Джордж Мартин. Башня пепла
Перевод с англ. - О. Колесников

Моя башня построена из маленьких черно-серых кирпичей, связанных блестящей черной субстанцией, которая удивительно похожа на обсидиан, хотя, наверное, не может им быть. Башня стоит над заливом Долгого Моря, в ней двадцать футов высоты, она наклонена, и от края леса ее отделяют лишь несколько шагов.

Я нашел эту башню почти четыре года назад, когда вместе с Белкой покинул Порт-Джемисон в серебристом автолете, который теперь лежит, ободранный до остова, в высокой зелени возле порога. До сего дня я почти ничего не знаю об этом странном сооружении, но у меня есть несколько теорий.

Прежде всего, вряд ли башня построена людьми. Она явно старше Порт-Джемисона, и мне часто кажется, что ее построили до начала космической эры. Черно-серые кирпичики (удивительно маленькие - каждый в четверть нормального кирпича) очень стары, с неровной поверхностью и лопаются у меня под ногами. Везде лежит пыль, и я хорошо знаю, откуда она берется, поскольку не раз вынимал из парапета на крыше башни расшатавшиеся кирпичи и лениво давил их в руке, превращая в мелкий темный порошок. Когда дует ветер с востока, башня выбрасывает вверх столб пепла.

Внутри эти черно-серые кирпичи выглядят получше, ведь ветер и дождь обрабатывают только поверхность, но, несмотря на это, башню не назовешь красивой. Ее нутро - это единое помещение без окон, полное пыли и эха; свет проникает туда лишь через круглое отверстие в центре крыши. Спиральная лестница, сложенная из таких же древних кирпичей, как и все остальное, представляет собой часть стены и поднимается, как резьба на винте, к самой крыше. Белка, который довольно мал для кота, легко взбегает по ступеням, но для человека они слишком узки и неудобны.

И все же я поднимаюсь по ним. Каждую ночь я возвращаюсь из холодных лесов со стрелами, черными от засохшей крови пауков сновидений, и сумкой, полной их мешочков с ядом. Отставив лук в сторону, я мою руки, а потом выхожу на крышу, чтобы провести там последние часы перед рассветом. За узким морским заливом, на острове, горят огни Порт-Джемисона - сверху он совсем не похож на хорошо знакомый мне город. Ночью черные приземистые здания окружает романтическое сияние: серо-оранжевые и бледно-голубые огни города заставляют думать о тайнах, безмолвных песнях и одиночестве, когда космические корабли снуют на фоне звезд, как неутомимые светлячки времен моего детства на Старой Земле.

- Там кроется множество историй, - признался я как-то Корбеку, прежде чем научился не откровенничать с малознакомыми. - За каждым огоньком скрываются люди, а что ни человек, то иная судьба. Но они живут, не соприкасаясь с нами, поэтому мы никогда не узнаем их историю. - Полагаю, при этом я помогал себе жестами - само собой, я был пьян в стельку.

В ответ Корбек широко улыбнулся и отрицательно покачал головой. Этот высокий, полный темноволосый мужчина с бородой, торчащей во все стороны, как моток колючей проволоки, каждый месяц прилетал из города на черном обшарпанном автолете, чтобы доставить мне продукты и забрать яд добытых мною пауков сновидений. Каждый месяц мы поднимались на крышу башни и напивались. Корбек был всего лишь водителем грузовика, торговцем второсортными сновидениями и подержанными радугами, но считал себя философом и исследователем человеческой природы.

- Не обманывайся, - сказал он мне тогда, красный от вина, - ты ничего не теряешь. Рассказы о судьбах людей ничего не стоят. Настоящие истории обычно имеют какую-то фабулу. Они начинаются, продолжаются, а когда заканчиваются, то это действительно бесповоротный финал, разве что автор пишет целый цикл. В жизни так не бывает: люди блуждают без цели, болтают без толку - и так без конца. Ничто и никогда не кончается.

- Люди умирают, - вставил я. - По-моему, это и есть конец.

Корбек громко рыгнул.

- Конечно, но слышал ли ты, чтобы кто-то умер в нужную минуту? Нет, так не бывает. Одни уходят, так и не начав жить по-настоящему, другие на середине лучшей своей роли, а третьи продолжают возиться, когда все уже кончилось.

Часто, сидя наверху с Белкой на коленях, я вспоминаю слова Корбека и то, как он их произнес - удивительно мягким голосом. Корбек не очень-то смышлен, но, думаю, в ту ночь ненароком сказал правду. Впрочем, решительный взгляд на жизнь, который он мне тогда представил - единственное противоядие к снам, которые ткут пауки. Однако я не Корбек и никогда им не буду, поэтому хоть и вижу его правду, не могу жить с нею в согласии.

Когда они прилетели, я возле башни стрелял по мишени, и на мне были только штаны и колчан. Уже смеркалось, и я готовился к ночному походу в лес - с самых первых дней изгнания я жил от заката до рассвета, как пауки сновидений. Под ногами я чувствовал мягкую траву, двойной лук из серебристого дерева на редкость хорошо лежал в моей руке. И стрелял я в тот день тоже здорово.

Тогда я и услышал, как они подлетают. Оглянувшись через плечо в сторону пляжа, я увидел в небе быстро растущий темно-синий автолет. Конечно, это был Джерри, я узнал его по звуку мотора - сколько себя помню, его машина всегда громко шумела.

