Когда Шумерский обнаружил себя заключенным в прозрачный овал, то первым делом ощупал стенки. Ничего, гладкие. Чуть тянутся, а потом твердеют. Укусить нельзя. Лбом бодать больно. Метр в диаметре, где-то полтора в высоту. Не встать, не потянуться.
Умеют же делать, сволочи!
За стенками было темно. У темноты, впрочем, имелись градации. Тренированный глаз различал мрак, тьму и полную ж...
-Свет погас, я вышел на подмостки! - проорал Шумерский, упираясь в овал спиной и ногами. - Прислонясь!
В курьерском катере гипнотека была куцая и, хуже того, древняя - русская литература да фильмы махрового двадцатого века. Еще и запись принудительная, учебная, адаптированная, с фиксацией на подкорку. Вот оно и перло из Шумерского, лилось.
-К дверному косяку!
Овал покачивался, но держал.
Шумерский, напрягаясь, хрустел позвоночником.
-Э, Канавкин, - хрипло произнес он, - а я-то еще похвалил его! На-те, взял да и засбоил...
Далеко в вышине вдруг проклюнулась тусклая звездочка, мигнула кокетливо, рядом с ней тут же образовалась вторая и тоже Шумерскому подмигнула. Шумерский в подозрении сощурился, и вовремя - целый каскад ослепительных огней вспыхнул через секунду над его головой. Множаясь, огни разбежались в стороны, опрокидывая темноту в гигантских размеров зал.
Шумерский видел трюмы рудовозов.
Трапециевидные в разрезе. Многометровые, пыльные, с насыпными курганами. Так вот, фигня они были по сравнению. Как есть фигня.
-Я вчера от Сергея Сергеича импульс пакетный, шифрованный получил. Я у него круизный лайнер покупаю, - пробормотал он. - "Ласточку".
Зал был пуст.
Тянулась вдаль пупырчатая поверхность, где-то там, вдали, она смыкалась с потолком, и ничего, кроме этой грандиозной смычки, глазом не угадывалось.
Шумерский повернул голову.
Справа от него, оказывается, сидела в таком же прозрачном овале зелененькая тварь, многоногая, усатая, одетая в металлический корсет и похожая задней частью на краба, а передней - на гусеницу, привставшую вертикально. Коготки, бахрома, белесые фасетки.
-Я не узнаю вас в гриме, - сказал Шумерский и медленно поворотил взгляд влево.
Там он наткнулся на еще одного соседа. Вернее, соседку.
У соседки было одухотворенное белое лицо с единственным грустным глазом и фигура, грациозно изогнувшаяся скрепкой по невидимым границам камеры.
От нее веяло утонченной печалью и роковой страстью.
-Это было то же дитя, - очарованный, прошептал Шумерский, - те же тонкие, медового оттенка суставчатые ноги, тот же шелковистый, гибкий, ребристый бок, то же рыжее крыло волос. Тот же глаз, чёрный, с белой горошиной зрачка, ожидающий чего-то от моих постаревших горилловых...
Глядя на соседку, он чуть не пропустил появление общего их тюремщика. Тюремщик этот возник перед ними из воздуха с тугим хлопком и со словами:
-А вот и вы, дорогие мои мономеры!
Представлял он из себя упитанное, лоснящееся, розовокожее существо с бледными шишечками-бутонами по всему телу, рук - четыре, скрещенных ног - две, голова круглая, безносая, глаза три, один - красный, два других - фиолетовые, расположены треугольником над провалом рта.
-Здрас-сте, - сказал Шумерский.
Что-то выстучал по корсету краб, коротко прошипела одноглазая.
-Вот и прекрасно! - обрадовалось существо. - У вас великий день, мономеры, великий! Я...
-Мы!
Существо вдруг отслоило от себя копию, такую же розовую и довольную, что Шумерский на всякий случай на секунду прижмурил один глаз.
-Мы! - повторила копия, не собираясь исчезать из поля зрения.
-Ну да, - согласился оригинал. - Мы, как сообщество особей высшего порядка, готовы свершить над вами окончательный и справедливый суд.
-Не понял, - сказал Шумерский. - Попрошу разъяснить.
