Под знойным солнцем лежал горячий песок, а по этому песку проходил путь, а по этому пути проходил караван. Пятьдесят верблюдов гордо и неторопливо несли своих господ и их товары в великий и ужасный город Орш. Велик он был тем, что стоял на пересечении трёх великих путей: северный тракт, западный тракт и южный тракт, а ещё Орш служил портом Унгарского моря, и люди, не без основания, называли его морским трактом, а город называли Звездой Путей.
Ночью, в двух дневных переходах от Орша, на караван напали разбойники и перебили всех людей. Почти всех. Маленький щуплый мальчуган лежал на своём коврике под одеялом посреди мёртвого лагеря. Это был слуга, сын толстой поварихи Киюри, служившей в доме купца Ингара урс Тонжа в Кмехне, городе-столице вечнозелёного чайного леса Акрисауль. Господин один раз в три года лично приводил караван на продажу, чтобы поддерживать старые контакты и заводить новые. Но в этот раз господская судьба не улыбнулась Ингару урс Тонжу, и лежал он, уткнувшись разрубленным лицом в свой тюрбан. Накануне вечером мальчик лёг поближе к костру, погреться, но Хаджан, погонщик с клочковатой бородой, прогнал его, сказал, что слишком от него воняет, и маленький слуга лёг спать среди верблюдов. А ночью он проснулся от криков ужаса и смерти. В отблесках потухающего костра сверкали ятаганы. Мальчик забрался с головой под своё истрёпанное выцветшее одеяло и затих, моля Кималя отвести врагам глаза. Он слышал, как подняли и погнали верблюдов, а потом всё стихло. Лишь когда ноги начали неметь, он позволил себе подвигаться и выглянуть из-под одеяла.
Вскоре солнце стало подниматься, и холод начал отступать. Тогда мальчик встал и осмотрелся. Несколько стервятников деловито клевали кого-то, а увидевший его шакал от неожиданности отбежал шагов на десять, но потом, видимо, не впечатлённый размерами новой угрозы, снова взялся за свою жертву. Мальчик старался не смотреть на мёртвых людей. Роясь в тряпье разобранного лагеря, он хотел найти хоть один целый бурдюк с водой, но так ничего не обнаружил. Все сумки исчезли. Тогда он скатал свой коврик с одеялом, повесил их за спину и двинулся по тому же направлению, в котором караван ехал до этого. Он прошёл несколько часов, и от жажды уже еле держался на ногах. С пути он, скорее всего, сбился, потому что не мог понять, как погонщики вообще определяли дорогу среди однообразных песчаных барханов. Солнце нещадно жгло всё вокруг, и губы уже потрескались от жажды. Мальчик остановился, медленно поднял глаза на своего высокого надзирателя и ...
- ...вот так, смочи ему губы, и влей один глоток в рот, - раздался далёкий голос, и бедный маленький слуга почувствовал что-то обжигающе-холодное в горле. Он закашлялся.
- Живой.
- Подожди, пусть придёт в себя, - звучали голоса всё ближе.
Мальчик попытался разлепить глаза, но ничего не увидел, только застлавший всё белый свет.
- Так, теперь ещё три глотка...
Они ехали на верблюде - он и молодой безусый парень. На втором верблюде ехал смуглый толстый бородач. Одет он был в разноцветный линялый халат, на ногах были мягкие туфли с загнутыми носами, а на голове возвышался огромный тюрбан. На вид он был уже не молод, однако ж ещё и не стар. Парень, позади которого покачивался мальчик, был одет в песочного цвета халат, а на голове была грязно-зеленая хатта, перевязанная верёвкой .
- Бихет баяль тан? - вопросительно произнёс Бородач. Мальчик непонимающе уставился на него.
- Унс херт дунт? - снова спросил он, но слуга молчал.
- Да откуда же его занесло сюда? - спросил он по-нихтейски, обращаясь к парню, видимо сыну или племяннику.
- Из Кмехна, - ответил мальчик, и бородач удивлённо уставился на него, а потом спросил:
- Тогда откуда ты знаешь нихтейский, малыш?
- Мать научила. Она родилась в Нихтее.
- Как тебя зовут? - продолжал спрашивать бородач.
- Бирен.
- Как ты попал в пустыню?
- На наш караван напали этой ночью. Всех убили, а меня не заметили, - ответил мальчик, почёсывая за ухом. Ему было жалко господина. Господин всегда хорошо кормил его и никогда не наказывал зря. А теперь его ест шакал, или какой-нибудь другой хищник.
- Откуда ехал караван, что вёз, сколько верблюдов? - продолжал спрашивать толстяк, словно такие события, как гибель людей, с ним случаются по семь раз за день. Мальчик задумался и показал обе руки с растопыренными пальцами:
- Пять раз, сколько пальцев на двух руках. Везли чай из Кмехна в Орш.
- А как вы чай делаете? - спросил, сидевший спереди парень, не оборачиваясь.
- По-разному. Хишан, например, просто сушим. Дизренехт вымачиваем в настое корней мутари, а потом заворачиваем с трёх сторон. Зерхен вообще из десяти и трёх разных частей делаем: цветки жанке, тёртая кожица молодых побегов...
- Да как вы его делаете, перед тем, как сушите и мешаете? - грозно оборвал он Бирена.
- Сунг, - обратился к парню бородач. - Чай - это сушёные листья деревьев.
- Листья? - удивился парень. - А почему они тогда стоят так дорого?
- Не простые листья, а именно с чайных деревьев. И самые ароматные и вкусные деревья растут только в Акрисауле. Мне рассказывали, будто весь Акрисауль - это большой лес, состоящий из чайных деревьев. Это правда, Бирхен?
- Да, - серьёзно ответил слуга. - Чайные деревья священны, их оберегает Кималь, дух священного леса.
- И что, их рубить нельзя? - недоверчиво спросил Сунг. - А из чего вы тогда дома делаете?
- Рубить можно другие деревья, но не чайные. А дома у нас...
- Тихо!.. - вдруг оборвал его Бородач и замер, настороженно вглядываясь вдаль. Сунг тотчас замер, натянув поводья.
- Видишь? - шёпотом спросил парня бородач.
- Вижу, - также шёпотом ответил тот. Бирен выглянул из-за плеча, но сначала ничего не увидел. Потом понял, что вдали еле видимое облако пыли.
- Скорее всего, мы догнали этот караван. Нужно укрыться, - заключил предводитель, и они все спешно слезли с верблюдов, и поспешили в низину.
- Может нам обойти их ночью? - спросил Сунг.
- Эти разбойники наверняка выставляют караулы. Могут заметить, - ответил бородач. - Нет, нам нужно держаться от них за четверть перехода, а не то ещё нарвёмся на караульных. Завтра уже появятся предместья Шайгека, вот там и обгоним их. А сейчас нужно дать им время, чтобы уйти подальше.
Они поставили тент, и некоторое время отдыхали под ним. Потом ехали, опять отдыхали, и так до наступления темноты. На ночь костёр не разводили.
Весь следующий день они так же мерно передвигались. Есть не хотелось, воду берегли.
На третий день пустыня начала перетекать в степь. Появлялись пучки засохшей травы, потом островки таких пучков и потом мелкий кустарник.
