Щепотка порошка из редкого белого папоротника, крыло ночной бабочки-огнецветки, немного душистого порошка из водорослей, добытых со дна реки Вельшерани, и кровь шуара вспыхнула чёрным огнём. Кальсом осторожно помешал содержимое чаши тонкой ивовой палочкой, сплошь покрытой крохотными золотистыми рунами, и посмотрел на страницы книги. Заклинание призыва имело несколько форм, и мастер не желал ничего испортить. Чего-чего, а открывать шуарам путь в Иртан он не собирался, по крайней мере, не сейчас, когда он и его подручные ещё ступают по земле этого умирающего мира.
- Возьму-ка я самый скромный вариант.
- Очень разумное решение, сын мой, - благодушными голосом заметила книга.
Буквы на развороте дрогнули, словно подёрнутые ветром волны, зазмеились, и на странице осталось лишь несколько строк, а картинка с порталом и вовсе исчезла, сменившись изображением странной бесформенной и редко пульсирующей массы.
- Да, это главное. - Мастер кивнул, перевёл взгляд на разложенные на каменной поверхности ингредиенты и ухмыльнулся: - Чувствую себя начинающим поваром.
Книга отозвалась журчащим смешком, и под этот смех Кальсом принялся за дело. Засучив рукава, он шинковал травы ножом, размалывал засушенные части животных и птиц в каменной ступке, смешивал жидкости в пробирках и мензурках, а всё, что получал на выходе, отправлял в пылающую чашу. Мастер ждал, что вот-вот что-то случится: вспышка, мини-взрыв или хотя бы пламя изменит цвет, однако ничего не происходило. Чёрный огонь пожирал предлагаемое угощение, сжигал до тла и животную ткань, и растения, и даже каменную крошку, и при этом оставался беспросветно чёрным. Ни единой цветной искорки, ни дымного всполоха, словно и не пламя вовсе, а тёмная вода, принявшая его форму.
Наконец с зельеварением было покончено, и Кальсом перенёс чашу в центр зала. Осторожно поставил прямо на пол в нескольких метрах от околдованного Каломуша, накинул на голову капюшон, потому что не желал, чтобы шуары лицезрели его уродство, и вернулся к постаменту. Провёл ладонью над распахнутыми страницами, и книга взмыла в воздух.
- Тадриум, шарданоро шуар... - начал он и неспешным шагом двинулся вперёд, описывая широкий круг вокруг чаши.
Язык был ему не знаком, но, книга предупредительно нашёптывала как правильно произнести то или иное сложное слово, подсказывала верную интонацию, и мало-помалу дело спорилось. Когда Кальсом дошёл до третьего абзаца заклинания, тёмное пламя внезапно погасло, и со дна чаши к потолку устремилась тонкая нить серовато-чёрного пара. Она тянулась и тянулась, скручиваясь под сводами зала в огромный, кособокий, пульсирующий клубок. Казалось, нити не будет конца, но вот с сухих блеклых губ мастера слетело последнее слово, и пар иссяк. Нити слились воедино, затвердели, и клубок превратился в чёрный кристалл с неровными, поблёскивающими серебром гранями.
- Ты справился, сын мой, - сообщила книга довольным тоном истинной магии, подлетела к круглому постаменту, опустилась на каменную твердь и захлопнулась.
Кальсом нетерпеливо притопнул ногой:
- Эй! Вы слышите меня? Отзовитесь!
Ни единого звука в ответ. Нахмурившись, мастер посмотрел на книгу. С минуту ничего не происходило, а потом вспыхнул красно-белый свет, зашуршали страницы, и мелодичный голос произнёс:
- Терпение, сын мой. Ты же знаешь, что именно терпение самая важная черта в характере мага. Ты сделал всё, как полагается, но позабыл об одном: прочитанное тобой заклинание не принудительный вызов, но приглашение, которое можно отклонить. Выбор, увы, принадлежит не тебе. Наберись терпения и жди.
- Хорошо, - раздражённо бросил Кальсом, посмотрел на пленённого мага и скривился: - Надеюсь, ты стоишь моего ожидания. Ворон! Ветер! Усильте защиту! Не хватало ещё, чтобы он очнулся!