Повернувшись к ним спиной, я вынул из колчана новую стрелу, рука у меня не дрогнула, и я впервые за тот день попал в десятку.

Джерри посадил автолет в зелени возле башни, всего в нескольких футах от моего. С ним была Кристалл, стройная и серьезная; заходящее солнце зажгло красные искры в ее золотых волосах. Кристалл и Джерри вышли и направились ко мне.

- Не подходите к мишени, - предупредил я, вынимая очередную стрелу и натягивая лук. - Как вы меня нашли? - жужжание стрелы, вибрирующей в центре мишени, подчеркнуло мои слова.

Они подошли, далеко обогнув линию выстрела.

- Когда-то ты говорил, что заметил это место с воздуха, - ответил Джерри. - Мы знали, что в Порт-Джемисоне тебя нет, и решили, что стоит поискать здесь. - Он остановился в нескольких футах от меня, подбоченясь. С виду он был такой, каким я его помнил - высокий, темноволосый и всегда в отличном настроении. Кристалл подошла и положила руку ему на плечо.

Я опустил лук и повернулся к ним лицом.

- Ах, вот оно что. Итак, вы нашли меня. А зачем?

- Я беспокоюсь за тебя, Джонни, - тихо сказала Кристалл. Однако она прятала глаза, когда я смотрел на нее.

Джерри властно обнял ее за талию, и я почувствовал, как во мне нарастает ярость.

- Бегство не решает никаких проблем, - заметил он. В его голосе звучала прежняя странная смесь дружеской заботы и дерзости, с которой он обычно обращался ко мне.

- Я не убегал, - ответил я напряженным голосом. - Черт возьми, вы не должны были сюда прилетать.

Кристалл взглянула на Джерри. Лицо ее было печально, и я вдруг понял, что она подумала то же, что и я. Джерри только нахмурился. Не думаю, что он когда-нибудь понимал, почему я говорил и думал так, а не иначе. Всякий раз, когда мы обсуждали это, а такое случалось не часто, он объяснял, что сделал бы он, если бы мы поменялись ролями. У него в голове не укладывалось, что кто-то на его месте может поступить иначе.

На меня не произвела впечатления его недовольная мина, и все-таки мне удалось вывести его из себя. Целый месяц своего добровольного изгнания в черной башне я пытался понять, что руководит моими поступками и настроением, а это не так уж легко. Кристалл и я были вместе очень давно - почти четыре года - когда прилетели на планету Джемисона в поисках редких серебряных артефактов, которые раньше находили на Бальдуре. Я любил ее все это время и люблю даже сейчас, пусть она и бросила меня ради Джерри. В хорошие минуты мне казалось, что покинуть Порт-Джемисон меня побудил благородный и лишенный эгоизма порыв. Я просто желал Крис счастья - а это было невозможно, пока я обретался под боком. Она глубоко ранила меня, и я не смог скрыть своих терзаний, мое присутствие рождало у нее чувство вины и омрачало счастье, которое она нашла с Джерри. А поскольку у нее не было сил порвать со мной, я сделал это сам. Ради них. Ради нее.

Впрочем, возможно, я просто убедил себя в этом. Бывали и такие минуты, когда эта хрупкая конструкция рушилась, уступая место отвращению к самому себе. Таковы ли были истинные причины моих поступков? А может, в приступе гнева я хотел ранить себя и тем самым покарать их - так капризный ребенок рассуждает о самоубийстве как о своеобразной мести.

Этого я действительно не знал. Весь месяц я колебался между двумя объяснениями, пытаясь понять себя и решить, что делать дальше. Я хотел выглядеть героем, готовым растоптать свои чувства ради счастья любимой женщины. Но, судя по словам Джерри, он видел мои поступки в совершенно ином свете.

- Зачем все так драматизировать? - спросил он. С самого начала он решил вести себя очень вежливо, но не скрывал досады - я не мог взять себя в руки и забыть об обидах, чтобы мы снова подружились. Ничто не злило меня так, как его раздражительность: я считал, что очень хорошо справляюсь с ситуацией, и меня задела позиция Джерри, утверждавшая, что это вовсе не так.

Однако Джерри был настроен наставить меня на путь истинный и делал вид, что не замечает моих гневных взглядов.

- Мы останемся здесь и все обговорим - и ты согласишься вернуться с нами в Джемисон, - заявил он своим лучшим тоном типа не-отступлю-ни-на-шаг.

- Никогда! - выпалил я, отворачиваясь от них, и вырвал из колчана стрелу. Я наложил ее на тетиву, прицелился и выстрелил, но поторопился. Стрела пролетела в добром футе от мишени и воткнулась в мягкую темную стену моей башни.

- А вообще-то что это за место? - спросила Крис, глядя на башню, словно видела ее впервые в жизни. Может, так оно и было, и только нелепая картина - моя стрела, вонзившаяся в камень - привлекла ее внимание к древнему строению. Но, скорее всего, она намеренно сменила тему разговора, чтобы мы с Джерри не поссорились.

Я вновь опустил лук и подошел к мишени, чтобы вытащить из нее стрелы.

