Аннотация: Трое курсантов, отправившись на первую практику, открывают иной взгляд на мир и даже на несколько...
ГЛАВА 5
Около часа все занимались своими делами.
Как собрались ложиться спать, так пароход зашатало в непривычной для практикантов манере.
Качку обычно переживали все по-разному: Тюлич ложился спать, Робсон находился на корме и после того как ему становилось лучше, присоединялся к предыдущему методу. Антонио вел себя также как и в обычный день.
Тюличу показалось, что пароход кто-то трясет, словно младенец игрушку. Робсона снова начало укачивать, и он, убрав плеер в карман, схватил ручной фонарик, намереваясь выйти на корму.
- Пойду. Пока плохо не стало.
- Я пока здесь отлежусь. Куда Антонио ушел?
Робсон пожал плечами и тут же в каюту вернулся ушедший, сходу заявляя, что все спят и это не есть хорошо.
Странным это показалось всем троим.
Ведь обычно двери на штормовках, все либо пьют, либо по-другому издают признаки жизни.
Мысль о том что качка настолько сильна, раз умотала опытный экипаж, взволновала практикантов. Их неопытность, даже при малой волне давала панику, а тут дело посерьезней.
- Вот это болтает, - сказал запаниковавший Тюлич, - вдруг шторм или аврал, а эти все, спят, - затем почесав затылок, он добавил, - мне кто-то сказал, что мы вроде как на территорию бермудского треугольника зашли.
- Тюлич, вечно ты разные слухи собираешь. - Возмутился Антонио, мысленно придавая значение его словам, про возможность аврала.
- Пойдемте на корму, посмотрим что происходит, - предложил Робсон, который с самого начала туда собирался.
Эта идея понравилась всем. Подождав, когда Тюлич переоденется в свою оранжевую рубашку с узкими джинсами (зачем ему это он отказался объяснять). Но они решили, что пусть делает, что хочет лишь бы не долго.
Сами они были одеты в обычные заношенные штаны и футболки, нисколько не стесняясь своего повседневного вида.
Будить Серегу практиканты не стали, дав ему отоспаться после вахты.
Выйдя на корму, они попали в непонять откуда появившейся туман, который становился всё гуще и гуще с каждым шагом. Со временем он стал таким, что на расстояние вытянутой руки уже никто, ничего не видел.
Не смотря на то, что резко полил сильный ливень, накатом раздавались звуки грома, ярко сверкала молния, Робсон слышал отчетливо, чей-то голос и непонятные слова были единственным ориентиром для него. Несвязная речь доносилась ясно, но походила больше на случайный набор букв.
Практиканты потеряли друг друга, сразу по выходу на корму. Перекричать звуки природы не получалось. Двигаясь на ощупь, каждый пытался дозваться хоть кого-то.
Робсон по-прежнему двигался медленными шагами на голос, который почему то слышался очень чисто в голове, но по-прежнему напоминал набор звуков.
Практиканты подумали, что пароход попал в воронку, и его вот-вот перевернет. Даже на аттракционах они не испытывали такого сильного головокружения.
Антонио нащупав что-то, решил присесть, так как тело очень ослабло и ему казалось, что он может потерять сознание в любой момент. Впервые он испытывал такое состояние слабости, что даже глаза закрывались сами собой.
Тюлич уже спал на чем-то мягком, (как ему показалось канатах) его глаза так же закрылись сами по себе и он испытал симптомы как и Антонио.
Впервые они оказались в подобной ситуации, что даже не успели сообразить, почему не было никаких объявлений, никого бодрствующего на пароходе и что это всё звенья одной цепи, причем спланированной, кем - то тщательно спланированной цепи.
***
Когда Антонио открыл глаза, то он не увидел ни моря, ни тумана. Не было никаких качек или шумов, в общем ни следа о последних воспоминаниях.
Зато очень болела голова, как будто её изрядно помяли, сжимали и чуть ли не играли ей в баскетбол. Он попытался встать и не смог, но не потому, что не было сил, а потому что был привязан, судя по всему обычной верёвкой, и видимо к какому-то столбу.