Стуки, щелчки и шипение соседей по овалам послужили звуковым сопровождением его просьбы. При этом зелененькая тварь крабогусеница еще и плюнула в тюремщика синей слюной. Слюна по невидимой стенке стекла ей под ноги.
-Мои сокамерники присоединяются, - сказал Шумерский, оценив экспрессию.
Существо переглянулось.
-Глупые вы мономеры! - обратилась к ним копия. - Несколько циклов уже мы судим цивилизации вашего сектора, определяя, достойны вы дальнейшего существования или нет.
-Я не мономер, - заявил Шумерский, - во мне есть длина, ширина и глубина. Вот! Стану я пугаться какого-то там мономерия! Опозорили перед всем миром - опровержение нужно.
-Что вы мелете? - хмурясь, вступил оригинал. - Мы, как существо пятимерное, вас вообще видим точками. Еще спасибо скажите, что снисходим к вам с разговорами.
-Ну да, - оскалился Шумерский, - Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие... И вы это мне! Бывшему десантнику!
-Вас изъяли, - объяснила копия, - из ваших средств передвижения, чтобы вы прошли тест на йягун.
Крабогусеница подскочила на месте. Одноглазая, извернувшись, с шуршанием скруглила бок.
-И что такое ваш йягун? - спросил Шумерский, оставшись спокойным.
-Это возможность... Способность мозга воспринять. Откровение. Пятимерность.
-И много тех, кто прошли йягун?
-Никого! - торжественно произнес оригинал. - Мы уничтожили сорок три цивилизации, потому что никто из них не сделал йягун.
Шумерский покивал.
-А вы выпустите меня. Я смирный. Я вам все про йягун объясню. Как, через что и с какими словами его делать.
Существо улыбнулось в два рта.
-Ну же, - сказал Шумерский, пригладив бобрик волос, - или боитесь, господа-товарищи? Поджали йягун-то? Настя задушила в руке жирную кулацкую муху, подаренную ей медведем, и сказала еще...
-О-очень странный мономер, - протянул оригинал.
-Мы неизмеримо выше вас, умнее и могущественней, - пояснила копия, - и ваши нападки вкупе с непонятной белибердой, которая из вас сыплется, нисколько не могут нас поколебать в твердости... решимости произвести тест.
-Ну так выпусти, - ласково выдохнул Шумерский.
-Пожалуйста.
Существо щелкнуло пальцами.
Шумерский как сидел, так и грохнулся на пол. Рядом, в синем всплеске, звякнула крабогусеница и защелкала суставами одноглазая.
-Ах вот как!
Шумерский живо поднялся и, потирая костяшки пальцев, шагнул к раздвоенному существу. Но не успел он одолеть и метра, как правая нога у него подломилась, левая рука предательски спряталась за спину, а пупырчатая поверхность рванулась навстречу голове.
-Пыф-фь...
Шмерский брызнул кровью из разбитого носа.
-Еще? - в два голоса поинтересовалось существо.
-А че? Давайте!
Вскочив, Шумерский подобрался и прыгнул.
В полете что-то железобетонное, могучее, как залп из крейсерского орудия, ударило его в грудь, а собственная рука, теперь уже правая, провела апперкот в челюсть.
Брум-м-м!
-Вот, значит, как, - сказал с пола Шумерский. - Где же человечность-то? Протяните руку падшему человеку, чтоб поднять его, или горько плачьте над ним, если он гибнет, а не глумитесь.
-Вам же было сказано, - протаяло над ним существо, непонятно, копия или оригинал, - мы сильнее, вам нужно соглашаться на йягун. Другого выхода нет.
-Спасибо, друзья, - сказал Шумерский и, опершись, встал. - Вы моему глазу лопнуть наговорили, - обратился он к существу, - только смотрите, как бы у вас раньше очки не лопнули!
-Что? - приоткрыло рот существо.
-Что-что! Йягун давайте.
Шумерский размазал кровь из-под носа по лицу.
-Просим.
Оба, и копия, и оригинал, поплыли к приподнявшейся из пола плите.
Первым за ними засеменила крабогусеница. Одноглазая задержалась у Шумерского. Того обдало надеждой и сожалением. А еще он вроде как различил одобрение своим действиям. Качнулись ресницы. Шумерский игриво провел ногтем по суставчикам. Ну а че?