- Точно не знаю, - отозвался я, несколько успокоившись и желая поддержать разговор на подсказанную Крис тему. - По-моему, это - охранная башня, но построена она не людьми. Планету Джемисона так и не изучили в подробностях. Может, когда-то здесь жили разумные существа. - Я обошел мишень, приблизился к башне и вырвал из рассыпающегося кирпича последнюю стрелу. - Может, они до сих пор здесь. Мы очень мало знаем о том, что происходит на континенте.

- А по-моему, ты живешь в дьявольски мрачном месте, - вставил Джерри, разглядывая башню. - Она выглядит так, словно в любую минуту может рухнуть.

Я глуповато улыбнулся.

- Мне приходило это в голову. Но когда я явился сюда впервые, то мне было все равно. - Однако, произнося эти слова, я уже пожалел о них: на лице Джерри появилась гримаса боли. Такова вся правда о последних неделях моего пребывания в Порт-Джемисоне. Как бы я ни ломал голову, путь у меня, похоже, был один: или обмануть ее, или причинить ей боль. Ни одна из этих возможностей меня не устраивала, поэтому я и оказался здесь. Но теперь они тоже явились сюда, и невыносимая ситуация повторилась.

Джерри хотел что-то сказать, но не успел, потому что именно в это мгновение из гущи зелени прямо на Кристалл выскочил Белка.

Она улыбнулась ему и присела. Секундой позже кот оказался у ног девушки, он лизал ей руки и кусал пальцы. Белка явно был в хорошем настроении. Он любил жизнь вокруг башни. В Порт-Джемисоне его свободу ограничивали, поскольку Кристалл боялась, как бы его не сожрали ворчуны, не поймали собаки или не повесила местная детвора. Здесь я позволил ему бегать сколько угодно, и это ему очень нравилось. Заросли вокруг башни кишели хвостатиками - местными грызунами с голыми хвостами, в три раза превышающими длину их тела. На конце хвоста находилось жало со слабым ядом, но Белка не отказывался от охоты, хотя после каждого соприкосновения с этим оружием распухал и долго злился. Он всегда считался великим охотником, а ожидание миски с кошачьей похлебкой не требовало никаких охотничьих талантов.

Он был со мной еще дольше, чем Кристалл, но девушка очень привязалась к нему за время нашей совместной жизни. Часто мне казалось, что она ушла бы к Джерри намного раньше, если бы не мысль, что тогда придется покинуть и Белку. Впрочем, это не значит, что он был редкостным красавцем. Это был маленький худой кот, довольно-таки шелудивый, с лисьими ушами, бурой шубкой и большим пушистым хвостом, раза в два длиннее, чем ему пристало. Друг, который подарил мне его на Авалоне, со всей серьезностью заявил, что Белка - потомок тощего обитателя крыш и генетически созданной кошки-телепатки. Но если кот и умел читать мысли хозяина, это его мало волновало. Когда он хотел, чтобы его ласкали, то мог забраться на книжку, которую я читал, выбить ее из рук и кусать меня за подбородок, но если он желал одиночества, то гладить его было далеко небезопасно.

Присев возле кота и лаская его, Кристалл очень напоминала женщину, с которой я путешествовал, которую любил, с которой - не сосчитать сколько раз - говорил и спал каждую ночь. Внезапно я понял, как сильно мне ее не хватает. Кажется, я улыбнулся: ее вид даже в таких обстоятельсивах вызывал болезненную радость. Может, я вел себя глупо и неловко, пытаясь прогнать этих двоих - они ведь проделали такой путь, чтобы увидеть меня... Крис осталась собой, и, если она любила Джерри, то, возможно, тот был не таким уж плохим.

Молча глядя на нее, я вдруг решил, что позволю им остаться. Посмотрим, чем это кончится.

- Наступает вечер, - услышал я свой голос. - Вы голодны?

Кристалл, по-прежнему лаская кота, подняла голову и улыбнулась, а Джерри кивнул.

- Конечно, да.

- Хорошо, - я обошел их, остановился в дверях и жестом пригласил внутрь. - Добро пожаловать в мои руины.

Я включил электрические фонари и принялся готовить обед. В те дни моя кладовка была полна, поскольку я еще не начал жить только лесом. Я разморозил трех больших песчаных драконов, раков с серебристыми раковинами, которых постоянно ловили рыбаки на Джеми, и подал их с хлебом, сыром и белым вином. За едой мы вели вежливый сдержанный разговор. Вспомнили друзей из Порт-Джемисона, а Кристалл рассказала мне о письме от пары, с которой мы познакомились на Бальдуре. Джерри рассуждал о политике и усилиях джемисонской полиции ликвидировать торговлю ядом снов.

- Городской совет финансирует изучение какого-то суперпестицида, который полностью уничтожит пауков сновидений, - сказал он мне. - Думаю, интенсивное опыление прибрежных районов пресекло бы большинство поставок.

- Конечно! - согласился я, уже подшофе и досадуя на глупость Джерри. Слушая его, я вновь начал сомневаться во вкусе Кристалл. - И неважно, как это повлияет на экологию, верно?

Джерри пожал плечами.

- Это же континент, - просто ответил он. Он был джемисонцем до мозга костей, и его ответ следовало понимать так: "Подумаешь!" Каприз истории привел к тому, что жители планеты Джемисона чрезвычайно беззаботно относились к единственному большому континенту. Первые колонисты в большинстве своем были родом со Старого Посейдона, где жизнь текла в неразрывной связи с морем. В новом мире их больше привлекали кишевшие жизнью океаны и спокойные архипелаги, чем мрачные леса континента. Их дети унаследовали те же взгляды, за исключением горстки, наживающейся на нелегальной торговле сновидениями.