Тогда он решил, просто оглядеться и попытаться понять где находится. Из увиденного вокруг Антонио сделал вывод, что он в какой то маленькой комнате, напоминающей тюремную.
Раньше ему не приходилось находиться в тюремных помещениях и эти выводы были основаны на фильмах или различных документальных передачах.
Вся комната была не больше каюты или обычной квартирной кухни. Никаких вещей не наблюдалось, ничего кроме того столба к которому он был привязан.
Посмотрев на себя впервые, практикант заметил, что был одет в чужую одежду. Выглядела она как у строителей на стройке, обычный синий комбинезон, напоминающий робу с их корабля, но без карманов.
Начав вспоминать все последние события, чтоб представить картину произошедшего, он услышал шаги. Из-за полной тишины в его месте заточения, звук приближающего человека слышался очень эффективно.
Антонио за эти считанные секунды успел перебрать все возможные варианты приближающегося человека.
Зная что сейчас кто-то придет, он просто решил, будь что будет и опустил голову, прикидываясь без сознания.
Когда дверь открылась, Антонио придерживаясь плана, не смотрел на зашедшего, встретив его опущенным взглядом.
- Можешь не притворятся, хлопчик, мы знаем, что ты очнулся.
Отвечать практикант не стал, не смотря на то, что тон пришедшего не был злобным.
- Хорошо, хлопчик! Подожду пока ты решишься очнуться.
Поняв, что пришедший не блефует практикант поднял голову, встречаясь с ним взглядом. Каково же было его удивление от стоящего перед ним.
Он мог ожидать, кого угодно и представлял себе разных людей, но все они были обычными легко воображаемыми персонажами. А сейчас перед ним стоял человек очень крупных размеров.
Таких громил, Антонио видел в передачах о силачах и то пришедший был больше любого спортсмена с экрана.
Разглядев его получше, практикант мог с уверенностью сказать, это самый крупный человек из всех кого он видел в своей жизни.
Что касалось внешности, то похож громила был на обычного деревенского мужика, большие усы, добрые глаза и чистая улыбка. Одет он был, в какие-то подтяжки на голое, мускулистое тело. Не смотря на его добрый тон и взгляд, телосложение нового знакомого всё-таки ввело практиканта в ступор.
Антонио не мог сообразить, что именно спросить в первую очередь. Пауза немного затянулась и громила снова обратился к нему, не дожидаясь инициативы от собеседника.
- Ну что, хлопчик, очнулся. - Сказал он так спокойно, что практикант даже улыбнулся, кивая ему головой.
- Вот и отлично, сам пойдешь или помочь?
- Куда идти-то? - Почему-то в недоброжелательной манере спросил Антонио. - И кто ты?
- Да прямо за мной, чай не заблудишься... Нет у меня имени, если ты, хлопчик, хотел его узнать.
Хлопчик попытался встать, потом вспомнил, что у него руки связаны, но встать получилось. Вспомнив о веревке, что ранее не давала ему возможности подняться, он обернулся и увидел, её лежащую под столбом.
На какое-то время он подумал что её существование мистика, но убедившись в её наличие, ему стало спокойнее.
Он был готов поклясться, что никто не подходил, чтоб её развязать. А то, что незнакомец не называет своё имя, навело его на мысль о том, что не полностью к нему доброжелателен.
- Так, что ты решил, хлопчик? - Обращаясь как к другу, спросил громила.
- Да иду я, иду. - Дерзко ответил Антонио, потому, что не понимал ничего происходящего, ну и сильная головная боль делала своё дело. - Будто выбор у меня есть.
- То-то же, - выходя из комнаты, сказал незнакомец. Затем спросил, почесав усы. - Я что как то не так выгляжу, чего, хлопчик, смотришь как то боязно?
- Веди уже, - не желая общаться, сказал Антонио.
Практикант посчитал, что это всё сон и он вот-вот проснется. Усмехнувшись собственным мыслям, он сделал шаг к выходу, стараясь не думать о головной боли.
Антонио шел за громилой след в след, пытаясь рассмотреть как можно больше всего что вокруг. По его мнению, он находился либо в тюрьме, либо на пароходе, очень много от первого и от второго бросалось ему в глаза.
