнему спали, скованные сильнейшим сонным заклинанием, что наложили на них сильфы Саттола. Впрочем, спали не они одни. Шанир подстраховался основательно - приказал усыпить обитателей не только Заезжей улицы, на которой находилась гостиница, но и всего квартала. И фантош, сам не зная почему, порадовался за них, ведь, с учётом того, что творилось здесь в последние часы, эта часть Исанты могла быть усеяна горами трупов.
Оникс прошёл по холлу мимо спящего за стойкой темноволосого парня в красном форменном пиджаке с вышитыми на лацканах рукавов "К" и "Б", поднялся по лестнице на верхний этаж, который они сняли по приезду в столицу, и вошёл в пустой номер. Лужа крови на полу, девять мёртвых тел - и никого. Оникс сам не знал, зачем вернулся. Для него не было секретом, куда отправился мастер. Сейчас, когда сатрап мёртв и во дворце началась борьба за престол, ему нечего было делать в Исанте, ибо, как знал фантош, к власти над Тиратом Кальсом не стремился. Нет, не Кальсом. Миранель Маро! Миранель Маро, который так же, как он, жил местью.
"Он отправился в Геббинат. Он будет мучить принца и получать от этого хоть какое-то наслаждение, хоть какое-то удовольствие, раз дотянуться своими грязными лапами до Картра ему не по силам. Гнида! Шваль!" У фантоша холодный пот побежал по спине, когда он представил, что могут сделать с Йолинелем мастер и подмастерья. Но усилием воли он заставил себя отринуть гнетущие мысли. "Скорбеть раньше времени и трусливо скулить от страха - недостойно настоящего воина!.. Но что дальше? Похоже, мне ничего не остаётся, как тоже идти в Геббинат. И что я буду там делать? Жить под его стенами? Кальсом, сам не зная того, нашёл себе идеальный щит. Я не смогу попасть в Геббинат, пока надо мной довлеет приказ Йолинеля. А разрушится он, только когда Йоль умрет. А умрёт он - умру и я. Замкнутый круг!"
Оникс опустился на корточки, обмакнул пальцы в кровь и прикрыл глаза. Дело было заведомо безнадёжным, однако он всё равно попытался, потянулся к хамиру, мысленно умоляя того отменить свой приказ. Но, как и ожидалось, наткнулся на глухую стену: фантоши надёжно ограждали пленника от остального мира.
- Клешни нефас! - выругался Оникс и стремительно поднялся на ноги: в воздухе появилось лёгкая, едва ощутимая вибрация, говорившая о том, что в комнате вот-вот откроется портал.
Короткое заклинание, и в ладони привычно легли световые кинжалы. Фантош мог убежать, скрыться, но не тронулся с места. Он хотел драки и мысленно просил Великий Лес, чтобы тот послал ему десяток врагов, с тем, чтоб в горячке боя забыть о своих неудачах и потерях.
- Ну, здравствуй, мой непутёвый беглый фантош.
Знакомый голос принёс с собой разочарование и сожаление. "Выпустить пар не удастся. Хотя... Ещё не вечер", - усмехнулся про себя Оникс, глядя как из портала один за другим выходят эльфийские воины в одинаковых тёмно-зелёных одеждах: облегающие брюки из мягкой ткани, короткие туники с узкими рукавами, невысокие кожаные сапоги. Фантош принял обманчиво-расслабленную позу, но световые кинжалы не убрал. Рисковать не хотел, ведь глупо оставаться безоружным, когда перед тобой стоят великолепные, отборные маги. "Летучий отряд Фалинеля. И не могло быть иначе, кого ещё посылать для спасения принца, как не их - магическую элиту Картра?" Оникс с тщательно скрываемым интересом осмотрел родичей. Необычайно сильные ауры, десятки защитных амулетов вшиты в одежду, а сама одежда настолько пропитана магией, что не вызывает сомнения - сотворена она мэтрессами Храмовой Рощи.