Коричневые магические стены, окружавшие Каломуша, секунду назад бывшие блеклыми и мутными, точно застоявшаяся болотная вода, вмиг стали яркими и блестящими. Перта будто в металлическую клетку запихнули, без дверей и замков. Единая литая конструкция, искрящаяся от сильнейших охранных заклятий. Ни малейшего шанса на побег.
"Хотя... он шуар, и что от него ожидать - неизвестно". Кальсом покивал собственным мыслям и на всякий случай ещё немного усилил действие сонного заклинания. Но и после этого покинуть зал не рискнул. Потратил пару минут на сканирование Геббината, выяснил, что главный подмастерье всё ещё возится с Ониксом, но вмешиваться не пожелал. Переместиться эльфёнок не мог, покинуть Чёрный замок на своих двоих - и подавно, и, следовательно, Абинар так или иначе с заданием справится. "Пусть гордится собой! Так он только покладистей будет", - ухмыльнулся про себя мастер, метнул короткий взгляд на висящий между тяжёлыми многоярусными люстрами кристалл и почти весело воскликнул:
- Девочки! А где же мой чай?!
Дверь в углу приоткрылась, и в проёме показалась хорошенькая головка Ивы.
- Ой! - Девушка смущённо улыбнулась, и её гладкие нежные щёчки покрылись восхитительным алым румянцем. - А мы накрыли Вам в кабинете. Сейчас исправим!
Ива исчезла, а через пару секунд дверь широко распахнулась, и близняшки впорхнули в зал одна за другой. Липа несла в руках маленький столик на длинной витой ножке, Туя - ореховый стул с тонкой резной спинкой, а Ива - поднос с чайником, сахарницей и чашкой на плоском белоснежном блюдце из полупрозрачного эльфийского фарфора.
Сияя ослепительными улыбками, девушки прошествовали прямиком к мастеру, поставили стол и стул, водрузили на столешницу поднос. И пока Ива хлопотала, раскладывая салфетки и наполняя чашку ароматным горячим напитком, Липа и Туя подхватили хозяина под руки, усадили на стул и устроились подле него на полу. Словно комнатные собачки прильнули к ногам хозяина и устремили счастливые взгляды на пергаментное лицо, чуть выглядывающее из-под капюшона.
Ива же осталась стоять. Сложила руки на животе, томно вздохнула и мурлыкающим голоском поинтересовалась:
- Может, подать что-то ещё?
- Ничего не надо.
Кальсом сделал глоток и блаженно прикрыл глаза. Чай из вереска северных пустошей всегда действовал на него умиротворяюще. Тёплая нега растекалась по телу, пробуждая давно забытые доброжелательность и мягкость. Мастер поманил к себе Иву, и та немедля уселась к нему на колени.
- Вас давно не было, господин. Мы скучали.
- Но вот я здесь, целиком и полностью в Вашем распоряжении, - с игривой ноткой произнёс Кальсом и потянулся губами к губам девушки, уже предвкушая сладостный поцелуй с лёгким привкусом вереска, но Ива внезапно отшатнулась, а секунду спустя и вовсе спрыгнула с его колен, едва не сметя по пути хрупкий деревянный столик.
Неуклюже переступила с ноги на ногу, оглядела себя, насколько смогла, даже извернулась, пытаясь рассмотреть своё платье сзади, и громко заявила:
- Дешёвая кукла!
- Ты права, дорогая, полная безвкусица! - Туя поднялась с пола и приблизилась к сестре с постной, недовольной миной. - Как можно жить с такой дурацкой юбкой? Уму непостижимо! Женщина всегда и везде должна демонстрировать свои ноги, особенно если они того стоят! - С эти словами она задрала пышную юбку и, хихикая, покрутилась на месте. - Эх, люблю я по телам путешествовать, жаль, что повод выпадает не часто. Говорила мне мама: с твоими наклонностями надо в разведку идти, а не семьёй заниматься. Как она была права! Э-эх! Давненько я так не веселилась! - Туя снова крутанулась на месте и, взглянув на чайный столик, кисло скривилась: - Ох уж эта юбка! Жаль, ножичка нет. И магии, кстати сказать, тоже.
- Плевать! - отмахнулась Ива. Она повернулась к Кальсому, хотела что-то сказать, но её перебила Липа:
- Вы что это тут устроили? Поразвлечься захотелось? Так время надо с умом выбирать! Я же предупреждала: действовать надо быстро, а вы?.. - Она встала, погрозила вмиг притихшим сестрам кулаком и обратилась к Кальсому: - Ты звал нас, несчастный, мы пришли!