Поднимаясь на этаж выше хлопчик понял, что место, где он пришел в сознание не единственное. Таких вот камер он углядел около десяти, все расположены по краям, а в центре висят мешки и крюки, то ли для пыток, то ли для тренировок. Еще были различные легкие постройки напоминающие полосу препятствий или тренажеры.
Второй этаж он видел мельком, но понял что там тоже некая полоса препятствий, но уже гораздо серьезнее. Разглядеть удалось только тренажеры, и то, что напоминало приспособления для пыток.
А вот поднявшись на третий этаж, он попал в какой-то зал, который по сравнению с предыдущей камерой был просторен и сделан уже не по тюремным и не по пароходным стандартам.
Этому бы этажу, больше подошло описание судебный зал. Деревянная отделка с узорами как во дворцах, придавала помещению солидность.
В этой аудитории он заметил три стула. На одном из них уже кто-то сидел в такой же робе как у него. Со спины Антонио даже не смог сообразить кто это, так как голова практически раскалывалась.
Громила вежливо указал ему на стул и пошел дальше. Буквально шагов в двадцати от стульев было, что-то наподобие помещения для совещаний, туда и отправился незнакомец.
Присаживаясь на стул, практикант разглядел сидевшего рядом. Это был единственный человек из всех его ранее окружавших, которого он не хотел сейчас видеть. Даже в такой вот непонятной ситуации, он был ему не рад.
Тюлич же наоборот засиял весь при виде приятеля и тут же начал разговор. Он тараторил без остановки, из-за чего у вновь пришедшего голова начала болеть еще сильнее.
Антонио слушал собеседника не задавая вопросов и не расспрашивая никаких подробностей, в надежде что таким образом собеседник быстрее устанет и быстрее замолчит.
Тюлич рассказал, что когда очнулся, за ним пришла незнакомая девушка. По его словам очень красивая и стройная.
Естественно, он тоже подумал, что находится во сне. А помогло ему в этом убедиться то, что девушка была одета в черную, обтягивающую, как у офицера немецкой армии, одежду. И то, что общалась она очень резко и строго, вернее будет сказать, не общалась, а командовала.
- Ну, кто не мечтает о таком вот счастье. В маленькой комнате, считай в замкнуто-интимном пространстве, да еще и наедине.
В реальность из сна, практикант вернулся, после её командного ЗА МНОЙ. Увидев свою приснившуюся фашистку со спины, тараторящий не удержался и со словами какая же у Мэри Попенс, решил взять свою фантазию силой. К его сожалению, она оказалась не цыпой, как Тюлич предполагал, а какой-то каратисткой.
Насколько Тюлич мог за себя постоять перед любым соперником, кстати именно поэтому Антонио все еще не кидался на него, предпочитая просто вычеркнуть его из своей жизни, но с ней по его словам шансов не было. Она даже не дала ему возможности дотронуться к себе, отбив, летящий к ней шлепок и тут же одарив практиканта серией ударов.
- У меня голова не соображала ну и не ожидал я, вот она и воспользовалась моей слабостью и растерянностью.
На самом деле практикант помнил все детально. Он попытался схватить её за филейную часть, а она за это отбила ему все конечности, и вырубила с одного точного удара в висок. Очнулся он уже на стуле и повернувшись к другу лицом ( Тюлич считал, что Антонио друг ему, просто вредный очень. ) улыбнувшись продолжил.
- Я поначалу думал, что я здесь один. А вот тебя привели, прикольно.
- Что именно прикольно? - Морщась одновременно от головной боли и от собеседника, спросил Антонио.
- Ну вместе веселее, - очевидным тоном, подвел итог Тюлич.
- Вот ты идиот, - с иронией произнес Антонио. - Попал не понять куда и рад что кто-то точно так же вляпался. Я был бы рад оказаться без тебя, в любой, даже самой печальной для меня ситуации. Хоть в пропасть, но лишь бы без тебя. - Срывая злость на нём, высказался Антонио.
Тюлич воспринял услышанное не совсем верно и поэтому поблагодарил друга от чистого сердца. На что услышал недовольное цоканье, а позже, что является постоянным человеком, потому что постоянно раздражает.