Попадаться мелкие деревеньки. Они состояли из таких же глиняных хижин, что и деревни по ту сторону пустыни. Крыши были покрыты ветками кустарника, облепленного глиной, и всё в деревеньке было сделано этим нехитрым способом. Даже столы, стоящие вдоль дороги около домов, были глиняные.
При въезде в первую деревеньку, которая состояла из семи-восьми хижин, Бирен увидел мальчишек, игравших на дороге. Они заметили путников и с криками разбежались по домам, из которых тут же выползли длинные, закутанные во всё чёрное фигуры. Они встали рядом со столами, на которых были расставлены нехитрые товары: куски вяленого мяса, кувшины с молоком, куски сыра, кожа коров и овец, уздечки, кнуты, какая-то одежда. Мальчишки бросились к путникам, хватая за ноги и полы халатов и что-то крича на незнакомом Бирену языке. Сунг кричал на них, пытаясь отогнать от верблюда, а бородач не выказывал никакого интереса ни к мальчишкам, ни к женщинам, ни к их товарам. Однако, когда особенно настырный проситель ухватил его за халат, бородач быстро вытянул того хлыстом вдоль спины. Мальчик вскрикнул и отскочил подальше.
За одной из таких деревенек они обогнали караван, когда тот подогнали к речке на водопой. Бирен без труда узнал и верблюдов и тюки. Погонщики были одеты в кожаные одежды со стальными вставками, и у каждого было копьё и ятаган. Он видел только троих всадников на верблюдах на верху склона, и не знал, сколько их там внизу, у речки.
Они ехали вдоль реки до вечера, затем перешли её вброд. Кругом была трава и кустарники, песок кончился. Вдалеке слева Бирен увидел всадника и большое стадо, еле различимое на таком расстоянии. Он даже не мог понять, коровы это, овцы, лошади или мулы.
А вечером, в красных закатных лучах солнца мальчик увидел Орш, великий и ужасный, как его называл господин Ингар урс Тонж, обереги его душу священное дерево.
Глава 2.
Переночевать пришлось недалеко от городских ворот, потому что на ночь город закрывался. Недалеко от ворот горело много огней. Там был вырыт глубокий колодец, и все путники устраивали ночёвку около него.
Тут стояли верблюды, лошади, какие-то маленькие лошади и длинными ушами, большие телеги, покрытые тканью. Было много людей в таких одеждах, каких Бирен никогда в жизни не видел. А ещё он увидел зверьков, которые бегали рядом. Сунг сказал, что это собаки, и что они живут вместе с людьми.
Но больше всего удивила его стена. Бирен впервые в жизни видел такую высокую стену, и долго не мог заснуть, наблюдая со своего коврика, как каменная громада закрывает полнеба. В Кмехне тоже были большие стены, но они были образованы из живых деревьев, а глиняные стены делали только до второго яруса. В Нихтее он вообще не видел ни одного города, потому что южный тракт проходит вдали от них. Наконец он заснул.
Утром ворота отворились, и к ним уже выстроилась целая очередь из людей, мулов, верблюдов и даже широкорогих буйволов. Вся эта толпа гомонила на разных языках, постепенно продвигаясь к воротам. Бирен, Сунг и бородач встали в конец живого потока, и Бирен смотрел и не мог насмотреться на чудных людей и зверей. Внезапно он увидел свой чайный караван. Видимо, караван пришёл ночью. Бирен стал дёргать бородача за рукав и показывать ему на караван, но нихтеец только бросил на караван равнодушный взгляд.
Наконец дошла очередь до них и бородач, ответив что-то стражникам на незнакомом Бирену языке, подал две монеты.
Перед мальчиком открылся город, каких он раньше не видел. Всюду были дома из камня и глины, в два и даже три яруса. Дорога была покрыта плоскими большими камнями. В стенах были выступы, на которых стояли цветы, а иногда и стояли красивые женщины с голыми животами. Там не было ни одного дерева. Люди покрывали всю дорогу, которую можно было увидеть из-за спины Сунга. И каких только людей здесь не было: чёрные, смуглые, жёлтые, белые, красные. Бородатые и безбородые, в куртках и халатах, меховых шапках и тюрбанах, сапогах и шлёпанцах, закутанные с ног до головы и голые по пояс. В глазах зарябило от разнообразия. Наконец они остановились и слезли с верблюдов. Бирен сразу почувствовал запах чая. Они привязали верблюдов, и зашли в лавку. Кругом были глиняные горшочки с непонятными символами, но мальчик догадался, что в них был чай. Он мог назвать любой сорт. Он знал, как делается любой сложный чай. Он бы смог даже определить по вкусу, с какой части Акрисауля этот чай привезён.
Бородач говорил с хозяином лавки на незнакомом языке. Это был высокий худой старик в тёмно-синем шёлковом халате. Вдруг он удивлённо что-то переспросил и обратился к Бирену по-идски (ида - язык Акрисауля) с сильным акцентом:
- Ты из Кмехна?
- Да, господин, - ответил слуга.
- А что ты знаешь о чае?
- Всё, господин.
- Тогда сможешь приготовить "Дымный зёв"? - спросил он, имея в виду тонкую чайную смесь.
- Смогу, если будут все части, - ответил Бирен, и хозяин лавки отвёл его в заднюю комнату, в которой сверху до низу стояли шкафы со снадобьями, а вдоль стен тянулся стол. Мальчик начал быстро искать нужные сорта чая, приправы, цветки и готовить смесь. Хозяин смотрел и не мог надивиться: так быстро освоиться в незнакомом месте, и так быстро готовить у него ещё никто не мог. Сами рецепты попадали ему в руки разве что случайно, потому что сами акрисаульцы из своих лесов выбираться не любят, и секретов не раскрывают. Поэтому их чай такой дорогой, в отличие от степного. Вдруг маленький мастер повернулся к нему, протягивая деревянную миску. Лавочник принюхался и обомлел - настоящий "Дымный зёв".
- Замечательно! - воскликнул он. - Заваришь?
Он вышел, а мальчик снял с маленькой печки чайник и начал заваривать. Вскоре хозяин лавки вернулся, и они стали пить чай.
- Можно предложить моим друзьям? - спросил Бирен.
- Друзьям? Это те двое? Но они уже уехали.
- Как уехали? А я? - мальчик вскочил на ноги и бросился на улицу. Верблюдов не было, и их хозяев тоже. Бирен побежал в одну сторону, потом в другую, но кругом была лишь толпа народу. Вдруг его кто-то схватил за руку. Он оглянулся и увидел хозяина лавки.
- Пойдём, - говорил он. - Поговорим внутри.
Они зашли в лавку и продавец сказал:
- Эти нихтейцы продали мне тебя. Мне нужен хороший чайный мастер, а тебе всё равно некуда идти. Давай не будем ссориться, потому что на ссорах дело не сделаешь. Ты будешь жить в хорошем доме, вкусно есть и сладко спать. За это я прошу лишь помогать мне в лавке. Слуга, который работает у меня сейчас, из плохой семьи, и, рано или поздно, он наведёт на меня беду. А я мирный продавец, который не хочет бед. Ну как, что скажешь?
