Аннотация: У молодого человека при странных обстоятельствах погибает друг. После долгих объяснений с милицией и собственной совестью, главный герой возвращается на место происшествия, а там...
Харон.
--
Короче, я хватаю нашего Кирюшу за шиворот и окунаю башкой в воду! Он вырывается, булькает, а я всё равно держу! Думаю, пусть протрезвеет, поймёт, какую пургу на меня нёс по пьяни... Вдруг он отталкивается ногами от моих коленок и переваливается за борт! А я что... я продолжаю его держать! Ну и плюхнулся вместе с ним. Смотрю, а Кирилла-то уже нет! Только куртка его в руках осталась! Ну, я давай кричать, звать его... Разом весь хмель из головы выветрился. А нет Кирюхи... Вот.
--
Это всё, что вы можете нам рассказать? - следователь нахмурился. - А что вы делали потом?
--
Что потом? - парень лет двадцати двух, в потёртой джинсовке и тёмных брюках неопределённого цвета, сидевший напротив, провёл рукой по ёжику светлых волос на макушке. - Потом я ещё немного подрыгался в воде. Замечу, вода была ледяная, октябрь всё-таки... Ну, и потом забрался обратно в лодку и погрёб к берегу, там кореша уже поджидали... Чего орёшь-то, спрашивают. Я им сказал, что Кирюшку потерял.
--
А они что?
--
Они сразу в воду полезли, не раздеваясь, Кирюху искать.
--
Как долго вы вели поиски вашего товарища?
--
Ну... минут двадцать, может, чуть дольше... Перенервничал я тогда, не помню уж, как всё точно было.
--
Что вы сделали, когда ваши поиски не увенчались успехом? - следователь что-то коротко чиркнул в своём блокноте и снова посмотрел на парня.
--
У Васьки сотовик оказался, - парень нахмурился, припоминая. - Мы попытались ментам... то есть в милицию позвонить, но зоны не было. Пришлось сесть в машину и выехать на шоссе, там и позвонили. Мент... в милицию сначала, потом в неотложку. Всё. Остальное вы и сами знаете.
--
Знаем, - следователь кивнул. - Вот только хотелось бы прояснить ещё ряд моментов. Во-первых, из-за чего у вас с Кирилом Загорским возник спор?
--
Да мы не это... не ругались даже... - испугался парень. - Просто перебрал Кирюха и давай гнать на меня, типа я пузырь ещё один где-то заныкал, а колоться не хочу. Жмотом обозвал, сказал, что я типа от корешей добро ныкаю... Ну я его и того...
--
Убили, - мрачно подсказал следователь.
--
Кто убил?! - обвиняемый в убийстве подпрыгнул на стуле и ударил ладонью по следовательскому столу. - Я убил?! Да ты что несёшь, начальник?! Разве я бы... да Кирюху... он же у меня в лучших корешах ходил! Ты, мужик, путаешь чего-то!
--
Сядьте, господин Хмельников! - прогремел следователь, приподнимаясь. - Вы не на пьянке, а в кабинете следственных органов! Будьте любезны, ведите себя подобающе!
--
Окей, начальник, - Хмельников сел. - Извини, вспылил. Только это ты зря так, про меня и Кирюху-то...
--
Разберёмся, - пообещал следователь. - И оставьте, пожалуйста, это ваше уголовное "начальник". Вы не сидели. Пока. Ответьте мне вот ещё на что... Как указано в протоколе, вас было всего пятеро человек, включая вас лично и Кирилла Загорского.
--
Именно.
--
По какому поводу собирались?
--
А... - вопрос следователя явно застал парня врасплох. - Мы так... просто... гулянку на природе устроить решили... выпить, так сказать, вдали от человеческой цивилизации...
--
И именно тридцать первого октября? - следователь хитро, как ему самому казалось, прищурился.
--
А что? - искренне удивился Хмельников. - Какая разница-то? Первого или тридцать первого...
--
Неужели вы, господин Хмельников, не знаете, что тридцать первое октября - всемирный день ведьм и шабашей? А?!
--
В смысле?! - не понял допрашиваемый. - К чему это вы клоните?
--
А к тому и клоню, - жёстко ответил следователь. - Вы знаете, насколько возрастает количество предумышленных убийств именно в этот день?
--
Чего-о?! - парень вылупил на следователя изумлённые глаза. - Да ты чё... начальник... Ты думаешь, мы это... Кирюху специально, что ли?!