- Не отметай всего этого, не задумываясь, - с нажимом сказал я.

- Будь реалистом, - ответил он. - Континент не нужен никому, кроме торговцев сновидениями. Кому же это может повредить?

- Черт побери, Джерри, посмотри на эту башню! Как по-твоему, откуда она здесь взялась? Говорю тебе, в этих лесах могут жить разумные существа. Ведь джемисонцы никогда не пытались это проверить.

Кристалл утвердительно кивнула.

- Не исключено, что Джонни прав, - заявила она, взглянув на Джерри. - Вспомни, зачем я сюда прилетела: ради артефактов. Торговец на Бальдуре сказал, что их привезли с Порт-Джемисона. Все следы вели только сюда, и никуда больше. Что касается выделки, я давно торгую искусством неземлян, Джерри. Я знаю вещи финдии, дамуш, видела и другие артефакты. Но те были совершенно иные.

Джерри только улыбнулся.

- Это ничего не доказывает. Есть и другие расы, миллионы рас, живущих ближе к ядру галактики. Расстояния слишком велики, поэтому мы редко слышим о них, да и тогда имеем дело с известиями из вторых рук. Однако это не исключает попадания к нам единичных образчиков их искусства. - Он покачал головой. - Нет, держу пари, что эту башню возвел кто-то из первых поселенцев. Кто знает, может, до Джемисона здесь побывал другой разведчик, который не стал сообщать о своей находке? Не исключено, что именно он построил это. Меня никто и ничто не убедит в существовании на континенте разумной жизни.

- Что ж, подожди, пока эти чертовы леса дезинфицируют, - аборигены выйдут, потрясая копьями, - кисло ответил я.

Джерри расхохотался, а Кристалл улыбнулась. И вдруг меня охватило неудержимое желание победить в этом споре. Вино придало моим мыслям легкость и ясность, и все казалось таким логичным... Несомненно, я был прав - и усмотрел возможность показать Крис, что за невежда этот Джерри.

Я наклонился к нему.

- Если бы вы, джемисонцы, хоть раз хорошо поискали, вы могли бы найти разумную расу, - заявил я. - Я на континенте всего месяц, зато уже многое обнаружил. Вы и понятия не имеете о красоте этой земли, которую так беззаботно хотите уничтожить. Здесь существует уникальная экологическая система, отличная от островных, - множество пока не открытых видов. Но что вы об этом знаете? Что знает об этом хоть один из вас?

Джерри кивнул.

- Так покажи мне ее. - Он неожиданно встал. - Я всегда готов учиться, Боуэн. Почему бы тебе не взять нас с собой и не показать все чудеса континента?

Я думаю, Джерри тоже пытался что-то доказать. Вероятно, ему никогда не приходило в голову, что я приму его предложение, но именно этого я и хотел. Снаружи уже стемнело, и мы разговаривали при свете фонарей. Над нашими головами сквозь отверстия в крыше светили звезды. В это время лес кишел жизнью, странный и прекрасный; мне вдруг захотелось пойти туда с луком в руке, оказаться в мире, где я хозяин и друг, а Джерри - просто неопытный турист.

- Что скажешь, Кристалл? - спросил я.

Она, казалось, заинтересовалась.

- Звучит заманчиво... конечно, если это безопасно.

- Конечно, - заверил я. - Я возьму лук. - Мы оба встали; Кристалл выглядела довольной. Я вспомнил, как когда-то мы вдвоем пробирались через бальдурианские пустоши, и вдруг почувствовал себя очень счастливым, обретя уверенность, что все пойдет как по маслу. Джерри был просто частью плохого сна. Невозможно, чтобы она его любила.

Для начала я нашел отрезвляющие таблетки. Я чувствовал себя хорошо, но не настолько, чтобы идти в лес, когда голова кружится от выпитого вина. Мы с Кристалл сразу проглотили по штуке, и секундой позже я почувствовал, что алкогольное упоение пропадает. Джерри, однако, отказался принять предложенное средство.

- Я выпил не так уж много, - уперся он. - Мне это не нужно.

Я пожал плечами, думая - оно и к лучшему. Если Джерри начнет шарахаться по лесу, это наверняка отвратит от него Крис.

- Как хочешь, - сказал я.

Ни у кого из них не было подходящей одежды для путешествия по лесу, однако я надеялся, что это не беда, поскольку не собирался чересчур углубляться в лес. Это будет короткая экскурсия, подумал я. Мы пойдем по моей тропе, я покажу им ту кучу черной пыли и расщелину пауков... возможно, подстрелю для них паука сновидений. Ничего серьезного, только туда и обратно.

Я надел темный комбинезон и тяжелые полевые ботинки, повесил через плечо колчан, подал Крис фонарь на случай, если мы уйдем от мест, поросших голубыми мхами, и взял в руки лук.

- Это действительно нужно? - с сарказмом спросил Джерри.

- Для защиты, - ответил я.

- Такая опасная прогулка? Не может быть.

Не может - если знать, что делаешь, подумал я, но вслух ничего не сказал.