Услышав коронное "А-а-а", Антонио сразу вскипел, но желание хоть что-то прояснить пересилило. Он понял что, никакие рассуждения не в состоянии указать человеку путь, которого он не хочет видеть. Что лучше было бы сейчас узнать, что-то от него, чем пытаться его переделать или указать ему на его недостатки.
- Ты что помнишь последнее?
- Ну как тебя привели.
- Вот идиот, - сам себе сказал Антонио, добавив, - до этого момента, придурок.
- Так бы сразу и сказал. Сам затупил, а меня в идиоты и придурки записываешь. - Отворачиваясь, Тюлич попытался ни то оправдаться, ни то обидеться. - Помню туман на корме, вас не видно, ору не откликаетесь. По любому специально не хотели отвечать. Я, кстати, на вас в обиде за это.
Выждав несколько секунд обиды, Тюлич развернулся к Антонио и затараторил.
- Потом потянуло в сон, ну и проснулся уже здесь перед какой-то цыпой. Привели сюда... Думал, влип... Привели тебя обрадовался, что не один влип... Что ты тоже... Ну вместе то всяко веселее.
От услышанного Антонио стал глотать слова и говорить что-то несвязное. Сначала их разговор был шепотом, но плавно они перешли на привычный им тон. Сидя на стульях, практиканты даже не задумывались о том, что будет дальше.
Со стороны ушедшего громилы по-прежнему не было никаких движений.
- Вот ты идиот.
Оглядевшись в очередной раз, практиканты снова почувствовали себя ни то в музее, ни то в суде. Обстановка была чересчур благородной, и это сбивало их с пути. Понять где они так и не получалось, единственный вариант который был у двоих на уме так это, то что всё их окружающее сон.
- Ты ... Это... Завязывай с этим... Идиотом.
Отвечать Антонио ничего не стал, он даже на какое-то время подумал, что самое плохое в этой ситуации это действительно, то, что рядом Тюлич. Ему хотелось посидеть в тишине и попробовать составить картину происходящего. Но Тюличу хотелось поговорить и он постоянно жужжал ему на ухо, сбивая с мысли.
- Слушай, тебя бугай привел, а меня когда цыпа вела, то ничего не сказала. - Подался в размышления Тюлич. - Ну, может и сказала, если бы - не вырубила, дура бешенная. - Сказал это с такой обидой, как будто ему лет восемь, делая акцент на слове дура. - Так вот потом тип один меня проведал, все ли со мной нормально. Ну он по сговорчивее оказался и сказал, что мы на их корабле... Так вот что я думаю. - Прищурив глаза и огрубив голос словно детектив, он продолжил, - это пираты... Ну, например сомалийские.
Мало, сказать, что Антонио не нравился такой сон, но больше ему не нравилось, что он не может встать и уйти. Подняться со стула не получалось, как будто он к нему был приклеен.
Общаться с Тюличем, ему больше не хотелось и от дальнейшей беседы спасло то, что с помещения, где за ними следили, открылась дверь и донеслись голоса присутствующих там.
- Третий пришел в себя. - Донесся приятный женский голос.
- Я схожу за ним, - вышел громила.
- Лучше, смотри за этими. - Донесся еще один женский голос с помещения. Но не такой игривый и ласкательный как предыдущий, а властный и уверенный.
- Хорошо, - зашел обратно бугай. - Только чего с ними-то станет, хлопчики, как хлопчики.
- Ты уже сходила, за одним, подкинула мне работу. - С сарказмом в издевательской манере прозвучал новый, мужской голос.
Антонио догадался, что говорят о Тюличе, но о какой работе идет речь, не смог понять. В надежде прояснить хоть что-то, практикант прислушивался к каждому доносившемуся слову.
- Не зли меня, упреками в мою сторону. Я последний раз тебя предупреждаю. - Ответил властный женский голос.
- Правду говорят, нет прекрасной поверхности без ужасной глубины, - продолжил мужской голос. - Тебе бы все полупить кого-то, ох уж эти твои комплексы и принципы.
- Каждое мое решение взвешено в отличие от твоих слов. Я с тобой позже проведу беседу. - Обещающе прозвучал женский голос.
