На главной улице Бершана царили шум и суета. Оглушительно хлопали окна и двери, громко и весело кричали зазывалы, приглашая в магазины, лавки и рестораны. По брусчатой мостовой с грохотом и скрипом катились телеги, фургоны и экипажи. С папками и портфелями в руках спешили на службу клерки, с корзинками, полными свежей рыночной снеди, торопились домой служанки, размахивая ранцами, неслись в школу дети. Из деловито-суматошной атмосферы выбивались лишь няньки и мамаши, что неспешно продвигались к ближайшему парку, толкая перед собой разноцветные коляски или ведя за руку розовощёких детишек. Уличная сумятица ничуть не волновала, а скорее, умиротворяла их: большой город кипит, бурлит, хлопочет, а значит, жизнь продолжается.
Халика Бегон, которая уверенно шагала по центральной улице, столичной суеты просто напросто не замечала, пребывая в состоянии крайней степени концентрации. Ещё бы! Отыскать лучшую в Ликане магичку, круглосуточно окружённую мощнейшими защитными заклинаниями - дело трудное и энергоёмкое, даже для такого сильного и умелого мага как Халика. К тому же сейчас телепатка была не в лучшей форме. Бессонная ночь, встреча с эльфийским принцем, череда сложных заклинаний, чтобы провести разведчиков сначала в город, потом в школу. Халика до последнего надеялась, что визит Йолинеля пройдёт без эксцессов, но увы...
Странная гибель Дайцаруша вызвала переполох и панику, подняла на ноги весь Мельшар. Пришлось выложиться, чтобы успокоить народ, а затем ещё приводить в порядок мужа - гибель брата напрочь выбила его из колеи. Натиш рыдал, порывался напиться и ни в какую не желал отправляться в погоню за убийцами. На фоне погибшего Дайцаруша и разведчиков-федералов он выглядел избалованной истеричкой, и в голове вдруг мелькнуло предательское: "Зачем только я за него вышла?" Но телепатка тотчас мысленно шлёпнула себя по губам: мужа она любила, и любовь была взаимной. Плод их любви бился сейчас под сердцем леди Халики, и она была намерена сделать всё возможное и невозможное, чтобы их девочка (в этом вопросе магичка всецело доверяла эльфу) росла в тиши и спокойствии, подальше от войн и политических дрязг. А для этого самой Халики нужно было чётко выполнить возложенные на неё обязанности. Первым делом - вразумить Натиша. Что телепатка и проделала с присущей ей виртуозностью. Не прошло и получаса, как истерика старейшины прекратилась, в его глазах вспыхнуло яростное пламя мести, и, прихватив из хранилища несколько поисковых амулетов, он умчался в Бершанский лес во главе отряда мельшарской гвардии и десятка выпускников "Шипов". Вознеся короткую хвалу Солнцу, Халика переложила дальнейшие заботы на плечи старейшин-коллег мужа, переоделась в простой, позаимствованный у служанки из дома Совета наряд и выстроила портал в Бершан.
В берёзовой роще, неподалёку от главных ворот столицы, Халика позволила себе немного задержаться. Несмотря на то, что эльфийкой она была лишь наполовину, среди живой природы её силы восстанавливались гораздо быстрее. Конечно, восполнить магический потенциал за десять минут она не смогла, но пока достаточно и этого.
Леди Бегон сделала последний глубокий вдох-выдох, покинула рощу и в хвосте рыбацкого обоза вошла в город. И незамедлительно отыскала цель - главу ордена Солнца. "Хорошо искать, когда знаешь, что ищешь", - буркнула про себя магичка и быстрым шагом направилась в сторону центра. Она опасалась, что главная жрица может в любой момент поменять своё местоположение, и тогда придётся искать её вновь, тратить силы, а главное, время. Сейчас Барбаника или Великая Мать, как благоговейно называли её между собой послушницы и жрицы, находилась вне стен главного Храма. Скорее всего, отдыхала в одном из своих городских домов. "А, может, решила тряхнуть стариной и лично отправилась на разведку? Что ж, придётся ей помешать".
Халика свернула в переулок, короткий, но очень широкий, с кирпичными трёхэтажными домами, различавшимися лишь цветом черепичных крыш, и ненадолго остановилась. Перевела дух, потуже затянула неброский коричневый платок, расправила складки фартука и пояс толстой полотняной юбки. И поморщилась: наряд простолюдинки раздражал чрезвычайно. Халика терпеть не могла выглядеть простушкой. Она, блистательная леди Бегон, любимая жена главного старейшины Мельшара, ценительница изысканно-простой роскоши и обладательница по-эльфийски прекрасных нарядов и умопомрачительных драгоценностей, о которых с упоением судачили мельшарские домохозяйки и студенты "Шипов", всегда оставалась на высоте. В любой ситуации. Ибо знала: бывает иная жизнь, в которой нет ничего, кроме страха, голода и безысходности.
Мать Халики тайно встречалась с эльфом, кои в то время попадались в Ликане на каждом углу, забеременела от него и была с позором изгнана из семьи. Отец ребёнка тоже неожиданно исчез, и в его поисках женщина несколько лет бродила по Иртану, перебиваясь с хлеба на воду, радуясь любой подвернувшейся работе. А потом случайно узнала, что возлюбленный мёртв. И давно. Рассудок бедняжки помутился от горя: она пустилась во все тяжкие. Путалась с проходимцами, пила и почти не заботилась о дочери. Однажды она посадила пятилетнюю Халику на скамейку возле дома Совета небольшого городка Траберен и скрылась в неизвестном направлении. Что стало с ней дальше - неизвестно, впрочем, выяснить судьбу матери Халика и не пыталась. Кроме презрения к опустившейся женщине в сердце ничего не сохранилось.
Добрые люди отвели малютку в приют Ордена Солнца. Сытная еда, чистая одежда, мягкая постель - это была настоящая сказка, с которой Халика не желала расставаться. И делала всё, чтобы угодить сёстрам, стать лучшей из сотни послушниц Траберенского храма Солнца. Прилежная и старательная девочка с отличием окончила начальные и средние классы, и в четырнадцать лет удостоилась аудиенции главной жрицы. Встреча оказалась судьбоносной, ибо закончилась пробуждением редкого телепатического дара.
- Оно и понятно, - грустно вздохнула Халика и пошла быстрее: до дома, где находилась Великая Мать, осталось пройти два квартала, а её силы стремительно таяли. "Скорей бы!" - чуть ли не вслух простонала телепатка. Думать и вспоминать не хотелось, она мечтала только об одном - поскорее отчитаться и сесть. А лучше лечь и поспать часа три-четыре. Этого вполне хватило бы, чтобы перестать чувствовать себя потрёпанной тряпичной куклой.
В какой-то момент леди Бегон даже стало казаться, что сегодня ей не суждено предстать перед пронзительно карими глазами Матери - каждый шаг давался с трудом. И всё же до ворот нужного дома она дошла и, прислонившись лбом к литой чугунной створе, дернула шнур звонка. Прошло не менее трёх минут, прежде чем створы распахнулись, приглашая вступить в убежище Барбаники.
- Спасибо, - с облегчённым вздохом проронила телепатка и слабо улыбнулась: на протяжении всего пути по Бершану, она старательно гнала мысль о том, что главная жрица вполне может не принять её в одном из тайных убежищ, а отправить в Храм, дожидаться аудиенции в порядке общей очереди.