--
Не знаю, не знаю, - работник следственных органов вновь напустил на себя важный официальный вид.
Тут следует заметить, что следователь Митьков занимал оную должность всего-навсего второй месяц и из кожи вон лез, чтобы заслужить расположения начальства. Ведь в дальнейшем следователь Митьков обязательно должен был выбиться как минимум в старшие следователи, а там уж и до начальника отдела недалеко... Но Митьков предпочитал о должности начальника отдела пока не задумываться, и медленно, но упорно (за два месяца ни одного раскрытого дела, зато уйма жалоб от честных граждан на милицейский произвол) продвигался к первой намеченной цели. И тут - о чудо! В руки само приплыло простейшее дело об утоплении гражданином (господином) Хмельниковым своего товарища и собутыльника гражданина (господина) Загорского. Причём утопление произошло не когда бы то ни было, а именно тридцать первого октября двухтысячного года от рождества Христова, в день, Хэллоуином именуемый... А следовательно, на лицо ритуальное убийство во всей своей красе!
По непредвзятому мнению следователя Митькова дело происходило так.
За некоторое время (допустим, за неделю) до тридцать первого Хмельников и трое его товарищей (наверняка, последователей какого-либо дьявольского учения) решили оттянуться по полной и устроить грандиозный сабантуй на свой любимый праздник с осквернением христианских могил и жертвоприношением. (Правда, из поля зрения доблестного Митькова как-то ускользнул тот факт, что в радиусе сорока километров от того места, где отдыхал Хмельников со своими корешами, нет никакого кладбища). В качестве жертвы выбрали приятеля Хмельникова - Кирилла Загорского, впоследствии зверски утопленного бандой... чего уж тут гадать, злостных сатанистов. Тем более, что Загорский наверняка догадывался, что Хмельников не простой орешек, и, таким образом, Кирилл идеально годился на роль жертвы.
Вечером, прибыв на место будущего преступления, Хмельников, как автор всего происходящего и, несомненно, глава всей дьявольской банды, выманил уже изрядно подпившего Загорского на середину реки под предлогом ночной рыбалки. Там коварный Хмельников и ничего не подозревающий Загорский распили ещё одну бутылку водки, после чего Хмельников стал провоцировать будущую жертву, всячески намекая ей, что у него припасена ещё одна бутылка, но он её никому не отдаст. Загорский, вполне справедливо возмутившись, попытался пристыдить своего, как он думал, товарища, и попросил отдать бутылку. Однако Хмельников, уже порядком "разозлившись" от подобной "клеветы", объявил Загорскому, что тот пьян, и якобы в целях отрезвления окунул его в ледяную речную воду, что плескалась за бортом.
Поскольку Загорский принялся оказывать сопротивление, Хмельникову ничего не оставалось делать, как только перекинуть жертву через борт, прыгнуть самому, и в течение некоторого времени удерживать голову Загорского под водой, дабы организм Загорского прекратил всякие попытки к жизнедеятельности.
После того, как жертва перестала подавать признаки жизни, Хмельков позвал с берега своих товарищей, и они все вместе совершили некий сатанинский ритуал прямо в воде, чем и объясняется их мокрый и продрогший вид на тот момент, когда подъехали милиция и скорая. На берегу злоумышленники не рискнули справлять свою кровавую оргию, дабы не оставлять следов, и труп Загорского, ясное дело, оттащили подальше, чтоб унесло течением, а возможно, что и зацепили за какую-нибудь корягу, чтоб подольше не всплывал и не наводил своим видом подозрения на Хмельникова и остальную банду. Затем для отвода глаз следствия от своей компании, злодеи вызвали милицию и скорую помощь.
Версия, признаем, красивая. Во всяком случае, самому следователю Митькову она очень импонировала. Осталось только убедительно обосновать, за каким таким лешим Хмельникову понадобилось сочинять для Загорского байду про бутылку водки. Хотя... Тут следователя Митькова осенило! Не было никакой байды! Ведь о причине ссоры он знает только со слов самого Хмельникова, поскольку поблизости больше никого не было, если не считать покойного Кирилла Загорского. Следовательно, не было и ссоры. Просто Хмельников опоил Загорского, а затем утопил его, чтобы потом справить свой кровавый обряд!
Митьков довольно улыбнулся и едва удержался, чтобы не потереть руки в присутствии главного подозреваемого по делу Загорского. Повышение само плывёт к нему в руки! Подумать только! Он, следователь Митьков, на втором месяце службы следователем в органах раскрывает ритуальное убийство, сажает виновных на скамью подсудимых и получает повышение! Как в сказке! Но...