Это было последнее, что они услышали перед тем как оттуда вышла девушка.
Тюлич не соврал, она была великолепна, Антонио сверлил её взглядом.
Черные волосы до колен и шикарная фигура прекрасно сочетались с её походкой. Строгое, но симпатичное лицо веяло уверенностью. Головной убор как у полицейских придавал серьезности. Кожаный, обтягивающий костюм и высокие сапоги придавали ей стиль.
Проходя мимо них, девушка ничего не сказала и даже не сделал вид, что заметила их. Они проводили её взглядом и, убедившись, что она их не слышит, принялись обсуждать увиденную.
- Про неё я говорил.
- Вот эта. Ни то цыпа, ни то дура бешенная, - копируя манеру голоса, своего собеседника, сказал Антонио. - Ты определился бы уже.
- Ну сначала показалась, ни че такая. Сейчас посмотрел и понял, что не для меня, слабовата по мне будет.
- Ага, особенно физически.
- Девушка должна быть хозяйственной и хранительницей очага, а такой скажешь, что земля круглая, так заставит идти ровнять.
Антонио знал Тюлича не понаслышке и понял сразу, что авторства таких удачных слов, принадлежит не ему. То что Тюличу девушка по-прежнему нравится было видно даже не вооруженным взглядом. И то, что он начнет оправдываться и выкручиваться тоже было очевидным.
Догадка Антонио о том, что Робсон где-то тут, тоже подтвердилась. Третий стул, и услышанное от неизвестных людей являлось доказательством.
Тюлич выслушал одногруппника и согласился с его предположением.
- Сейчас она Робсона ваще ушатает. Если я недооценил её, то он подавно не увидит в ней опасность. Ну я то просто не ожидал от неё и она меня врасплох застала, а тут еще и то, что сон и боль головная.
- Тюлич, а с чего ты взял, что Робсон поведет себя не разумно. Он в отличие от тебя умеет ориентироваться в этом мире и сообразит что и как побыстрее тебя.
- Ну, он же с девушками так разговаривает, как будто они ниже интеллектом. - Пытаясь скопировать интонацию Робсона, Тюлич добавил, - из двух влюбленных один всегда оказывается стервой или женятся дураки, умные выходят замуж.
Устраивать лекцию и объяснять, что на самом деле имелось в виду Робсоном, Антонио не видел смысла. К тому же ему начало казаться что их подслушивают.
Он вспомнил своё пробуждение, не прошло и минуты как за ним пришел громила и утверждал что знает о проснувшемся и претворяться нет смысла.
- Ну он же не с ходу так, а плавно и при этом с уважением к женскому полу. Ты заметил, что они не обижаются на него. Робсон преподносит им их ошибки с правильным подходом. - Не дожидаясь когда собеседник переосмыслит услышанное, он продолжил, -а то, что ниже рангом, так и есть. Он же и ум в них видит, советуется с ними иногда, говоря, что здесь только женщина поможет... Хотя кому я объясняю, удивлен, что ты вообще знаешь такое слово как интеллект.
Робсон только что открыв глаза, как и предыдущие двое, пытался, что-то вспомнить и понять где он. Его место заточения ничем не отличалось от того в котором очнулись парни.
Все его выводы были схожи с теми, которые сделал Антонио, только вот ему казалось, что он не один в камере. Он чувствовал, чье-то присутствие, но на его вопрос кто здесь, ответа не следовало.
Прислушиваясь к тишине, он не слышал ничего, но ощущение того, что кто-то рядом есть, его не покидало. Встать у него не получалось, а посмотреть что происходит за спиной не было возможным из за столба к которому он был привязан.
Ощущение того, что кто-то к нему подходит со спины, обострялось и это его не радовало. На вопрос кто здесь, ответа все также не последовало.
Послышался звук открывающейся двери.
Шагов подходящего к двери Робсон не слышал, поэтому решил, что кто бы там не пришел, он явно стоял под дверью до пробуждения практиканта. Поэтому смысла притворяться спящим не было, этот кто-то уже слышал его голос.
Неизвестно по каким причинам, но когда открылась дверь, то практикант решил не смотря на зашедшего, встретить его вопросом - чего тебе?