- Почему тогда вы, джемисонцы, сидите на своих островах?

Джерри улыбнулся.

- Я бы предпочел положиться на лазер.

- А я развиваю в себе желание совершить самоубийство. Кроме того, лук дает животному некоторый шанс.

Крис, мысленно вернувшись к нашим общим воспоминаниям, улыбнулась мне.

- Джонни охотится только на хищников, - объяснила она Джерри. Я поклонился.

Белка согласился последить за моей крепостью. Я был спокоен и уверен в своих силах. Повесив на пояс нож, я повел свою бывшую жену и ее любовника в глубь лесов планеты Джемисона.

Мы шли гуськом, через небольшие интервалы, я впереди с луком, за мной Крис, а замыкающим Джерри. Уже в самом начале Крис включила фонарь, освещая дорогу, когда мы продирались сквозь заросли шипострела, стеной стоявшие над берегом моря.

Деревья эти, высокие и прямые, с серой неровной корой, некоторые большие, с мою башню, прежде чем выпустить ветви, поднимались на удивительную высоту. Они росли группами, затрудняя проход, и не раз казалось, что нам дорогу загородила непроходимая стена. Однако Крис всегда отыскивала лазейку.

Примерно через десять минут после того, как мы вышли из башни, лес резко изменился. Земля и воздух стали суше, ветер холоднее, но без привкуса соли - жадные до воды шипострелы высасывали из воздуха большую часть влаги. Деревья росли теперь реже и не такие высокие, а промежутки между ними увеличились и стали более заметными. Появились и другие виды деревьев: карликовые гоблинцы, раскидистые псевдодубы, чудесные эбеногневки, чьи красные жилки пульсировали в темном лесу, когда их касался луч фонаря Крис.

И голубые мхи.

Поначалу их было немного: тут толстая паутина, свисающая с гоблинца, там небольшое пятно на земле, часто коварно вползающее на ствол эбеногневки или одинокого сохнущего шипострела. Дальше - больше: толстые ковры под ногами, мягкие пологи, свисающие с ветвей и танцующие на ветру. Кристалл освещала лучом наше ближайшее окружение, находя все более толстые и красивые гроздья голубых растений, а на границе темноты я начал замечать их свечение.

- Хватит, - сказал я, и Крис погасила фонарь.

Темнота воцарилась только на секунду, пока наши глаза привыкали к более бледному свету. Лес вокруг нас окутался мягким блеском - голубые мхи залили все пространство призрачной фосфоресценцией. Мы стояли на краю небольшой поляны, под черной блестящей эбеногневкой, но в бледно-голубом сиянии даже пламя ее красных жил казалось холодным. Мхи захватили весь подлесок, изгнав местные травы и превратив ближайшие кусты в голубые косматые шары. Они поднялись на стволы большинства деревьев, а взглянув на звезды сквозь путаницу ветвей, мы заметили, что другие колонии мхов окружили вершины деревьев светящейся короной.

Я осторожно прислонил лук к стволу эбеногневки, наклонился и подал Крис горсть света. Когда я поднес к ней руку, Крис вновь улыбнулась мне, а черты ее лица смягчились в волшебном сиянии. Помнится, я был очень счастлив, что могу показать ей такую необычайную красоту.

Джерри, однако, только рассмеялся.

- Это и есть то, чему угрожает опасность, Боуэн? - спросил он. - Лес, полный голубого мха?

Я выпустил мох.

- По-твоему, они некрасивые?

- Конечно, нет, - пожал он плечами. - Но ведь это просто паразиты, имеющие опасную склонность к вытеснению всех прочих форм растительной жизни. Знаешь, когда-то этих голубых мхов было полно на Джолостаре и Барбисанском архипелаге. Мы вывели их под корень, поскольку за месяц они способны уничтожить урожай кукурузы. - Он покачал головой.

Кристалл поддакнула:

- Знаешь, он прав.

Я долго смотрел на нее, совершенно трезвый, забыв о выпитом вине, и понял, что невольно взлелеял иную фантазию. Здесь, в мире, который я считал своим, в мире пауков сновидений и волшебных мхов, я каким-то образом убедил себя, что сумею вернуть давно утраченные мечты - смеющийся хрусталик, мою подругу жизни. В древнем лесу континента она должна была увидеть нас обоих в новом свете и вновь понять, что любит только меня.

И вот я соткал прекрасную паутину, светящуюся и привлекательную, как ловушка паука сновидений, а Крис одним словом уничтожила это видение. Она принадлежала другому, и не будет моей ни сейчас, ни когда-либо. А если Джерри казался мне глупым, бесчувственным или слишком практичным - что ж, может, именно эти его черты определили выбор, который она сделала. А может, и нет - я не имел права умалять ее любви; возможно, я вообще никогда ее не понимал.

Я стряхнул с рук последние куски светящегося мха, а Джерри взял у Кристалл фонарь и вновь зажег его. Моя голубая страна чудес растаяла, исчезла в яркой действительности луча света.

- Что теперь? - с улыбкой спросил он. Значит, все-таки он был не так уж и пьян.

Я поднял лук с того места, где его положил.