Но оставалось всего ничего. Сущий пустяк - доказать, что все события происходили именно так, как нарисовал для себя следователь Митьков. Для этого требовалось либо обнаружить труп Загорского с характерными следами ритуального убийства (что это должны быть за следы, следователь Митьков представлял себе плохо, но был уверен, что, как только он увидит эти следы, тут же поймёт, что это именно они). А пока не было тела, не было и улик против сатаниста Хмельникова.
Правда, был ещё один способ получить повышение - это заставить Хмельникова признаться в преднамеренном убийстве Кирилла Загорского и совершении ритуальных действий по отношению к трупу Загорского.
Этим-то следователь Митьков сейчас и занимался, донимая и без того уставшего и голодного (ведь с той достопамятной ночи прошли уже почти сутки, а он ещё ничего не ел!) Хмельникова своими дурацкими домыслами и совсем уж идиотскими вопросами.
--
Скажите, Хмельников, - следователь вновь обратил свой светлый взор на измученного парня. - Сколько литров алкогольного напитка под названием "водка" вы взяли с собой на ваш шаб...то есть сабантуй?
--
Ну... - допрашиваемый отчего-то смутился. - Водки мы взяли четыре литра.
--
Всего? - удивился следователь. - Это на компанию из пятерых человек и на всю ночь?
--
Ну... да... - неуверенно кивнул Хмельников.
--
А отчего не пять литров? - следователь весь подался вперёд, буравя взглядом парня. - Вас же было пятеро! Так почему же не по литру на человека, а всего четыре литра? Или вы тогда уже планировали, что пятого с вами не будет, а?!
--
Да ты что, начальник! - Хмельников снова подскочил. - Ты что, того?! Рассудили, что пять - это многовато.
--
Почему это?
--
Ну... по литру на человека... Да плюс пиво ещё...
--
А! Так у вас было ещё и пиво? - Митьков почему-то злорадно улыбнулся. Видимо, в его представлении ни один сатанинский шабаш не обходится без пива.
--
Ну да...
--
Сколько?
--
Ну...
--
Прекратите, наконец, нукать!!! - взвился следователь. - Я вам что, лошадь какая?
--
Лошадям "но" говорят, - заметил Хмельников.
--
Чего? - не понял Митьков.
--
Ничего. Это я так, просто...
--
Так сколько у вас было пива с собой?!
--
Ну... ой, я не хотел... Короче, было у нас пять "торпед" по два литра. "Торпеда" на человека, понятно? Всего их было ПЯТЬ! - по голосу парня было слышно, что нервы у него на пределе.
--
Понятно, - сухо кивнул следователь. - Но почему водки только четыре литра?
--
Вам что, пяти бутылок пива не хватает для полноты картины? - устало спросил Хмельников.
--
Пиво - это пиво. А водка - это водка, - доходчиво пояснил Митьков.
--
Угу. Так вот, раз пиво - это пиво, а водка - это водка, мы решили, что пиво будем пить литрами, а водку - граммами. Мы же не алкаши какие-нибудь!
--
Да? А за пьянство лично вас когда-нибудь привлекали?
--
Нет, - буркнул Хмельников.
--
А товарищей ваших?
--
Только Кирюху. Месяц назад буянил в забегаловке на вокзале, булку какую-то спереть пытался. Можете проверить.
--
Проверим, не беспокойтесь, - и тут следователь задал, с точки зрения Хмельникова, совершенно неуместный вопрос:
--
Вы вообще верующий?
--
Нет! - теряя терпение, рявкнул парень. - Не верю я в Бога. И в церкви никогда не был!
--
А чего это вы так разозлились? - Митьков усмехнулся. - Я же так, просто спросил. А во что вы верите?
--
Я? Я верю в себя, в то, что я измотан и хочу есть! А также я верю в то, как бы ни наивно это прозвучало, что вы меня когда-нибудь отсюда отпустите!
--
Ну, хорошо, Хмельников, - следователь позволил себе расслабиться и откинуться на спинку стула. - Мы с вами закончили. Можете идти.
--
Спасибо! - сердечно воскликнул Хмельников, вскакивая со стола и хватая куртку.
--
Вот только из города ни-ни. Адресок-то ваш нам известен. Понятно?
--
Куда уж понятней!
Хмельников выскочил из кабинета, поборов искушение хлопнуть дверью на последок и почти бегом рванул к выходу. Навстречу долгожданной свободе.
