Скоро станция метро "Севастопольская", и, глядя на кинотеатр "Одесса", Виктор подумал, что и сегодня их не будет и ничего не получится. Он решил выходить из троллейбуса и идти в общежитие. "Ладно, есть ещё время, до 20-го июля пропуск действителен, за две недели может ещё много чего произойти".
Сессия была сдана досрочно, и Виктор знал, что ничего не помешает осуществить задуманное. Кроме, конечно его лени выяснить все возможное и , может быть и такое, трусости. Сегодня он не хотел, как обычно проехать до метро и разведать обстановку там, всё и так ясно. Он знал что делать.
Он прошёл к последней двери и стал смотреть на троллейбусную остановку. Когда в салон вошли контролёры, Виктор решил ехать дальше. Их было четверо, двое зашли на переднюю дверь, двое начали свою облаву сзади . Виктор сел посредине и стал наблюдать за ними.
Главным был здоровенный жлоб примитивной наружности. Как всегда его вид выражал правильность его действий, он уверенно показывал свою контолёрскую ксиву и тщательно осматривал дырочки на проездном билете. Второй, у передней двери, был плотный молодой парень с разбитым лицом. Он как раз разлядывал проездной какой-то молоденькой девушки, затем вернул его, изобразив головой и телом что-то услужливое, типа: посмотри, как важен наш труд.
Сзади засуетились два других контролёра - кажется, нашли себе добычу. Какая-то женщина обиженно отказывалась платить, ныла о зарплате и об оставленном дома Едином. Парни недолго потребовали своего, но очень быстро, выматерившись, отошли, наверное, сказались уличные шаблоны - в разборках им редко приходилось иметь дело с сорокалетними женщинами, или может быть её визги напомнили матушек.
"Славу богу", подумал Виктор, когда троллейбус отъехал от очередной остановки. Он решительно встал и стал пробиваться на первую дверь. Контоллёры были недолеко от него, и пора было действовать.
***
- Билет покажи - низкорослый детина заметил его и почуял добычу.
Виктор ждал этого и на первый раз промолчал, и, вызвав в себе страх и склонив голову, прошёл дальше. Он прекрасно изучил психологию подобных ублюдков. Ничего не заводит их, как страусиная эмоция, показанная их жертвой. Он так и старался всем видом показать им, будто испытывает тот самый уродливый страх, когда жертва пытается спрятаться, убеждая себя что "этого нет". Он подошёл к передней двери.
До его плеча дотронулись, и он услышал:
- Ваш билетик.
- Мне сейчас выходить.
- Что, нет билета? Тогда плати штраф.
- У меня нет денег, - Виктор постарался, не переигравать, показать, что что-то скрывает.
- Ладно, пошли выйдем, - и главный подал своим знак на выход.
- Да... Я это... счас... нету... - Голос Виктора дрогнул.
- Не бойся, презрительно кинул главный и подтолкнул его на выход.
Виктор медленно прошёл несколько шагов, выбирая удобную позицию. Остановился. Главный из бригады контролёров подошёл вплотную к нему, остальные стояли в двух метрах от них, справа от входа в Метро, ближе к ларькам.
- Двадцать тысяч, - наверное главный устал, скоро вечер, он обошёлся без привычной видимости правоты своего труда и просто наехал, чётко обрисовав ситуацию.
- Но было же десять, - Виктор выгадывал время и озирался, показывая всем видом, что хочет сбежать. Затем его лицо изобразило какое-то разочарование, и он сказал, - у меня в сумке.
Когда он начал опускать сумку на землю, ему показалось, будто он пресёк какой-то последний рубеж. Время слегка растянулось, но этого было мало, даже той медленности ему не хватало, он почувствовал воздух вокруг, услышал людей, мелькнула мысль, - а вдруг здесь найдётся какой то герой долбанный. Ему очень хотелось просить время обождать ещё чуть, но он знал, что пора.
Он потрогал на всякий случай отложенные сорок тысяч рублей по десятке, но всё-таки не достал их, а взялся за .......
***
Когда-то он считал сказкой то, что можно купить оружие на западной Украине. Когда-то давно его друг рассказывал, что во Львове можно за полсотни рублей, конечно советских, купить Шмайсер. Тогда ещё у них было по 25 рублей, заработанных в трудовом лагере после девятого класса. Он не очень хорошо понимал, что такое Шмайсер, но это был вроде как немецкий автомат, и к нему ведро патронов. Они с Геной несколько дней мечтали купить его и пострелять за городом, но не решились.