- Шуары? - озадачено пробормотал мастер.
- Они самые! - Липа, а вернее то существо, что контролировало сейчас её тело, испепеляюще зыркнула на сестёр: - Доигрались? Теперь нам ещё и доказывать придётся, кто мы такие. А с едва приоткрытым порталом это дело нелёгкое.
Кальсом нахмурился:
- Я действительно представлял вас немного иными.
- Страшными и жестокими?
- Вроде того.
- Ясно.
Липа задумчиво побарабанила кончиками пальцев по нижней губе и направилась к фантошам. Мельком взглянула на спящего Каломуша, но, к удивлению мастера, интереса к его персоне не проявила. Или не узнала соплеменника, или не пожелала выказать своего истинного отношения к нему, а, может (и это был наихудший вариант для хозяина Геббината), Перт не представлял для шуаров ценности. Мурашки поползли по его спине от одной только мысли, что явившиеся на зов маги попросту играют с ним, и в любой момент могут...
Кальсом вздрогнул, словно сквозь него молния прошла: изящная ручка Липы, обычно такая нежная и ласковая, коснулась груди Ветра, и его не стало. От крепко сбитого, широкоплечего фантоша осталась жалкая кучка пепла, не больше двух чайных ложек. И пусть Кальсом уже видел сегодня колдовство шуаров, оно и на этот раз произвело на него неизгладимое впечатление. И впечатление только усилилось, когда Липа грациозно двинулась по залу, легко, почти невесомо касаясь шкафов и стеллажей, и те рассыпались в прах, отмечая путь шуарки серой дорожкой пепла.
"Хватит!" - с ужасом наблюдая, как безвозвратно гибнут экспонаты его прекрасной коллекции, хотел закричать Кальсом, но не смог выдавить из себя ни звука: душу заполонил противный липкий страх, ибо вопреки словам об отсутствии магии, шуарка без видимого труда демонстрировала своё разрушительное искусство. "Что я наделал? Я сам впустил их в Иртан! На что я надеялся?" Мастер повернул голову, чтобы узнать, чем занимаются оставшиеся две гостьи, и с удивлением обнаружил их сидящими на полу. Выглядели девицы помятыми и потрёпанными, точно несколько часов кряду занимались тяжёлым физическим трудом. Часто дышали, всхрапывали, как скаковые лошади, а их притягательно-красивые лица блестели от пота.
"А ведь не всё у них гладко", - злорадно подумал Кальсом и опять посмотрел на Липу.
Девушка к тому времени закончила планомерное уничтожение мебели у правой стены и плавной походкой двинулась к постаменту. Почувствовав опасность, книга истинной магии вспыхнула красно-белым светом и, словно жар-птица, взмахивая страницами, взмыла в воздух. Шуарская магичка замедлила шаг, вскинула голову, прищурилась, точно выбирала заклинание, чтобы покарать беглянку, и Кальсома прорвало. Он вскочил, едва не уронив стул, и громко воскликнул:
- Достаточно доказательств! Пора приступать к переговорам! Вы же сами говорили, что времени на них немного.
- И то верно, - отдуваясь, заметила Ива. - Вот ты на нас кричишь, Ри...
- Никаких имён! - Липа развернулась и грозно посмотрела на сестёр. - С каких это пор мы раскрываемся первому встречному?!
- Прости, госпожа, - хором ответствовали девушки, почтительно склонив головы, и Кальсом понял, что при видимом панибратстве в рядах шуаров также существует иерархия.
С этой минуты взгляд мастера намертво прилепился к шуарской магичке, вселившейся в тело Липы, потому что она и только она могла ответить на все его чаяния. Кальсом натянул капюшон поглубже, полностью скрываясь за пологом атласной ткани, и слегка поклонился. Именно слегка, ибо при всём внутреннем трепете, вызванном колдовством шуарки, не желал выглядеть раболепствующим. Он собирался торговаться, и торговаться на равных!
- После того, как шуары покинули пределы нашего мира... - начал он, но Липа бесцеремонно перебила его:
- Подожди!
