Ольгерд не мог стоять более трех дней под Москвою, потому что на западе немцы не давали ему отдыха. (С. М. Соловьев)
В исторической литературе стремительное расширение территории ВКЛ во второй половине XIV века в первую очередь связывают с укреплением государства при Ольгерде и Кейстуте и, соответственно, с ослаблением граничащих с Литвой Смоленского и Брянского (Черниговского) княжеств. Не отрицая определенных военных и управленческих талантов наследников Гедимина, все же рискнем предположить, что главная причина их успехов была в ином. О Великой Замятне подробно говорилось в предыдущем очерке, здесь же только напомним, что она коренным образом изменила баланс (или, не суть важно, положила начало процессу коренного изменения баланса сил) в Восточной Европе. Для того, чтобы доказать этот тезис, достаточно лишь сопоставить следующие даты:
1362 год. Литовские войска занимают небольшое по размерам, но чрезвычайно важное в стратегическом отношении Торопецкое княжество, находящееся на пересечении границ Новгорода, Смоленска и Литвы.
В том же году1 литовцы одерживают победу над тремя татарскими мурзами под Синими Водами, после чего под властью ВКЛ оказываются практически все территории между Днестром и Днепром, а также земли Киевского и бывшего Переяславского княжеств. А ведь всего лишь несколько лет назад литовцы и думать не смели о подобной дерзости. (Наверное, именно отсюда и берет свое начало знаменитое требование наиболее рьяных польских националистов 'Польша от моря до моря' (Polska ot morza do morza), поскольку никогда границы собственно Польши к берегам Черного моря не приблизятся.)
Вместе с русскими землями вошедшими в состав ВКЛ еще в XIII веке (Полоцкое и Турово-Пинское княжество) они образуют огромное государство, которое продолжает политику расширения своих границ. Постепенно попадает под влияние Литвы Смоленское княжество, земли которого на долгие годы становятся ареной ожесточенной борьбы между литовскими (впоследствии литовско-польскими) и московскими войсками. Дважды в 1368 и 1370 годах войска Ольгерда осаждают, правда, безуспешно Москву...
В 1368 году Ольгерд начинает войну с Золотой Ордой. Да, исторических источниках такого события не зафиксировано. Мы говорим о войне ВКЛ и вассала золотоордынских ханов Дмитрия Ивановича - следовательно, ее можно рассматривать и как посягательство Литвы на ордынские владения.
В то же время на западе дела Гедиминовичей шли далеко не так успешно. В ходе войны с Польшей была потеряна часть Волыни (Холмская и Белзская земли отошли к Польше, Берестейская, Владимирская и Луцкая остались в составе ВКЛ), но еще тяжелее приходилось литовцам войнах с Тевтонским орденом, где они, по большей части, находились в положении обороняющейся стороны. Масштабный поход объединенной армии Кейстута и Ольгерда 1370 года вглубь орденских владений закончился битвой под Рудау. Упорное сражение протекало с переменным успехом, но конечный успех оказался на стороне тевтонских рыцарей. Дважды крестоносцам удавалось даже захватывать Кейстута в плен, однако в первый раз он был обменян на большое количество пленных, а во второй сумел бежать с помощью охранявшего его тевтонского рыцаря литовского происхождения.
1. Согласно М. С. Грушевскому битва состоялась в 1363 году. (Грушевський М. С. Iсторiя України-Руси. Т. 4. К., 1993. С. 82.)
Отметим, что это сражение вызывает много споров в научно-исторической среде. Дискуссии ведутся по следующим вопросам: где и когда состоялась битва, кого разбил в ней Ольгерд, и... была ли она вообще!
Здесь снова вернемся к начатому в первой книге разговору о так называемом 'натиске на восток', якобы несущему 'смертельную угрозу' Руси и всей православной цивилизации. И, если в XIII веке главной ударной силой этого 'натиска' были шведы и Тевтонский орден в лице своего Ливонского ландмейстерства, то в XIV веке к ним, по мнению любителей переносить политические конструкции Нового и Новейшего времени в Средневековье, добавились литовцы и поляки.
На самом деле вольно или невольно Тевтонский орден был надежным геополитическим союзником Москвы, заставляя Великое княжество Литовское не только постоянно держать крупные воинские контингенты на западной границе, но и время от времени перебрасывать туда практически всю армию. Так во время первой осады. А в 1370 году литовский правитель по этой же причине не смог предотвратить разорение земель Тверского княжества большим московским войском1.
Что же касается угрозы литовской, то эта надуманная, по крайней мере до принятия нескольких уний с католической Польшей, проблема уже подробно разбиралась выше. Если же отбросить религиозные мотивы и говорить лишь о земном, то есть о конкуренции в деле собирания древнерусских земель, то первенство ВКЛ в этом вопросе во второй половине XIV века было неоспоримым. Знать русских княжеств (как добровольно перешедших под контроль ВКЛ, так и захваченных) инкорпорируется в состав литовской знати, русский язык является общегосударственным, по всей стране строятся православные храмы (по православному обряду крестятся и большинство Гедиминовичей), в Новгороде и Пскове усиливаются про литовские настроения.