Едва нога Халики ступила в ухоженный зелёный дворик, рядом тотчас возникли телохранительницы Барбаники. Они встали по обе стороны от нежданной гостьи, и телепатка почувствовала себя крайне неуютно. От закутанных в жёлтые одежды фигур исходила сила, способная в мановение ока размазать её по земле, как мягкое масло по куску хлеба. Непроизвольно вздрогнув, леди Бегон насколько могла вежливо произнесла: "Да хранит вас Солнце, сёстры!" и, дождавшись ответных пожеланий благосклонности дневного светила, пошла по красноватым плиткам дорожки.
Несмотря на дикую усталость, она, как и всегда, ощущала благоговейный трепет перед Великой Матерью, которая, разглядев и разбудив её редкий, опасный дар, в обход законов и традиций позволила ей жить жизнью обычной женщины. За то, что главная жрица избавила её от клейма, Халика готова была ей ноги целовать, а работу на орден Солнца считала не обязанностью, а величайшей честью. Всё, что поручала ей Барбаника, леди Бегон старалась выполнить на совесть и у неё получалось. До сегодняшней ночи. Внезапное возвращение эльфийского принца с гномом и практически бездыханной леди Гедерикой, сбежавшей от Дигнара, поразило её. Поразило настолько, что она стала совершать ошибку за ошибкой: вместо того чтобы послать служанку за мужем и деверем просто отпустила её, а та и рада домой сбежать! Вот и пришлось сначала проводить неприятных визитёров в школу, а потом звать братьев. Они на свою беду успели. Не нужно было их беспокоить! Глядишь и Дайцаруш бы жив остался. И переполоха бы в городе не случилось. А про визит принца с компанией и появление эльфийского мэтра Халика им в любом случае рассказала бы и отчёт для Ордена новыми сведениями дополнила бы.
- Приветствую тебя, дитя!
Знакомый, немного хрипловатый голос вывел телепатку из задумчивости. Не смея поднять глаза на главную жрицу, она присела в глубоком реверансе и замерла. Послышались лёгкие шаги, рука в тонкой перчатке коснулась лба и Халика как обычно почувствовала, что по её телу разливается ласковое, расслабляющее тепло, покой и умиротворение. Как всегда захотелось прижаться к мягкой груди, почувствовать нежность забытых материнских объятий и рассказать обо всём, что тревожит, гнетёт или радует.
Барбаника не обманула её ожиданий: помогла подняться, усадила на диван и прижала к себе:
- Рассказывай, моя хорошая, мама слушает...
- Мама... - Эхом отозвалась Халика, и слова полились из неё, как вода из дырявой бочки. Забыв о том, что уже писала о появлении в Мельшаре фантоша и Геды, а затем принца с гномом, она начала рассказывать с начала, время от времени всхлипывая и всё сильнее прижимаясь к Барбанике.
Однако главная жрица недовольства не выказывала, она внимательно слушала телепатку, гладила по волосам и заинтересованно кивала. Имя мэтра Саманиэля заставило её поморщиться, а описание останков Дайцаруша брезгливо скривиться - примерно так по описаниям летописей выглядели несчастные, которым "посчастливилось" встретиться с шуарами.
- И это лишний раз доказывает, что в нашей маленькой леди течёт проклятая кровь, - подытожила Барбара, продолжая обнимать, Халику. - Ты умница, девочка моя. Я люблю тебя. - Тёплые губы коснулись лба телепатки, даря мир и успокоение. - Поспи, тебе необходим отдых.
- Спасибо... - прошептала женщина и погрузилась в глубокий целительный сон.
Барбаника аккуратно отстранилась от телепатки, с брезгливой гримасой окинула её простую, даже бедную одежду и кивком указала на широкую светлую лестницу.
- Разбудите её через три часа и приведите в Храм. Только предварительно чаем бодрости напоите. Мне нужна боевая единица, а не слабосильная беременная дамочка.
- Но чай может негативно сказаться... - начала было одна из телохранительниц.
Барбаника резко откинула капюшон, и в посмевшую возразить жрицу вонзился тяжелый, пронизывающий взгляд. Секунда - и провинившаяся уже стоит на коленях.
- Великое Солнце не всегда благоволит своим детям. Порой оно иссушает землю, уничтожая посевы, и нам остаётся лишь смиренно наблюдать за его непостижимыми деяниями... Подумайте над этим, сёстры. Ибо мы с благодарностью должны принимать и гнев, и благодать Великого Светила. - Выдержав паузу, главная солнцепоклонница легко коснулась капюшона провинившейся жрицы и проникновенно произнесла: - Ожесточи своё сердце, дитя. Мы стоим на пороге эпохальных событий и величайших испытаний, а побед без потерь не бывает.
Барбаника взяла женщину за руку, подняла с колен и, величественно кивнув, покинула дом. С благоговением взглянув на захлопнувшуюся дверь, жрицы повернулись к дивану: Халика спала, согнув ноги и подложив под голову ладонь. Целительный сон прогнал тревогу с её лица, и женщина, казалось, помолодела и выглядела счастливой.
- И всё равно мне очень жаль её, Дарника...
- Молчи, несчастная! Ты и так уже навлекла гнев Матери. И не надейся, что она забудет о твоей вольности, Санрика. Вот увидишь, не пройдёт и месяца, как тебя под благовидным предлогом отошлют в какой-нибудь дальний монастырь, и останешься ты там до скончания дней своих.
Санрика тяжко вздохнула, подошла к телепатке, осторожно подсунула ей под голову подушку, стянула с кресла пушистый плед и накрыла им женщину:
- Думаю, переносить её в спальню смысла нет. Пусть спит здесь, а мы пока немного перекусим, да и чай следует приготовить заранее.
- Хорошая мысль. - Дарника откинула капюшон и улыбнулась напарнице. - Знаешь, Санри, мне будет очень грустно и обидно, если Барбаника отошлёт тебя. Ты уж постарайся больше не возражать ей. Может, она и забудет о твоей оплошности.
Жрица стянула с напарницы капюшон и ласково провела по светлым, пушистым волосам, собранным в низкий "хвост".
- Хорошо, - застенчиво улыбнулась девушка. - Я буду молчать, что бы ни случилось, потому что мне тоже будет тяжело расставаться с тобой.
Жрицы улыбнулись друг другу и направились на кухню - три часа свободного времени это редкая удача для вечно занятых телохранительниц...
Халика проснулась от бодрящего запаха незнакомых трав. Она открыла глаза, села и обвела глазами гостиную. Мебель из светлого дерева, тонкие бежевые занавески, легко пропускающие солнечный свет, желтовато-оранжевые диваны и кресла, обитые золотистым шелком стены. Между окнами керамические вазоны с миниатюрными деревьями, пестреющими рыжими плодами, на полу мохнатый кремовый ковёр. Косые лучи падали на стены и пол, складывалось впечатление, что гостиная залита светом.
- Красиво... - прошептала она и машинально потянулась к чашке, стоявшей на низком резном столике.
Исходивший от напитка аромат манил, соблазнял, и Халика не устояла. Поднесла к губам чашку, в несколько глотков осушила её и поставила на блюдце.
- Вот и умница.
Телепатка вздрогнула и повернулась на голос: сбоку от неё стояла жрица, как обычно закутанная в жёлтые одежды.
- Вставайте, госпожа Бегон, Великая Мать ждёт Вас в Храме. Вы нужны ей.