Бирен, глотая слёзы, покачал головой в знак согласия. Он никак не мог понять, как люди, которые его спасли, делили с ним воду и еду, вот так просто продали его и даже не попрощались.
- Мальчик мой, это же нихтейцы, они во всём ищут выгоду. Если бы они не могли извлечь из тебя пользу, они бы даже глотка воды тебе не дали. Никогда не верь этим пустынникам - они ласковые снаружи, но жёсткие внутри.
Хозяин лавки сделал очередной глоток из своей пиалы, а затем добавил:
- Кстати, меня зовут Дингар Арсау. Можешь называть меня дядей Дингаром.
Дверной колокольчик зазвенел, и хозяин пошёл встречать посетителей. Вскоре до Бирена донеслись голоса на незнакомом языке, и в них не было ни одного вежливого слова. Мальчик выглянул в проход и увидел чумазого парня, который о чём-то спорил с хозяином. Он хотел было пройти в задние комнаты, но хозяин преградил ему дорогу и указал на дверь, сыпля словами как горохом. Лицо парня исказилось, он плюнул под ноги дяде Дингару и вышел, хлопнув дверью. Хозян вздохнул, и Бирен понял, что этот разговор стоил владельцу лавки немало нервов. Потом они говорили о работе, дядюшка Дингар показывал свой дом, знакомил со своей женой и их служанкой-рабыней. Новому помощнику тут же отвели небольшой чулан на первом этаже, и он начал там обустраиваться. Хозяин сказал, что с этого же дня начнёт учить его хевари - основному языку, на котором говорили в Орше.
- У нас говорят на хевари, - говорил он, - ещё на юлге, но редко. А на иде никто здесь не разговаривает. Сам я знаю ваш язык только потому, что когда-то прожил в Кмехне два месяца, когда поехал в первый раз знакомиться с продавцами чая. Ведь у вас недавно должны были собрать урожай?
- Да, и мы как раз его везли, - печально ответил Бирен.
- Везли чай? Ты разве не из Арбана приехал? - удивился он.
- Нет. Я ехал со своим господином, Ингаром урс Тонжем. А потом на наш караван напали.
- Как?! - закричал дядя Дингар, вскакивая. - Ингар ехал сам? Где же он?
- Его убили, как и всех. Один только я выжил, - ответил Бирен. - Но я думал, что вы всё знаете.
Дядя Дингар сидел, закрыв лицо руками.
- Разве те, кто привёл меня сюда, не рассказали вам, что эти разбойники сегодня привели караван в город? - спросил слуга, и хозяин покачал головой в знак отрицания. Мальчик понял, что он плачет, и не стал больше его ни о чём спрашивать. Он быстро приготовил успокаивающий чай, и протянул старику. Тот отнял руки от лица, и принял пиалу. Отпив пару глотков, он сказал глухим голосом:
- Ингар ехал ко мне. Мы с ним познакомились ещё в Кмехне лет двадцать назад, и с тех пор он присылает мне свой чай.
Он сделал ещё один глоток, потом поставил пиалу и принялся ходить по комнате.
- Говоришь, они в городе? Нужно сообщить городской стражи, объехать рынки, спросить в других лавках и найти их, они должны...
Внезапно он остановился и горестно покачал головой:
- Нет, ничего не поможет.
- Но почему? - спросил Бирен. - Я узнаю наш караван, наши мешки. Я даже узнаю наш чай.
- Даже если мы их найдём - что мы сделаем? Тебе никто не поверит, даже не захочет слушать. В этом городе благоволят к ворам, а если караван захватили не в городе, так это вообще никак не касается стражи. Нет, Бирен, боюсь, что мы можем только послать весточку в Акрисауль с оказией, но когда это будет, кто знает...
Старик ушёл в свои покои и сказал не тревожить его. За прилавок встала его жена, а Бирен должен был ей помогать. Пока никого не было, она учила его новым словам, показывая на предметы и называя их. Так прошёл весь день.
А вечером, когда Бирен улёгся в своём чулане на постель, послышался осторожный стук в дверь. Он услышал, как на втором ярусе отворилось окно, и хозяин спросил что-то. Ему ответили, но слов мальчик не мог разобрать, да и говорили по-хеварски. Затем он услышал, как хозяин спускается, и дверь в его чулан открылась.
- Знаешь что это? - спросил дядя Дингар, протягивая ему старый взведённый арбалет. Мальчик кивнул.
- Тогда пойди в мастерскую, но свет не зажигай. Оттуда видна входная дверь. Если вдруг что-то случится - стреляй.
С этими словами он подал Бирену арбалет и стрелу, но слуга не знал, как нужно обращаться с арбалетом. Он вообще только пару раз их видел у стражей леса в Кмехне. Тогда дядя Дингар поставил свечу на стол, быстро наложил стрелу и показал мальчику, куда нужно нажать.
- Только меня не пристрели случайно, - прошептал он и пошёл открывать. У него самого за спиной висел кинжал в ножнах, которого мальчик прежде не видел. Дверь открылась, и парень увидел в свете свечи человека в кожаной одежде. Он сразу вспомнил погонщиков украденного каравана, и весь задрожал. А вдруг бородач-нихтеец рассказал разбойникам, что он выжил и находится в чайной лавке? Но разговор быстро закончился, человек шагнул в темноту и свистнул. Дядя Дингар вышел на улицу, и через некоторое время Бирен увидел в слабом отсвете свечи, как к лавке подходят верблюды с тюками. Несколько человек начали сгружать поклажу, и дядя Дингар показал, куда носить. Три человека начали заносить и складывать мешки, а их главарь с хозяином лавки стояли и считали. Вдруг Бирен увидел Хаджана, одного из погонщиков каравана, и едва не спустил тетиву арбалета от неожиданности. Лавка быстро заполнилась целой горой мешков. По аромату Бирен сразу понял, что это чай, именно их чай, выращенный, собранный и высушенный в Акрисауле, на его родине. Когда груз был пересчитан и сложен, дядя Дингар вытащил из-за пазухи мешочек, звякнувший монетами, и отдал главному, видимо они сторговались заранее. Человек в кожаной одежде пересчитал деньги и вышел. Хозяин запер за ним дверь, после чего сказал:
- Выходи, Бирен, только сначала сними стрелу с арбалета.
Бирен вышел из мастерской и обратился к хозяину:
- Это были они, я узнал одного из погонщиков, который ехал с нами от самого Кмехна.
- Узнал погонщика? Значит, это он предал твоего господина. Я догадался сразу, что чай ворованный, цена больно низкая, - он горько усмехнулся, - Вот и попал товар Ингара урс Тонжа в мою лавку. Что ж, мёртвых не вернёшь, а жить нужно. Ложись спать, завтра нам предстоит трудный день, нужно будет разобрать и расфасовать весь этот чай.
С этими словами он проводил слугу до чулана, освещая путь свечой, а сам поднялся к себе.
Глава 3.