-Где вы там? - обернулось существо.
-Идем, - отозвался Шумерский, легко хлопнув одноглазую пониже изгиба.
На плите, бессильно свесив лапки, лежала черепаха.
То есть, не совсем черепаха - серебристые глаза-плошки разбежались на половину мордочки, вертикальное дыхальце служило глазоразделом, сводчатый вытянутый панцирь был, будто мозг, изрезан многочисленными канальцами.
-И что? - Шумерский пальцем почесал у черепахи за глазами. - Славный зверек!
-Это зверек и будет вашим испытанием на йягун, - сказала копия. Она все-таки была побледнее оригинала. - А вот это, - в одной из рук у нее появился золотой шарик, - вам нужно будет из него достать.
С этими словами шарик исчез у черепахи в дыхальце. Существо даже протолкнуло его поглубже пальцем.
-Да без вопросов, - принялся заворачивать рукав Шумерский. - Йягун есть легенда. Мифическая вещь, засунутая в черепаху и имеющая форму и вид некоего золотого шара, предназначенная для исполнения человеческих желаний.
-Смотрите в глаза... как вы ее назвали? Черепахе! - включился оригинал. - Она транслирует вам в мозг структуру пятимерного лабиринта. Сможете провести шарик к выходу - ваша цивилизация останется жить.
-Вот вы закрутили! - желчно восхитился Шумерский.
-Каждому дается по три подхода, - сказало существо. - Очень советуем сосредоточиться. Шансы есть у всех. У некоторых, впрочем, минимальные.
-А чего вы на меня-то коситесь? - возмутился Шумерский. - У меня подготовка, знаете, какая была? Ого-го! Три года контрактной - раз! Оператор боевых систем - два! Пилот малых катеров - три! А в курьеры меня вышибли... в общем, не важно, нарисовалась одна гнида тыловая, красномордая...
Существо очень по-человечески вздохнуло.
-У вас примитивный мозг, мало приспособленный для йягуна.
-Это мы еще посмотрим, какой у меня мозг! - с вызовом сказал Шумерский. - Кстати, как я узнаю, что достиг?
-Шарик, - растянул губы оригинал.
-А еще мы не сможем вас контролировать, - добавила копия.
Шумерский хотел было сказать, что они и сейчас-то не особо его контролируют, но вместо этого почему-то упал на пол, перекатился, чуть не раздавив испуганно клацнувшую крабогусеницу, помахал руками, сел, погримасничал, охлопал себя по щекам, дико захохотал, повращал глазами, прополз метров пять туда и обратно на коленях, а затем прикусил язык.
За язык было обиднее всего.
-Ничего-ничего, - полежав и сев, сказал Шумерский. - Будет вам шар золотой, шар, что надо. Я вам его...
Он окинул существо тяжелым взглядом. И копию, и оригинал.
-С величайшим удовольствием пройду тест, - вырвалось из него, - и очень вас благодарю за то, что вы меня полюбили. Даже, может быть, сегодня же пройду, если успею. Потому, я вам скажу откровенно, вы мне сами очень понравились и особенно, когда про шарик золотой рассказывали...
-Вот что мелет? - спросило существо само у себя. - Мелет и мелет, - тоскливо произнесло оно, - мозг ма-аленький.
Шумерский улыбнулся.
-Итак, - сказал оригинал, вздрогнув, - первой пойдет...
Он указал на крабогусеницу.
Та шустренько поднялась к черепашьей морде, цепляясь за плиту коготками. Одноглазая, наблюдая, застыла в напряжении, нервными полосками обозначились суставчики, рыжие волосы обмотались вокруг шеи.
Щелк-щелк-щелк.
Крабогусеница засучила ножками по полу, бахрома вспухла зеленой волной. Панцирь звякнул о плиту.
-В том гробу твоя невеста, - пробормотал Шумерский.
Стало тихо.
Крабогусеница беззвучно вздрагивала. Пятимерное существо, скрестив все восемь рук на двух животах, смотрело с легкой жалостью.
Шумерский почесался.
-Как про это не толковать-то? - зашептал он словно самому себе. - Как не толковать-то? Когда, может, все уж пятимерьем объяснено и расписано, когда, может, не только что в каком-нибудь долгом парсековом расстоянии, а даже с самого завтрашнего числа Шумерского здесь ни духу, ни праху на этом дворе, в этом секторе не останется?