Кальсом покраснел от возмущения, но всё же захлопнул рот, а шуарка обвела зал быстрым взглядом и посмотрела на сестёр:
- Как, оказывается, я соскучилась по блиц-туру! Непередаваемое ощущение! Поддержите меня ещё минутку, не могу отказать себе в удовольствии...
С этими словами девушка развернулась и почти бегом кинулась к Ворону. Фантош и ухом не повёл, он старательно выполнял приказ мастера - следил за пленником и поддерживал заклинание глубокого сна. Кальсом поджал губы: смотреть на уничтожение ещё одного своего творения было неприятно. "Но, с другой стороны, эта потеря с лихвой окупится в будущем", - подумал он и хотел отвернуться, чтобы понаблюдать за остальными шуарскими магичками и понять, как именно они творят воистину невозможные вещи, протаскивая магические нити сквозь почти закрытый портал и подпитывая ими свою госпожу. Однако взгляд отвести не успел: внезапно Ворон отмер и с силой вцепился в запястье Липы, вздёргивая её руку вверх и заставляя приподняться на мысках.
Девушка взвизгнула, совсем как обычная молодая иртанка, а не смертельно опасный шуарский маг, и замерла вытянутой струной, напряжённой, готовой вот-вот разразиться новым криком. А Ворон, мёртвый маг, вернувшийся из-за грани по зову мастера и обречённый всю свою полужизнь служить ему, тряхнул смоляными волосами и кровожадно оскалился:
- Ну, здравствуй, дорогая. Развлекаешься?
- П-привет, - пролепетала Липа и растянула губы в несмелой, заискивающей улыбке. - Когда ты вернулся?
- Два часа назад. - Фантош, а точнее тот, кто вселился в него, чуть опустил руку девушки, позволяя ей наступить на пятки, и криво усмехнулся. - Но Вы, моя дорогая матушка, меня естественно так рано не ждали.
- Твой поход должен был продлиться ещё неделю.
- Мы закончили раньше. И что я увидел, вернувшись домой? Дом заброшен, слуги представлены сами себе, а моя матушка в компании моих жены и сестры заперлась в своих покоях и колдует. Да так, что вонь от вашего колдовства весь дом пропитала! Вам что, закон не писан? Почему Вы покинули мир, не сообщив об этом мне?
- Мы собирались...
- Не лги мне, мама! - Ворон отпустил девушку и от избытка эмоций тряхнул в воздухе кулаками: - Ты понимаешь, как я волновался? А уж когда я прорвался сквозь щиты, вошёл в твои покои и увидел, что вы покинули свои тела...
Кальсом оторопело слушал разговор шуаров, переводя взгляд с одного лица на другое, и силясь понять, в какую историю он угодил и не пора ли ретироваться.
- С нами всё в порядке, сын мой, - мягко произнесла Липа и зыркнула на Иву и Тую.
- Прости нас, Оддис! - сообразив, что от них требуется, хором воскликнули девушки и подбежав к фантошу прижались к нему с двух сторон.
- Ты всё неправильно понял, - сказала Туя.
- Мы бы предупредили тебя, - закивала Ива. - Но дело не требовало отлагательств.
- К тому же, ситуация весьма щекотливая, - сообщила Липа и указала в сторону спящего Каломуша: - Твой брат нашёлся.
Ворон вскинул голову и удивлённо посмотрел на спящего мага:
- Ничего себе! Иллис собственной персоной. Как же он вырос.
Шуар высвободился из объятий девушек, подошёл к лежащему на полу магу и попытался коснуться его, но вовремя отдёрнул руку: стенки клетки предупреждающе полыхнули зеленовато-серым огнём. Оддис поджал губы и только теперь соизволил обратить внимание на стоящего неподалёку мага в тёмном струящемся балахоне:
- Это ты усыпил его?
- Я, - не стал отрицать Кальсом. - Только так я смог удержать его, э-э-э... Как мне обращаться к Вам, сударь?
Ворон прищурился, оглядывая иртанского мага с ног до головы. Он явно старался оценить его магический потенциал и придя к каким-то выводам согласно качнул головой.
- Зови меня государь. И разбуди моего брата, я желаю говорить с ним.
- Увы, это невозможно. - Кальсом картинно развёл руками. - Если Ваш брат проснётся, то тут же исчезнет, а мы с Вами ещё ни о чём не договорились.
- Ах, во оно что! - оскалился шуар. - Промышляете шантажом, господин маг.