Халика радостно встрепенулась. Она рассказала всё, что ей было известно, и никак не думала, что Мать захочет продолжить общение. "Я нужна ей!" - ликовала телепатка, чувствуя, что готова горы свернуть, лишь бы добиться похвалы главной жрицы. Она прислушалась к себе и восторженно ахнула: сон сотворил с ней настоящее чудо. Халика ощущала себя полной сил и как никогда желала действовать. Вскочив с дивана, словно резиновый детский мячик, она сияющими глазами уставилась на жрицу:
- Я готова!
- Следуйте за мной, госпожа Бегон.
Жрица направилась к дверям, а Халика недоумённо моргнула:
- Но раз мы спешим, почему бы не воспользоваться порталом?
Из-под капюшона донёсся ехидный смешок, дверь отворилась, и телепатка едва сдержала восхищённый возглас: вместо травяного ковра, расшитого красноватыми плитками дорожек, ей открылся мощёный двор столичного храма Солнца.
- Прошу Вас, госпожа Бегон! - Рядом материализовалась вторая жрица. - Великая Мать ждёт Вас в своём кабинете.
- Ага...
Несколько лёгких быстрых шагов и каблуки Халики застучали по серым плитам храмового двора. Ей уже приходилось бывать в главной обители Солнца, поэтому она уверенно направилась к двухэтажному, казарменного вида строению, где располагался кабинет Барбаники. Тяжелая дверь при её появлении растворилась, пропуская гостью в холл, а жрица, стоявшая у подножья лестницы, сделала приглашающий жест:
- Великая Мать ждёт Вас.
- Спасибо!
Телепатка взбежала по широкой лестнице и, не сбавляя скорости, понеслась к вожделенному кабинету. Толкнула простую белую дверь и шагнула в гостиную. Со времён её последнего визита здесь ничего не изменилось: те же светло-жёлтые диваны и кресла, тот же стол, покрытый вышитой скатертью, те же стулья с высокими изогнутыми спинками. Разве что цветы в расписных глиняных вазонах стали пышнее и выше.
- Вижу, ты отдохнула, дитя моё.
Жёлтая портьера у окна шевельнулась и из-за неё вышла Барбаника. Капюшон, обычно скрывающий лицо, был откинут, и сердце Халики затрепетало - Великая Мать изволила показать ей свой лик, что означало высочайшую степень доверия. Телепатка с благоговением смотрела на открытое немного вытянутое лицо, почти не тронутое временем, лишь в уголках выразительных карих глаз притаились несколько мелких морщинок. Резко очерченные губы сложились в понимающую улыбку, и Халика смутилась - столь пристально и беззастенчиво разглядывать собеседника было в высшей степени неприлично.
Барбаника подошла к женщине и приобняла её за плечи:
- Мне нужна твоя помощь, дочь моя. Твои особые способности... - Она взяла женщину за плечи, вгляделась в её испуганные глаза и, словно увидев там нечто нужное и правильное, удовлетворённо кивнула. - У тебя есть шанс послужить Ордену и Ликане, девочка. И я верю, что ты с честью справишься с возложенной на тебя задачей.
Заворожено глядя в глаза главной жрицы, Халика кивнула:
- Что я должна сделать, госпожа? Приказывайте!
- Присядь, дочь моя. - Леди Бегон не заметила, как оказалась сидящей в кресле. - Тебе предстоит помочь Миганашу Теригорну. Несчастный старейшина пережил сильнейший нервный срыв. Он не вынес свалившихся на нашу страну и на него лично бед. Ты понимаешь, о чём идёт речь? - Барбаника со значением посмотрела на телепатку и, когда та кивнула, продолжила: - Наилучший выход - с почестями отправить его на пенсию и объявить досрочные выборы - неприемлем, время уж больно неспокойное. Мы не можем позволить себе оставить Ликану без верховной власти. Но во главе Совета не должен стоять безумец! Поэтому сейчас ты поработаешь над сознанием Теригорна и внушишь ему мысль, о том, что политика Ликаны есть политика Ордена Солнца, что главная жрица полноправный представитель Совета старейшин и её слово - закон.
Взгляд карих, почти чёрных глаз прожигал Халику насквозь. Ей казалось, что Барбаника смотрит прямо в душу и видит всё, что хотелось бы скрыть. Телепатка чувствовала себя вывернутым наизнанку платьем, когда виден каждый шовчик, каждый узелок, все огрехи и недочёты швеи. И жрица, конечно, видела, что задание смущает, даже пугает Халику, но не выполнить его та страшится ещё сильнее. Однако ни ободрять, ни успокаивать свою подопечную Барбаника не спешила, оставляя за ней иллюзию выбора. И Халика не подвела. Судорожно сглотнув, она облизала сухие губы и тихо, но твёрдо произнесла:
- Я сделаю всё, что Вы просите, госпожа.
Чётко очерченные губы жрицы едва заметно дрогнули, обозначив улыбку, но Халике хватило и этого: благосклонность Великой Матери была для неё дороже любых наград.
- Сейчас его приведут.
Барбаника накинула капюшон и подошла к окну, а Халика осталась стоять на месте, обдумывая поставленную перед ней задачу. Через несколько минут дверь отворилась, и под конвоем жриц в гостиную вошёл Миганаш. Выглядел он усталым, неопрятным и потерянным. Мятая, местами испачканная, а местами рваная одежда, осунувшееся лицо, запавшие, оттенённые синими кругами глаза, бледные, дрожащие губы. Будучи под действием сдерживающего заклятья, он не совсем понимал, что происходит, где и почему он находится. Кроме жалости и сочувствия старейшина никаких чувств не вызывал, и телепатке стало немного неловко за то, что она собиралась сделать.
- Мне тоже безумно жаль его, девочка. - На плечо Халике легла рука в желтой перчатке и женщина вздрогнула - она не заметила, когда Барбаника успела подойти к ней. - Ты сумеешь помочь ему. Ликанцы должны увидеть прежнего Миганаша, сильного и властного мага, посвятившего свою жизнь служению родной стране и Ордену Солнца.
Верховная жрица взяла Халику за плечи. Капюшон полностью скрывал её лицо, но женщина чувствовала, что вновь оказалась под пронизывающим, требовательным взглядом, и, желая как можно быстрее избавиться от него, поспешно проговорила:
- Я поняла, госпожа. Он станет таким, каким Вы хотите его видеть.
- Тогда приступай. - Барбаника отпустила телепатку и скомандовала: - Посадите его на диван, сёстры, и приготовьте кресло для леди Бегон.
Приказ был мгновенно выполнен, и вскоре телепатка углубилась в чужое сознание. Она ожидала хотя бы рефлективного отпора, но не почувствовала ни капли сопротивления. И у Халики неожиданно взыграло любопытство. Она решила выяснить: каким образом сильный и опытный маг оказался в столь плачевном состоянии. Всё глубже погружаясь в сознание старейшины, леди Бегон считывала его воспоминания, его самые сокровенные мысли и с каждой секундой всё больше недоумевала: Миганаш и его жена, мягко говоря, недолюбливали жриц и не одобряли политику Ордена. Они считали, что жрицы не имеют права вмешиваться в государственные дела, что их деятельность должна ограничиваться делами духовными, благотворительностью и целительством. А политика - прерогатива Совета. "Но почему? Орден Солнца всегда стоял на страже интересов Ликаны. Они всегда действовали во благо родной страны и никогда не предавали её интересов". Халике была непонятна позиция Теригорнов. Ещё бы! Орден столько сделал для неё: позволил телепатке жить обычной, "не заклейменной" жизнью, завести полноценную семью, а вскоре ей и радость материнства предстояло познать! При мысли о малышке, Халика улыбнулась: меньше чем через полгода её дочка сделает свой первый вдох и...