Три недели назад он ехал в поезде и обдумывал, где найти Генку. Всё что он знал, - это что Генка сначала был рекетиром, а потом был то ли охранником у какого то местного авторитета, то ли выполнял его поручения. Виктор долго думал о Генке, и где его найти, отвлекая себя от всего того дерьма, которое навалилось на него в последнее время. Вначале этот ё..нный препод по физике , отказался ставить ему три по физике. Он вспоминал его мерзкую рожу, которая, ухмыляясь сказала:
- Молодой человек, предварительная сдача экзамена не для троечников, а для успевающих студентов.
Виктор старался убедить его, ведь он ответил на "три", а экзамен по физике будет последним, ему надо быть раньше дома, но этот козёл только ухмылялся. Да, не повезло в этот раз, нарвался... Кончились деньги, хватило только на билет домой, и оставалось тысяч пятнадцать, как раз на метро и постель.
Он выехал вечером за полтора часа до поезда из общежития Зюзино. Живот болел страшно, от голода, так что ходить было иногда тяжело. ОН допёр сумку до остановки. Матеря себя за то что пожадничал, и не выкинул все эти книги. Но книги были хорошие, он целый год собирал их. Было жарко, рубашка прилипла к спине. Приехал троллейбус, и он уселся около задней двери. Виктор смотрел за окно на тёмно-зелёные листья, и пытался придумать что-то приятное, чем могли бы быть ещё четыре недели в Москве.
- Ваш билетик.
Виктор обернулся и увидел молодого контроллёра.
- Извини, но я не смог купить, у меня осталось только пару рублей на постель. Я еду домой, - последняя фраза получилась какая то гадкая, с интонацией приглашающей к радости.
- Плати штраф, десять тысяч.
- Извини, у меня нет.
Контроллёр повернулся и крикнул вперёд.
- Есть один.
Виктор посмотрел вперёд и увидел там ещё троих весьма отвратных субъектов, Один был здоровый жлоб высокого роста, и явно недружелюбной наружности. Он и ответил:
- Выводи его у метро.
Они проехали целую остановку молча, Виктор смотрел в окно, там были дети, несколько парочек прогуливались под руку, и он пытался почувствовать весь покой мирного вечера, когда ничего вроде не может случиться. Казалось даже, что его благодушие передастся на этих придурков, и они смогут понять, и отпустить его ехать домой.
- Выходи.
Виктор вышел и медленно пошёл к входу в метро, стараясь неторопливо уйти от всей этой ситуации, но кто-то довольно грубо остановил его. Один из них.
- Ну что, ты или заплатишь штраф, или сейчас отведу тебя в отделение, и там с тобой разберутся?
- Понимаете, мне ещё ехать на поезде и на постель не хватит.
Длинное быдло протянуло руку, и сказало:
- Или ты заплатишь сейчас, или пойдём в отделение.
До поезда было миинут сорок пять, да и сумка тяжёлая, и Виктор достал из кармана пять тысяч.
- Это всё.
- Да.
- Гони остальное!
- Ну..., - начал он ныть что-то, когда другой контроллёр, помельче и покрепче, сказал:
- Так давай документы.
У Виктора что-то обрадовалось, и он услужливо полез в карман сумки за своим паспортом. Он подал его.
- Смотри, бля, хохол. Украинец, - они обступили его поближе, и Вите стало страшно. - Ну, ты, - голосом потише сказал тот что побольше, - или ты нам даёшь всё что осталось, или мы нах.. сдадим тебя в отделение и никуда ты б... не поедешь. Сержант не любит хохлов.
Было страшно. Было противно и от того тоже, что не было злости. Рука сама полезла в карман и достала последнюю десятку.
- Вот гнида, - п..дел нам что нет.
Один из тех, что молчали, подал голос: "дайте-ка я его проверю", и полез в его карманы.
- Ну ты стой тихо, - Виктора немного начинало трясти в паху, и контроллёр, заметив, сказал, - не бойся, яйца не оторвём, - и пошутил, - может е...ник начистим.
Всё подходило к концу. Начальник отдал ему паспорт с билетом.
- Короче, гнида, слушай сюда,
У Виктора вырвалось:
- Да?
- Шоб я тебя бл.. тут в России больше не видел, ты понял, увижу, убью. А теперь, пошёл на х.. .
Витя пошёл. На метро жетонов не было, и он, вызвав жалость бабки у турникетов, прошёл бесплатно. И только когда он сидел в вагоне, анастезия стала сходить с его мыслей и чувств.
Постели ему, конечно, не дали, но хоть было что покурить. Виктор бессильно бесился, и всё что он мог только и думать, так это как ненавидит он жизнь.
***
Дома у него было около 500 долларов, накопленные для откоса от армии. Одна, вначале просто забавная мысль не давала ему покоя, и он разыскал Гешу через своих одноклассников. Тот, в общем, был рад их встрече, пригласил в ресторан, где он работал охранником.
