Ну, всё! Ноги моей больше у неё не будет. Сестра называется!
Вообще-то, Женька -- моя двоюродная сестра. Но так уж сложилось, что росли мы вместе, потом вместе махнули в Москву, поступили в один и тот же институт. Вместе загремели по распределению. Тухли в общаге в одной комнате, пока Женька не выскочила замуж. Когда грянула перестройка, Женька, обзаведясь карапузом, уже успела развестись, но мать её, тётя Тася, подкинула ей на кооператив. И она отхватила себе неплохую двушку, словно в последний вагон отходящего поезда вскочила. А мне откуда было взять на кооператив? Отец только-только срок отмотал, с конфискацией, а нас у матери двое было. Потому-то меня сердобольная тётя Тася у себя и пригрела. Так что мы с Женькой с седьмого класса как родные, словно двойняшки всюду вместе.
Но кто бы теперь мог поверить в то, что я, как говорится, получила от жизни кислый лимон. Живу в Москве в белоснежном особняке. Муж -- шеф-повар у одного ооочень известного человека. Приехала я к Женьке на день рождения на шикарном джипе. У неё аж челюсть отвисла. И что же я увидела? Словно попала на десять лет назад, в незабвенные девяностые, когда на заводе месяцами зарплату не платили. Завод тогда стоял, раз пять его перепродавали. То казалось, всё наладится, то оказывалось, он никому не нужен. И мы вместе с ним.
Я не стала ждать, когда наш "Титаник" пойдёт ко дну. Только не со мной! Сделала ход конём -- дёрнула в Москву, заделалась частным предпринимателем, скупала вязаные вещи и продавала. И Женьке помогала по мере сил -- обеспечивала её пряжей и инструкциями. Надо сказать, вязала она быстро (ночами не спала) и аккуратно. В общем, выживали, как могли. А когда в Женькиной жизни появился Андрей, её начальник, вязки по ночам у неё сами собой отпали. Андрей ушёл в бизнес и заботился о ней, как не каждый муж о своей семье заботится.
Короче, у её сына, несмотря на все ужасы 90-х, было детство. Ведь Женька, как мне сам Андрей говорил, сколько ей ни дай, всё на Илюшку потратит. Помню, Андрей как-то при мне заехал -- для Ильи к первому сентября денег привёз. Ну, думала, о лучшем муже и мечтать невозможно. Ан нет, до сих пор так и не съехались. Она, видите ли, не может из семьи мужика увезти. А что там за семья-то -- одна жена старая.
Вот я своего Димку от двоих детей увела. Я не стала сопли размазывать. Мужик всё равно каждой юбке вслед смотрел. Не я, так другая. Что с того, что обрюзглый, лысый да плюгавый и сволочь порядочная. Но где бы я сейчас была? На съёмной квартире очередную кофту вязала б? То был единственный способ покончить разом со своей неустроенностью и нищетой. Мне бы Женькину внешность -- я б не такого отхватила. Но при моих лишних килограммах и скромных данных другие варианты не подвернулись.
В общем, приехала я на Женькин день рождения. А на её стол без слёз не взглянешь. Взяла я Илюху за руку, и притащили мы с ним в четыре руки нормальных продуктов из соседнего универсама. Учу её, ты, мол, на оптовке закупай основные продукты. Вот, мол, я -- и то на оптовку езжу. Как набью багажник, так на месяц почти хватает. А в универсаме -- только деликатесы. И тут впервые заметила я у неё какую-то идиотскую улыбочку. Ну, ладно, понятно, что у неё нет багажника, потому что и машины нет. Ну, оговорилась. Но зачем так улыбаться-то? Прям говорить расхотелось, но я промолчала.