- Халика... Халика... - словно сквозь вату донёсся до неё встревоженный голос. - Очнись!
Она почувствовала, как кто-то трясёт её за плечо, и, приложив некоторое усилие, открыла глаза.
- Что со мной? - Леди Бегон сжала пальцами виски: голова болела немилосердно. - Не понимаю, как так получилось... Я не смогла...
- Почему? - В голосе Барбаники звенел металл, а аура бушевала чёрными всполохами гнева. - Как ты посмела не выполнить мой приказ?
Халика вжала голову в плечи:
- Прос-с-стите... Сейчас я всё исправлю... - Халика судорожно вздохнула, стараясь сдержать слёзы. - У меня всё получится!
С раздражением взглянув на по-прежнему безучастного старейшину, телепатка сосредоточилась и, ни на что больше не отвлекаясь, приступила к выполнению задания. На этот раз всё прошло как по маслу: в сознании Миганаша прочно засела мысль о том, что жрицы есть ум, честь и совесть Ликаны, что слова Барбаники - истина в последней инстанции, а её просьбы и советы - приказы, обязательны для выполнения. Позаботилась Халика и об отношении к Гедерике. Воспоминания о том, что его дочь сбежала из Бершана с фантошем Дигнара, из памяти стёрлись, на их место пришла гордость за дочь, пожертвовавшей собой во благо родной страны. Выскользнув из сознания старейшины, Халика вопросительно взглянула на главную жрицу, и когда та, едва заметно улыбнувшись, кивнула, облегчённо выдохнула - задание выполнено и она вскоре сможет отправиться домой.
Однако радость оказалась преждевременной: после того как задремавшего старейшину под руки вывели из комнаты, Барбаника подошла к телепатке и проникновенно взглянула в усталые глаза:
- Ты славно поработала с Миганашем, девочка, но осталась ещё леди Теригорн. Она сильный маг, но я дам тебе в помощь кварту боевых жриц. Вы справитесь.
- Как скажете, госпожа...
Телепатка с тоской посмотрела на дверь, безумно завидуя старейшине, которого сейчас наверняка уложат в постель, дадут отоспаться как минимум до вечера, а потом с превеликим уважением проводят до личных покоев в Доме Совета. "Я бы тоже не отказалась немного вздремнуть", - промелькнула тоскливая мысль, и в тот же момент перед ней возник поднос с белой фарфоровой чашкой, от которой исходил бодрящий аромат трав и специй.
- Это придаст тебе сил, дитя.
Барбаника взяла чашку с подноса и поднесла к губам Халики, и той ничего не оставалось, как сделать глоток, затем второй, третий...
- Как вкусно! - Телепатка вернула жрице чашку, мимолётно удивившись, что не уловила момента, когда чашка оказалась у неё в руках. - Спасибо.
Сонливость, усталость и нежелание идти куда б то ни было пропали, будто их и не было. Халика чувствовала, что сила переполняет её, а по венам вместо крови бежит жидкий огонь. Хотелось сейчас же ринуться в бой, и неважно насколько сильна леди Теригорн - она, леди Бегон, всё равно сильнее и сумеет внушить всё, что пожелает Великая Мать. Упиваясь собственной силой, Халика не заметила, как в комнате появились четыре закутанные в желтоё фигуры, а вместо двери засеребрился проём портала.
Бросила восторженный взгляд на главную жрицу и, повинуясь сильным рукам своих спутниц, шагнула в портал и очутилась в гостиной знатной дамы. Дорого. Строго. Со вкусом. Такими словами охарактеризовала бы Халика представший глазам интерьер. Ей пришло в голову, что подобный стиль идеально подошёл бы для гостиной в их городском особняке, но развить мысль не получилось: на плечо легла тяжёлая ладонь одной из боевых жриц, а в сознании прозвучало:
"Соберитесь, леди. Покои Морики рядом. Мы войдём первыми, Вы - следом!"
"Поняла", - поспешно отозвалась телепатка, для верности утвердительно кивнув.
Ей показалось, что жрица улыбнулась, но под капюшоном - не видно, да и ситуация к веселью не располагала. Солнцепоклонницы бесшумно выскользнули в залитый светом коридор, прошли несколько метров и исчезли за дверью, украшенной растительным орнаментом: белые и желтые соцветья на тонких ветках с длинными и узкими листьями. Халика невольно залюбовалась искусно выписанными переплетениями ветвей и нежными головками цветков, но тут дверь резко распахнулась, едва не ударив её по лбу. Из апартаментов леди Теригорн выскочила злющая, как оса, жрица.
- Тьма её забери! - выплюнула она и, схватив растерянную Халику за руку, потащила за собой. - Сбежала тварь! Попробуем найти её по горячим следам, и ты нам поможешь!
- Как? - Телепатка с недоумением взглянула в спину жрицы. - Я не умею...
- Не важно!
Жрица с такой силой дёрнула Халику, что та буквально влетела в спальню Морики.
- Полегче, Талика, полегче! Леди Бегон привыкла к другому обращению.
С благодарностью взглянув на неожиданную защитницу, телепатка перевела дух и огляделась: спальня первой дамы Ликаны была обычной, даже скучной. Широкая низкая кровать, застеленная неброским бежевым покрывалом, в тон ему - занавески на окнах, пара кресел, трюмо и огромный, на всю комнату ковёр с мягким, серо-бежевым ворсом. Обстановку немного оживляли вазоны, в которых красовались цветущие деревца, точь-в-точь такие, как были нарисованы на двери. И никаких тебе кружев и рюшечек, ненужных, но милых сердцу безделушек, никаких бутылочек и баночек на трюмо. В спальне царил абсолютный порядок и стерильная чистота.
- Налюбовалась? - С ехидцей поинтересовалась одна из жриц. - А теперь поработаем. Мы запускаем поисковое заклинание, находим нашу непоседливую леди, и ты тотчас начинаешь действовать. Да не тушуйся, дорогуша, нам известна сила твоего дара. К тому же сейчас ты полна энергии. - И, не дожидаясь согласия телепатки, скомандовала: - Начали!
Халика запоздало кивнула и в тот же миг почувствовала, как её захватила, закрутила бешеным водоворотом чужая магия. В первую секунду телепатка инстинктивно дёрнулась, пытаясь освободиться, но её попытка успехом не увенчалась - как будто трёхлетний малыш попытался вырваться из крепких рук взрослого. А потом и вовсе не до того стало, бешеный водоворот сменился покоем и густой, почти осязаемой тьмой с редкими разноцветными вспышками. Сколько времени продлилось её пребывание во тьме, телепатка не знала. Ежесекундно она ждала, что перед ней вот-вот появится леди Теригорн, но ничего не происходило. И вдруг - толчок, гневный вопль, злая реплика, в основном из не употребляемых в светском обществе слов.
- ... стерва!
Потерев заслезившиеся от яркого света глаза, Халика с удивлением и огляделась: она сидела на идеально заправленной кровати в уже знакомой спальне, а адептки Солнца, активно поминая Тьму, Хаос и проклятых, поднимались с ковра, поправляя сбившиеся капюшоны и неприлично высоко задранные юбки.
- Вот же...