Поговорили о жизни, и выпили водочки. Виктор рассказал об их одноклассниках, живших в Москве, Геша о тех, кто остался в Житомире.
Наконец Виктор сказал.
- Гена, я хочу купить пистолет, ты вроде как общаешься в такой среде, где это известно.
Генка помолчал пару минут.
- Я могу помочь тебе с этим, деньги есть?
- Да.
- Сколько?... Понимаешь, хорошая вещь может стоить дорого.
- У меня есть 500, но хотел бы вложиться в 300, ну, максимум 400.
- Новая, не стрелянная, может потянуть штуку баксов.
- А что есть самое дешёвое?
- Если пушка стрелянная, из неё кого-то завалили, она может и двести стоить, но это стрём. Я не хочу знать зачем тебе, но если на дело, ты потом от неё лучше избавься, а то пришью тебе много чего.
- Ты знаешь, пойдёт.
Виктор никогда особо не сталкивался с подобными областями жизни, но, насколько он помнил, его почти никогда не трясли менты, особенно когда он спокойно и чуть опасливо говорил с ними, и когда они узнавали, что он студент физик. Он решил рискнуть.
Через два дня Макаров с полной обоймой и одной запасной был у него. Таможню на границе России с Украиной он умудрился проспать. Он почти не боялся, что оружие найдут, страх был, но скорей он наблюдал за ним.
Он просто не мог поверить в то, что именно он задумал это, что именно он везёт пистолет в своей старой сумке в коробке конфет "Метеорит" Житомирской фабрики.
Две недели он ездил между "Калужской" и "Севастопольской". Он высматривал тех же контроллёров, что обидели его пару недель назад, и на второй день даже встретил их и показал проездной. Виктор не боялся, что его узнают, - у него в порядке проездные билеты, а без повода эта братва не совалась. Он знал, что теневой бизнес давно поделил участки и маршруты между группировками контроллёров. Он почти знал, что время наступил.
Потом он был готов, всё спланировано и устроено, но его цель не появлялась, и к концу недели его план стал выветриваться, он почти простил их, всё казалось смешным и глупым, он смеялся и думал про себя, что уж лучше пойти качаться, а потом найти гуру по каким-то боевым искусствам, и через год он вполне справится с такой шайкой одними кулаками (А да, ещё бегом надо заняться, а то так называемая правда на стороне этих "блюстителей", типа надо будет съё..вать, может, от мусоров.).
Как всегда стоял вопрос тварь ли он дрожащая. А намеченное, по словам психологов, надо выполнять.
И, наконец, сегодня они зашли.
***
Всё было, кстати, тем вечером. Прошёл дождь, ветер оправдывал надетый капюшон ветровки, да и, насколько Виктор заметил, мода на капюшоны пошла. Когда подъезжали к метро - не было милицейской машины, в это время они редко курсировали около "Севастопольской". Люди были, но они почти не помеха, герои маловероятны. Один из контроллёров подошёл к нему...
Когда он дотронулся до денег, пришла мысль. Нет, скорее желание. Дать денег. Затем, совсем некстати он вспомнил, что в заднем кармане штанов лежит Единый. В мозгу зазвучал диалог
- О Господи, ребята, слава богу, он со мной, простите за беспокойство, - Виктор даже видел свою вызывающую к согласию, пониманию и осознанию его слабости эмоцию.
- Что ж ты молчал.
- О простите, я думал это в других штанах... А штраф бы я заплатил, - и проникновенно, - я Вас понимаю, простите.
Ему показалось это нелепым бредом.
Он взял рукоять пистолета, (Время неслось вперёд, и он всё больше чувствовал, что затянутость поиска приведёт к распросам)
"А вдруг они спросят, что в сумке"
Он обхватил рукоять и с трудом опустил палец на курок . Опять пришла мысль-ощущение - "А вдруг попросят документы, а если они помнят что я с Украины" - и он опять ощутил свой московский стыд за украинский паспорт.
Ему хотелось выхватить пистолет и ... "не знаю, что сделаю счас!" Но он осёкся, план не такой, следовать плану!
Курок, или что там у этой пушки, был взведён. Кажется именно та процедура, которую он сделал утром называется - взведён.
Противно жить. Застрелиться на их глазах - это круто.
Кое-что было странно. Тот парень, что стоял около Виктора был спокоен. Ему даже стало казаться, что контроллёр ведёт себя дружно, правильно, надо простить. Перед внутренним взором мелькнула церковь.