Фантош перевёл взгляд на лохматого мага. Тот, казалось, только это и ждал. Улыбнулся своей по-юношески открытой улыбкой и подмигнул:
- Не бойся, мы не собираемся нападать. Впрочем, ты сам это знаешь.
Оникс кивнул, но говорить ничего не спешил. Выжидал, предоставляя магу возможность объясниться. Каломуш пожал плечами, всем своим видом выражая скептическое отношение к недоверию фантоша, посмотрел на лужу крови у его ног и нахмурился:
- Принц ранен?
- Да, - после короткой заминки ответил Оникс и ровным тоном добавил: - Он ранен смертельно и жив лишь потому, что так хочет мастер.
Эльфы ахнули от потрясения и взволнованно переглянулись, а Каломуш Перт глухо рыкнул, быстро смочил пальцы кровью и всмотрелся в неё, надеясь считать всё, что произошло за ночь в гостиничном номере. С кровью ему было проще работать. Эльфийские маги предпочли использовать для анализа силу Великого Леса.
Как выяснилось, восстановить общую картину оказалось практически невозможно. Сильфы Саттола перед уходом запустили несколько хитрых заклинаний, стирающих кратковременную память людей и предметов, да и фантоши Кальсома добавили к ним ещё парочку от себя, так что Каломушу и летучему отряду пришлось довольствоваться сухими обрывками информации. А пока они старательно соединяли разрозненные фрагменты, Оникс получил время подумать и решить, как себя вести. "Нужно кровь из носу войти в доверие к лохматому магу и заставить его разорвать связь между мной и Йолем. Только тогда я попаду в Геббинат! Только тогда я смогу..."
Что именно он сможет, помочь принцу или напасть на Кальсома, фантош не успел додумать, ибо заговорил Каломуш Перт.
- О, нет! Тель! Как же так? Почему ты ничего не предприняла? Ты должна была жить! - загробным голосом проговорил он и посмотрел на фантоша: - А где был ты?
- Лежал без сознания. А когда всё было кончено, Йолинель привёл меня в чувство и приказал уйти. Уйти и не возвращаться.
Каломуш встряхнулся. Посмотрел на Оникса более внимательно, и горечь утраты покинула его шальные синие глаза.
- Удивительно. Ваша связь - это нечто! Как вы до этого додумались, ребята?
- Выбора не было. К тому моменту, как бейг принёс меня Йолинелю, яд нефас почти прикончил меня. У Йоля был всего один крохотный шанс спасти меня, но для этого ему пришлось задействовать магию крови. - Фантош покосился на внимательно слушавших его эльфов, нахмурился, понимая, что своим рассказом подставляет хамира под удар, но потом напомнил себе, что с побратимством всё равно не вышло, и уверено продолжил: - Принц совершил ритуал. Он собирался сделать меня своим побратимом, но магия Геббината нарушила его планы и расставила всё по своим местам. Я не брат принца, я его фантош!
Кто-то из эльфов присвистнул от удивления, и летучий отряд элитных магов Картра потрясённо вытаращился на Оникса. На юного эльфёнка, которого их принц посчитал равным себе и, не испугавшись последствий, решил наречь своим побратимом; на фантоша, который сам того не желая сделал сына короля Фалинеля единственным в Иртане эльфом-рабовладельцем.
- Что же пошло не так? - нетерпеливо спросил Каломуш.
Оникс опустил голову и с грустью взглянул на своё запястье:
- Вместо татуировки побратима на руке Йоля теперь кольцо.
- А ты? - Перт схватил фантоша за руки и цепким взглядом осмотрел их. - Ничего не понимаю. Такая магия как магия Великого Леса не могла исчезнуть бесследно. - Он с силой провёл пальцем по запястью Оникса и усмехнулся: - Она и не исчезла. - Маг поднял глаза, в них плясали чертенята. - Глупые, маленькие эльфята! Ничего-то вы не поняли.
- Чего мы не поняли? - с сердитым видом поинтересовался Оникс и поспешно добавил: - Кстати, об эльфятах: я фантош, если Вы не забыли!
