Однажды ночью осенью 1942 года мы вышли в море на торпедном катере 35, имея на борту женщину разведчицу. Обычно экипажу не говорят имени и фамилии человека, которого предстоит забросить в тыл врага. Уже в открытом море командир сообщил команде наше задание. А оно заключалось в следующем: нужно бесшумно подойти к берегу южнее посёлка Южная Озерейка и высадить эту женщину.
Включили глушители, и рёв моторов стал глуше. Женщина разместилась в ходовой рубке. Боцман в торпедных желобах готовит к спуску на воду резиновую шлюпку. Накачивает её воздухом...
Ночь тёмная. Командир ведёт по счислению. Это такой способ, когда знаем свою собственную скорость, которую не меняем, и знаем точное расстояние до цели. Когда по расчётному времени должен быть уже берег, к которому мы направлялись, глушим моторы и вслушиваемся в море... Мы надеялись, что услышим шум прибойной волны. Его не слышно...
Запускаем один двигатель, и малыми толчками продолжаем движение вперёд. Так идём... И, наконец, видим очертания береговой линии. Её обрамляет белая пенная полоска.
Глушим мотор и спускаем на воду резиновую шлюпку. Берег молчит... Шумит только прибойная волна... Шлюпка с разведкой направляется к берегу. Ею управляет боцман.
Мы ждём возвращения разведки, вслушиваясь в каждый всплеск воды. Вслушиваемся внимательно, потому что катер не стоит на месте. Он дрейфует... Да и шлюпку сносит. А ориентироваться боцману не по чем. Мы, на катере, периодически включаем клотиковый огонь, чтобы указать своё место. Хотя это опасно. Обнаружив присутствие корабля у берега, немцы примут усиленные меры с целью разгадать наши замыслы.
Наконец из темноты подходит к катеру шлюпка. Мы мгновенно поднимаем её на борт и заводим один двигатель. Удаляемся от берега... Как там дела у разведчицы не знаем. Но тишина на берегу подтверждает наше желание. Всё идёт нормально.
Но обратное возвращение разведчицы происходит сложней.
Не всегда в условленное время мы можем подойти к берегу из-за шторма или лицевой зыби. Она легко может перевернуть резиновую шлюпку или захлестнуть водой. Но ещё труднее двигаться этому утлому и лёгкому приспособлению против волны. Усилия гребца оказываются напрасными. Рывок вёслами продвигает её на пару метров, а очередная волна отбрасывает обратно на 3-4 метра.
Поэтому, для снятия разведчицы выбирают штилевую погоду, и в условленном месте и время торпедный катер курсирует вдоль вражеского берега малыми ходами, на расстоянии полмили... Катер курсирует в ожидании светового сигнала с берега, который она должна подать условленным миганием фонарика. Фонарик устроен так, что пучок света от него идёт только вперёд, и не виден со стороны.
Обнаружив сигнал, катер направляется в его сторону. Готовится шлюпка. Это опасная работа - можно нарваться на засаду и потерять катер. Если разведчица провалилась, и немцам стало известно время и условия её возвращения, то достаточно трёх - четырёх автоматчиков, чтобы в упор расстрелять катер и его команду. Ведь корпус торпедного катера сделан из дюраль алюминиевого сплава. Его пули пробьют. Это в теории, но в практике случаев провала разведчиков у нас не было.
На этот раз разведчицу успешно доставили с берега на катер, а затем и в базу Геленджик.
Дважды наш ТК 35 выбрасывал диверсионные группы в тыл врага. Оба раза в районе солёных озёр, расположенных между портом Анапа и Керченским проливом. Оба раза группы из двадцати человек принимались на борт катера в сумерках. Катер следовал к месту высадки самостоятельно.
От мыса Хако до Керченского пролива побережье занято противником. Поэтому шли к месту высадки десанта на расстоянии десяти миль от берега... Дойдя на траверз места высадки, включили глушители, и малым ходом направились к берегу...
Задача: подойти к берегу без лишнего шума. Выполнить это, практически, невозможно. Ведь на катере стоят авиационные двигатели, и их рёв полностью заглушить нельзя. При приближении к берегу, двигатели работают тихо... Прекращаются разговоры между десантниками, и даже доклады командиру катера боцман и радио- электрик произносят шёпотом.