Когда Виктор стал тянуть пистолет из сумки, мир стал как то меняться. То, что было вокруг за сферой в три метра стало отсутствовать, а их группа из пяти человек как-то выделилась и стала очень реальной и как бы твёрдой на ощупь. Он будто мог пощупать чем-то неясным этих четырёх ребят
"Ребята, как классно бы было, если бы мы были дружно. От Леопольда всегда хотелось плакать и щемило сердце".
- Что ты копаешься... Бл...!
"Ох, не надо было, всё можно было бы остановить, эх ты, дурилка..." - Но это думал уже не Виктор, он видел эту мысль, он видел, ЧТО ОНА ВОЗНИКЛА. Это важно - ОНА НЕ ЕГО.
ОН достал пистолет и направил его в то место тела контроллёра, где нога крепилась к животу. Низ бока. ОН не планировал убивать. Парень начал удивляться. Виктор нажал на курок, рука дёрнулась и, кажется вошла в живот.
Время тянулось. Время замедлилось, и Виктор как-то мог, не отвлекаясь от намеченной процедуры следил за этим. Парень перед ним ме-е-едлленно двигался вниз. По-прежнему всё внимание Виктора было на тех четырёх. Сказалась тренировка. Да и, в минуты сильной опасности, вдруг исчезали все страхи, все морали и всё грёбанное добро и зло. Вся эта чушь на потом, там пострадаем, (он, кстати, всё никак не мог понять всё это время недели назад, потянет его или нет на исповедь. Красиво звучит - "Убил человека". Лучше чем "Убил человеков". Харю батюшки было б забавно пронаблюдать)
Когда он начал использовать мышцы, приводящие руку в движение, и нацеливался в живот (он знал место где не убьёшь, он перерыл кучу книг), его тело вдруг начало двигаться вниз. Это мешало. "Что происходит" - он разозлился на мгновенье на жизнь. Но тело послушно перевело руку, - надо выжить, и он выстрелил. Первый упал, второй начал свой путь в падание на спину. Как женщина. Те всегда на спину.
Виктор заметил, что не только он, точнее его тело, начало двигаться вниз, но и остальной мир тоже ддвинулся вниз. А, это я двигаюсь вверх.
- Конечно, я всегда это знал, я никогда не был атеистом, я знал, что я - не моё тело, с тех пор как влюбился, а с ней спать не хотел.
Стало радостно.
"Да пошли они в жопу", - и он выстрелил в двух остальных, не заботясь о их жизни. Смерть не страшна. Их смерть для него не страшна. (Виктор не имел ввиду свою смерть, конечно, сам он умирать не собирался.)
Когда вся четвёртка контроллёров общественного транспорта начала падать, Виктор побежал.
Несколько человек, из зрителей, уже стало разбегаться, ещё Виктор заметил двоих или троих занемевших как статуи.
Он бежал по заранее намеченному маршруту, через перекрёсток и стоянку троллейбусов, затем вглубь дворов, он оббежал два дома и вскочил в подъезд. Поднявшись на третий этаж, он зашёл в квартиру, которую снимал его друг, уехавший ( Боже, как кстати) на три дня домой. Ключ у него, отдаст соседям.
Сумку, эту одежду - в чемодан. Пятна крови. Голову, под тёплый душ, - типа из ванны. Вышел назад - ключ соседям, "Игорь приедет завтра, просил оставить ключ вам"
- Да, я знаю. На улице дождь?
- Да. До свиданья.
***
Часто, в литературе конечно, он встречал мнение, что преступник всегда возвращается на место преступления. Зная об этом, и зная, что будет страшно любопытно, он решил вернуться к метро. Он заранее продумал, как он вернётся, как, при случае, он сделает вид для зевак, что он такой же как и они (Эту технику он изучил ещё тогда, когда курил анашу). Он быстрым шагом, в другой одежде, конечно, прошёл на станцию метро "Варшавская" и проехал на "Каховку". Когда он вышел на улицу через дорогу от места происшествия, всё было, как он и ждал. Человек 100 толпилось на разном расстоянии от трёх милицейских и двух машин "Скорой помощи". Он не боялся быть узнанным, он ждал, что контроллёры настолько в шоке, что заняты будут только собой. Он часто думал, что такие вещи как "внимание друг к другу", "социальные личности" - лажа. Из за действий людей в экстремальных ситуациях. На улице было темно, светились фонари, окна домов и ларьки. Были и пьяные, внимание всех приковано к шоу напротив. Он слышал таки слова как "Мафия", "разборка".
Он этого и ждал.
Завтра домой.
Хоть это и малость, но приятно, что на Украине его паспорт не был чем-то ужасным и унизительным. Виктор и здесь, в Москве, особо не страдал, что он украинец, но всё-таки приятно, хоть чуточку, чувствовать себя человеком.
А пока он шел и смотрел на общагу. Его дом последние несколько лет...