***
Выйдя на улицу, он первым делом натянул и застегнул куртку. Небо было ясное, однако ветер дул больно уж мерзкий. Начало ноября - дело нешуточное. Хмельников оглянулся по сторонам. Куда теперь? Было желание заскочить куда-нибудь, пропустить рюмочку, но тут он вспомнил, что отныне не пьёт. Вообще. Кирюха, правда, тоже зарекался, но... Эх, Кирюха, Кирюха... угораздило же тебя! А ведь такой кореш был! Надёжный, весёлый и западло от него ждать не приходилось. Помянуть бы надо! А то с этим скотиной следователем совсем забыл, что друга потерял!
С такими невесёлыми мыслями Хмельников неторопливо направился к станции метро, попутно высматривая, где можно купить сигарет. Его почти полная пачка затонула где-то вместе с приятелем Кириллом Загорским. Вдвойне грустно стало.
--
Адрюха-а-а-а!!! - раздался вдруг вопль у него за спиной. Погрузившись в мрачные мысли, Хмельников даже как-то не сразу понял, что Андрюха - это он. А поняв, обернулся и увидел своего однокурсника Витьку, который бежал к нему, размахивая в воздухе какой-то бумаженцией.
--
Андрюха! Здорово! - Витька подбежал и энергично затряс руку Хмельникова. - Как дела-то?! Уж неделю как в нашем гадюшнике не появляешься! Преподы спрашивают, может кто знает, куда ты делся... А я вот! - он с гордостью продемонстрировал зажатую в руке зачётку. - Курсовую авансом сдал!
--
Серьёзно? - на лице Андрея промелькнула тень оживления. - И как?
--
Четвёрку, гад, влепил. Сказал, обосновано неплохо, но ссылок на авторитетов маловато, - с досадой ответил Витька.
--
А что за тема?
--
А... - однокурсник махнул рукой. - Что-то там про свойства электронных облаков. Я не помню, короче.
--
Нормально, - Хмельников засмеялся. Глядя на этого неунывающего и сияющего жизненной энергией парня, у него на душе полегчало. - Как же ты сдавал?
--
А так и сдавал. Мне Петька с четвёртого курса подчеркнул, что говорить надо, ну я и сказал. А саму курсовую с Инета сдул.
--
Бесплатно? - поразился Андрей.
--
Ага. Я тебе потом адресок подкину, если надо. У меня где-то записан... Ну, говори сам-то! Куда делся?
--
А... - Хмельников почувствовал, как в сердце снова закрадывается тоска по погибшему товарищу. - Кирюху Загорского знаешь?
--
Как не знать! - воскликнул Витька. - Мировой мужик, что говорить. Мы с ним тут на днях собирались как раз на рыбалочку...
--
Утонул он, - мрачно перебил товарища Андрей.
--
А? - лицо однокурсника приобрело форму груши. - Как утонул?
--
Так. Утонул. Мы вчера ночью на природе были, там речка какая-то рядом протекает... Мы с ним айда рыбачить, а он перебрал и утонул.
--
Совсем утонул? - не поверил Витька.
--
Нет, только ноги, - огрызнулся Андрей. - Конечно, совсем.
--
Вот блин... - Виктор вполне искренне огорчён известием. В воздухе повисла уместная в таких случаях пауза.
--
А предки его в курсе? - наконец, спросил он.
--
Нет пока. Они ж в деревне живут, у них даже телефона нет. Менты, наверное, сообщат. Слушай, курево есть? - Андрей нервно переступил с ноги на ногу.
--
Не-а, - Витька развёл руками. - Знаешь же, не курю.
--
Да я так, спросил, мало ли... Ну ладно, бывай, Витюнь. В гадюшнике увидимся. И адресок не забудь.
--
Не забуду! - Витька махнул рукой и расстроенный направился прочь.
Хмельников не стал рассказывать однокурснику всей правды. Зачем? Чтобы и он считал его убийцей?
***
Домой Андрей Хмельников добрался только в восемь вечера. Разогрел позавчерашний суп, съел всё, что оставалось (а это было почти полкастрюли) и лёг спать.
Заснул сразу же, сказались усталость и двое суток на ногах. Завтра должна была быть лекция по органической химии, но он решил не идти. Лучше отсидится дома, позвонит Ваське, Саньку и Эдгару. Надо всё-таки Кирюху помянуть...
Будильник пропикал, как всегда, в шесть утра.