Утром Бирена подняли рано - нужно было перетащить мешки из лавки в комнату, служившую складом. Когда работа была закончена, хозяин с удовлетворением заявил, что этого чая хватит ему на год вперёд. После этого он дал указания новому слуге, как и куда расфасовывать новую партию, которая заняла весь склад, чулан Бирена и ещё несколько мешков лежали на кухне. Чай нужно было измельчать и ссыпать в специальные большие цинковые ящики, которые были изнутри отделаны деревом. Мальчик удивился, потому что первый раз в жизни видел такую заботу о чае. В его стране листья просто хранили в мешках в глиняных сараях, а смеси в глиняных чанах.
- Когда ты живёшь за счёт продажи, приходится заботиться о товаре, - сказал ему дядя Дингар, улыбаясь. Дав необходимые указания, он отправился в лавку. События последних дней заставили Бирена совсем позабыть о тоске по далёкому дому. Каждый день на кону стояла его жизнь и свобода, и вот, наконец-то, он почувствовал себя свободным от опасностей, свалившихся на него.
Сейчас он измельчал в деревянной ступе листья, ссыпал в ящик, снова толок, снова ссыпал и мог наконец-то предаться воспоминаниям. Он понял, что скучает по дому, по большим деревьям, по запаху свежести, по матери. Не так, как скучал в первую неделю этого злосчастного похода, но всё же сердце его сжималось от жалости к себе.
Они провели в дороге около пяти недель. Своего каравана Ингар урс Тонж не имел, потому что в Акрисаульских лесах довольно иметь одну небольшую конюшню для повседневных поездок, и десяток рабочих мулов, потому что дорог в Акрисауле почти нет. Когда же купцы собирались отправить товар на продажу, они нанимали лошадей у степняков. Так сделал и Ингар урс Тонж. Нанял лошадей и пару недель они ехали по степи. Простор завораживал и пугал мальчика, родившегося и выросшего в лесу. Куда ни глянь - не видно ни конца, ни края простору. Луга, холмы и редкие деревья окружают каждый день. Он не мог представить, как здесь кто-то мог жить. Один из степных погонщиков рассказал ему, что его народ живёт в домах, сделанных их шкур и палок. Такой дом можно быстро свернуть и уехать далеко по степи. А едят они мясо коней, баранов и овец. Иногда племя гонит свои табуны в южные города и меняют их на зерно, одежду и всякие вещи, которые делаются в других странах. Бирену становилось не по себе от мысли жить в открытом поле.
А потом степь стала редеть и превращаться в песок. Они дошли до небольшого поселения, где Бирен увидел тёмных людей в песочных одеждах и с большими тряпками на головах. Там он впервые увидел верблюдов и испугался их. Они показались мальчику большими, величественными и грозными. Всю поклажу перегрузили на этих замечательных животных и снова тронулись в путь. Трава совсем исчезла, и вокруг, насколько хватало глаз, лежал песок. Жара, казалось, убивала всю жизненную силу, и тогда Бирен понял, почему Ингар урс Тонж поменял коней на верблюдов. Большие верблюды шли и шли по этой знойной равнине, словно не чувствуя усталости. Ели и пили они мало, а широкие ступни не давали им увязать в песке. В последней деревушке господин купил Бирену хатту, халат, коврик и одеяло. Он всё посмеивался, говорил, что теперь у него в услужении настоящий маленький нихтеец. Лучше бы он и дальше посмеивался, чем лежал с улыбкой вечности на лице, той самой, которую мальчик видел у своего господина в последний раз.
- Инж гарот мехнель ульнар, Бэрэм, - вдруг услышал он голос служанки. Мальчик поднял голову и посмотрел на неё, не понимая, что она сказала. Служанка-рабыня, звали её Мия, была не особенно привлекательная, смуглая нихтейка. Она носила лёгкое серое платье с капюшоном и поясом, и была примерно того возраста, о котором в Акрисауле говорили, что "ещё чуть-чуть и поздно", т.е. замуж уже не возьмут. Его, Бирена, мать тоже была в том возрасте, когда родила его. Но он так и не знал своего отца. Мать говорила, что у него и не было отца. "У тебя есть мама, которая тебя кормит, одевает и любит. Тебе что, мало?" - говаривала его мать, когда он спрашивал, почему у других детей есть папа, а у него нет.
- Гарот, - повторила Мия, показывая на рот. Бирен понял, что его зовут есть, и кивнул. Служанка убежала, явно смущённая, а он дотолок очередную порцию, ссыпал в ящик и отправился на кухню.
Дядя Дингар с женой обедали отдельно от слуг, как было принято в Орше, поэтому Бирен сел за стол с Мией. Она начал ему показывать, как нужно есть не руками, а вилкой. Бирен удивлялся, зачем накалывать еду каким-то трезубцем, но послушно взял в руки вилку и начал делать так, как и все. Новые слова давались с трудом, но в разговорах обитателей лавки он уже слышал знакомые слова. После обеда все опять принялись за свои дела. Через некоторое время к Бирену на склад зашла Мия и начала болтать с ним, пытаясь жестами объяснять новые слова. Потом их увидел дядя Дингар и заставил её помогать Бирену, раз уж у неё столько свободного времени. Она сначала надулась и принялась за работу, молча, но через некоторое время опять разговорилась. К концу дня они освободили от мешков кухню и чулан. После ужина хозяин сказал, что он очень доволен Биреном. Несмотря на свой возраст, парень хорошо работает.
- Когда ты немного подрастёшь, - сказал дядя Дингар, - Я начну платить тебе за работу.
Бирен заснул мгновенно. На следующий день у него так болели руки, что он еле мог толочь в ступе. Хозяин, когда заметил это, рассмеялся и сказал, что это всё с непривычки. День прошёл так же, как и предыдущий.
Когда чулан был освобождён, дядя Дингар сказал, что можно и расслабиться. Руки мальчика покрылись мозолями и болели. Он обследовал дом, посмотрел все товары, которые были в лавке на продажу. Увидел какие-то незнакомые травы, коренья, засушенные плоды, и спросил, что это. Хозяин рассказал, что откуда привозят, как готовят. Они попили чай из степных трав, и мальчик, привыкший к бурным, ярким ароматам изумился тонкому, почти незаметному вкусу чуть-желтоватого чая.
На следующее утро они отправились на базар. Мальчик ни на шаг не отставал от своего господина, жадно поглощая глазами всё вокруг. Таких толп в его краях никогда не увидишь, даже на праздновании Гхирта - праздника леса и его духа. Дядя Дингар рассказывал, что Орш, это главный торговый узел всех окрестных стран. Купцы не могут вести товар с севера на юг, или с юга на запад - слишком большой путь нужно делать. За это время могу много раз ограбить, можно заболеть разными болезнями, да и кормить нужно и людей и скот. Большие расстояния, пустыня, море, горные хребты - слишком много сложностей для одного купца. Намного проще приехать недалеко, продать товар, купить другой и вернуться обратно. И так получилось, что Орш стоит на пересечении всех главных трактов, за что его называют Звездою Путей.
- Однако, - продолжал дядя Дингар, выбирая какие-то сладко пахнущие плоды с прилавка, - не стоит забывать и о втором его названии - Город Воров.
- Воров? - удивлённо переспросил мальчик.
