Приятно было бы встретить в метро, где-нибудь часиков в семь вечера, какую-нибудь гламурную знаменитость. Назовем ее Анжелика Пучкова. Ну, сложились так обстоятельства. Ну, нужно ей кровь из носа через тридцать минут оказаться, допустим, на Текстильщиках, иначе - конец. А на машине из центра в это время, дай Бог, за пару часов бы доехать.
И вот стоит она в переполненном вагоне в толпе совершенно незнакомых людей. Да еще этот маленький мальчик, который сидит перед ней и без остановки болтает своими ножками, пачкая ей шубку. А пассажиров вокруг столько, что они того гляди раздавят ее к чертям собачьим. Но ехать нужно, и Анжелика терпит. Хотя нервы у нее на уже пределе.
- Мужчина, не толкайте меня! - говорит она вдруг.
Молодой человек, у которого и в мыслях не было покушаться на чье-либо личное пространство, отрывает взгляд от томика, предположим, Борхеса, с тоской смотрит на скандальную женщину и, не говоря не слова, возвращается к книге. Он тут же забывает про Анжелику, потому что тем, кто регулярно пользуется общественным транспортом, приходится сталкиваться и не с такими бобрами. А вот Пучкова не привыкла быть частью массы...
Одним словом, едет она в полном одиночестве в гуще убогой толпы. Едет и с непривычки обильно потеет. Но человек способен смиряться с любыми обстоятельствами. И Анжелочка, закрыв глаза, погружается в сладостный сон.
Однако через какое-то время в вагоне начинают шушукаться: "Смотри, Пучкова. - Ой, и правда! В белой шубе". Шушуканье постепенно перерастает в нестройный гул голосов, в котором, если прислушаться, можно кое-что различить: "Опа, Пучкова. - Да где? - Да вон стоит. - Пацаны, Пучкова!" И, наконец, пассажиры начинают дружно скандировать: "Пуч-ко-ва! Пуч-ко-ва!"
"С одной стороны, конечно, приятно, что соотечественники встречают тебя овациями. Но с другой... Вдруг они в порыве любви разорвут меня в клочья?", - думает Анжелика. Последний аргумент кажется ей очень убедительным, и она начинает пробираться к двери.
Девушка чувствует, как обожатели хватают ее за руки, за волосы, за норковую шубку, как чьи-то жадные пальцы вцепляются ей в бедро, как какой-то наглец щипает ее за правую ягодицу, при этом некто с вожделением шепчет ей на ухо: "Сладенькая!" Бедняжка стойко переносит все эти испытания. Но когда в другом конце вагона начинают кричать: "Качай ее!", она, побелев от ужаса, делает резкий рывок и прижимается щекой к стеклу, на котором написано "Не прислоняться".
"Скоро. Еще чуть-чуть. Потерпи. Уже сейчас". В этот момент двери открываются, и поток выходящих пассажиров выталкивает девушку из вагона. Анжела оказывается на совершенно незнакомой станции. Она растерянно смотрит по сторонам, ее глаза медленно наполняются слезами, начинает болеть голова, к горлу подступает тошнота, и тут из недр ее души вырывается крик: "Да пропади они пропадом, эти Текстильщики!".
После этого она достает из сумочки телефон, дрожащими пальцами набирает номер и, прижав драгоценный, украшенный кристаллами Swarovski аппарат к уху, жадно слушает гудки.
- Алло.
- Витя (или Коля, или Аркадий, или кто там...), забери меня отсюда! Мне очень страшно!
Но мы не будет обвинять ее в трусости и малодушии. Ведь у людей ее круга выдержки и терпения ни на грош!