Слов, вырвавшихся у одной из жриц, телепатка, наверное бы, не поняла, если б первые пять лет жизни не жила на улице. "Надо ж как она их разозлила. Хотя я бы тоже расстроилась - не выполнить приказ Барбаники это вам не шутки!" Тем временем жрицы поднялись на ноги, переглянулись, видимо, мысленно обмениваясь репликами. Придя к какому-то решению, трое из них стремительно покинули спальню, а оставшаяся обратилась к Халике:
- Я провожу Вас в Храм, госпожа Бегон.
И пошла к дверям, как обычно, не дожидаясь реакции телепатки. Обратный путь стал зеркальным отображением пути в Дом Совета: расписные двери, коридор, покои, портал, кабинет главной жрицы.
- Без Каломуша здесь точно не обошлось, - услышала Халика раздраженный голос главы Ордена. - Сам как сквозь землю провалился и матушку своей ученицы прикрыл. - Жрица громко скрипнула зубами. - Проверьте их загородное поместье, родовые усадьбы Морики и Миганаша. Хотя вероятность того, что беглянка там, исчезающе мала. Первая леди Ликаны далеко не дура.
Барбаника поднялась из-за стола, подошла к окну и некоторое время разглядывала внутренний двор Храма, обдумывая дальнейшие действия Ордена. Тщательно выверенный план трещал по швам. И всё из-за вмешательства Каломуша Перта, одного из самых талантливых выпускников Академии и одного из самых непримиримых врагов жриц. Он терпеть не мог "желтушниц" и не скрывал этого. И если чета Теригорнов, следуя протоколу, всё же посещала Храм в дни четырёх великих дат, то Перт под благовидным (чаще надуманным) предлогом, в обители Солнца не появлялся. Вчерашний день стал исключением, да и то из-за сына. Воспользовавшись случаем, Барбаника напоила мага специальным настоем, неуловимо меняющим ауру человека (как и прочих разумных существ) таким образом, что жрицы могли найти его в любой момент. Сначала зелье вроде как подействовало - аура мага изменилась. А потом проклятый Перт забрал сына, открыл портал и исчез. Бесследно. Все до единой попытки обнаружить беглеца потерпели крах. Словно такой маг никогда и не жил в Иртане. Барбаника зло скривилась: до Перта осечек у них не было. Зелье действовало как положено - чем сильнее маг, тем быстрее очищалась аура, но на двое-трое суток, как правило, хватало. Секретарь же избавился от него за несколько минут. "Насколько же силён этот мальчишка?" - подумала тогда Барбаника и отдала приказ искать беглеца по всему Иртану, благо шпионская сеть Ордена, благодаря безвременно ушедшей от них Летунике, работала исправно.
"Летуника..." Нелепая, неожиданная гибель соратницы поразила и разозлила Барбару до глубины души. Ещё не зная подробностей, она поклялась отомстить и, как только Миганаш доставил её тело в Бершан, приказала своим некроманткам поднять убитую и выяснить подробности поединка. Доклад сестёр насторожил: выходило, что под маской простоватого, несколько экзальтированного бершанца скрывался могучий и опасный маг, сумевший задурить голову одной из сильнейших жриц. Выяснить, кто это и убить предателя, стало для Барбаники делом чести, и сейчас по его следу шли лучшие ищейки Ордена. След, как выяснилось, вёл в Тират. Палнир Станата, превратившийся в широко известного в узких кругах Ланира Ужагу, обнаружился в компании Дигнара и Шанира. Разведчицы Ордена перехватили их в Фельгаране. Опыт и мастерство жриц оказались настолько велики, что им удалось пронаблюдать и за поединком нефас и Оникса, и за бейгом, который зачем-то выкопал мёртвого фантоша и, после безуспешных попыток оживить его, куда-то унёс. Жрицы конечно же запомнили в каком направлении улетел бейг, но поскольку следить было приказано за убийцей сестры, ринулись за Дигнаром. Как раз к поединку между Кальсомом и Каломушем успели. Правда, Ланир к тому времени исчез, словно в воздухе растворился. А потом и вовсе не до него стало: Дигнар - погиб, Кальсом порталом переправил свадебный или теперь уже траурный поезд в Исанту, а Каломуш с помощью родового амулета Тель, скорее всего, перенёсся к эльфам.
Всю эту информацию Барбаника получила незадолго до возвращения телепатки и жриц из Дома Совета. Нужно было что-то решать и срочно. И главное, с толком использовать телепатку. Первоначальный план - отправить Геду в Исанту с треском провалился. Дочь Миганаша вместе с эльфийским принцем затерялась где-то в Бершанском лесу. "Стоп! А если поискать? Девчонка всё же не Каломуш. Найти и всё-таки отправить к сатрапу. Теперь даже и скрывать ничего не нужно. После встречи с телепаткой девочка наверняка сделает то, что от неё требовалось, то, ради чего затевался весь этот бред с договором, и дело с концом! Тират развалится на множество мелких небоеспособных государств-карликов, и можно приступать ко второй части плана. Хорошо бы ещё и Кальсома извести. Впрочем, при определённом стечении обстоятельств..."
- Зарика!
Громкий голос главы Ордена заставил вздрогнуть всех, кто находился в комнате. Правда, кроме имени больше ничего не прозвучало - жрицы перешли на мыслеречь. Решив, что её это не касается, телепатка ушла глубоко в себя, однако резкое "Халика!" вернуло её к действительности.
- А?! Что? - Не сообразив, что Барбаника обратилась к ней мысленно, отозвалась женщина, но, почувствовав резкое, как удар хлыста недовольство, тотчас исправилась:
"Простите... Я..."
"Заставь Гедерику отправиться в Исанту. Она должна занять место вдовы наследника и, завоевав доверие сатрапа, убить его вместе с Кальсомом. Задача ясна?"
"Но как она..."
"Вспомни Дайцаруша, девочка. Теперь мы точно знаем, что в Гедерике течёт шуарская кровь. Геда справится! И пусть она погибнет во имя свободы родной страны, её имя, золотом вписанное в историю Ликаны, будет жить в веках!"
- А если... - прошептала Халика и в ужасе зажала ладонью рот, сообразив, что вопрос, едва не сорвавшийся с языка не уместен и по сути своей глуп - хороший шуар это мёртвый шуар.
- Вот именно. - Барбаника воздела руки и торжественно проговорила. - Благословляю вас, дети мои! Идите с Солнцем.
Жрицы молча поклонились, окружили Халику и двинулись к дверям, однако покинуть кабинет главной жрицы им не удалось. Леди Бегон побледнела, покачнулась и рухнула на пол. Под её тёмно-коричневой юбкой стало расплываться тёмное пятно.
Глава 15.
Двойник.
- Варглово дерьмо!!! - Найлин развернулся, сбросил с себя худощавого парня, что в буквальном смысле на него с неба свалился, и вскинул кулак, собираясь хорошенько проучить его. Чтобы впредь не смел сбивать порядочных гномов с ног, да так и замер, натолкнувшись на взволнованный взгляд знакомых травянисто-зелёных глаз: - Это что ещё за шутки?! Откуда ты взялся?! Оникс, у тебя есть брат?!
- Нет! И никогда не было! - сухо произнёс Оникс, подскочил к своему двойнику и вздёрнул его на ноги. - Так вот как Дигнар скрыл моё исчезновение. Что-то подобное я и предполагал. Кто ты такой?
- Эсти.
- Это многое объясняет.