- Да, воров. "Орш механ тит" - Орш город воров, - значительно пояснил он, кладя два больших плода в большую плетёную корзину с крышкой, которую Бирен нёс на ремне. - И держи корзину всегда перед собой, положив руку на крышку. Орш очень большой город. Я видел, наверное, только половину этого города, а я живу здесь уже лет двадцать пять. При мне закончили строить северную стену, потому что город расширяется. Но крестьяне здесь не живут, потому что земли, принадлежащие городскому шину, не плодородны. Только море приносит еду, но на весь город этой рыбы не хватило бы. Так кто же здесь живёт, как ты думаешь?
- Не знаю... Рыбаки и купцы? - предположил Бирен.
- Ты прав, мой мальчик! - согласился дядя Дингар. - Но не во всём. Да, основная часть домов принадлежит купцам, которые постоянно живут здесь. Они же строят и доходные дома, в которых останавливаются богатые приезжие продавцы и всякая знать, которой по карману снять такой дом. Торгаши попроще, останавливаются в тавернах и на постоялых дворах.
Тут хозяин прервался, потому что услышанная цена на мясо барашка была явно выше, чем он предполагал. И действительно, после недолгих споров продавец снизил цену, и увесистый кусок мяса ещё немного оттянул ремень корзины Бирена.
- Так, на чём я остановился? - спросил он, проходя по рядам.
- Что мелкие торговцы живут в тавернах.
- Ах, да. Так вот, получается, что в городе живут почти одни купцы, а большую часть населения образуют приезжие, которые всё время меняются: одни приезжают, другие уезжают. Вот представь только, твой господин Ингар урс Тонж приехал с целым караваном, а чай этот поместился у меня одного...
- Нет, дядя Дингар, не у Вас одного. Товара было в три или четыре раза больше, - перебил его Бирен.
- Как? Да ведь это значит, что в других лавках теперь тоже есть свежий чай, - воскликнул он, и решительно повернулся в обратную сторону. Они быстро перешли на другие ряды и мальчик увидел, что здесь идёт торговля чаем.
- Теперь, Бирен, присмотрись, не узнаешь ли ты мешки, - сказал ему дядя Дингар.
Они прошли все лавки, но мешков Бирен не приметил. Запах здесь просто одурманивал своей какофонией, и ничего нельзя было узнать определённого.
- Ну? - спросил хозяин, но мальчик отрицательно покачал головой.
- Эй, Дингар! Сколько лун прошло с тех пор, когда ты к нам заглядывал в последний раз? - вдруг послышался высокий мужской голос от одной лавки.
- Здравствуй, Шамаль, - ответил дядя Дингар, улыбаясь. - Не такой уж редкий я гость, как ты говоришь. Вот, решил посмотреть, не появилось ли чего новенького у вас.
- Ах, как плохо, - круглое лицо низкого толстого продавца изобразило печаль. - Как плохо, что ты не зашёл к нам вчера. Вчера появился отличный акрисаульский, но к обеду разобрали всё до последнего мешка.
- Шамаль, неужели ты даже для себя не оставил такого хорошего чая? - притворно удивился хозяин Бирена.
- Да, представь себе! Как только я увидел, что дело пошло бойко, я решил оставить хотя бы по полмешка каждого сорта, но вдруг появился Энсей!.. - Шамаль сделал паузу, внимательно глядя на собеседника, но дядя Дингар оставался бесстрастен. - А ты же знаешь Энсея, он может вымести весь прилавок так, что потом не найдёшь ни листочка хорошего чая. Так вот он купил у меня всё остальное, и теперь придётся ещё полгода пить травы.
- Полгода пить травы? - переспросил дядя Дингар. - Но ещё вполне возможно, что сюда зайдут другие акрисаульские караваны. Ты рано отчаиваешься, друг мой. А судя по твоим хорошим продажам, денег на новый чай у тебя хоть отбавляй.
- Ну что ты, - печально возразил Шамаль. - На этой партии я только на налоги наскрёб, да на жалование прислуге, хотя, клянусь ужасным Нави, этим дармоедам и платить не за что. А караванов с юга ждать не приходится. Разве ты не слышал, что большой караван ограбили в пустыне?
- В какие тёмные времена мы живём. Эти разбойники совсем распоясались, - сочувственно ответил хозяин. - Ну да я задержался, пора уже идти. До свидания, Шамаль. И не пей эту траву, приходи ко мне - я всегда продам тебе отличный чай!
- Хорошо, хорошо! Вот придут дожди, делать будет нечего, тогда приду к тебе сыграть в калах, - ответил продавец, и, как будто не замечая, что собеседник уже уходит, спросил:
- А кто это с тобой, Дингар? Племянник?
- Нет, это мой слуга.
- А у тебя дела, как видно, пошли в гору. Второго слугу берёшь, не справляешься...
- Нет, - отвечал Дингар, - слуга у меня всего один. Наши, оршанские, совсем ленивые стали, поэтому приходится брать нихтейцев и учить всему заново. Ну что ж, Шамаль, мне пора. Жена уже ждёт ужинать. Заходи как-нибудь.
Во время этого разговора мальчик увидел вдалеке группу парней, один из которых пристально смотрел на них. Он был в грязно-синих широких штанах с широким поясом и в коротком жилете. Внезапно Бирен узнал в нём бывшего слугу, которого хозяин выгнал из лавки в первый же день. Хозяин сказал, что он из плохой семьи, поэтому его следует опасаться, а ещё лучше и вовсе не иметь с ним дел.
- Непременно, друг мой, - ответил дяде Дингару лавочник, и Бирен с хозяином отправились дальше. Только когда в толпе опять послышалась незнакомая речь, слуга понял, что торговец и господин говорили на иде, и удивился.
- Хозяин, - обратился к нему Бирен, когда они отошли от рынка. - А почему он говорит на иде? И почему вы не сказали ему, что знаете про караван?
- Эта хитрая бестия, возможно, сам навёл разбойников на меня. Ведь они распродали часть товара, и скорее всего именно Шамалю, потому что у него вчера появилась большая партия. А так как никто из купцов не хранит все деньги дома, он купил столько чая, сколько смог. Они спросили, какие ещё купцы есть в городе, и он указал на меня, потому что я не торгую на рынке. Ему ведь не нужны конкуренты, - ответил дядя Дингар, быстро шагая по дороге из камней.
- А почему вы не торгуете на рынке? - снова спросил Бирен, еле поспевая за хозяином.
- Потому что приготовленная чайная смесь стоит гораздо дороже, чем просто листья. Особенно если это чай, изготовленный по тайным рецептам. Один горшок Дымного зёва стоит как один мешок сушёного хишана, или полмешка тэнхишана. Я знаю несколько рецептов, поэтому могу изготавливать чай и продавать его дороже, и при этом не торчать на рынке целый день. Шамаль просто покупает и перепродаёт. Таких, как он здесь большинство.
- Но он же сказал, что почти ничего не получил за него...
- Не забывай, Бирен, что это Орш. Здесь нельзя верить никому. Шамаль сразу понял, что это за товар, поэтому даю руку на отсечение, что больше половины цены он не заплатил этим разбойникам. А продал за двойную цену за один день. Сколько, по-твоему, он заработал?