- У Вас есть то, что мне необходимо, государь.
- В самом деле? И что же это?
- Научите меня строить межмировой портал!
- Обойдёшься! - Ворон развернулся к стоящим в шеренгу девушкам и скомандовал: - Уходим!
- Но как же Иллис? - воскликнула Липа, умоляюще приложив руки к груди.
- Ничего с ним не станется!
В ту же секунду четыре тела с глухим стуком повалились на каменный пол. Кальсом аж рыкнул от негодования и, подняв голову, посмотрел на парящую под потолком книгу истинной магии:
- Столько усилий, а он просто взял и отбрил меня как навязчивого ребёнка. Возмутительно!
- Одна возможность потеряна, но есть и другие, сын мой.
- Я столько лет тщетно разыскивал мальчишку-шуара, которого спрятала ото всех проклятая Иль, а когда он, наконец, оказался в моих руках, выясняется, что он никому не нужен.
Книга качнулась и, плавно спустившись вниз, зависла перед лицом Кальсома. Тонкие страницы тихо зашелестели, замерли, и глазам мастера предстала картина звёздного неба с мерцающей в центе аркой портала.
- Заклинание межмирового перехода, возможно, знает и он. Опои его и заставь открыться тебе.
- Но одного заклинания мне мало! Я хотел, чтобы после моего ухода шуары вернулись в наш мир и опустошили его. Я надеялся, что они согласятся, ведь для них, должно быть, такие походы - праздник!
- Тёмное пророчество запущено. Иртан умирает. К чему торопить события? Какая разница наступит развязка - завтра или через десяток лет? Главное, твоя месть свершится.
Кальсом упрямо тряхнул головой:
- Лишний день - это шанс на спасение, а я не так щедр, чтоб дарить его бывшим сородичам. Я хочу точно знать, что эльфы мертвы. А с ними и все остальные иртанцы! И пусть проклятый Великий Лес чахнет в одиночестве, в ожидании неминуемого конца! А когда корни деревьев иссохнут, а листва почернеет от горя, я приду к нему и скажу, что это расплата!
- Всё так и будет, сын мой, наберись терпения, - по-матерински нежно проворковала книга, и её страницы успокаивающе зашелестели, открывая глазам новую картину: ясное лазоревое небо над бескрайней голой пустыней. Ни куста, ни травинки, ни живого существа, только песок, песок, песок.
- Всё так и будет, - повторил Кальсом, с вожделением представляя, как прекрасные могучие деревья Храмовой рощи иссыхают, источаются и осыпаются на землю желтоватыми крупинками песка, и весь Великий Лес шаг за шагом превращается в безжизненную пустыню, точь-в-точь такую, как показала ему книга истиной магии. - Это стоит того, чтобы ждать. - Мастер с благодарностью погладил волшебные страницы. - Но вернёмся к делам насущным, - почти весело заявил он и шагнул к лежащим на полу телам.
В первую очередь необходимо было поднять фантоша, дабы он сдерживал Каломуша Перта, когда придёт срок разбудить его для допроса. И стоило позвать ещё парочку магов ему на подмогу, так, для подстраховки. "А потом можно и девочек в порядок привести, пусть заново стол накроют. Поужинать определённо не мешает, кто знает, насколько наш разговор с лохматым магом затянется".
Кальсом осмотрел Ворона, распростёр над ним руки, вливая жизненные силы, и скомандовал:
- Встать!
Фантош распахнул глаза, взвился на ноги и навытяжку вытянулся перед мастером. Только вот приказать ему Кальсом ничего больше не успел. Лицо Ворона дёрнулось, точно его иглой в щёку укололи, чёрные зрачки стали пронзительно красными, а губы искривились в надменной усмешке.
- Пожалуй, мы не договорили, маг, - заявил вернувшийся в тело фантоша шуар и подбоченился: - Значит, говоришь, межмировые порталы строить хочешь?
- Хочу, - сдержанно кивнул Кальсом. - А Вы, государь, всё же решили брата домой вернуть.
- Ну, нельзя же лишать мать сына. Он и так гулял слишком долго. - Шуар оскалился, демонстрируя тридцать два зуба. - Но только за брата заклятия ты не получишь. Я хочу, чтобы ты нашёл и привёл ко мне девушку по имени Гедерика Теригорн.