Не скрою, ехала я не только на день рождения, но и себя показать, людей посмотреть. А посмотреть-то ой как хотелось! Ведь нас, человек двадцать с одного курса, распределили всех скопом в СКБ электроники, как заведено было при покойной советской системе. Да, к проблеме автоэлектроники в советские времена относились серьёзно. Теперь-то и про весь отечественный автопром такого не скажешь. Мы на заводе были, что называется, белой костью. Ну, что было, то было. Вернёмся, однако, к моим однокурсникам. Как оказалось, не одна я не вынесла тяжёлой поступи капитализма -- ни одного парня в отделе не осталось. Ни одного из тех, кто пренебрёг и мной, и Женькой и переженились на местных. Красавицах.
Одна из тех красавиц, Светлана, как раз явилась к Женьке. Она-то меня больше всех интересовала. С Эдиком Светка, как выяснилось, развелась. И на рынке китайским барахлом торгует -- на жизнь зарабатывает. А Эдик наш спился. Вот я бы ему спиться не дала, не то, что эта кляча, рыночная торговка с бронзовым загаром.
Так что, собралось у Женьки бабье царство. Вот кто двигает нынче конструкторскую мысль отечественной автоэлектроники. Своим потрёпанным видом они меня буквально потрясли. Даже больше, чем турецко-китайскими шмотками. Нет, там, где я теперь вращаюсь, щеголять такими морщинами уже просто неприлично. Но ни одна из них даже не поинтересовалась, где я сделала подтяжку и сколько это стоит. Самое большее, на что они оказались способны, это на восторги, как хорошо я выгляжу.
Своими мелкотравчатыми разговорами они меня чуть не уморили. Всё о работе, о детях, о дачах. Ха, шесть соток называют дачей! Вот у меня -- дача! Одних только роз -- тридцать сортов! И проблемы, надо ли в засуху лук поливать, меня не мучают. Потому что у меня нет на даче лука. У меня -- дача!
А на каких курортах я отдыхала! Я им только про одну лишь Майорку рассказала, да и то зря старалась. Ни одна даже не спросила, сколько это стоит.
В общем, тоска, а не день рождения. Если б я не купила продукты, то за полупустым столом и вовсе нечего было бы делать.
Как я поняла, сидит это бабьё на насиженных местах и не желает шевелиться. Я им говорю, ваш завод, словно "Титаник", идёт ко дну. На отечественный автопром уж и в верхах жирный крест поставили. "Фольксвагены", "Вольво" и "Тойоты" с "Ниссаном" -- всё теперь в России собирается. За ваш завод я и гроша ломаного не дам. Ни один здравомыслящий человек не вложит в него ни копейки. С тонущего корабля даже крысы бегут, а вы всё сидите.
"Куда, -- говорят, -- бежать? В сорок пять -- одна дорога -- на рынок. У нас уже после тридцати пяти ни на какую работу не берут. А уж по специальности -- вообще нет вакансий".
Я прям умерла. Нашли специальность -- инженер-конструктор или схемотехник-электронщик! Кому это теперь нужно? Зато торговля, рестораны, гостиничный и турбизнес цветут пышным цветом. Шевелиться, девушки, андо. Кто ищет, тот найдёт. Под лежачий камень вода не течёт. Так и всю жизнь просидеть можно, копейки считая. "На мой взгляд, даже на рынке торговать, -- и то лучше", -- великодушно отпустила я комплимент в Светкин адрес. Та улыбнулась какой-то джокондовской улыбочкой и спрятала глаза.
Ой, да что с ними говорить! Ухмылочки какие-то глупые. Переглядываются. Женька, наоборот, глаза отводит, разговор переводит. Чувствую, не та аудитория, зря на них слова трачу.
Расходились девушки какими-то пришибленными, да всё с теми же мышиными улыбочками. На меня старательно не глядели.
-- Ну и отхлестала ты нас! -- сказала Женька, когда мы остались одни.
-- Ничего, вам так и надо, мелкотравчатым.
-- Ну, зачем ты так? -- повысила Женька голос.
-- Я вам добра желаю. Тебе в первую очередь. А компания тебе такая ни к чему. Да ты посмотри на себя-то! На кого ты стала похожа! На тебя смотреть страшно.