- Идите за мной, - коротко бросил я. Оба они смотрели заинтересованно, но мой настрой коренным образом изменился. Внезапно прогулка показалась мне бессмысленной. Захотелось, чтобы они наконец ушли; мною вновь овладело желание оказаться в башне с Белкой. Я был удручен и чувствовал себя с каждой секундой все хуже. Зайдя глубже в лес, мы наткнулись на быстрый поток, и яркий свет спугнул одинокого железорога, пришедшего утолить жажду. Испуганный, он вскинул голову, а потом в несколько прыжков исчез среди деревьев. На мгновение он напомнил мне единорога из легенд Старой Земли. Я по привычке взглянул на Крис, но когда она рассмеялась, взгляд ее искал глаза Джерри.

Потом, во время подъема на скальный выступ, мы на расстоянии вытянутой руки от себя увидели отверстие пещеры: судя по запаху, нору лесного ворчуна.

Я повернулся, чтобы предупредить их, но обнаружил, что лишился слушателей. Они были шагах в десяти от меня, у подножия возвышенности, шли медленно и спокойно разговаривали, держась за руки.

Разозлившись, я отвернулся и молча продолжил подъем по склону. Мы не разговаривали до тех пор, пока я не нашел знакомую кучу пыли.

У ее края я остановился, и мои ботинки на дюйм погрузились в мелкую черную пыль. Джерри и Крис медленно присоединились ко мне.

- Выйди вперед, Джерри, - сказал я, - и включи фонарь.

Сноп света скользнул по окружающему. За спиной поднималась скала, тут и там испятнанная огненной растительностью, задавленной голубым мхом, но перед нами тянулась пустошь: большая, черная, мертвая равнина. Джерри поводил лучом взад-вперед, скользнув им по краю черного поля. Свет бледнел, когда он направлял его в серую даль. Слышен был только шум ветра.

- И что? - спросил он наконец.

- Потрогай пыль, - сказал я ему. На этот раз мне не хотелось нагибаться. - А когда вновь окажешься в башне, раздави один из моих кирпичей и потрогай то, что останется. Это та же субстанция, что-то вроде мелкого пепла. - Я сделал широкий жест рукой. - Полагаю, когда-то здесь был город, но теперь все рассыпалось в прах. Понимаешь ли ты, что моя башня могла быть аванпостом народа, который ее построил?

- Вымершей расы из этого леса, - с улыбкой ответил Джерри. - Что ж, должен признать, что на островах нет ничего подобного. И не без причины. Мы у себя не позволяем бушевать лесным пожарам.

- Лесные пожары?! Надеюсь, ты шутишь. Пожар никогда не превращает все в мелкую пыль, непременно остается несколько почерневших стволов или что-нибудь подобное.

- Вот как? Вероятно, ты прав! Но во всех разрушенных городах, которые я знаю, всегда по крайней мере несколько кирпичей лежат друг на друге, чтобы туристы могли их фотографировать, - парировал Джерри. Луч света скользнул по куче пепла, потом удалился. - А здесь просто куча пыли.

Кристалл молчала.

Я повернул обратно. Они молча шли за мной. С каждой минутой превосходство Джерри надо мной увеличивалось; я поступил опрометчиво, приведя их сюда. Сейчас я хотел только одного: поскорее вернуться в башню, отослать их в Порт-Джемисон и остаться в своем добровольном изгнании.

Когда мы спустились с возвышения и вернулись в лес, поросший голубым мхом, Кристалл остановила меня.

- Джонни, - позвала она.

Я замедлил шаг. Они догнали меня, и Крис указала на что-то.

- Погаси свет, - приказал я Джерри. В бледном сиянии мхов легче было увидеть тонкую, опалесцирующую сеть паука сновидений, наискось шедшую к земле от нижних ветвей псевдодуба. Светящиеся пятна мха не могли сравниться с ней: каждая нить была толщиной с мой мизинец и маслянисто поблескивала, переливаясь всеми цветами радуги.

Крис сделала шаг вперед, но я взял ее за руку и остановил.

- Пауки где-то рядом, - объяснил я. - Не подходи слишком близко. Папа-паук никогда не покидает паутину, а мама кружит в ночи среди ближайших деревьев.

Джерри с легким беспокойством взглянул вверх. Его фонарь не горел, и вдруг оказалось, что уже нет ответов на все вопросы. Пауки сновидений - грозные хищники; думаю, до сих пор он не видел ни одного, разве что в клетке зоопарка. На островах они не водились.

- Исключительно большая сеть, - заметил он. - Эти пауки должны быть довольно крупными.

- Да, - согласился я, и тут мне пришла в голову одна мысль. Я мог бы еще сильнее смутить его, коль скоро обычная сеть вроде этой испортила ему настроение. Он и так играл мне на нервах всю ночь. - Идите за мной. Я покажу вам настоящего паука сновидений.

Мы осторожно обошли сеть, но не заметили ни одного из ее сторожей. Я подвел Крис и Джерри к паучьей расщелине.

Она напоминала большую букву "Y", вырытую в песчаном грунте. Возможно, когда-то это было русло небольшой речки, но теперь оно высохло и заросло кустарником. Днем видно, что расщелина не очень-то глубока, но ночью она выглядит довольно грозно, особенно если смотреть с холмов. Днем ее скрывает густая путаница кустов, среди которых мерцают призрачные огни, а выше различные деревья, склоненные вниз, почти смыкаются на середине пропасти. Одно из них практически касается другой стороны расщелины. Какой-то старый трухлявый шипострел, высохший из-за отсутствия влаги, рухнул, образовав своеобразный мост. Этот мост оброс голубыми мхами и слабо светился.