"Ничего себе! А она-то здесь при чём?" - растерялся мастер, но внешне ничем не выдал своего замешательства. Спокойно кивнул, помолчал, словно обдумывая услышанное, а потом заявил:
- В таком случае, я так же хочу выставить требование.
- Ого! - Шуар ухмыльнулся. - А ты малый не промах. Не дрожишь, не лебезишь. Требуешь. Ты ведь знаешь, кто такие шуары?
- В Иртане вас помнят до сих пор, - ответил Кальсом и откинул капюшон, демонстрируя уродство, коим наградили его сородичи.
Оддис мазнул взглядом по лысой макушке с клоками соломенных волос, по пергаментной коже на впалых щеках, немного задержался на обрезанных, закрученных, словно пожухлые листья, ушах и уставился в золотисто-красные глаза:
- Эльф, значит. Занимательно.
- Только не мне!
- Понимаю. И что же ты хочешь от шуаров, эльф? Постой. Дай угадаю: поход на эльфийское королевство.
- В точку!
- А ты мне нравишься, эльф. - Оддис расплылся в широкой улыбке. Ему ужасно нравилось, как морщиться собеседник, когда он называет его первородным. К тому же, по мнению шуара, требования иртанский маг выдвинул до смешного пустяшные, и смысла напрягаться или хитрить не было. - Ну что ж, по рукам. - Оддис пожал сухую, шершавую руку мага: - Как только ты передашь нам моего брата и Гедерику Теригорн, я выполню свою часть сделки.
- Договорились, государь, - согласно кивнул Кальсом и слегка поклонился: - Было приятно с Вами познакомиться.
- Взаимно, эльф. - Оддис последний раз взглянул на околдованного брата, потом перевёл взгляд на парящую у них над головами магическую книгу и добавил: - Будешь готов - дашь сигнал. Сам портал не строй, даже с книгой - это дело тонкое, мало ли как аукнется. И разберись с балаганом в своём замке, а то я поначалу решил, что у тебя здесь праздник какой, а тут война.
Шуар рассмеялся и исчез. Тело Ворона вновь оказалось на полу возле так и не пришедших в себя девушек-тройняшек, а Кальсом грязно выругался: он совершенно забыл об Абинаре. А ведь главный подмастерье давным-давно должен был доложить об успешном завершении операции по поимке Оникса. Но он почему-то молчал.
Кальсом машинально прошептал заклинания, в который раз оживляя Ворона, мысленно отдал ему приказ следить за состоянием Перта и сосредоточился, отыскивая застрявшего где-то Абинара и его строптивую жертву.
Всполохи, всполохи, всполохи. Молнии, огненные шары, голоса, выкрикивающие слова атакующих заклинаний. Рвущиеся плетения выстроенных Ониксом защитных полей. Пузатые бочки гибнущие вместе с ними, лопающиеся точно мыльные пузыри. Мёртвые, изрубленные тела под ногами. Воздух насквозь пропитался ужасающей смесью элитного вина и пролитой крови. Наверное, если б Абинар отдал приказ убить беглого фантоша, бой давным-давно закончился бы, но Оникс нужен был Кальсому живым. И бой продолжался.
Главный подмастерье не ожидал, что единственный живой воспитанник Геббината проявит столь недюжинное самообладание. Нотка надрыва и отчаянья, что всегда жила в самых потаённых глубинах его души, сейчас будто погасла, и глазам Абинара предстал самый настоящий фантош: холодный и рациональный. Растрёпанный, перепачканный в своей и чужой крови, но с непроницаемым лицом, неукротимой решимостью в глазах и точными скупыми движениями, каждое из которых достигало намеченной цели.
Оникс понимал, что это его последний бой, и старался вывести из строя как можно больше врагов. И у него получалось. Если бы эта схватка началась ещё несколько дней назад, скорее всего он действовал бы по-другому, просто наносил удары, стараясь поразить жизненно важные органы противников. Но теперь, когда эльф знал, что все фантоши уже мертвы, он действовал иначе: рубил головы, отсекал руки, вспарывал животы - делал всё, чтобы, если не убить, то как можно сильнее покалечить взращенных Геббинатом магов, дабы их восстановление стало для мастера и его подмастерьев серьёзной проблемой. И при этом успевал отражать непрерывным потоком сыпавшиеся на него заклинания.