Да, и командир даёт команду приглушённым голосом: ''Колесников, замеряйте глубину футштоком''.
Я опускаюсь на привальный брус и докладываю каждые десять секунд: ''Проносит!... Проносит!''.
Через некоторое время футшток стал доставать дна. Я докладываю: ''Пять метров... четыре метра... три метра... два метра''.
И когда глубина достигла полтора метра, катер даёт ''стоп'', и я прыгаю за борт. На этой глубине десантники тоже покидают катер... Они выстраиваются в цепочку и направляются к берегу... Берег молчит... Когда последний десантник отошёл от катера, я влезаю на борт, но перед этим разворачиваю катер носом в море. Это для того делается, чтобы катер не разворачивался на мелком месте. При таком развороте можно винтами коснуться дна и их повредить.
...Малым ходом удаляемся от берега, а удалившись на пару миль, командир даёт команду в машину: ''Полный вперёд!''
Теперь нужно зорко наблюдать за морем, чтобы первыми обнаружить немецкие катера. Они тоже ночами ''прогуливаются'' возле своего побережья. Если случаются такие встречи, то победителем выходит та сторона, которая первая откроет огонь по врагу. Обнаружив врага, пулемётчики в считанные секунды берут на прицел корабли противника и открывают огонь на поражение. Пока противник ''очухается'', катера исчезают в темноте, так - как большие скорости позволяют быстро скрыться...
С этим десантом мы справились успешно, возвратились в базу невредимыми, и получили благодарность от Командующего Северо-Кавказским фронтом генерала Петрова.
Второй раз высадку десанта в этом же районе тоже провели успешно, но с небольшим происшествием.
...Приблизившись к берегу... И когда глубина уменьшилась до полутора метров, я спрыгнул за борт. Моему примеру последовали и десантники. Как и в прошлый раз, они цепочкой отправились к берегу... На этот раз ночь была лунная. Луна зависла над берегом, и от её света, от берега - до катера образовалась лунная дорожка. По этой лунной дорожке и направились к берегу десантники... Все они были в плащ-палатках, поэтому не было видно знаков различия, и нельзя определить: где командир, а где рядовые.
Вдруг слышу, как по цепочке передают: ''Там глубоко...''
И цепочка стала приближаться к катеру... Снова шёпотом приходит сообщение: ''Один десантник остался в воде на глубине...''
Поскольку было ещё тепло, верхняя команда катера не была одета в громоздкое штормовое одеяние, а только в комбинезоны.
Командир дал команду: ''Десанту на катер!''
Я решил сделать попытку спасти десантника, оставшегося на глубине. Плыву по лунной дорожке, и вижу на воде что-то чернеет, метрах в двадцати от катера... Подплываю к этому пятну, и беру в руки плащ-палатку... Плыву назад и волоку за собой груз... Плыву и пробую ногами достать дна... Наконец, дно почувствовал, но вода ещё по подбородок... Мой рост 185 сантиметром, а какой у него я не знаю. Он может ногами недостать дна... Немного усилий, и вот глубина уже по пояс. Рывком подтягиваю палатку к себе так, что десантник тоже, почувствовав дно, показался из воды. Мгновение, и он своими руками хватает мои руки ниже локтей мёртвой хваткой... Я разворачиваю его вперёд себя, и иду с ним к катеру...
Слышу шум и возгласы одобрения от десантников, уже сидящих в желобах катера... На наше счастье, на берегу не оказалось немцев, и это дало возможность спасти человека.
Последовала команда командира катера: ''Колесников, на борт!''
...И катер снова стал приближаться к берегу, а я замерять глубину... На полутораметровой глубине опять прыгаю за борт, и теперь уже иду к берегу, чтобы убедиться, что до самого берега глубина не будет больше человеческого роста.
Десантники, убедившись, что к берегу более преград не имеется, дружно соскочили с катера и быстро направились к берегу, стараясь не производить шума... А мы, развернув катер, ушли в ночь...
Как и в прошлый раз, высадку десанта произвели скрытно. Но, как закончился их рейд по тылам противника нам, как всегда, ничего не сказали...