Андрей, не вылезая из кровати, поддел его специально приготовленной для этой цели выбивалкой и уронил на пол. Будильник тактично смолк, а его невежливый хозяин снова окунулся в мир сновидений.
Окончательно разбудил его телефонный звонок. Звонили долго и настойчиво. Судя по всему, проклятый аппарат собирался продолжать настырно трещать, пока Андрей не соизволит снять трубку. Делать было нечего. Хмельников встал, потянулся, почесал плечо и направился в коридор, где стоял телефон.
--
Аллё, - уронил в трубку хозяин квартиры.
--
Это вас беспокоит следователь Митьков, - "порадовала" его трубка. - Вы всё ещё в городе?
--
Нет, - буркнул Андрей. - Я уже две недели как уехал к двоюродной бабушке в Зимбабве.
--
А, всё шутите! - позлорадствовал следователь.
--
Какого черта вам от меня надо с утра пораньше?! - разозлился Андрей.
--
С утра? Простите, дорогой Андрей, но сейчас половина третьего.
--
Чего?!
--
Да-да. И позвольте полюбопытствовать, где же вы вчера были, раз вам половина третьего кажется ранним утром?
--
А вам то какое дело? - огрызнулся Хмельников.
--
Как это, "какое дело"?! Вы же у нас, милейший, под наблюдением! Нам всё о вас знать надо!
--
Я был на Всероссийском слёте чернокнижников! Приносил в жертву своего очередного кореша. Вы рады?
--
Да? Снова шутите?
--
Я не шучу! - прорычал Андрей и со злостью швырнул трубку.
Настроение было испорчено. Чтобы хоть как-то поднять его, Хмельников решил позвонить Ваське, рассказать как дела в милиции и поинтересоваться, когда поминки.
Васьки не оказалось дома.
--
Урод, - беззлобно пробормотал Андрей, набирая на аппарате номер Эдгара. Эдгар был самым старшим в их компании, когда они собрались устроить пикник на берегу неизвестной реки. Реки, которая вероломно поглотила его друга, Кирюху. Если кто-то и знает, что делать, так это Эдгар. Тридцати-шести годов отроду, сидевший в юности за мелкое хулиганство, бывший у Андрея за старшего брата.
--
Здрасьте, Эдгар дома? - автоматически спросил он, когда на том конце подняли трубку.
--
А хто енто? - раздался в ответ старческий голос.
Андрей мысленно чертыхнулся. Эдгар жил с отцом и бабкой. Вот как раз эта старая карга и подняла трубку. Хмельников поборол желание тут же прекратить разговор и как можно спокойнее ответил:
--
Это его друг, Андрей.
--
Какой Андрей? - не унималась бабулька.
--
Эдгара можно к телефону?
--
А хто енто?
--
Это Андрей Хмельников, друг Эдгара, - начал заводиться студент.
--
А, Андрюшенька! - признала бабка. - А чо ты звонишь-то?
--
Мне с Эдгаром поговорить надо!
--
А Эдгара нету. Он к этим, с ментовки пошёл. Показания каки-то давать, аль ещё чо...
--
Ясно, спасибо, - второй раз уже за последние пять минут трубка с грохотом падала на телефонный аппарат.
--
С-сволочь старая, - прошипел Хмельников, рыская по уголкам своей памяти в поисках Санькиного телефона. Полчаса промурыжила, а Эдгара вообще дома не было... Так, как же там был телефон? Кажется, что-то типа 55947... Вот, чёрт! Забыл.
В это время телефон зазвонил сам.
Андрей вздрогнул и почему-то испуганно уставился на своё отражение в зеркале, которое (в смысле, зеркало, а не отражение), кстати, висело тут же, над телефоном.
А телефон тем временем не унимался. Андрей осторожно снял трубку.
--
Да?
--
Привет, Андрюха.
--
А... Санёк! Я как раз собирался тебе звонить, только телефон запамятовал.
--
Ты ж его сам при мне фломастером на стенке холодильника записывал, - голос на том конце провода усмехнулся.
--
Блин, точно! Ну, башка дырявая! Чего звонишь-то?
--
Да вот... Тут, значит, Васька и Эдгар у меня сидят. Думаем, Кирюшу помянуть надо. Приезжай, а?
--
Приеду, - мгновенно согласился Хмельников. - Слышь, Саня, а тебя менты ещё не трясли?