- Не знаю, - ответил Бирен. - А сколько стоит один мешок? И сколько мешков он купил?
- Этого мы никогда не узнаем, - усмехнулся хозяин. - Шамаль скорее согласится расстаться со своим языком, чем расскажет правду о своей торговле.
Бирен подумал и вновь спросил:
- Так сколько стоит мешок хишана?
- Ну, допустим два хитара, только зачем тебе?
- А сколько мешков ты купил у разбойников, дядя Дингар? - снова спросил Бирен.
- Сто двадцать шесть, - ответил хозяин, поморщившись, при упоминании о разбойниках. Мальчик приуныл и задумался. Потом спросил:
- А сколько это пальцев на руках?
Хозяин засмеялся и показал ему двенадцать раз обе руки с растопыренными пальцами, а потом ещё шесть пальцев. Парень явно сбился, но потом, видимо, нашёл какое-то решение и опять спросил:
- А если на одном верблюде вот столько мешков, - он показал свободной рукой пять и три пальца, - То сколько верблюдов могли привезти этот чай?
Теперь лавочник задумался, что-то подсчитывая в уме, а потом показал слуге пальцами шестнадцать.
- Тогда я знаю, сколько мешков купил Шамаль, - заявил Бирен. - Но сколько он заработал, сказать не могу, очень много пальцев надо показать.
- Ты же знаешь, сколько верблюдов было в караване! - удивлённо воскликнул Дингар. - Так, сейчас очень мало времени, а вечером мы обязательно подсчитаем это.
- А куда мы так спешим? - наконец спросил мальчик.
- Ты слышал, кто купил чай у Шамаля?
- Да. Только я позабыл его имя, - ответил Бирен.
- Так вот, это большой купец с севера, - ответил дядя Дингар, не сбавляя шаг. - Энсей приходит с кучей товаров северных кузнецов и охотников, и увозит ещё больше разных южных товаров. Например, ваш чай. Если он в городе нам нужно застать его. Ему можно продать много хорошего чая.
- А почему вы с Шамалем говорили на иде? - снова спросил Бирен.
- Много торговцев чаем знают этот язык. Наверное, он услышал, что мы с тобой говорили на нём, и решил поддержать. Так, лавку видишь? - он указал налево, вдаль другой улицы. Бирен посмотрел туда и действительно, узнал их лавку.
- Иди домой, а я отправлюсь к Энсею, - сказал он и зашагал дальше.
Путь в семьдесят шагов по переполненному городу показался маленькому слуге с тяжёлой корзиной на шее настоящим испытанием. Он жался к стене, стараясь, чтобы его не зацепили тяжёлые повозки или не сбили быстрые прохожие. Зайдя в лавку, он отнёс корзину на кухню и присел поболтать с Мией, которая начала готовить обед.
Через час пришёл дядя Дингар. Пообедав, он сказал, чтобы Бирен ел скорее, потому что у них впереди тяжёлая работа. Оказывается, торговец Энсей был ещё в городе, но на следующий день уже отправлялся в обратный путь. Он согласился взять у Дингара Арсау немного инджара и Тёмного рассвета, но по цене ниже, чем хозяин обычно продавал.
- А зачем же ты тогда продаёшь, если цена низкая? - удивился мальчик.
- Потому что у Энсея немного - это один ящик. И нам нужно сделать этот чай до утра.
Столько сложного чая одному было никак не сделать за полдня, поэтому за работу принялись все, кроме хозяйки, госпожи Лаксы. В готовом виде у дяди Дингара было только два горшочка, и готового измельчённого чая не хватило бы на всю порцию, поэтому пришлось искать нужные сорта в новых мешках, измельчать как основу, и добавлять все ингредиенты. После ужина, Мию отпустили спать, а хозяин и слуга закончили работу уже далеко за полночь. Уставшие, они сидели и пили свежеприготовленный чай.
- Дядя Дингар, ты так и не рассказал, почему Орш называют городом воров, - сказал Бирен.
- Уже так поздно, а мы так устали, - ответил хозяин и сделал очередной глоток. - А на чём я остановился, помнишь?
- Да, что в городе одни купцы живут и приезжие.
- Ну, дальше догадаться несложно. Много купцов - много денег и товаров. Сюда стекаются все лихие люди из соседних городов. Кто-то приходит с караванами в качестве охранников, а потом узнаёт, что за обратный путь купец платить не будет, потому что товары проданы и охранять нечего. Кто-то пропивается, кто-то проигрывается, и все хотят найти здесь быстрые деньги. Многие беглые рабы также стекаются сюда, потому что законы княжеств не распространяются на Орш. А чем зарабатывать на жизнь всем этим удальцам? Они живут в городе и начинают искать деньги, чтобы платить за крышу и еду. Среди них найдётся немного охотников наниматься для честной работы, поэтому сильные грабят, хитрые обманывают, слабые воруют.
- Но почему же правитель не казнит их всех? - не отставал мальчик.
- Во-первых, у нас нет одного правителя. Граждане города выбирают семь человек в городской шин. Шин - это дом, где проходят совещания, где подаются жалобы, в общем, как дворец князя. Во-вторых, Орш - это город-государство. У него нет армии, есть только стражники для поддержания порядка в городе. Если на нас нападёт любое княжество, купцы тотчас уедут, потому что торговец легко найдёт дом везде. А кто будет защищать город? Рыбаки?
- Но не воры же? - возмутился Бирен.
- Ты так говоришь, потому что не знаешь их организации. Никто не может быть просто вором и жить для себя. Нового человека подмечают, а потом к нему как-нибудь в таверне подсядет другой человек, просто поговорить. И он предложит вступить в шайку. В шайку вступают, потому что так проще. Если попадается мастер-одиночка, ему просто предлагают платить налог и жить спокойно. Кто поумнее - платит. Кто поглупее - лезет в драку, но потом его либо берут стражники, либо находят с перерезанным горлом. Так, или иначе, налог платят все: и воры и купцы, и деньги эти попадают в городской шин, - дядя Дингар зевнул. - А шин... Ну да хватит с тебя, и так много узнал.
Слуга, борясь с сонливостью, спросил:
- Но откуда ты всё это знаешь, дядя Дингар?
- Живу я долго, - невесело усмехнулся хозяин в ответ. - Ладно, пошли спать. На рассвете нужно отвезти ящики Энсею, пока он не уехал.
Глава 4.