- Не забыл. - Каломуш улыбнулся ещё шире. - А вот ты забыл, что ты эльф.
- Я просто перестал им быть!
- Ты эльф. Эльфом был - эльфом и остаёшься. Все твои разговоры о фантошестве - бред.
- Откуда такая уверенность, маг? - выпалил Оникс и разражено оскалился. - Будешь рассказывать мне обо мне?
- Конечно. - Перт одарил эльфёнка по-отечески доброй улыбкой и размеренным, менторским голосом, который так шёл мэтру Саманиэлю и несколько странно звучал из уст молодого ликанца с растрёпанными, торчащими во все стороны, как иглы дикобраза, русыми волосами, продолжил: - Фантоши - мертвецы. Их умертвили для того, чтобы сделать убийцами, не испытывающих ни чувств, ни эмоций и напрочь лишённых сомнений. Они - ходячие, говорящие куклы! Думаешь, для чего им нужны хамиры? Не догадываешься? От них они питаются жизненной силой, которую утратили. Ты - другой. Кальсом не убил тебя.
- Я такой же, как все! Кукла, созданная мастером! Я мёртв, и каждый раз умираю вновь, стоит хамиру снять с руки кольцо!
- Бестолочь! Все установки мастера не в теле, они в твоём разуме! Кальсом, отдать ему должное, прекрасно поработал над твоим сознанием.
- Он с самого начала делал меня немного иным, но это не означает, что я не фантош! Он говорил, что я новая ступень в эволюции фантошей.
- Этот балабол просто заговаривал тебе зубы. А ты и уши развесил. Наивный доверчивый эльфёнок, возомнивший себя крутым боевым магом! Ты всего лишь пешка в его игре.
- Ах ты!..
Световые кинжалы полыхнули красным огнём. Оникс подался вперёд, но Перт остановил его взмахом руки:
- Не горячись. Я не хотел обидеть тебя. Извини. Я всего лишь сказал правду, пусть и не приятную, но зато правду. Ты всё тот же эльф.
- Да пойми ты! Я не тот, что был!
- Понимаю, - кивнул Каломуш. - Думаешь, я дурак? Думаешь, не догадываюсь, на что ты всё время намекаешь? Так скажи это, наконец, вслух!
- Нет!
- Хочешь, я скажу?
- Нет!
- Воля твоя, дружок. Ты, правда, мне симпатичен, Оникс, мне жаль, что всё так сложилось. Но я здесь не для того, чтобы предаваться скорби.
- Собираешься спасти принца? - мрачно поинтересовался фантош. - Желаю удачи! Я вам не помощник.
- Он спас тебе жизнь.
- И отнял право приближаться к себе!
- Ах, вот оно что! Вот почему ты горячишься. Что ж, я это мигом исправлю.
Маг потянулся к фантошу, но тот отступил и предупреждающе выставил перед собой руку со световым кинжалом.
- Мигом? Почему же ты не сделал этого раньше? Почему заставил идти с Гедерикой силой?
- Можно подумать, ты стал бы сопровождать её по собственному желанию. Разорви я тогда связь, ты бросился бы в Геббинат, начал рубить подмастерьев направо-налево. И сгинул бы, не добравшись до главного злодея!
- Я убью его, - тихо, но твёрдо проговорил Оникс. - Я убью его всенепременно, потому что он заслужил смерть! Он отнял сотни, нет, тысячи жизней, среди которых - жизни шестерых совсем юных, невинных эльфийских мальчишек. Кальсом осквернил нас, растоптал, а всё потому, что...
Фантош замолчал и как-то странно взглянул на Каломуша. Магу это не понравилось.
- Чего ты не договариваешь?
- Ничего. Разрывай связь!
- И что будет дальше? Побежишь впереди нас убивать мастера?
- Он мой! Хочешь заручиться моей поддержкой - признай это? И я помогу вытащить принца из Геббината!