Мы втроем поднялись на этот фосфоресцирующий искривленный ствол, и я указал рукой вниз.

Там между склонами раскинулась многоцветная поблескивающая сеть. Каждая ее нить, толстая как канат, блестела от липких выделений. Сеть захватывала все растущие ниже деревья, образуя сверкающую волшебную крышу над пропастью. Она была очень красива - хотелось протянуть руку и коснуться ее.

Именно для этой цели ее и соткали пауки сновидений. Они ночные хищники, и яркие краски их сети, пылающей во мраке, служат приманкой.

- Смотри, - нарушила молчание Кристалл, - паук. - Она показала вниз.

Он сидел в одном из темных уголков сети, наполовину скрытый гоблинцом, растущим из скалы. В блеске сети и призрачном свете мхов его было плохо видно. Крупное восьминогое создание размером с большую дыню. Он сидел неподвижно - ждал.

Джерри вновь беспокойно огляделся, подняв взгляд к ветвям кривого псевдодуба, частично нависшего над ним.

- Самка где-то рядом, верно?

Я кивнул. Пауки сновидений с планеты Джемисона не совсем похожи на пауков Старой Земли. Самка действительно грознее самца, но не съедает его, а образует с ним пожизненный союз. Именно крупный вялый самец смазывает паутину липкими выделениями и оплетает добычу, привлеченную светом и красками. Тем временем более мелкая самка бродит во мраке по ветвям деревьев с мешочком, полным клейкого яда сновидений, обеспечивающего жертвам отчетливые видения, экстаз и наконец окончательное забвение. Она жалит животных во много раз крупнее ее и затаскивает их безвольные тела в сеть, чтобы пополнить запасы.

Несмотря на все это, пауки сновидений - милосердные охотники. Да, они предпочитают живую дичь, но ведь жертва, вероятно, испытывает удовольствие, когда ее пожирают. Популярная джемисонская пословица гласит: жертва паука стонет от радости, когда тот ест ее живьем. Как и все подобные сентенции, эта серьезно искажает действительность, но правда в том, что жертвы никогда не пытаются освободиться.

Однако в ту ночь в сети под нами что-то билось.

- Что это такое? - спросил я, щурясь. Переливающаяся всеми цветами радуги сеть вовсе не была пуста - прямо под ними лежало полусъеденное тело железорога, а чуть дальше - большой темный нетопырь, связанный светящимися нитями, но не на них я смотрел. В углу сети, напротив укрытия самца возле деревьев на западной стороне расщелины попало в сеть и отчаянно билось в ней какое-то создание. Помню, что на мгновение передо мной мелькнули дергающиеся бледные конечности, большие светящиеся глаза и что-то похожее на крылья. Но все это я видел смутно.

И именно тогда Джерри поскользнулся.

Может, дело было в вине, а может, во мхе или кривизне ствола, на котором мы стояли. Или он просто пытался обойти меня, желая увидеть, на что я смотрю, выпучив глаза... Во всяком случае, он поскользнулся, потерял равновесие, вскрикнул и внезапно оказался в двадцати футах под нами, запутанный в сеть. Под тяжестью его тела вся паутина задрожала, но не порвалась - сети пауков сновидений достаточно прочны, чтобы выдерживать железорогов и лесных ворчунов.

- Проклятье! - воскликнул Джерри. Выглядел он прекомично: одна нога пробила светящиеся нити, руки безнадежно запутались в них, и только голова и плечо были свободны. - Эта мерзость липкая. Я с трудом могу двигаться.

- Даже не пытайся, - сказал я. - Будет только хуже. Я найду способ спуститься и освободить тебя. У меня есть нож. - Я огляделся, высматривая ветку, по которой мог бы добраться до Джерри.

- Джон! - в голосе Кристалл чувствовалось напряжение.

Самец покинул свое укрытие за деревом и тяжело ступая направился к человеку: толстое белое тело, тихо движущееся по сверхъестественно красивой сети.

- Черт возьми! - выругался я. Я не слишком обеспокоился, но мне было не по себе. Белый самец был невиданно крупным пауком сновидений, и убивать его было жалко, но иного выхода я не видел. У самца нет мешка с ядом, но это хищник, и его первый укус может оказаться последним, особенно если паук так велик. Я не мог подпустить его так близко, чтобы он смог укусить Джерри.

Медленно, осторожно я вытащил из колчана длинную серую стрелу и натянул тетиву. Я не беспокоился, хотя вокруг было темно. Стрелок я хороший и к тому же отлично видел цель на фоне светящийся сети.

И тут Кристалл закричала.

Я опустил лук, разозленный тем, что она паникует, хотя я полностью владею ситуацией. Однако я знал, что в обычных обстоятельствах она никогда не повела бы себя так. Ее испугало что-то другое. Поначалу я не мог понять, что это может быть, но потом увидел - там, куда она смотрела.

Толстый белый паук размером с кулак взрослого мужчины спустился с псевдодуба на мост в десяти футах от нас. Слава Богу, Крис была за моей спиной, в безопасности.