Дни для Бирена потянулись однообразной чередой. Он работал с дядей Дингаром а лавке, и уже мог бегло говорить по-хеварски. Ещё он немного изучил свой район, потому что иногда, после обеда, ему разрешали погулять с Мией по городу, но только по главным улицам. Бирен не переставал удивляться, потому что ему встречались самые разные люди в разной одежде. Один раз он даже видел отряд стражников во главе с их начальником, большим воином на коне. На воине был чёрный с золотом чёрный шёлковый халат до колен, штаны и тюрбан. На широком поясе висели ятаган и кинжал. Вся улица, на которой, казалось, до этого негде было яблоку упасть, вдруг раздалась в стороны, освобождая дорогу для всадника и городской стражи. Они с Мией обычно доходили до площади Невест и смотрели всяких заклинателей змей, гадалок, огнедышащих йогов и танцоров. Почему площадь называлась Площадью Невест, никто не знал, но каждый день там продавали всяких удивительных зверей. Бирен любил смотреть на маленьких варанов, которые бегали по большой корзине, змей, завораживающих своим боевым танцем, попугаев, которые могли бы разбить клювом клетку, если бы она не была железной, кошек, которые могли охранять дом лучше собак и многих других. Как-то раз они видели даже живого кахайро - большую ядовитую песчаную змею с длинной зубастой пастью и двумя лапами. Он сидел в железной клетке и хищно шипел на людей. Затем владелец стал совать в клетку палки и тыкать его, но не успевал коснуться, потому что кахайро либо неуловимо для взгляда перекусавал палку, либо перебивал своим мощным хвостом. Но долго смотреть не пришлось, так как сразу три купца принялись торговаться за зверя. Вскоре клетку закрыли попоной и увезли на телеге.
Один раз им с Мией разрешили сходить на Смотровую башню. Это была самая большая башня в городе, построенная около стены. Чтобы подняться, нужно было проходить через длинные галереи на каждом этаже, и на этих галереях так же, как и во всём городе, шла торговля. Продавали сладости и разные украшения. Поднявшись на седьмой этаж, они увидели толпу людей. Подойдя поближе, Бирен разглядел двух охранников, которые били человека, судя по всему лавочника. Потом емо, окровавленного, подняли под руки, и, с обнажёнными ятаганами повели вниз.
- За что его так, господин? - обратилась Миа к одному старику в длинном халате. Тот повернулся, глянул на Мию, улыбнулся и ответил:
- Этот подлец, торговец халвой, осмелился продавать воду. А вы не желаете зайти ко мне в лавку? У меня всегда найдутся яркие ленты и нихтейские серьги для такой красавицы. Всего за двадцать две ильги отдам прекрасный браслет...
- Спасибо, но мы очень спешим. Непременно зайдём в другой раз, - ответила Мия, улыбаясь и увлекая Бирена дальше, к следующей лестнице.
- А почему его избили? - спросил Бирен.
- Потому что продавать воду запрещено. Если кто-то попросит воды, хозяин должен налить её бесплатно. А вот чай или воду с соком лимона продавать можно.
Наконец они поднялись на пятнадцатый этаж, и Бирен, задыхавшийся после подъёма, почувствовал, что пол качается у него под ногами. Вокруг было небо, и только небо.
- Пойдём, к стене, тут же ничего не видно, - сказала служанка и потащила его к стене. Через парапет открывался вид далеко-далеко во все стороны. Бирен посмотрел вниз на город и вцепился в каменное ограждение - ему показалось, что вся башня начала падать. Ноги подкашивались, хотя дома он с мальчишками с детства лазил по Акрисаульским деревьям. Эти деревья очень высокие и ветвистые, они образуют целые ярусы, но с этих деревьев и не видно земли. Можно увидеть один или два яруса вниз, а здесь кругом было только небо.
Вокруг, насколько хватало глаз, тянулась степь, а с одной стороны была длинная и широкая полоска воды. Стены города врезались в воду двумя башнями. Вообще, стены охватывали весь город, насколько мог увидеть Бирен. Сверху они казались не такими уж неприступными, как снизу. Мальчик ходил вдоль парапета, держась за него руками, и удивлялся размерам города. Мия показала ему их дом, и оказалось, что они обычно гуляли по маленькой части города, которую можно закрыть двумя пальцами.
Вечером он восторженно рассказывал дяде Дингару о том, что видел со Смотровой башни. Они договорились, что даже дома Бирен будет говорить по-хеварски, а если какого-то слова он не знает, хозяин будет поправлять его.
- Поля видно далеко-далеко. Но дальше всего видно море. Я даже видел лодки рыбаков вдали.
- А город ты видел?
- Да! Всё очень маленькое, а людей почти не видно. Но только я видел не весь город, потому что дальше всё заволокло дымом.
- Да, Орш - очень большой город. Чтобы хорошо узнать весь город, нужно пожить в каждом его районе.
- А сколько всего районов, дядя Дингар?
- Всего четыре. Ты видел городские стены, которые проходят через город?
- Да, и ещё удивился, зачем в самом городе построили стены, - ответил Бирен.
- На самом деле первоначально Орш был маленьким городком. Когда это было, никто не помнит, но скорее всего, просто здесь сошлись все торговые пути. Может быть, изначально здесь был просто постоялый двор, или рыбацкая деревушка, мы этого уже не узнаем. Но, в конце концов, его обнесли стеной. Люди приходили и оставались, а город не мог вместить их всех, поэтому рядом с городскими стенами появились дома. Потом и их окружили стеной, так получился второй район.
- Но зачем же окружать стеной и эти дома?
- Потому что войны были всегда. Нападали степняки и даже моряки. Третий район уже включал в себя пристань, а четвёртый, самый молодой, окружили стеной уже на моей памяти. Это самый большой и самый грязный район, Джинжада. Там оставили много пустого места для будущих поселений, и все нищие и бедняки понаставили свои лачуги. Почва там грязная, да ещё и с города всё сливается, поэтому так и назвали. Никогда не ходи туда. Там даже стража не бывает. Только на стенах.
- А мы где живём? Наш район как-то называется?
- А как же! Мы живём в Бирволе, что значит "у стены". Как видишь, люди здесь по большей части приличные, и порядок. А в Ульсунг, главный район, вообще не пустят, если страже ты чем-то не понравишься.
- Ульсунг - что значит? - спросил Бирен.
- "На горе". Ну, а Порт - это и есть порт. И все рыночные площади тоже распределены по районам. А Порту продают рыбу, посуду, хозяйственный инструмент. В Джинжаде продают только скот и овощи. Однако там есть тёмные кварталы, где, как говорят, можно встретить всё что угодно. В нашем квартале торгуют ремесленники. Одежда, ковры, оружие... Чай вот, как видишь, тоже здесь. А в Ульсунге всего одна площадь - Шингарди, то есть площадь шина. На ней торговать запрещено. Там проходят городские торжественные мероприятия, собрания, смотры стражи. Но вокруг площади полно ювелирных, книжных, оружейных лавок, но всё, что там продаётся, нам, простым горожанам, не по карману. Кстати, помнишь, когда-то мы говорили о том, что можно узнать, сколько заработал Шамаль на одном чае?
- Конечно, помню.
- Так вот, я подумал, что пора тебя обучать арифметике. А для этого ты должен уметь читать, писать и считать.