Фантош язвительно усмехнулся и стал рассматривать наложенные на паренька заклинания, вкупе напоминавшие пирог из разновеликих, небрежно слепленных коржей. Не сразу, но ему удалось пробиться сквозь все слои "пирога" и увидеть истинное лицо своего двойника. Чуть простоватое, но довольно смазливое, что так нравится девушкам. Прямой нос; изумлённые голубые глаза, наполненные непонятной фантошу радостью, пухлые губы, растянутые в дружелюбной улыбке. Взгляд Оникса поднялся к всклокоченным волосам, что бойким костром пылали в лучах полуденного солнца, и в сознании всплыли тёмная бершанская улица, скупо освещённая одиноким фонарём, сломанная телега, понурая сонная лошадь и медноволосый парень, с дурацкой улыбкой взирающий на Гедерику.
- Откуда ты здесь взялся? - вопрос сорвался с губ сам собой, и Оникс поморщился, ибо терпеть не мог поспешных словоизлияний.
Теперь только тупой не понял бы, что они раньше встречались. Но, с другой стороны, скрывать шапочное знакомство с бершанцем, который даже не маг по сути, причины не было.
- Меня прислал Ангр. - Эстениш улыбнулся во все тридцать два зуба и осторожно постучал по запястью фантоша: - Ты не мог бы меня отпустить, ещё чуть-чуть и мне будет больно.
- Извини.
- Не извиняйся, Оникс. Это он должен просить прощение за то, что сваливается порядочным гномам на голову! - Кряхтя поднявшись с земли, Найлин отряхнул камзол и штаны, расправил и нахлобучил на макушку шляпу, подтянул жёлтый пояс и погрозил бершанцу кулаком: - В следующий раз, прежде чем прыгать в портал, подумай о том, что ждёт тебя по ту сторону. Я хотя бы мягкий. А если бы перед тобой оказалась стена?
- Бр-р...
- То-то же!
- Я первый раз, - доверительно сообщил Эстениш.
- Ясно, что первый, не то бы я тебе личико-то раскрасил. А так, шут с тобой, живи.
Гном махнул рукой и насмешливо фыркнул. Громкий звук заставил фантоша опомниться. Он наконец-то разжал пальцы, отпуская извозчика на свободу, и тот, одарив двойника благодарным кивком, шагнул к Гедерике.
- Здравствуйте, леди. Рад видеть Вас в добром здравии!
- Здравствуйте.
Геда ответила на приветствие машинально. Смотреть на двух Ониксов, отличавшихся друг от друга только одеждой, было до невероятного странно. Видеть сквозь личины девушка не умела, а если бы и умела, вряд ли вспомнила их с Эстенишем мимолётную встречу, слишком бурными и диким событиями оказались заполнены последние дни. "Мой Оникс - единственный!" Беспричинная ревность вспыхнула в юном сердечке, и Гедерика порывисто шагнула к возлюбленному. Её Оникс в кожаных одеждах фантоша выглядел растрёпанным и помятым, на его щеках красовались грязные серые мазки, оставленные могильной землёй. Он явно проигрывал своей чистой и опрятной копии, но именно в эту минуту Геда отчётливо поняла, что никогда, ни при каких обстоятельствах, не спутает своего эльфа с другим. Даже если б перед ней сейчас стояла сотня "Ониксов", она легко отыскала бы любимого. По упрямо поджатым губам, по вечно настороженному, недоверчивому взгляду, по тонкой наледи в глубине выразительных зелёных глаз.
Изящные пальчики сжали ладонь фантоша, и тот моментально обернулся. Тёплая, успокаивающая улыбка бальзамом пролилась на душу девушки, подушечка большого пальца закружила по тыльной стороне её ладони. "Это и есть счастье..."
"Прелестно, - мысленно усмехнулся Найлин. - Таким ты мне, Оникс, нравишься больше".
"Каким?".
"Живым, добрым, человеко... то есть шуаролюбивым. Выбирай, что хочешь. Сейчас ты (Слава властителям недр!) выглядишь настоящим!"
"Вот спасибо!"
"Не за что, парень".
"Может, найдёте другое время для обмена любезностями?" - вмешался Йолинель.
Для бедняги-принца появление второго Оникса стало ударом под дых. Как воплощение двойного укора. Он даже о навыках разведчика позабыл - не среагировал на падение-нападение на напарника. Стоял и оторопело глазел на ещё одного родича, с бухты-барахты свалившегося на него. Правда, после того как фантош поставил двойника на ноги, Йоль сообразил, что перед ним копия. Очень-очень хорошая копия, сделанная на редкость качественно и убедительно, ибо, как ни старался принц, обнаружить заклятие не смог. Знал, что оно есть, чувствовал его призрачную, едва уловимую ауру, но видеть не видел. Такое заклинание мог сотворить лишь сверхискусный мастер. И то, что "Оникс номер два" заявил, будто его прислал бейг, ничуть не успокоило. Скорее наоборот.
"Ангр определённо что-то задумал! Кто мог предположить, что он станет вмешиваться в политику Иртана? Бейги всегда держались особняком. Да что там говорить: мы всегда считали их дикими и ограниченными! Неужели мы ошибались? Или они стремительно эволюционируют? А что если Ангр крутится рядом с наследником сатрапа неслучайно? Налаживает контакт с людьми? Пытается заполучить союзников? Великий лес! Неужели бейги намерены прорвать барьер и нанести нам удар в спину?! - Тревожные мысли подлили масла в огонь, и Йолинель занервничал сильнее. - Оникс... Нужно во что бы то ни стало понять, какие цели преследует Ангр, принимая столь активное участие в истории с эльфом-фантошем. А ещё этот двойник!"
Йоль окинул Эсти хмурым взглядом:
- Так всё-таки, кто ты такой?
- Я? - Эстениш вздрогнул, словно его поймали на горячем, отвёл глаза от притягательно милого лица Гедерики и, чуть помешкав, ответил: - Я племянник госпожи Теверель Доро.
- Врёшь!
Глаза федерала сузились до двух злобных чёрточек, и Эсти попятился. Он-то надеялся, что имя "тётушки" расположит к нему новых знакомцев, ведь они были одной расы, а вышло наоборот. "И почему я не спросил бейга кого встречу здесь, кроме фантоша? Вот же дурак!" Отступать было некуда, но и признаваться во лжи Эстениш опасался. Сглотнул подступивший к горлу комок и выпалил:
- Можно подумать, Вы знаете всех племянников Тель!
Йоль рыкнул сквозь зубы. С каким удовольствием он сорвал бы с наглеца маску и взглянул в его настоящее лицо!
"Я могу помочь", - раздался в сознании голос фантоша, и принц, позабыв о том, что зарёкся не отдавать ему приказов, скомандовал:
"Действуй! - И тут же с недоумением взглянул на родича: - Ты видишь заклинание?"
"Конечно, ведь первоначальную версию создали фантоши".
Оникс сосредоточился, рассматривая спутанные нити заклинания: раз колдовство принадлежало коллегам, от их работы можно было ожидать любого подвоха. Но ничего подозрительного не обнаружил. Видимо, фантоши либо спешили, либо приказ не предусматривал выстраивания ловушек. "Как это похоже на Дигнара. Хотя не совсем..." - подумал эльф и задумчиво протянул:
- Удивительно, что ты до сих пор жив, медноволосый...
- Это почему это? - встрепенулся Эстениш.
- Не важно!
Оникс с силой рванул нити, и заклинание распалось. Личина стекла с бершанца как краска, смытая с холста потоком растворителя, и в ту же секунду Гедерика воскликнула:
- О, Солнце! Я тебя знаю! Это ты подарил нам пакет с изумительно-вкусными пирогами!