--
Не-е. Меня пока не трясли. А вот Эдгар только что прямо от них. Говорит, следователь - урод последний. Какую-то фигню про Хэллоуин прямо с порога лепить начал. Дескать, это мы Кирюху нарочно пришили, в рамках праздничной программы.
--
Во-во. Это Митьков. Точно урод.
--
Ага. Ну так ты приедешь или как?
--
Конечно приеду! Без меня не начинайте.
--
Будь спок, - Санёк дал отбой, а Андрей начал лихорадочно собираться, попутно обыскивая все книжные полки в поисках отправленной в заначку пятисотенной купюры. Поминать, так поминать!
Купюра была найдена за книжкой с мифами древней Греции, которую Андрей не перечитывал аж со школьной скамьи. Книга была потёртая и вся в пыли. Отряхнув руку и купюру, Хмельников упаковал деньги в потёртый бумажник, бросил критический взгляд в зеркало, кисло улыбнулся своей небритой физиономии и отправился на поминки.
День, в отличие от вчерашнего, был серый и унылый. Небо выглядело каким-то невзрачным и скомканным, словно проездной билет трёхмесячной давности. Но дождя вроде бы не предвиделось. Только ветер дул холодный и порывистый.
Настроение было под час погоде. Сначала этот придурок Митьков со своим наблюдением, потом вечно брюзжащая и не в меру любопытная бабка Эдгара, теперь вот мысли всякие дурные в голову полезли...
А ведь прав этот Митьков. На все сто процентов прав. Это он, Андрей, виновен в смерти Кирюхи. Он, а не кто-то другой, сунул разошедшегося по пьянке друга головой в воду. Именно он не удержал товарища, когда тому вдруг вздумалось кувыркнуться за борт. Эх, а ведь не пили бы они тогда, в лодке...
Дед продолжал что-то говорить, но Андрей его уже не слушал, будучи погружённым в свои мысли.
Что и говорить, хороший был товарищ Кирилл. Деньги в долг всегда давал, не орал, если не могли отдать в срок. Пил, но в меру (тот дебош в забегаловке на вокзале не в счёт). Никогда не предавал, не подхалимничал, всегда говорил в лицо то, что думает. Рассуждал здраво. Пытался помочь советом или делом тому, кто в беде. Андрею вспомнилось, как один раз при нём Кирилл отстегнул малолеткам двадцатку за бездомного котёнка.
--
Зачем он тебе? - поинтересовался Хмельников, пока Кирилл запихивал пищащего зверёныша за пазуху.
--
Соседке отдам, - ответил тот. - Она у нас кошатница, всех котов, каких увидит, в дом тащит. Эти малые поиграют и бросят где-нибудь. А там он будет хоть накормленный и в тепле.
Андрей вспоминал, и какой-то противный комок рос и шевелился у него в горле. Неужели он никогда больше не увидит Кирюху? И неужели он, Андрей Хмельников, сам в этом виноват?!!
Ответов не было.
Наконец, он добрался до Сашкиного дома. Из окон третьего этажа, где как раз обретался Санёк, доносился весёлый смех и грохот "Сектора Газа".
Андрей постоял немного и посмотрел на окна квартиры, где шло веселье в полном разгаре. Подумал. Затем дошёл до ближайшего телефона-автомата, всыпал немного мелочи и набрал Санин номер.
--
Аллё, - раздался в трубке знакомый голос, заглушаемый музыкой.
--
Ну чего вы там? - неуверенно спросил Хмельников.
--
Мы тут Кирюху поминаем, - кто-то заржал.
--
Оригинально вы его поминаете, - буркнул Андрей. - Музыка грохочет, ржёте, как кони, и водка, небось, рекой льётся-разливается...
--
А что! - возмутился Санёк. - Кирюхе бы это понравилось!
--
Сволочи вы, - Андрей повесил трубку.
Санёк какое-то время с недоумением смотрел на приятелей, потом тоже положил трубку на рычаг.
--
Чего он там? - спросил Васька.
--
Похоже Андрюха не придёт.
В комнате воцарило молчание. Только магнитофон пел о своей несчастной любви к какой-то там ведьме.
***
Андрей тем временем вышел на дорогу и выловил кстати подвернувшегося частника на "москвиче". Мужик лет пятидесяти, самого что ни на есть рабочего вида, в погоне за левыми деньгами согласился довести Хмельникова до пункта назначения. Правда, немало удивился, когда узнал, в какую даль ему придётся ехать, но шестьсот рублей упускать не стал.
Когда прибыли часы показывали семь вечера. Уже темнело.