Он знал, что если вести себя не так как от тебя ожидают, то можно получить гораздо больше информации.
Услышав в детстве фразу, - если вопрос задан правильно, ответ будет неожиданным, Робсон счел эту хитрость нужной для себя.
Применял он этот метод во всех подобных ситуациях, всегда оставаясь довольным результатом. Но судя по голосу, девушка попыталась не показывать смущение.
- Вставай и за мной.
- За тобой хоть на край света, - всё так же, не поднимая глаз, сказал Робсон.
То, что голос был женским, его немного успокоило. Чувство опасности куда-то испарилось и он даже не произвольно счел себя хозяином положения.
- С кем ты разговаривал, ты же один здесь?
- С кем хочу с тем и разговариваю, тебя забыл спросить. - Как можно грубее высказался практикант, для того чтоб не показывать своего волнения.
На самом деле он сейчас чувствовал себя некомфортно из-за того, что ему померещилось чье-то присутствие в абсолютно пустой комнате.
Встать у него получилось не с первого раза, ведь он тоже был привязан. Развязывая его, девушка все в той же холодной манере спросила, почему он не смотрит на неё. Робсон как и его коллеги не воспринимал всерьез всё происходящее с ним на данный момент.
- Голова и так болит, а посмотрев на тебя, наверняка, только хуже станет. - Выбрав тактику язвить и наглеть, он пытался держать марку дворового хулигана, все еще думая, что это сон.
- Даже так?
Как и сказал Антонио, Робсон не считал девушек равными мышлением парням. Он часто говорил, что мужчина - лучшее, что могла придумать пpиpода для женщины. И горе тому парню, который этого еще не понимает.
Опираясь на свою шуточную теорию, Робсон утверждал что девушки были родом, скорее всего, с другой планеты. Часто можно было от него услышать реплику, что женщины это такие люди...
Хотя при этом, он не отрицал, наличие врожденных плюсов у прекраснейшего пола добавляя, что к счастью далеко не каждая может ими пользоваться и что в целом можно сделать только один вывод, женский пол совсем на другой жизненной волне.
Привычка начинать разговор с каждой новой знакомой с наглости, была у него еще со школьных лет. По его мнению, это всего лишь тест для того, чтоб понять уровень мышления той или иной особы. По тому как жестко держалась пришедшая к нему, не поддаваясь на провокацию, он решил что это человек-работа. Такую формулировку он выдумал сам и обозначала она, что человек четко разделяет личную жизнь и рабочую. То есть женщину в ней сейчас не разбудить и соответственно вести себя она будет по своей лично-рабочей инструкции.
- Почему ты так ведешь себя? - задумавшись о чем-то, спросила незнакомка.
- Потому, что ты женщина! - На автомате ответил Робсон, на этот часто задаваемый в свою сторону вопрос. Всё еще не смотря на собеседницу, чтоб попытаться её этим задеть.
- Я достойная ученица школы Аралии... Благословлена верховным... Имею высшие привилегии на всей территории нашего государства.
- Бла, бла, бла.
Любимый ответ Робсона можно было услышать в двух случаях: когда говорились очевидные вещи, либо когда произносились непонятные ему предложения.
Переварив услышанное, практикант догадался, девушка перечислила своеобразные титулы и заслуги.
Ему понравился её голос, он не был хвастливым, скорее всего она не считала названные привилегии за великий результат. Дрожи, растерянности или неуверенности в голосе не наблюдалось, следовательно Робсон сделал вывод, что она не видит в нем опасности.
- Один твой приятель уже успел потерять сознание от неправильного разговора со мной.
Прозвучало не как пустое предупреждение, но как показалось Робсону нотки сожаления пробивались через сказанное.
- Ага. - Не поверив, что какой-то девушке было по силам вырубить Антонио, а о Тюличе тем более не было речи. - Рассказывай мне сказки из-под юбки. Ты же самка, - в принижающей манере сказал практикант, - куда тебе. Даже львица не сильнее своего самца, не то что ты.
- Ты мне не веришь? - Ни то удивленно, ни то с обидой спросила пришедшая.