- Вы помните меня, леди Теригорн, как приятно... - со счастливой улыбкой проговорил бершанец и, закатив глаза, рухнул на землю.
- Слабак. - Оникс посмотрел на лежащего у его ног парня, как на кучку мусора, и, нежно приобняв Гедерику за талию, пояснил: - С ним всё в порядке, так что не стоит волноваться. Час-полтора - и он придёт в себя.
- Только этого не хватало! Я не собираюсь оставаться здесь и десяти минут! - возмутился Йолинель.
- Уже придумал, куда мы отправимся? - Гном оторвал любопытный взгляд от смазливого ликанца, пребывающего в глубоком обмороке, и с надеждой посмотрел на напарника. - Хочется верить, что твой разум прояснился и мы-таки двинемся в Картр!
- К проклятым Картр! Будем искать Каломуша Перта! Кстати, ты собирался ловить лошадей? Вот и лови! А я займусь этим типом.
Найлин неодобрительно покачал головой, но вступать в дискуссию с другом не стал. Лукаво подмигнул Гедерике, отчего та зарделась и смущённо улыбнулась, и зашагал к кусту акации, из-за которого не так давно выглядывал хвост Рудника.
"Я не в обиде, - отозвался Найлин. - Давай, приводи паренька в чувство и поедем. Хоть за Кало, хоть за Тарго, хоть за бейговой бабкой. Только возьми себя, наконец, в руки. Хочу увидеть старого доброго Йоля, рационального и рассудительного, которого никто и ничто не может вывести из равновесия".
"Мне уже не верится, что когда-то я был таким".
"Был-был. И мне того Йоля ужасно не хватает".
"Мне тоже".
Йолинель невесело усмехнулся и склонился над бершанцем. Поводил руками над его бледным лицом, приподнял веко и несколько секунд внимательно изучал суженный зрачок и яркую синюю радужку.
- Если хотите, я мигом заставлю его очнуться, - услужливо предложил фантош, но эльф покачал головой:
- Не стоит. Магии с него на сегодня достаточно.
Он распахнул плащ, достал из внутреннего кармана платяной мешочек и насыпал на ладонь горстку жёлтоватой пыльцы. Сжал и разжал кулак, тряхнул рукой так, что пыльца золотистым дождём осыпалась на лицо бершанца и встал. Перевёл взгляд на фантоша, хотел что-то сказать, но передумал. Отвернулся и поискал глазами Ано. Эштенец, казалось, только и ждал молчаливого приглашения. Рысцой приблизился к спутнику, склонил голову ему на плечо и с подозрением покосился на Гедерику.
Оникс тоже взглянул на макушку ликанки: он знал, что эштенцы прекрасно чувствуют окружающих их существ и никогда не тревожатся без причины.
"Шуарская кровь весомая причина", - сухо заметил Йолинель, поглаживая жесткую шерсть на шее своего коня.
"Шуарская кровь? Так Найлин не шутил? - Оникс вспомнил, как в Доме Совета Гедерика швырнула его через всю комнату и распластала на стене, словно морскую звезду, и вздрогнул. - Так вот что это была за магия. Получается, эта милая, добрая и наивная девочка - монстр. Порождение тёмной иноземной магии, которое живо лишь до тех пор, пока не раскрыта его тайна. Но рано или поздно тайное станет явным, и начнётся охота. Её будут бояться и ненавидеть сильнее, чем боятся и ненавидят фантошей. А поняв, что в боевой магии она полный ноль, каждый иртанец сочтёт своим долгом перерезать ей горло. Геда... Выходит, мы похожи куда больше, чем можно было вообразить. - Фантош крепче прижал к себе девушку, уткнулся лицом в короткие черные волосы, и его, казалось бы, навеки замёрзшее сердце словно иглой кольнуло. - Но жалость, сострадание - слабость. Они ничем не помогут мне".
"Заблуждаешься, - тихо, с ноткой сочувствия произнёс Йолинель. - Жалость и сострадание не только делают нас лучше, но и помогают правильно расставить приоритеты".
"О чём ты?"
"Жизнь важнее мести, Оникс".
Фантош поднял голову и вперил взгляд в лицо хамира:
"Жизнь? Шуарская кровь - смертный приговор! У Геды никогда не будет нормальной жизни, как у её сверстниц. До последнего вздоха ей предстоит скрываться и трястись от каждого шороха. И вряд ли это продлиться долго, она плохой маг".
"Так помоги ей!"
"Это приказ, хамир?"
"Издеваешься?"
"Уточняю".
"Я не собираюсь отдавать приказы. Сам решай, как поступать и что выбирать!"
"Слушаюсь, хамир".
"Прекрати!"
"Не стоит отрицать очевидное, Ваше высочество. Связь делает нас неравными. Я - фантош, вы - мой..."
"Стоп! Хватит! Вернёмся к этому разговору позже. Сейчас я хочу кое-что узнать".
Йолинель посмотрел на бездыханного бершанца. В ту же минуту Эстениш громко чихнул и сел. Похлопал ресницами, оторопело покрутил головой и, столкнувшись взглядом со светловолосым эльфом, спросил:
- Что со мной? Я заболел?
- Нет. С тобой всё в порядке. А лёгкую слабость ты чувствуешь потому, что с тебя сняли личину. Знаешь, кто её наложил?
Эсти наморщил лоб, пытаясь припомнить, что произошло с того момента, как отец разбудил его и отправил в дом Совета, но воспоминания путались и разбегались, не желая складываться во что-то более-менее осмысленное.
- Не напрягайся. Скоро твой разум прояснится, и всё станет на свои места. Кстати, давай, наконец познакомимся. Меня зовут Йолинель Маро, но можешь называть меня просто Йоль. А как твое имя?
- Эсти. Эстениш Шагор. - Медноволосый извозчик вновь покрутил головой, сконфужено улыбнулся черноволосой девушке, отметив про себя, что она очень привлекательная, и остановил взгляд на юном эльфе в чёрных кожаных одеждах. - Опять ты? - Синие глаза вспыхнули удивлением, и разрозненные обрывки, беспорядочно скачущие в сознании, разом заняли свои места, явив Эсти весьма нерадостную картину: четвёрка мерзких магов, режущих, рвущих, перекраивающих его личность. И всё из-за побега одного ушастого телохранителя. - Всё из-за тебя, Оникс! Если б не ты, я бы сидел дома и в ус не дул!
- Так отправляйся домой, тебя никто не держит!
Фантош хотел добавить что-то ещё, но Йоль предупреждающе сжал его плечо. Повинуясь желанию хамира, Оникс замолчал, однако постарался придать лицу как можно более независимое выражение, ибо нечего всяким проходимцам знать, что у них здесь творится.
Йолинель между тем помог бершанцу встать на ноги. Заботливо отряхнул его замшевую куртку, отстегнул от пояса флягу и предложил напиться. И только после того, как Эстениш утолил жажду и немного успокоился, заговорил:
- Я догадываюсь, что тебе пришлось нелегко, Эсти, но от самодурства Дигнара Дестанаты пострадал не только ты. Он и его фантоши многим кровь попортили.
- Оникс - фантош!
- Был. Теперь он свободен.
- А это что? - Эстениш ткнул пальцем в золотистый браслет на запястье эльфа. - Думаете, я не знаю, как это действует? Сам фантошем был! Почти двое суток!
- Это вынужденная мера.
- Не нужно перед ним оправдываться! - вмешался Оникс. - Мы до сих пор не знаем, зачем он сюда явился. Может, это шпион Дигнара.