А Москва ... Пока она лишь первая среди равных в Северо-Восточной Руси и ей еще предстоит нелегкая борьба со своими соседями - восстановившейся после страшных ударов начала века Тверью, Суздальско-Нижегородским и Рязанским княжествами.
Но в силу снова вступает Его Величество Случай. Да не один, а, как минимум, три и к тому же практически совпавших по времени... Впрочем, о продолжающейся любви госпожи Фортуны или, выражаясь высокопарным научным слогом, исторической случайности к московским князьям поговорим в следующем очерке.
Построенная Ольгердом и Кейстутом достаточно сложная политическая конструкция была основана на общности интересов и братской любви. Конструкция ненадежная и после смерти Ольгерда (24 мая 1377 года) она сразу же рухнула - 'великая замятня' пришла и в ВКЛ. Впрочем, у этих междоусобиц имелись существенные отличия. В Золотой Орде ее причиной были глубинные факторы, приведшие в конечном итоге к дезинтеграции империи, а в Литве междоусобица не вышла за рамки банального для Средневековья семейно-династического конфликта. В завещании Ольгерда "обделил" своего старшего сына Андрея, назначив преемником Ягайло. Естественно, первенец с этим смириться не смог и отъехал в Москву. Вместе с Андреем отъехали его единоутробные братья, а дети от второй жены Ольгерда дочери убитого в Орде Александра Михайловича Тверского сплотились вокруг Ягайло.
Ряд историков пытается представить начавшийся конфликт, как борьбу католического (в лице Ягайло) и православного (в лице Андрея) миров, но это не более чем очередная попытка с негодными средствами, перенести современные политические реалии в далекое прошлое. Чтобы не растекаться мыслью по древу скажем только, что сам Ягайло был крещен по православному обряду, естественно, православной была его мать, что же касается Ольгерда, то однозначного мнения по поводу его вероисповедания не существует. Одни источники говорят о православии (ссылаясь, например, на святцы Киево-Печерской Лавры), другие говорят о язычестве, но для нас важно иное - о католичестве Ольгерда не сообщает ни один из них.
То же самое можно сказать и о другой линии противостояния среди потомков Гедимина - между Ягайло и его единоутробными братьями с одной стороны и Кейстутом и Витовтом с другой. Характерно, что Ягайло перешел в католичество лишь феврале 1386 года, и это было не следствием 'озарения', 'осознания' или какого-то другого подобного процесса, а условием его брака с Ядвигой и получения польской короны. Витовт же в зависимости от тех или иных политических обстоятельств переходил то в католичество, то в православие, возможно, оставаясь в душе язычником.
Здесь сделаем небольшое отступление. О первом поколении многочисленного потомства Гедимина рассказывалось в IV очерке. Теперь перейдем ко второму поколению - точнее к его внукам от Ольгерда и Кейстута. Отметим, что в настоящее время многие вопросы генеалогии Ольгердовичей и Кейстутовичей не решены, поскольку литовско-польские средневековые хроники не всегда совпадают друг с другом. Но в основном споры историков ведутся по поводу младших сыновей этих князей или их дочерей.
Первая жена Ольгерда полоцкая княжна Мария Ярославна Витебская родила ему пять сыновей - Андрея, Дмитрия, Владимирв, Константина и Федора. Что же касается детей женского пола, то в поле зрения летописцев попала только Агриппина, ставшая супругой городецко-суздальского князя Константина.
Еще более плодовита была вторая жена Ольгерда Иулиания (Ульяна) Александровна Тверская. Польский историк Ян Тенговский насчитал у нее 16 детей. Из них, кроме Ягайло, значительный след в истории оставили Скиргайло1 и Свидригайло. Остальные братья (Вигунд, Каригайло, Корибут, Лугвений, Минигайло) были ничем не примечательными удельными князьями. Разве что можно отметить дважды княжившего в Новгороде зятя Дмитрия Ивановича Донского Лугвения.
Скиргайло (ок. 1354-1397) - Верный соратник своего брата Ягайло. После избрания Ягайло польским королем был его наместником в Литве. Неоднократно и по большей части успешно командовал польско-литовскими и литовскими войсками, возглавлял различные дипломатические миссии, в т. ч. делегацию ВКЛ на переговорах о браке Ягайло с польской королевой Ядвигой. Правил в Полоцком (1377-1381), в Трокском (1382-1392) и Киевском (1395-1397) княжествах.
Теперь перейдем к детям Кейстута. Его старший сын Патирг был убит в пограничной стычке с ордынцами. Другой его сын Бутав, заручившись поддержкой крестоносцев, готовил мятеж против отца, а после раскрытия заговора в 1365 году бежал во владения Тевтонского ордена. Не оставили существенного следа в истории и Товтивил с Войдатом. Чего уж никак нельзя сказать о Витовте и Сигизмунде. Из дочерей Кейстута отметим Микловсу (в крещении Марию), выданную замуж за тверского князя Ивана Михайловича.