- Даже не знаю, стоит ли тебе доверять. - Каломуш хмыкнул. - Но всё ж рискну, - добавил он и со всей силы ударил Оникса по запястью.
Вскрикнув от неожиданности, фантош ошарашено уставился на свою руку. На бледной коже проступила чёткая вязь из переплетённых между собой ярких малахитовых рун. Световые кинжалы погасли. Оникс дрожащими пальцами провёл по изгибам древних знаков и шумно выдохнул.
- Так просто? - потрясённо вымолвил он и вздрогнул: летучий отряд хором гаркнул приветствие и как один отсалютовал побратиму принца.
- Вот так вот. - Каломуш задорно хохотнул. - Один миг, и ты поднялся от безродного фантоша, коим ты так упорно себя считаешь, до подножья эльфийского трона. И, как ни брыкался, имя получил. Оникс Маро!
- Замолчи! - прорычал фантош и снова уставился на своё запястье.
Несколько секунд он таращился на татуировку, потом прислушался к себе. "Ничего не изменилось. Или всё изменилось настолько, что я не понимаю этого?.. Связь чувствуется, правда, стала она другой..."
- А! - внезапно вскрикнул Оникс и схватился за живот.
По лицу фантоша градом потёк пот, глаза начали закатываться, и Перт, с губ которого мгновенно слетела улыбка, кинулся к нему:
- Что с тобой?
- Больно... Как же больно...
- Так, стой, подожди! Этого я не предусмотрел.
Каломуш тряхнул лохматыми волосами и зашептал что-то на непонятном языке. Сквозь туман боли Оникс пытался различить слова, но бросил пустое занятие, поняв, что язык этот ему не знаком. А потом боль ушла так же быстро, как накатила, и он бессильно повис на руках мага. Всё тело стало лёгким, будто пёрышко. Казалось, в нём больше нет ни костей, ни суставов, и весь он сейчас стечёт на пол большой кровавой лужей.
- Так, так, спокойно. - Перт встряхнул эльфёнка и посмотрел в его мутные, затуманенные страданием глаза: - Слышишь меня?.. Это был откат. Откат боли твоего побратима. Слышишь, Оникс? Ему плохо! Его мучают. Мы должны немедленно идти в Геббинат!
- Это самоубийство, - непослушными губами вымолвил фантош. - Вас слишком мало. Пошлите за подмогой.
- Эй, не кисни! Ты же мечтал поквитаться с Кальсомом, не вздумай опускать руки сейчас, когда свершение твоей мести так близко.
- У нас не получится...
- Ты плохо нас знаешь. Мы готовы. Мы не собираемся захватывать вотчину мастера. Нанесём один мощный превентивный удар и уйдём, забрав с собой принца! А успеем, так и мастера прибьём. Но даже если не прибьём, в другой раз вернёмся. Обещаю, Кальсом твой! Вставай, вставай, Оникс, ну же! Хватит причитать, расклеился как девчонка!
Каломуш положил ладонь на лоб эльфёнка, и тот почувствовал, как возвращаются силы. А вместе с ними вернулась решимость. Оникс выпрямился и благодарно кивнул магу.
- Я в деле.
- Вот и славно, - обрадовано произнёс Кало и повернулся к летучему отряду: - Стройте портал, господа! Нам предстоит короткий, но славный бой!
- Слушаюсь, командир! - отрапортовал старший из эльфов, махнул рукой, и трое его подчинённых начали выкладывать узор из портальных камней.
- Стой! - Оникс схватил Каломуша за рукав. - Что происходит? Он назвал тебя командиром. Но ты ликанец. Это недопустимо! Как ты оказался во главе элитного отряда короля?
- Потому что захотел, - лукаво улыбнулся Перт. - И потому что так было надо.
Фантош задохнулся от удивления. Он посмотрел на эльфов, старающихся угодить "командиру", на весёлого и довольного собой секретаря ликанского Совета. В сознании что-то щелкнуло, и картина стала ясной и понятной: магия подчинения, никаких сомнений.
- Что ты себе позволяешь? - возмущённо воскликнул Оникс.