-Видите - шарик висит на шнурке, - продолжил он через паузу, - думаю, - золотой, дай сорву...
-Заткнись, убожество, - приблизилась к нему копия.
-Сегодня утром, - не унимался Шумерский, - рыбак принес морского петуха. Я сам видел. Прямо какое-то чудовище. Даже страшно.
-Все, - сказала копия и сжала пальцы правой верхней руки в кулак.
Шумерский выпучил глаза, но остался нем.
Слова и смыслы закружились в нем, ища выхода. Ах, господа... Погода очаровательная, птички поют... Убери фонарь, комбат... Если я умру, ходи долго, ходи далеко...
И пока он дергал горлом, в котором клокотало и кипело невысказанное, крабогусеница отвалилась от черепахи.
Она шлепнулась на спину, кое-как перевернулась и встала, понурив гусеничную половину.
-Минус одна попытка, - прокомментировало существо.
Шумерский в волнении задвигал руками.
-Вы - последний, - услышал он и побагровел.
Крабогусеница бочком-бочком прибилась к его колену, он запустил пальцы в шелковистую бахрому, укололся коготком.
Ему хотелось как-то ободрить несчастную тварь, но он лишь промычал что-то непонятное. Как Герасим и Му-му, подумалось ему вскользь.
Одноглазая приблизилась к черепахе, нерешительно отставляя суставчатые конечности, оглянулась. Шумерский показал ей большой палец.
Одноглазая изогнулась, подстраиваясь к черепашьей морде.
Эх, размыслилось Шумерскому, кабы не различие в антропопо... антроморфо... генно... В общем, предложение бы сделал. Хорошая же женщина. Печальная только. Обидели ее, наверное, злые люди.
Или нелюди.
Словно уловив настроение Шумерского, тяжело вздохнула крабогусеница.
-Для того, чтобы войти в йягун, - наставительно сказало существо, - необходимо выйти за пределы разума. Отринуть привычное, вообразить невозможное.
Шумерский вытянул руку.
-Да? - спросило существо-оригинал.
-Говори, - разрешило существо-копия.
Шумерский набрал воздуха в грудь.
-Вот вы вроде бы нормальные пятимерные пацаны, - рухнул он в слова как в воду. - То есть, мы с вами нормально разговариваем, даже понимаем друг друга. Ну, в некотором роде. Крабогусеница понимает. Я, с ма-аленьким своим мозгом... Так зачем же стулья ломать?
-Какие стулья?
-В смысле, далось вам наше трехмерье! Что за интерес гвоздить отсталые цивилизации? Ну куда нам до вас! Точки мы в целом и в частности. С высоты-то измерений!
Существо расхохоталось.
-Какой ушлый пигмей. Так ведь могущественные мы, вот. Кто нам указ? Никто. А вы кто без йягуна? Никто.
-То есть, маленьких обижаем?
Существо фыркнуло.
Одноглазая между тем, щелкнув суставами, сложилась чуть ли не вдвое. Печально шипя, она отползла от черепахи.
Зрачок под рыжей челкой воткнулся в Шумерского.
-Ну-ну, - сказал Шумерский, почувствовав ее огорчение и грусть, - отставить унывать. Спокойно, я - Шумерский.
Он встал. Отряхнул штаны от невидимой пыли. Покрутил плечами, разминаясь. Для торжественности момента жутко не хватало музыки.
-Ну что, моя очередь?
-Ваша, - кивнуло существо.
-Что ж... Не краснейте, мне вас жалко станет. Не красота, нет, Шумерский спасет мир. Выхожу один на космотрассу...
-Выходите уже, - потеряло терпение существо.
Оригинал нахмурился. Копия пригласила ладонями к плите.
-Сквозь туманность звездочка блестит...
Шумерский подошел к предмету теста. Щурясь, заглянул в дыхальце - нет ли возможности выковырять шарик так.
-Куда смотреть? Прямо в глаза смотреть?
-Прямо, - ответили Шумерскому.
-Эх, ручек нет. Было бы удобней...
Шумерский наклонился.