--
Ну, бывай, - Андрей махнул частнику.
--
Может, подождать, - предложил тот. - Как ты обратно добираться-то собираешься?
--
Доберусь, - неопределённо ответил Хмельников.
--
Ну, ладно, - частник с сомнением поглядел на своего странного клиента и завёл машину. - А то если что, я подожду.
--
Не. Езжай. Я уж как-нибудь сам тут.
Мужик пожал плечами и покатил прочь.
Оставшись в одиночестве, Андрей оглянулся. Здесь, в лесу, вдали от фонарей, вывесок и автомобильных фар было темно, хоть глаз выколи. Только звёзды время от времени мелькали на небе, затянутом тучами. Луны не было. Хмельников вздохнул, закурил, прихлопнул позарившегося на его щёку комара и отправился на то самое место.
Даже в темноте Андрей разглядел, какими буреломами ему предстояло пробираться к реке. Ещё его удивил тот факт, что каким-то образом Эдгар ухитрился проехать тут на своей "Ладе". Создавалось впечатление, что здесь никогда не ступала нога человека. Про автомобиль и говорить нечего.
Минут сорок Хмельников блуждал по живому осеннему лесу, прислушиваясь в уханью сов, жужжанию комаров, треску сучьев и далёкому журчанию реки. Лес жил своей собственной, непонятной и недоступной городскому обитателю жизнью.
Наконец, одинокий путник вышел к реке.
Река тоже была живой. Она медленно текла, журчала, словно переговариваясь с лесом. Ей не было никакого дела до человека в джинсах и кожаной куртке, который проехал семьдесят километров, заплатил шестьсот рублей, был покусан комарами и поцарапался о какой-то сук только ради того, чтобы найти её.
В направлении Андрея по водной глади медленно скользила лодка. Издалека не было видно того, кто ею управляет. До слуха доносились только ритмичные всплески вёсел.
Когда лодка пристала к берегу, Андрей рискнул подойти поближе.
--
Здрасьте, - робко поздоровался он.
--
Здорово, Андрюха, - весело отозвался лодочник.
--
А... - Андрей на несколько секунд опешил, потом вдруг издал громкий вопль и бросился к лодке. - Кирюха! Ты, что ли?!!
--
Да я это, я... отпусти... задушишь же...
--
Кирюха!!! - Андрей, не обращая внимания на стенания друга, продолжал стискивать его в объятьях. - Кирюха!!! Да мы ж... мы ж тебя похоронили уже!!! Поминки сегодня! Меня этот мент поганый четыре часа в своей конторе пытал, а ты... ты... ТЫ!!!
--
Да погоди ты, - Кирилл, наконец, вырвался и в изнеможении опустился на дно лодки.
--
Погодить?!! Да ты... что же ты, сволочь, делаешь?!! - радость быстро сменилась лютой злобой. - Да знаешь ли ты, что натворил?! Ты же всех на уши поставил!!! А о родителях своих подумал?! Они же сидят в своей деревне и...
--
Да нет, не сидят, - Кирилл покачал головой. - Были они тут, у меня.
--
Как были?! - не понял Хмельников. - Подожди-ка. Рассказывай всё по порядку.
--
Да чего там... Ты присаживайся, не боись.
Андрей неуверенно присел на бортик лодки, а его старый друг, пристроившись напротив, начал свой рассказ.
--
В общем, как бултыхнулся я за борт, чувствую только, руки из куртки выскальзывают, а плавать-то я не умею. Думаю, хана мне пришла. А не тут-то было. Сразу под воду ушёл, а потом... Короче, словно вверх что-то меня потянуло. Ну, поболтался я кое-как минут пять, раз тридцать за это время снова под воду уходил. Вот только смутило меня, что как я в первый раз вынырнул, а ни тебя, ни лодки... Потом, наконец, гляжу, гребёт кто-то. Лодка, но не наша. Дед какой-то, в общем, подгребает и как кутёнка меня за шиворот из воды - да в лодку свою. Я, понятное дело, ни хрена не понимаю. Что за дед? Куда вы все делись?
--
Стой, - опешил Андрей. - Ты говоришь, минут пять прохлаждался?
--
Ну, да.
--
Так мы ж тебя все вместе минут тридцать искали! И никуда я не уплывал! Всё там же был! Что-то ты гонишь, Кирюха...
--
Да нет, - нетерпеливо отмахнулся Загорский. - Ты дальше слушай. Да сядь ты, не мельтеши!
Андрей поскрипел зубами, но сел.