- Спасаю наследника эльфийского престола, а для этого все способы хороши! Это, во-первых. А во-вторых, я не собираюсь возвращаться в Картр с поражением. Я привык побеждать, и не намерен менять этот факт из-за упрямства Фалинеля. Так-то, малыш.
- Не смей называть меня малышом! Мне сорок один год и по возрастной шкале людей я старше тебя.
Маг смерил фантоша насмешливым взглядом:
- Мой дорогой и чудовищно простодушный Оникс, с какой стати ты решил, что я молод?
- А разве это не так? Сколько тебе? Двадцать восемь, тридцать? Может быть, тридцать два?
- Ты, в самом деле, так думаешь? - Перт закинул голову и расхохотался, громко и звонко, словно фантош рассказал ему очень смешной анекдот.
- Объясни, кто ты такой и что происходит, или я никуда не пойду!
- Пойдёшь, ты же обещал. - Смех оборвался. - К тому же, за тобой должок. Пусть я знаком с тобой недолго, Оникс, но хорошо представляю, что ты за фрукт. Принц спас тебе жизнь, и ты отплатишь ему тем же.
- Я не пойду, если ты не объяснишь.
- Да не бузи ты. Объясню, с удовольствием, но только потом. Смотри, твои родичи почти достроили портал, а значит, наступил решающий момент.
Фантош зарычал от негодования. Отправляться в бой непонятно с кем было верхом идиотизма, но, с другой стороны, как ни крути, Каломуш пришёл с летучим отрядом Фалинеля, отца Йоля, и пусть ликанский маг сумел каким-то образом околдовать их и подчинить себе, но сути это не меняло. Перт, как и желал Фалинель, собирался спасти принца, эта решимость ярким беспощадным огнём горела в синих глазах лохматого мага.
"Я очень, очень, очень пожалею об этом", - мысленно простонал фантош, отпустил руку Каломуша и кивнул:
- Хорошо. Мы поговорим после того, как вернёмся. Но тебе придётся всё объяснить, и не только мне, но и Йолинелю. Думаешь, ему понравятся боевые маги Картра в роли послушных, исполнительных придурков?
- Вот только драматизировать не надо! - вредным голосом произнёс Перт. - Я не сделал ничего плохого, они способны действовать точно так, как обычно, как их учили. С одной лишь разницей, их командир теперь - я! Фалинель не захотел назначить меня главным, но если отрядом останется руководить Тираэль, миссия обречена на провал. Руководить такой сложной и опасной операцией должен человек чётко понимающий - что, зачем и почему он собирается делать. В общем, командир должен быстро соображать и молниеносно принимать решения!
- И такой командир - ты?
- Я. Ты сам это поймёшь, как только мы начнём действовать. А сейчас, мой юный друг, сделай доброе дело, направь нас в нужное место. Прожив столько лет рядом с Кальсомом, ты наверняка хорошо представляешь, куда именно он спрятал принца.
- Смотря, что он с ним решил делать.
- Судя по тому, как ты кричал - пытать.
Оникс болезненно поморщился.
- Не совсем. Мне показалось, так происходило что-то ещё, - медленно и неуверенно произнёс он, посмотрел на портальные камни и качнул головой: - Думаю, я знаю, где они. - Шагнув к узору, фантош склонился над ним, осмотрел и быстро переставил несколько камней. - Готово. - Он обернулся к магу: - Ты уверен в том, что справишься?
- А ты?
- Я по-прежнему считаю этот рейд самоубийством. Мы не вернёмся из Геббината. И, знаешь что, возможно, благодаря твоему колдовству, боевым эльфам Картра будет легче умирать.
- Ты пессимист, Оникс!
Перт фыркнул и активировал портал. В воздухе запахло луговыми травами и грибами, вспыхнула серебристо-зелёная арка, и Оникс, не раздумывая, первым шагнул под её свод. "Умирать так с музыкой!" - подумал он, и в ладони вновь легли рукояти световых кинжалов.