Не знаю, долго ли я так стоял. Если бы я действовал не задумываясь, то справился бы со всем. Сначала следовало заняться самцом - лук у меня был готов к выстрелу, а потом осталось бы достаточно времени, чтобы второй стрелой убить самку.

Однако я замер без движения, парализованный этим страшным и великолепным мгновением, мимолетным и бесконечным, с луком в руке, но не в силах ничего сделать.

Все внезапно осложнилось. Паучиха бежала ко мне быстрее, чем я предполагал, и казалась гораздо грознее вялого белого создания внизу. Может, сперва следовало избавиться от нее? Ведь я могу промахнуться, и тогда потребуется время, чтобы вытащить вторую стрелу или схватиться за нож.

Но тогда я оставил бы Джерри, запутанного в сети и безоружного, на милость неумолимо приближающегося самца. Джерри грозила гибель, смерть. Кристалл была бы не вправе винить меня в этом. Она наверняка поняла, что я должен спасти себя и ее. И я вернул бы ее...

Да?

НЕТ!

Кристалл пронзительно кричала, и вдруг все стало ясно: я понял, что это значит, зачем оказался здесь, в лесу, и что нужно сделать. Чудесная, необыкновенная минута. Я утратил способность дарить счастье моей Кристалл, но теперь, на долгое, как вечность, мгновение, эта сила вернулась ко мне, и я снова мог дать ей доказательство любви, на которое Джерри никогда не осмелился бы.

Думаю, я улыбнулся тогда. Даже уверен.

Моя стрела помчалась сквозь ночную тьму и вонзилась в цель - толстого белого паука, бежавшего по сверкающей сети.

Паучиха бросилась на меня, но я и не подумал отшвырнуть ее пинком или раздавить каблуком. Острая боль пронзила лодыжку.

Ярки и многоцветны сны, которые ткут пауки сновидений.

Ночью, возвращаясь из леса, я старательно чищу стрелы и открываю большой нож с узким крючковатым лезвием, чтобы разрезать собранные мною мешочки с ядом. Я вскрываю их по очереди, как до этого вырезал из неподвижных белых тел пауков сновидений, а потом выжимаю яд в бутылку, где он будет ждать дня, когда за ним прилетит Корбек.

Потом я достаю миниатюрную чашу, искусно сделанную из серебра и обсидиана, украшенную светящимися рисунками пауков, и наполняю ее крепким темным вином, которое мне привозят из города. Затем я мешаю вино ножом, пока лезвие снова не становится чистым и блестящим, а вино более темным, чем прежде, и поднимаюсь на крышу.

При этом я часто вспоминаю слова Корбека, а с ними и свою историю, мою любимую Кристалл, и Джерри, и ночь, полную огней и пауков. В то краткое мгновение, когда я стоял на поросшем голубым мхом стволе, с луком, готовым к выстрелу, я верил в свою полную правоту и принял решение. Но все обернулось для меня плохо, очень плохо, с тех пор как после месяца бредовых видений я очнулся в башне, куда меня забрали Крис и Джерри, чтобы заботливым уходом вернуть мне здоровье. Мое решение, мой великолепный выбор не был таким уж определяющим.

Иногда я думаю, действительно ли это был ВЫБОР? Мы часто говорили об этом, когда я выздоравливал, и история, которую рассказала мне Крис, вовсе не та, что помню я сам. По ее словам, мы не замечали паучихи до тех пор, пока не стало слишком поздно; она тихо опустилась мне на шею в ту самую секунду, когда я выпускал стрелу, убившую самца. А потом, говорила мне Крис, она раздавила самку фонарем, который дал ей подержать Джерри, а я свалился в паутину.

И действительно, рана у меня на затылке, а не на лодыжке, и рассказ Крис звучит вполне правдоподобно, поскольку за годы, прошедшие с той ночи, я успел хорошо узнать пауков сновидений и знаю, что самки - это коварные убийцы. Они неожиданно прыгают на свои жертвы, а не мчатся в атаку по поваленным деревьям, точно обезумевшие железороги. Это не в обычаях пауков.

И ни Кристалл, ни Джерри не помнят бледного крылатого существа, бившегося в сети.

Но зато я помню его превосходно... как помню паучиху, несущуюся в мою сторону бесконечно долгие годы, когда я стоял, парализованный... Впрочем, по слухам, укус паука сновидений вызывает странную реакцию в сознании жертвы.

Разумеется, так могло быть и в моем случае.

Порой, когда Белка взбирается за мной по ступеням, царапая черные кирпичи когтями своих восьми белых лап, меня поражает несправедливость случившегося и я понимаю, что слишком много жил сновидениями.

Ведь сны часто лучше действительности, а рассказы - гораздо красивее жизни.

Кристалл не вернулась ко мне ни тогда, ни потом. Они улетели, когда я выздоровел, и счастье, купленное мной ценой выбора, который не был выбором, и жертвы, которая не была жертвой, мой дар ей на вечные времена - длилось меньше года. Корбек сказал, что Кристалл и Джерри порвали друг с другом и что вскоре после этого она покинула планету Джемисона.

Полагаю, это настолько отвечает действительности, насколько можно верить такому человеку, как Корбек. Однако это мало тревожит меня.

Я просто убиваю пауков сновидений, пью вино, глажу Белку и каждую ночь поднимаюсь на башню пепла, чтобы вглядываться в далекие звезды.