Серебристые глаза-плошки влажно поблескивали. Искорки пробегали от краев к центру. Стоило Шумерскому зацепиться за одну искорку взглядом, будто свет выключили.
Где он, что он? Он ли вообще?
Темнота. Бестелесность. Потом - щелк! - вылепились прозрачные прямоугольные стены, потянулись, изгибаясь, вдаль. Разбежались, тараня пустоту, синие и зеленые линии перегородок. Разветвились, обрываясь и возникая вновь, ломкие оранжевые плоскости дорожек. Только и шустри по ним.
Только как?
Ах! Шумерский вдруг обнаружил под собой золотой бочок шара. Казалось, он стоит на нем на цыпочках, будто девочка с картины Пикассо.
Шумерский перебрал невидимыми ногами.
Шар медленно, потянув Шумерского за собой, прокатил мимо прозрачной остроугольной фигуры. Немного влево - и синяя кайма выступа осталась позади. Оборот вперед - и открылась усеянная красными столбиками оранжевая площадка.
Плитка пола кое-где казалась треснутой и ненадежной, и Шумерский благоразумно огибал ее, влегкую танцуя на шаре. От стеночки к стеночке, в проход, в незаметную щель между хищными прозрачностями.
Он уже подумал, что черепаший лабиринт ничего выдающегося из себя не представляет, даже проорал про себя: "И никого не встретил!", как целая секция вместе с шаром, лопнув синими и зелеными брызгами, неожиданно погрузилась в темноту.
Погрузился в темноту и Шумерский.
-Минус попытка, - сказали ему.
-Что?
По бокам тела обнаружились руки, согнутые ноги упирались в плиту, существо улыбалось сволочью в стороне.
Черепаха тоже вроде бы ехидно улыбалась.
-Это как это? Куда шарик-то? - вылупился на существо Шумерский. - Жульничаете, да?
-Нет, - произнесла копия, - просто пространство пятимерное. И шарик, собственно, упал туда, а вы нет.
-Я тоже хочу туда! - заявил Шумерский.
-С вашими-то мозгами? Вторая попытка? - наклонил голову оригинал.
-А че, без очереди?
Шумерский обернулся на своих товарищей по йягуну. Крабогусеница стыдливо скрутила гусеничную половину. Одноглазая устало смотрела в пол.
-И мне теперь совершенно ясно: странное чувство внутри -- все от того же самого моего квадратного положения, о каком я говорил вначале, - вздохнул Шумерский и махнул рукой. - Давайте вторую!
И снова были искры по серебру, снова мгновенная бесплотность, снова балансирование на носочках на гладкой золотой скругленной поверхности.
Но теперь Шумерский был умнее.
Он, во-первых, с тщанием огляделся, наметил маршрут, потенциально опасные участки, пересечения стенок, а во вторых обнаружил, что может соскакивать с шара и плыть разведывательной тенью по лабиринту черт-те куда.
Сквозь неоново подсвеченные линии, сквозь пустоту.
Он сунулся было вперед, назад, залетел в какие-то стеклянные дебри, намотал кругов двадцать, а затем решил срезать и вляпался в знакомую вязкую темноту.
-Минус две!
Слева - копия. Справа - оригинал. Оба рады.
-Эй-эй, - развел руки Шумерский, - а сейчас-то что?
-Сейчас уже весь лабиринт сполз в пятимерное пространство.
-Сам?
-Сам.
-Без меня?
-Без вас.
-А я?
-А вы нет.
-Ну жуки, - оскалился Шумерский на существо. - Все у вас сползает, все проваливается. Свиньи вы, а не пятимерные. Давайте последнюю попытку!
Зашипела, предостерегая, одноглазая.
-Да ладно, - сказал ей Шумерский, - какая разница-то - сейчас или погодя? Мне другое не понятно, есть в них что-нибудь человеческое или нет его?
Он вздернул руку с обмотавшейся вокруг предплечья розово-коричневой кишкой.
-Это... - сказал, бледнея, оригинал. - Уже не нужно...
-Да, - подтвердила копия.
-Куда!
Шумерский прыгнул. В пальцах его блеснуло золото.
И как существо не старалось побыстрей исчезнуть, оно, ойкнув, все же ощутило как в нижнюю его половину с силой ввинтился маленький, круглый шарик.