Яркие запахи луга и леса заглушил терпкий аромат крови. Сердце кольнуло от прозвучавшего едва слышно усталого стона. Но чему удивляться? В этой комнате, что находилась на самом верху Восточной башни, всегда пахло так - кровью, потом и болью. Оникса приводили сюда в самом начале его пребывания в Геббинате, когда Кальсом лепил из него фантоша, и несколько раз позже, когда мастер регулировал его навыки, умения и реакции в соответствии с принятыми в Геббинате стандартами. Оникс, как и Йолинель сейчас, лежал в этом ложе-кресле, и голубая дымка мешала ему дышать и смотреть. Голубая наркотическая дымка заглушала часть боли, расслабляла, подавляла волю и дурманила разум. Все эти мысли и воспоминания пронеслись в голове фантоша буквально за мгновение, а потом он сделал шаг в сторону, освобождая дорогу идущим следом за ним Каломушу и эльфам летучего отряда.
В комнате, кроме Йолинеля, находились лишь Абинар, Кальсом и два фантоша, Пепел и Лис. Но при виде толпы "гостей" мастер и бровью не повёл: он был на своей территории и не боялся пришлых магов.
Кальсом отпустил руку Йолинеля, позволив ей свободно упасть на ложе, и едва слышно скрипну зубами: в принципе он не исключал вероятность нападения эльфов на Геббинат, ведь захватили они не просто абы какого, а единственного сынка повелителя, но вот так скоро атаки не ждал. "Как же не вовремя. Я так и не успел понять, что же произошло". Мастер кисло взглянул на руку принца. Рассыпавшийся на глазах золотой браслет и проявившаяся на запястье ярко-зелёная татуировка побратима занимали все его мысли. "Как же не вовремя", - повторил он, неторопливо повернулся к гостям и растянул губы в ядовитой улыбке:
- Здравствуйте, мальчики. Вы не представляете, как мне приятно видеть вас, но особенно греет меня встреча с вами двумя. - Он многозначительно посмотрел на Оникса и Каломуша. - Тебя, мой неуловимый беглец, я с превеликим удовольствием порежу на кусочки, чтобы выяснить, наконец, что же с тобой не так. А тебя, Перт, убью!
И с ладони мастера сорвалась красная смертоносная молния.
- В атаку! - закричал Каломуш, отражая удар, и летучий отряд будто ожил.
В Кальсома, Абинара и фантошей полетели молнии, огненные шары и стрелы. Комната моментально наполнилась дымом и копотью, а деревянные панели, которыми были обиты стены комнаты, "украсили" чёрные уродливые разводы. Эльфы рассредоточились по всему помещению, взяли врага в кольцо, да только приблизиться к нему не смогли: Пепел и Лис не зря слыли лучшими среди лучших - выстроенную ими защиту элитным магам Картра пробить нахрапом не удалось. Эльфы не сдались, они методично посылали заклятья, одно за другим, надеясь прорвать магический щит фантошей, но и Каломуш, и Оникс понимали - единственное их преимущество - неожиданность - безвозвратно потеряно.
"Я так и знал, что ничего хорошего из этого не выйдет!" - расстроено подумал Оникс. Он покосился на Перта, который о чём-то лихорадочно размышлял, подёргивая длинную русую чёлку, и перевёл взгляд на Абинара. Их глаза встретились, и красивое лицо главного подмастерья искривила гнусная, предвкушающая улыбка. Фантош похолодел: - Он зовёт подмогу. Он уже её позвал! Ещё секунда, и будет поздно! Ну уж нет! Живым я не дамся!"
Оникса словно плетью по спине хлестнули. Забыв обо всём на свете, он выкрикнул заклинание и ринулся вперёд, всем телом пробивая защиту бывших коллег. Оттолкнул не ожившего от него такой прыти Кальсома в сторону, подхватил Йоля на руки и бросился обратно, к сияющей арке портала.
- Не упустите их! - завопил Кальсом, и тут прямо из стен комнаты стали появляться фантоши.