--
Короче, - как ни в чём не бывало, продолжил Кирилл, - посидели мы с этим дедом, покурили... Он рассказал, что типа он тут паромщиком работает. Говорит, работа не пыльная. Клиент подходит, садится, даёт деньги. Перевозишь его на тот берег и снова на этот, за новеньким. Бывает, правда, что денег не платят, но возить всё равно надо.
--
Почему? - Андрей был окончательно ошарашен рассказом друга, поэтому больше ничего не смог из себя выдавить.
--
Деньги? - Загорский непонимающе посмотрел на друга.
--
Ну, да. Деньги, которые ты за перевоз получаешь.
--
А, деньги... - паромщик тоскливо посмотрел вдаль. - Не знаю. Тут давеча приходят папа с мамой. Два пятака медных мне выложили. Я их перевёз. Потом ещё люди приходили... кто по пятаку, кто по... по разному дают. Бывает, что и ничего не дают. Всё равно везу.
--
Так что, ТЫ теперь возишь?
--
Ага. Дед сказал, вроде как старый он уже. Тут другой паромщик нужен. Ну, я и взялся.
--
А тебе-то что от этого? - Андрей по-прежнему ничего не понимал.
--
А как речка-то называется? А то следователь меня спрашивал, а я и не знаю.
--
А чёрт её разберёт. На "С" как-то. Сток, стук... нет, не помню, хотя дед говорил.
--
М-да... дела... - Андрей задумчиво взглянул на тот берег. - А там что?
--
Где? А, там... не знаю. Вроде, всё то же.
--
Зачем тогда перевозишь?
--
Надо.
--
Не понимаю. Слышь, Кирюха, поехали домой, а? Ещё вроде не поздно, глядишь, попутку какую поймаем.
--
Домой, - лицо Кирилла как-то напряглось, глаза сделались совсем тоскливыми и... пустыми, что ли. - Нельзя, брат, мне домой.
--
Почему это нельзя?
--
Здесь мой дом теперь. А... - он внезапно поднял голову к небу, словно к чему-то прислушиваясь. - Вот и второй клиент.
Андрей поглядел сначала на небо, потом в сторону леса. В самом деле, вдалеке слышался треск, словно кто-то продирался сквозь заросли.
--
Второй? - Андрей снова посмотрел на приятеля. - А первый когда был?
--
Да вот, ты как раз и первый. Поедешь?
--
Нет... - Андрей попятился. - Зачем? Куда? Кирюха, да у тебя крыша совсем поехала... Да, точно! Я знаю! Это всё гипноз! Дед тот тебя загипнотизировал, байдарку эту гонять сутками заставил, а то, что родители твои приходили и вообще народ всякий - это так, глюки...
--
Не хочешь ехать, как хочешь. Значит, не время ещё. Когда время, обычно сами в лодку садятся. А вот и он, голубчик.
Андрей повернулся в ту сторону, куда смотрел Кирилл и увидел приближающийся мужской силуэт. И было в походке его что-то, как бы это сказать, обречённое, что ли. Как будто не по своей воле он сюда идёт, а потому, что надо идти.
Когда мужчина подошёл ближе, Андрей от неожиданности шарахнулся в сторону и чуть не свалился с бортика лодки.
--
Следователь Митьков?!
Митьков как-то странно посмотрел на Андрея, чуть заметно кивнул и повернулся в сторону Кирилла.
--
Так вот вы где, - равнодушно, констатируя факт, сказал следователь. - Возьмите, - он разжал кулак, и на ладонь Кирилла упали два медных пятака советских времён.
--
Ну, бывай, Андрюха, - бросил Кирилл, отправляя деньги в карман. - А ты садись, Гриша, садись.
Следователь районной прокуратуры Григорий Митьков, страстно мечтавший о повышении и прибавке к зарплате, покорно шагнул в лодку и сел спиной к Хмельникову.
--
А как же... - Андрей стоял на берегу, чувствуя, как в голове навязчиво мечется какая-то мысль, рвётся наружу, но сознание отказывается спускать её в святая святых - разум материалиста и прагматика.
--
А ты позже придёшь, - строго оборвал его Кирилл. - Свидимся ещё.
Он подтолкнул лодку, и она уверенно легла на воду. Кирилл запрыгнул в неё и взялся за вёсла. Следователь Митьков так ни разу больше и не посмотрел на своего главного подозреваемого - злостного сатаниста, циничного убийцу и студента-химика Андрея Хмельникова.