"Он совершенен", - самодовольно подумал Абинар, ведь, что ни говори, именно они с Кальсомом сотворили этого великолепного бойца. Стоя у дверей подвала, на верхней ступеньке лестницы, что спускалась к драгоценным бочкам, главный подмастерье заворожено наблюдал за схваткой. А фантоши, ведомые его приказом "Не убивать!", с бесстрастными лицами шли "под нож". Они старались задавить Оникса числом, однако тот каким-то чудом ухитрялся удерживать их на расстоянии.
Сколько продолжалось побоище, Абинар не задумывался, пока внезапно не ощутил на себе пристальный взгляд мастера, и скрипнул зубами от досады. Он собирался произвести впечатление быстрым захватом эльфёнка, а на деле позволил втянуть себя в самый настоящий бой.
"Не казни себя, - прозвучал в его сознании благодушный голос Кальсома, - Мальчишка всё равно уже мертвец, так что нет ничего зазорного в том, чтобы полюбоваться им напоследок. Видишь, как он хорош?!"
"Несомненно".
"А всё потому, что в каждом его движении пульсирует жизнь. Знаешь, как он был прекрасен, когда сражался с нефас. Целый букет эмоций на лице и запредельная скорость. Жаль, ты этого не видел".
"Жаль, - согласно кивнул Абинар. - Но всё же, больше всего меня интересует, каким образом Ониксу удалось превратиться из фантоша в побратима эльфийского принца".
Кальсом приглушённо рыкнул:
"Без Великого Леса здесь точно не обошлось!"
"Я так и предполагал. Всё дело в том, что мальчишка живой?"
"Да. Наш эльфёнок-фантош всегда был с червоточинкой, через неё-то магия первородных до него добиралась. Слава чистому духу, он этого не понимает, иначе, с огромной долей вероятности, покинуть Геббинат ему бы удалось".
"И мы собирались заполонить такими вот недоделками тиратский двор?"
"Зато не пришлось бы каждую полусотню лет обряды болезненные проводить. У эльфов непрожитых лет - пруд пруди. А ко двору отправлялись бы единицы, эксклюзив, так сказать. Впрочем, теперь, когда к власти в Тирате пришли Саттолы, об эти планах придётся забыть. Но есть и другие".
"Мы покинем Иртан?"
"Да. И, надеюсь, скоро".
"Что для этого нужно?"
"Всего лишь найти и привезти в Геббинат Гедерику Теригорн", - произнёс Кальсом, и в тот же миг замок до основания сотряс чудовищно мощи удар, словно оказавшийся неподалёку великан вырвал из земли невероятных размеров камень и швырнул его на крышу здания.
- Что за... - только и успел вымолвить Абинар, прежде чем воздушная волна вынесла его в коридор.
Главный подмастерье врезался спиной в каменную стену, получил по затылку вылетевшим из держателя факелом и на секунду лишился сознания, но почти сразу пришёл в себя. Поднялся на ноги, машинально сделал несколько шагов вперёд и остановился, с ужасом разглядывая открывшуюся перед ним картину: огромная рваная дыра в потолке, уходящая высоко-высоко вверх, сквозь этажи, к лазоревому чистому небу; горы каменных обломков, вперемешку с кусками мебели, какими-то тряпками и осколками черепицы, и всё это припорошено густой серой пылью. В центре подвала, на единственном незахламлённом островке, стоял Оникс с ярко полыхающими клинками в руках. Всклокоченный, перепачканный кровью, он ошеломлённо смотрел на лежащую у его ног хрупкую черноволосую девушку в грязном белом платье с мятыми, словно увядшими, маками. Больше в подвале никого не было: ни трупов, ни дееспособных фантошей и подмастерьев. Только жалящие кожу остатки странного, противоестественного колдовства и ничтожные клочки взорванного защитного поля витали в воздухе.
Абинар моргнул от удивления, но сказать ничего не успел - подвал опустел. "Она прорвалась в замок, убила всех и просто ушла? Не может быть!" - ошарашено подумал главный подмастерье, и с сухих, непослушных губ сорвалось:
- Кто это был, мастер?
- Гедерика Теригорн. - Кальсом точно из воздуха соткался и исподлобья взглянул на разрушения: - И она совсем не та милая наивная дурочка, что я помню. Кажется, у нас проблемы, Аби.