- Слушай. - Резко произнес он. - Мы можем долго общаться за жили - были, но ты же не за этим приш...
Подняв голову чтобы посмотреть на свою собеседницу, он увидел не то что ожидал. Девушка была настолько хороша собой, что он даже не договорил.
Её внешность подействовала на него должным образом, засмущавшись он постыдился своего раннего поведения.
Мужской ген подсказал ему вместо извинения и подобающего поведения вести себя как минимум точно так же, а еще лучше было бы усилить обороты наглости, грубости и дерзости.
Решив забыть про извинения, Робсон продолжал рассматривать собеседницу. Сразу бросилась в глаза её строгая одежда, вернее как ему подумалось, она больше похожа на костюм из магазина для взрослых.
Чем больше он на неё смотрел, тем больше не понимал, что происходит вокруг. Теряя здравомыслие, он медленно начал к ней тянуться.
О чем думала она, смотря на него, парень не понял и даже не пытался понять. Ему хватило её блеска в глазах и приятной улыбки, чтоб решить, что их мысли совпадают и автоматически потянутся к ней для поцелуя. Не то чтобы он специально так поступил, оно само собой вышло, но в этот момент ему казалось, что только так и должно быть.
В паре сантиметров от её губ, по-прежнему смотря ей в глаза, он резко одернулся назад, пытаясь избежать пощечины.
- Только не это. - С легким испугом сказала девушка, отходя назад на шаг не смотря больше на Робсона.
После небольшого молчания, она снова строго попросила потирающего щеку проследовать за ней.
Не видя смысла оставаться на месте, практикант пошел за девушкой.
По пути незнакомка предупредила, что если про пощечину кто-то узнает, то она устроит ему такие проблемы, что он не раз пожалеет. Робсон во-первых, не видел в этом ничего, грандиозного, во-вторых, и так не собирался об этом рассказывать.
- Да успокойся ты, - пытаясь, выйти козырем из этой ситуации, сказал Робсон. - Кому это интересно? Да и на удар не похоже, скорее просто погладила.
На самом деле удар был сильным, практикант гадал откуда такая мощь у хрупкой девушки. А уважением к ней он, конечно, проникся, ведь его тест и заключался в том, чтоб посмотреть на сколько она адекватна. Сейчас он мог смело утверждать перед ним девушка не из серии анекдотов про блондинок, а та, что заслуживает хорошего отношения.
Пощечина была вполне уместна, и он это понимал. Приятного конечно мало и возможно он бы мог затаить на неё обиду, но Робсон этого не стал делать.
Головная боль стала меньше и возможно благодаря полученному удару.
Натянув на лицо довольную улыбку, Робсон решил попробовать пораздражать буйную спутницу посмотрев к чему это приведет.
Услышав, что её удар не получил должного уважения, незнакомка по-женски фыркнула и больше ни произнесла ни слова.
По пути он молча любовался её походкой.
Решив, что он во сне, практикант не стал рассматривать ничего вокруг, сосредоточившись только на том, что виляло, впереди него.
Приведя Робсона в указанное место, девушка кивнула ему на свободный стул. Сосредоточив на нем взгляд, она хотела что-то сказать, но передумав, ушла молча.
В зал практикант вошел, с таким нахальным видом и точно такой же походкой, словно он избранный посланник пречистой девы, а здесь сейчас его будут почитать.
- Как так вышло? - присаживаясь, спросил Робсон у парней.
Антонио ответил, что сами только очнулись, Тюлич, что их похитили сомалийские пираты, и наверняка будут требовать выкуп. Последнюю версию, не стали рассматривать.
Робсон сказал, что имел в виду, кому уже тут наваляли за время его отсутствия. Получив подробный ответ, он понял, что легко отделался. Антонио, по-прежнему склонялся к тому, что это всё сон и он вот-вот проснется.
- Я отказываюсь просыпаться пока Тюличу еще какая-нить телочка не наваляет, - смеясь, заявил Антонио.
До практикантов снова донеслись голоса.
- Надо было тебе идти.
- Так сама же не пустила.
Затем с отдельного помещения вышли девять человек и направилась вместе со всеми, в сторону сидящих.