Науки медленно давались мальчику, пока как-то, раз дядя Дингар не купил ему книгу "Снежные легенды". Эта потрёпанная книга сразу заняла своё место в мастерской, и Бирен использовал любой свободный момент, чтобы погрузиться в мир далёких неведомых земель, в которых царили одинаково суровые нравы и морозы. В Акрисауле он часто слышал рассказы о духах леса, видел несколько обитателей многоярусного мира и знал обычаи своих соотечественников. Но в его книге было всё по-другому, странно, непонятно и загадочно. Само название "Снежные легенды" было непонятно. Хозяин лавки объяснил, что далеко-далеко в горах не бывает дождя, а с неба летят белые хлопья. Если их собрать и погреть на огне, они превращаются в воду. А если эту воду опять вынести на улицу, она станет твёрдой как камень. Сам-то дядюшка никогда этого не видел, и потому рассказывал то, что когда-то слышал от людей, пришедших из далёких гор. А больших мохнатых зверей, которые могут убить одним ударом лапы, волков, которые больше человека, огромных крыс, из зубов которых делают кинжалы, страшно было и представить. Мия часто удивлялась, как с одной книжкой можно так быстро выучить язык, а ещё читать и писать. В Орше только женщины самых высоких домов учились читать, а прислуге этого и подавно было не нужно.
Через несколько месяцев Бирен уже вовсю помогал хозяину за прилавком. Мальчик быстро схватывал все негласные правила, по которым жили горожане Орша, и всё чаше ловил на себе одобрительные взгляды покупателей. Постоянных жителей города сразу можно было узнать по манерам и поведению. На родине Бирена говорили мало, поэтому он не привык много разговаривать и умел наблюдать. Дядюшка Дингар часто хвалил его в разговорах с женой.
- Этот мальчик, - говаривал он, - Сможет полностью заменить меня в лавке. Мне кажется, что к нам чаще стали заходить посетители.
Однажды к ним в лавку принесли маленький столик и три ковра. Дядя Дингар расплатился и велел Бирену поставить столик и расстелить ковры в углу перед прилавком. Места было очень мало, и сесть там могли только два человека.
- Это для кого? - спросил Бирен.
- Для тех, кто захочет насладиться нашим прекрасным чаем, - отвечал ему хозяин.
- Но ведь они и так пробуют его, если захотят.
- Одно дело попробовать чай на прилавке, а другое насладиться им. Посмотрим, выйдет ли что-нибудь из моей идеи.
Бирен с трудом верил, что кто-то станет сидеть и пить чай в лавке, гораздо приятнее и спокойнее сидеть дома, где тебе никто не помешает. Но оказалось, что он ошибался. На следующий же день к ним зашли двое мужчин.
- Здравствуйте, почтенный господин Арсау, - обратился один из них к дяде Дингару. - Меня зовут Тейнур Панаджи, моя супруга часто к вам заходит. Вчера она сказала, что видела в вашей лавке новый столик для посетителей, а нам с уважаемым Ходжи Таиром нужно поговорить в спокойной обстановке.
- Очень рад, почтеннейшие гости, что могу оказать вам такую услугу. Присаживайтесь и заказывайте любой чай, - любезно ответил хозяин.
- В выборе полностью полагаемся на ваш вкус, - сказал гость, и они уселись за столик, тут же начав что-то торопливо обсуждать.
- Что ж, Бирен, давай сделаем им Дымный зёв, мой лучший чай.
Бирен быстро приготовил смесь, и дядюшка сам обслужил гостей. Когда же через некоторое время чайник опустел, Бирен решил сделать другой чай. Он составил смесь, и дядюшка снова подал чай посетителям сам. Когда же те сделали по глотку, на их лицах выразилось изумление. Тут в лавку пришли покупатели, и дядя Дингар занялся обычным для себя делом.
Через некоторое время двое посетителей поднялись, и Тейнур Панаджи подошёл расплатиться. Дядя Дингар отказался взять с них плату, потому что они были его первыми клиентами.
- Уважаемый господин Арсау, - обратился гость, - Откройте нам название чая, который вы нам предложили во второй раз?
Лавочник с недоумением повернулся к Бирену, и тот быстро сказал:
- Это "Слёзы киана", древний акрисаульский рецепт, - заикаясь, ответил слуга. - Его терпкий вкус очищает разум.
Гость вытащил из пояса один зонк и вложил в руку мальчика, со словами:
- Вот, юноша, возьми. Возможно, благодаря тебе мы всё-таки лучшее решение и пришли к согласию.
Было видно, что он был очень доволен результатами разговора. Улыбаясь, господин Панаджи сказал торговцу:
- До свидания, господин Арсау. Я непременно зайду ещё раз.
Дядя Дингар проводил гостей и хмуро посмотрел на Бирена.
- Бирен, почему ты сделал другой чай, несмотря на мой указ?
- Я ... - начал было слуга, но внезапно ком поднялся к его горлу. Таким тоном дядюшка ещё никогда с ним не говорил. - Я больше никогда так не поступлю, обещаю, - сказал он, глотая слёзы.
Хозяин подошёл и обнял его одной рукой за плечи.
- Ну что ты, хватит плакать. Ты же видел, чай гостям очень понравился. Но в следующий раз, посоветуйся со мной, хорошо?
- Хорошо, дядюшка, - всхлипывая, ответил мальчик. - Я просто увидел, что у них серьёзный разговор, и решил, что им нужен другой чай.
- И ты оказался прав, клянусь стенами Орша. А теперь вытирай слёзы и пойди, попроси у Мии кусочек пахлавы.
Бирен послушно направился на кухню, но вдруг вспомнил о серебряной монете, которую так и держал в своей руке. Он вернулся и положил её на прилавок перед хозяином.
- Нет-нет, возьми себе, - сказал на это дядюшка. - Это не плата за чай, это подарок за твою работу, и я не могу взять его себе.
С этими словами он отдал монету и занялся своими делами, а слуга, счастливый, что всё так хорошо закончилось, побежал на кухню.
Глава 5.
За следующие два дня к ним пришли всего двое посетителей, а потом как будто сговорившись, люди приходили и приходили. Но в лавке еле-еле хватало пространства на эти два места, поэтому остальные тяжело вздыхали и сетовали, что пора бы хозяину открывать чайную. Весь секрет заключался в том, что Бирен заваривал не только их обычный чай, рецепты которого были у дяди Дингара, но и те смеси, которых в Орше не знали. Но этот чай можно было лишь купить в готовом виде, т.е. заваренным. Хозяин знал, что рецепты Бирен не может выдать, поэтому даже и не просил его об этом. Как-то раз Бирен спросил хозяина:
- Дядюшка, а почему ты не хочешь открыть чайную?
- О, мальчик мой, тут много причин. Во-первых, наш район один из самых старых, и поэтому он весь застроен и живут здесь почтенные горожане. Найти свободный дом очень нелегко. Во-вторых, стоят дома здесь очень дорого, у меня даже не хватило бы на него денег, найди я поблизости что-то подходящее. В-третьих, настоящая чайная - это целое искусство, нужно нанимать девушек, которые умеют правильно подавать, заваривать... Ну и в-последних эта чайная быстро сгорит, потому что все соседние потеряют своих клиентов и наймут поджигателей. Дела в Орше нужно вести очень осторожно, особенно если у тебя нет друзей в шине.
- Но какое отношение городской шин имеет к чайным? - удивился Бирен.
Дядя Дингар глубоко вздохнул и помолчал, прежде чем ответить.
- Теперь в шин попадают только самые богатые, а следовательно, самые влиятельные люди нашего города. Однако никто не становится богатым просто так. Все знатные люди нашего города связаны с воровскими кланами. Кланы получают деньги не только от грабежей, но и от простых заведений, например от чайных.