Проняло! Женька поёжилась, сбросив, наконец, идиотскую улыбочку, и, пробормотав что-то вроде того, что возраст никого не молодит, отвернулась к мойке и загрякала посудой.
Я плюнула про себя, закурила и, взяв недопитое мартини, (не зря же я его покупала!) ушла в комнату рассматривать подарки. Если это можно назвать подарками. Впрочем, от комментариев воздержусь.
На другой день Женька чуть свет на свой завод усвистела. А я обещала с Илюхой в центр съездить, в кафе сводить, побаловать немного. Женька же не может такого позволить. Прошлись мы с Илюшкой из кафе в Макдоналдс, из Макдоналдса в кафе-мороженое. Мальчишка аж застонал, за живот схватившись.
И вдруг замечаю, почти на каждом супермаркете всё одно и то же название на армянском и русском языках. Спрашиваю Илью, а он отвечает, что это их армянский олигарх скоро все улицы застроит своими магазинами и город переименует в свою деревню, потому что на этих вывесках -- название его родной деревни. Вот, мол, как много человек наворовал.
Я прямо взбесилась. Почему это он так говорит, что этот армянин наворовал!? Кто теперь это помнит? Кто докажет? И станет ли? Никому до этого дела нет. Так что, заработал -- и точка!
И Женьке я всё высказала. Что она за мать такая, чему своего ребёнка учит?! Как он будет жить с такой психологией!
Вспомнилось, каково мне было в детстве, как я шла по своему городку, и каждый тыкал в меня пальцем: "Вот идёт дочь вора". Довели меня до нервного срыва, мать и отправила меня к тёте Тасе. А новая власть эту проклятую статью отменила!
И совсем они меня достали, когда Илья на мой вопрос, кем он хочет стать, заявил, что учёным! Но это уже вообще ни в какие ворота! Учёный! Это в наше-то время, когда даже инженер-электронщик звучит, как... придурок. Илюшка мне не чужой человек, племянник всё-таки.
"Ты, -- говорю, -- мать, в своём уме, такое своему ребёнку желать? Круглый отличник! На областной олимпиаде первое место занял? Да цены ему нет, не то что тебе! Пусть идёт изучать банковское дело, финансы считает. Что нищету-то разводить! Нет нынче такой профессии -- учёный! Все, кто был, на Запад свалили. Одно старьё свои совковые штаны дотирает. И ты своему родному чаду такое желаешь?!"
Она со мной спорить вздумала! И говорит со своей идиотской улыбочкой, что я, как Ксюша Собчак, жизни не знаю, а всех поучаю. Ещё не хватало меня с этой погремушкой сравнивать! Мне ни папа, ни мама, ни громкая фамилия -- никто не помогал, всего сама добилась. И советы я не раздаю налево и направо, а только сестре своей. А что я жизни не знаю -- это уж совсем чушь собачья. Я, в отличие от некоторых, всю жизнь на одном заводе не сидела, а ещё и по миру поездила. И телевизор с Ксюшей пусть она сама смотрит, а мне домашнего кинотеатра хватает.
Нет, совок есть совок. И это пожизненно, это диагноз. И мысли твои совковые! Сейчас, когда с проклятым социализмом и его уравниловкой покончено, сидеть, считать копейки, не делая никаких выводов, да ещё и спорить! Лузер -- вот ты кто! На прощание грохнула я дверью, от души. Пусть живут, как хотят, но ко мне не обращаются. Свою голову не приставишь, за них не проживёшь.
Фу, словно на машине времени снова в проклятых девяностых побывала. Чтобы поскорее вырваться из этой тухлой ирреальности, я, как только миновала пост ДПС на выезде из их города, всю дорогу жала на газ, рискуя нарваться на неприятности. Опомнилась только на МКАД.
Да ладно, что с неё взять. Это я в благодарность покойной тёте Тасе на себе её воз тащила. Но больше -- ни-ни!