От возмущения Эстениш едва не задохнулся:
- Я? Да я...
- Фантош Дигнара. Сам сказал!
- Но Дигнар... - Бершанец захлопнул рот и часто-часто заморгал, растерянно таращась то на одного эльфа, то на другого, а потом его взгляд замер на миленьком личике Гедерики и с губ слетело жалобное: - Вы тоже думаете, что я шпион?
- Нет, - замотала головой девушка.
- Спасибо.
- Ты слишком добра к нему, Геда, - с прохладцей заметил Оникс. - Существует тысячи способов втереться в доверие, и показная искренность - один из них.
- И всё же стоит выслушать парнишку. - К компании приблизился Найлин, ведя на поводу Рудника и Глянца. - Думаю, рассказ будет весьма занимательным. Только выслушаем его по дороге. Вам ведь не терпится отыскать Каломуша, так давайте начнём поиски, если не галопом, то хоть шагом. У меня уже нервы сдают.
- Ладно уж, побережём твои нервы, - усмехнулся Йолинель и смерил Эстениша испытывающим взглядом: - Мы пока в Бершан не собираемся, так что придётся тебе ещё немного попутешествовать. Обещаю, если окажется, что ты не представляешь для нас опасности, при первой же возможности я отправлю тебя домой. - И, дождавшись кивка ликанца, добавил: - Поедешь со мной!
Эстениш снова кивнул, радуясь, что его не заставили говорить немедленно. Появилось время обдумать рассказ и решить, о чём стоит поведать своим новым спутникам, а о чём лучше умолчать. Но прежде чем вслед за эльфом взобраться на коня, бершанец обернулся и снова посмотрел на Гедерику. Девушка млела в объятьях злополучного фантоша, и лицо её было таким восторженно-счастливым, что Эсти расстроился. Он тоже хотел, чтобы Геда смотрела на него с любовью. Но не эта Геда (эта любит Оникса и пусть её!), а та, другая, что осталась в лагере на берегу Учары. В лагере, захваченном Кальсомом, ужасным красноглазым чудовищем с кучей цепных магов. Кто-кто, а Эсти точно знал, что связь "хамир - фантош" - фикция и все фантоши душой и телом принадлежат мастеру.
- Кто ещё из нас шпион? - проворчал себе под нос бершанец и, ухватившись за руку Йоля, взобрался на коня. Вцепился в луку седла, уткнулся взглядом в крону раскидистой липы и задумался. По всему выходило, что обрадовался он рано. Попал из огня да в полымя. И лучше не обманываться дружелюбными речами федералов и улыбками ликанской "принцессы".
"С чего бейг решил, что с ними я попаду в Исанту? Они ж за Каломушем бегать намерены, а тот явно в Тират не собирался. Кто знает, куда его Тель своим медальоном забросила. И жив ли он ещё? Вот же напасть!" Всё свидетельствовало о том, что Ангр ошибся, но как исправить положение, Эсти не знал. Решил только, что информацию будет выдавать строго дозировано, тщательно наблюдая за реакцией федералов и фантоша. "А там поглядим. Я должен попасть в Исанту! Должен!"
- Ну что, Эсти, начинай.
За словами последовал лёгкий тычок в плечо, и бершанец повернул голову. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, ехал гном. Чуть покачиваясь в седле, он смотрел на него ободряюще, точно говоря: ничего не бойся, мы не кусаемся. Эстениш на мгновение даже обиделся, ведь неприятно осознавать, что тебя, совершеннолетнего молодого человека, держат за несмышлёного карапуза, но потом махнул на это рукой. В конце концов, благожелательность гнома лучше, чем подозрительность и холодность фантоша.
"Бли-ин. Надо с чего-то начать..." Извозчик выдавил ответную улыбку, надеясь, что она получилась не слишком вымученной, покосился на Оникса, который не сводил с него настороженного взгляда, и сник.
- Что рассказывать-то? - промямлил он, отчаянно цепляясь за воспоминания о псевдо-Гедерике, чему способствовало присутствие Гедерики настоящей. "Я должен найти её, во что бы то ни стало, ведь я так и не узнал, кто она на самом деле..."
- Начинай с самого начала, - посоветовал гном. - Как ты вообще в эту историю вляпался?
- Точно вляпался, лучше и не скажешь.
Эсти вздохнул и, лишний раз напомнив себе, что главное - не торопится, начал :
- Как-то ночью отец разбудил меня и велел отвезти заказ в дом Совета. Вообще-то я развожу товары днём, но в ту ночь лопоухий Гадеш напился (что случается с ним редко, но метко) и мне пришлось выбираться из постели...
Оникс напряжённо слушал историю, стараясь уловить малейшие нюансы, и очень жалел, что не может видеть лица бершанца. Эсти старательно отворачивался от него и смотрел на Ная, словно рассказывал о своих передрягах именно ему, и фантошу оставалось довольствоваться лицезрением красновато-жёлтого затылка. К странному парню хотелось подъехать как можно ближе и тщательно изучить его мимику, чтобы понять, стоит ли, несмотря на простодушную манеру речи, ждать от него неприятностей. С одной стороны, даже думать об этом было смешно: магический дар бершанца выглядел жалким. Таких, как Эсти, в Иртане считали неполноценными, им сочувствовали, им сострадали, а в Тарнеле, маленьком городишке на северо-востоке Ликаны, жрицы Солнца даже организовали обитель, где бедняги могли укрыться от любопытных глаз. На сегодняшний день, как слышал Оникс, в обители жило пять недомагов - как людей, так и представителей малых рас. Сколько их осталось в миру, никто не считал, но фантош был уверен - немногим больше.
Раньше встречаться с неполноценными ему не доводилось, зато сейчас перед ним красовался уникальный экземпляр. Дар Эстениша ощущался настолько слабо, что Оникс мог поклясться - парень совсем ни на что не годен. То есть практически абсолютно.
- Как это? Да как они могли?
Звонкий голосок Гедерики прервал размышления Оникса. Он мгновенно подобрался мысленно отмотал рассказ Эстениша немного назад, ибо, как и любой фантош, умел делать несколько дел одновременно, например, внимать чужим речам и параллельно обдумывать вопросы, лежащие в иной плоскости от темы беседы. Понадобилась всего пара секунд, чтобы понять: ликанская магичка потрясена поступком родителей, без ведома которых лже-Гедерика не могла быть создана.
- Кто она? Кто эта девушка? Кого они подсунули Дигнару? - зло восклицала Геда, вцепившись в плечи возлюбленного.
Фантош остановил коня, бросил повод и хотел развернуться - не вышло: девушка вцепилась в него мёртвой хваткой. А причинять ей боль Оникс не хотел. Поэтому он оставил попытки высвободиться и мягко произнёс:
- Тише, тише, милая, не нервничай.
Но его слова лишь возмутили Гедерику.
- Разве ты не понимаешь? Она же с ним. С ним!
- И что?
- Дигнар обещал убить меня! А если она теперь я, то... О, Солнце, нет! Я не могу этого допустить!
- Ничего с ней не случится! - уверенно заявил фантош, и Эсти задохнулся от негодования.
Он уже собирался воскликнуть: "Много ты знаешь! Ещё как случится!", но следующие слова Оникса заставили его поумерить пыл.
- Лже-Гедерика нужна живой. И Ликане, и Тирату. Наверняка это было обоюдным решением! Бершан должна была покинуть супружеская пара, так и случилось.
- Хочешь сказать, мои родители в сговоре с Дигнаром?